***
— Это было верхом глупости звонить постороннему человеку! — расхаживая туда-сюда около аналоя, отчитывает Юнги Тэхена. — Хосок не посторонний! Он любимый нашего Котика! — возмущенно пищит сидящий на алтаре Тэхен. — Если бы с тобой что-то случилось, то я бы тоже позвонил в первую очередь Чимми! — О, боже. Ну точно купидон хренов, — устало трет переносицу Мин, пока Чимин в мемном жесте ударяет себя по лбу. — Тэхен, я тебе на своем примере показывал, что нельзя доверять людям! Да ты, кроме как на фотографиях и видео, его даже не видел. Он чужой для тебя! А чужой, в твоем случае, равно опасность! — встревает эмоционально Пак. — Нельзя быть таким доверчивым! — И все же я поступил правильно, — дует губы ангел, обиженно подергивая крыльями. — Минни с ним лучше! Вы видели, как он о ней заботится? А как обнимает? — Тебе-то откуда знать? — резонно спрашивает Юнги, ведь Тэхена с ними наверху не было. — Я подглядывал. За сто тридцать шесть лет я тут каждую щель и лазейку выучил, — самодовольно заявляет юноша. — Нет, ну это точно не ангел. Черт крылатый какой-то, — фыркает капитан. — Да пожалуйста! — пихает в бок музыканта Тэхен. — Я вам и таким нравлюсь. — Паршивец, — беззлобно шипит Юнги, трепля и без того растрёпанную макушку ангела. — Куда ж тебя девать-то? — И все-таки… Что с малышулей случилось? — задумчиво произносит Чимин, усаживаясь на ближайшую к парням приходскую скамейку. — Она сказала, что из дома ушла и что не у одного Чонгука с отцом проблемы. Большего я не стал спрашивать. Ей плохо очень было. Как будто из нее разом всю жизнь высосали. Никогда не видел ее такой, — расстроенно рассказывает Тэхен, заламывая пальцы. — Посреди ночи пришла, я читал как раз. Промокшая вся и холоднее зимнего ветра. Тело-то я отогрел, только сердце не смог, к сожалению. — Не вини себя. Ты хоть и божественное существо, но далеко не всесилен. Душа что человека, что любого другого существа в целом слишком сложны в своих переплетениях. Кому суждено, тот и распутает. В этом случае, явно не мы лучшее для Минни лекарство, — говорит Юнги, ободряюще похлопывая крылатого друга по плечу. — Возможно, ты прав, выбрав позвонить Хосоку. — Хён сказал, что Тэмин его девушка. Нас с тобой свел, а потом, видимо, решил и свою личную жизнь наладить. Я уверен, что он искренен с ней. Тэ во многом прав, когда говорит, что во взглядах все прочесть сразу можно. Во взгляде хёна на любой из наших практик я видел нежность и очарованность? Наверное, так. — В смысле, он нас свел? — непонимающе смотрит на него Мин. — Позже расскажу. — Мы встречаемся всего один день, а уже какие-то секреты, — ворчат в ответ. — О, так вы наконец-то признали свою любовь? — воодушевляется Тэхен. — Джин будет рада, что выиграла игру. Там с деньгами что-то связано. А я вот больше за вас рад. Вы, как это в интернете пишут… горячая парочка! Вот. — Волшебные бурундуки, вы еще и пари на нас заключали? Ну это, однозначно, черным списком попахивает, — цокает Чимин. — Горячая парочка? А что… мне нравится, — хитро улыбается Юнги. — Чертов интернет… — подытоживает Пак под хлопок входных дверей. — Тяжелая артиллерия прибыла, — констатирует капитан, оглядывая запыхавшуюся Джин, а когда видит чуть подотставшего из-за объемных на плечах сумок Чонгука, присвистывает. — Очень тяжелая артиллерия. — Мелкий! — кричит Чимин, повисая на лучшем друге коалой. — Ты-то как здесь? — Как она? — в это же время спрашивает Джин у музыканта. — Спит. С ней Хосок. Температуру сбили, — четко и по делу докладывает Юнги. — Меня еще вчера выпустили из особняка, но вас не было в универе, так что обо всем знал только Тэ, я его вчера навестил, а вам думал сюрприз сегодня устроить, но вот видишь, как получается… — объясняет Чон. — Два предателя, — фыркает танцор, отпуская художника. Впрочем, свобода его длится не долго, так как в следующий момент на нем уже повисает ангел и, совершенно никого не стесняясь, целует. Чонгук от такого напора едва не падает на пол, но не сопротивляется, с удовольствием вишневые губы сминает. Несколько секундно правда, ситуация не особо располагает. — Вот это страсти. Вот это огонь, — в очередной раз присвистывает Юнги. — Даже не знаю, плакать мне или смеяться, — вздыхает Джин. — Боюсь, пока что только первое. Я к Котику. Парни понимающе кивают. Юнги, подхватив оставленные сумки, идет наверх, Чимин, извинившись, бежит за ним. Чонгук, приобнимая ангела за талию, хмурится. И хотя он почти не знает Тэмин, но это не мешает ему искренне за нее переживать. Девчонка, сумевшая на расстоянии хорошим другом стать, сразу родной показалась. Дарила поддержку, смешила, рассказывала всякие забавные случаи из кафе. А сама вот должной заботой обделена оказалась, о чем жмущийся к нему Тэхен только что вкратце поведал. Тэмин скрывала свою нелегкую реальность, избегала показывать слабость, чего-то боялась. Но, а как же друзья? Чонгук ответа не знает. Душа человека - потемки. Он и сам о многом умалчивал. У него ранее никого, кроме мамы и Чимина, не было, зато теперь целый набор. Да того разноцветный, что впору радугу рисовать. И все разом без лишних вопросов бросились помогать. Очередь художника о них позаботиться. И начнет он, раз уж так распорядилась судьба, с Ли. — Мы больше не дадим Минни в обиду. Никто из нас, — целует в макушку Тэхена Чонгук, поглаживая его шелковистые перья, в нем успокоение ищет. — Так все и будет, так все и будет, — шепчет ангел. Внезапно входные двери снова распахиваются, являя парочке не такого уж и неожиданного в сложившихся обстоятельствах гостя. — Привет, ребята. Чонгук, с освобождением тебя. Я тут фруктов для Минни принес, как она? — тараторит не успевший отдышаться Намджун. — Привет, хён, — в один голос. Чон продолжает: — Юнги сказал, что вроде как лучше, но какое тут лучше? Сам понимаешь. — Идите наверх, я здесь буду. Если что, напишите, — помахав телефоном, говорит Тэхен. — Не скучай, — коротко чмокает его в щеку Чонгук. Тэхен грустно улыбается: — Слишком невыполнимо.***
Чонгук отворяет дверь и видит одну из самых странных картин в своей жизни - плачущую и прижимающую к своей груди голову подруги Джин. Хосок рядом сидит, задумчиво поглаживая перебинтованную ладошку Тэмин. Юнги с Чимином в немой поддержке на полу расположились. — Ну п-почему ты раньше-то молчала? Я ведь п-предлагала тебе переехать ко мне. Я знаю, это все твой отец, даже не о-отпирайся, — воет студентка, пока младшая только и может что тихонечко всхлипывать, сжимая ее мягкий свитер в кулачках. — Привет, — неловко присоединяется к компании художник, плюхаясь около лучшего друга. Намджун, абсолютно растерянный, все еще на пороге стоит. Мало того, что он видит опухшее личико макнэ, так и его зазноба впервые настолько открыто проявляет эмоции. — И в-вы тут. К-как с-стыдно-то… — выныривает из объятий старшей спешно утирающая слезы Ли. — А ты как думала? — подает голос снизу Чимин. — Мы же в команде работаем. Орден Чипов и Дейлов, забыла что ли уже? — Только наша Гаечка что-то поломалась, — встает на ноги Юнги и направляется к своему рюкзаку. — Сейчас намутим ей волшебный эликсир. — Ты охренел?! Никакого алкоголя! Ей убойную дозу антибиотиков вкололи! — негодует Джин. — За кого ты меня принимаешь? Я и спаивать ребенка? Я мятный чай ей вообще-то принес! — достав термос, возмущается Мин и торжественно вручает его в руки макнэ. — Вот, пей давай. Пока Тэмин с благодарностью принимает напиток, Чимин тоже встает и с интересом заглядывает в рюкзак своего парня, следом вытаскивает оттуда парочку бутылок соджу. — А это тогда для чего? — Для моих нервов! — выхватывает алкоголь капитан и ревниво прижимает его к груди. — Никаких с вами со всеми не хватит. — Кто бы говорил! — фыркает Пак. — Мне одну быстро! — кричит Джин, смахивая остатки слез. — Привыкай, сонбэ. У нас всегда так шумно, — вздыхает Намджун, присаживаясь рядом с Хосоком, после поворачивается к школьнице и передает ей фрукты. — А это тебе витаминки. Я все вымыл, можешь кушать. — Спасибо, Джуни-оппа. — Просто Хосок или хён. Как удобнее, — чуть заторможено отвечает старший Чон. Все его мысли где-то не здесь и здесь одновременно. Он происходящего не осознает, смутно понимая, что ребята просто пытаются разрядить гнетущую обстановку. Наверное, так правильно, так и впрямь лучше, но не для него, к сожалению. С первых секунд, как увидел свою девочку в таком состоянии, мужчина только и может думать, что о пережитом ею ужасе. Побои, к ним в придачу болезнь, но самое острое – внутри все надломлено. Хосок уверен, что Тэмин не от ушибов сейчас больно. Синяки заживут относительно быстро, душевные же раны так скоро не лечатся, если вообще исчезают когда-то. Исчезнут. Чон это себе обещает, на крови, если надо, поклясться готов, но свою малышку он исцелит. Не коснуться больше ни теням, ни ледяным ветрам его сокровища. Ей - лишь солнце и забота этого самого солнца. С момента, как порог комнатки переступил, Хосок неустанно о том шептал, поглаживая по голове утомленную Тэмин, заставлял ее поесть, стакан с водой к растрескавшимся губам подносил, целовал горячий, покрытый испариной лоб, просил прощения за то, что не сберег, вовремя не заметил, на руках баюкал, своим телом грел, усыплял, получая напоследок нежную, в какую умеет лишь она, улыбку. Сон чужой верным псом охранял, плохие видения отгонял не хуже ангела, а сам думал. Думал, думал и думал, сходясь неизменно в одном: с девушкой все это случилось именно дома, и сказанное Джин тому подтверждение. — Я понимаю, что тебе тяжело об этом говорить, Минни, но ты должна все рассказать. Не зная всей ситуации, я и твои друзья не смогут тебе помочь так, как должно, — озвучивает мужчина, подсаживаясь ближе к Ли, вновь берет ее ладонь. О чем-то на заднем фоне спорящие ребята, как по команде, умолкают, круг около матраса, слушать готовые, создают. Где-то под потолком слышится подозрительный шорох, но никто, кроме Чонгука, не обращает на него внимание. Тэхен тоже здесь. Рядом. Тэмин, поджав губы, тяжело вздыхает. Хочешь – не хочешь, а рассказать все равно придется. Все к этому изначально и шло. Времени, чтобы собраться с силами ей, конечно же, не хватило, но так даже лучше. Сорвет сейчас пластырь и дело с концом. Все эти люди, что сейчас подле нее собрались, заслуживают правды. Искренняя обеспокоенность и сочувствие друзей ножом в воздухе резать можно, до того их эмоции плотные. Они пришли ради нее, ради них она и расскажет. Ловя теплый медовый взгляд Хосока, напитывается решимостью и, дождавшись кивка, подхрипловато начинает историю: — Моя история не новая, таких, как я, по всему миру сотни, если не тысячи. У меня была семья. Счастливая, абсолютно нормальная, но... Всегда это проклятое «но». Мама сильно заболела. Мы залезли в долги, все силы бросили на ее лечение, но что бы ни делали, было уже слишком поздно. Опухоль мозга… Мама умерла ранним утром весны, угасла от рака буквально за год. В тот день птицы пели, сакура под окном цвела. Так неправильно… Мне было тринадцать, когда мы с отцом отправили ее в последний путь, прощальную свечку в колумбарии поставив... — судорожный вздох и сызнова появившиеся слезы на лице рассказчицы. — ... сакура следом засохла, отец иссох через месяц, в один момент став другим человеком. Он начал пить. Много. Отравляя и себя, и все то, что было вокруг. Приходилось выкручиваться. Я бралась за любые подработки, лишь бы хоть как-то… — очередной всхлип в поддерживающих объятиях Хосока, но не сильных. Таких, чтобы окончательно пробки не сорвало. — … денег не хватало. Если поначалу отец еще где-то работал, то потом все… Я несовершеннолетняя, и платили мне сущие копейки. Я старалась что-то откладывать, но тщетно. Он все отбирал, а если я сопротивлялась, все заканчивалось побоями. Вчера была последняя грань. Отец увидел нас с оппой и предположил, что я сплю с ним за деньги… — челюсть Хосока от злости сжимается. — … это неправда, конечно же. Когда я сказала об этом отцу, он намекнул, что это хорошо, что продать меня подороже сможет человеку, которому мы задолжали. Об остальном догадаться несложно, — заканчивает Тэмин, желая исчезнуть и никогда больше не видеть слезящихся глаз уткнувшейся в грудь побледневшего Намджуна Джин, спрятавшего лицо в коленях Чонгука, крепко сцепившимися руками Юнги и Чимина и остекленевшего взгляда Хосока… А еще, она уверена, где-то рядом льет горькие слезы один слишком мягкосердечный для этого жестокого мира ангел… — Ты больше туда не вернешься, — крепко прижимает к себе ее Хосок. — Я тебя забираю. К себе. Навсегда. Мы все преодолеем, — обхватывает заплаканное личико, стирая большими пальцами слезы. — Преодолеем, слышишь? Ли молчаливо кивает и с облегчением погружается в самые надежные и любимые объятия своего личного Солнца. — Я бы тоже тебя забрала, Котик, но, кажется, с таким соперником мне не тягаться, — всхлипывает Джин. — Да тут даже нам всем вместе взятым победу не вырвать, — хмыкает Юнги. — Фаталити очевидное. — Но ты не думай, мы же все равно рядом и никуда не уходим. Нас немного подвинули, а хрен там плавал, мы все еще здесь. Ну, знаешь, как те самые надоедливые соседи… — вставляет Чимин. — Вы не соседи, вы - семья, — оторвавшись от мужчины, улыбается Тэмин. — Второй день только встречаемся, а я уже со всей твоей родней познакомился, — поглаживает ее макушку старший Чон. — Не со всей… — смотрит в его потеплевшие глаза Тэмин. — Еще Тэхен есть. — Как я мог забыть о твоем таинственном ангеле-хранителе… — цокает Хосок. Большинство из собравшихся начинает истерично подхихикивать. — А как ты узнал, что я ангел??? — откуда-то сверху, поднимая несильный порыв воздуха, слетает вниз Тэхен. — Тэхен! — в один голос.