***
- Кастиэль! – голос извне немного раздражал, он нарушил установившуюся тишину сна, и поэтому Кас впервые ощутил желание убивать тех, кто его будил. Как он уснул, юноша не помнил, хотя это было и не так важно. Его силы восстановились, здоровый сон отлично сказался на организме. Кастиэль распахнул глаза и увидел перед собой спокойное лицо Бальтазара, нависшего над ним и держащего его за плечо. - Ну, и какого же ты пришел? – сонным, хриплым голосом поинтересовался Новак и хотел было повернуться на бок, но цепкие пальцы Бальтазара мощно впились в плечо, не давая сделать это. - Вставай, - настойчиво проговорил парень, вглядываясь в лицо юноши. - Ты издеваешься? Я сутки не спал, оставь меня в покое. Ты вообще как меня нашел? - Телепатией, - съязвил Бальтазар. – Пошли на вечерку, мне одному скучно. - Да иди ты знаешь куда! - Знаю, только не пойду, там темно и страшно, - и сильная рука снова тряхнула его за плечо. Недовольно зашипев, Кастиэль сдался. В последний раз попытавшись незаметно провалиться в сон и потерпев неудачу, он повернулся на спину и уставился на Бальтазара сонными глазами. - И зачем мне на вечерку? Там все равно ничего нового там не будет. - Сказали, что что-то намечается, - пожал тот плечами в ответ. – Вставай, нечего спать, - и, схватив Каса за руку, парень выдернул его из постели, и Кас больше не сопротивлялся.***
- Ну, и зачем мы пришли? – уже в который раз спрашивал Новак, протискиваясь между толпой взволнованных ребят, готовившихся к своим выступлениям и перекликавшихся шутками. - Да просто, ты давно был на вечерке? – уже раздраженно ответил Бальтазар, идя вперед к самой двери. И Кас, понурив голову, послушно шел за ним. Он уже сотню раз спросил себя, почему послушался нового знакомого и пошел в место скопления людей, столь неприятное и чуждое ему. Он прекрасно понимал, что ничего нового здесь не увидит, просто проведет впустую лишних полтора часа, а мог бы спокойно спать в своей кровати в тишине и спокойствии. Сейчас наступая на чьи-то ноги, беспрестанно извиняясь и вытирая со лба пот, он уже не раз подумывал по-тихому исчезнуть отсюда. Бальтазар не успеет его поймать. Но все-таки Кас шел вперед, за ним, к дверям Главного зала и никуда не сворачивал, а все планы бегства были лишь пустым звуком. Раз пришел, чего уж уходить, все равно он больше не заснет. Дверь в Главный Зал открыли как раз тогда, когда Бальтазар, наконец, протолкавшись сквозь огромное количество людей, устало прислонился к стене передохнуть. Толпа потоком понеслась в Зал, и парни, не задумываясь, влились в него и облегченно вздохнули, оказавшись в большой светлом помещении, где Кас не был уже несколько дней. Они заняли места на последнем ряду, откуда был хороший обзор на сцену, но самому можно было скрыться от чужих глаз. Здесь обычно сидели на лекциях те, кто обожал поспать, прячась за спинки кресел перед собой. - Господи, не могу поверить, что мы прорвались, - довольно сказал Бальтазар, наблюдая за тем, как остальная толпа, весело крича и толкаясь, заполняла зал. - Ага, - Кастиэль опустился рядом с ним и, обхватив руками спинку сидения перед ним, подался вперед, чтобы лучше видеть сцену. Почему-то предпоследний ряд никто никогда не занимал, почему, Кас даже не задумывался, а потому можно было не переживать, что кто-то большой сядет перед тобой и загородит весь обзор. Вечерка началась как по расписанию, но ничего нового Кас в программе не нашел. Снова открывали все вожатые, на этот раз сестры Келли и Ева из Третьего, изображавшие лето и зиму. Про себя Новак отметил, что если у Евы и был какой-то актерский талант, то у ее сестры его не было совсем - Келли постоянно переигрывала. Затем начались выступления Звеньев. Первое Звено порадовало зрителей веселым видео о команде, Второе, выступавшее следом, снова исполняло танец. И снова их выступление было ярким и зажигательным, и зал активно рукоплескал им. - Танцоры, - шепнул Касу на ухо Бальтазар. – Всегда ездят вместе, даже уговорили вожатых в отдельное Звено их запихать. Гордые ребята. Снова выступления вожатых, зал хватается за животы от смеха, даже Кас улыбается и искренне аплодирует артистам, среди которых чаще всего выступали Кристиан, Джек и Кейт. Кристиан заметил Новака со сцены и, уходя, подмигнул ему, как бы давая понять, что рад его видеть. Кас ответил улыбкой и кивком. Третье Звено показывало сценку, бойкая девчонка лет пятнадцати с удивительно длинной косой читала текст, похожий на сказку, а остальные девчонки выполняли зачитываемые действия. Получилось довольно необычно и интересно. В Четвертом Звене снова песня и снова Элис с гитарой, но теперь от нее не веяло тем таинственным очарованием, что в первый вечер, хотя голос ее ничуть не изменился, а она не растеряла своей красоты. «Как все поменялось»- подумал Новак, «Как изменился я сам…» Четвертое Звено, наконец, закончило выступление, все дружно зааплодировали, и Кастиэль краем глаза заметил, что Бальтазар был в полном восторге. Он с сожалением усмехнулся и подумал, что неплохо было бы поговорить с Бальтазаром о его отношении к Элис Кьюри. А парень, в свою очередь, заметил его взгляд и расплылся в улыбке: - Правда, хороша? – он кивнул в сторону Элис, уходящей со сцены. - Нет, друг, - Кас тяжело вздохнул и улыбнулся. – Если ты желаешь себе счастья, то лучше поскорее забудь о ней. - Почему? – удивился Бальтазар. - Она не такой хороший человек. - Да ты врешь! - Клянусь. Я потом тебе расскажу, хорошо? Немного расстроенный, как показалось Новаку, Бальтазар кивнул, и Кас снова повернулся к сцене, бросил короткий взгляд на следующего выступавшего и замер. На сцену с гордо поднятой спиной, не глядя на зрителей, поднимался Дин Винчестер, держа в руках ту же самую гитару, на которой минуты назад играла Элис. «Он еще и поет?» - пронеслось в голове у юноши. «И не сказал ведь ничего». Причем Касу и в голову не пришло, что он очень мало разговаривал с Дином вообще, а все их разговоры были не такими уж и дружескими и откровенными. Винчестер сел на стул посреди сцены, откуда-то сбоку вылетела зардевшаяся Стелла и, упав на колени рядом с Дином, поднесла к розетке гитары микрофон. Дину, очевидно, тот не был нужен. Наконец, устроившись поудобнее, Винчестер поднял голову, слепо пробегая пальцами по струнам, затем по обыкновению прикусил губу, пробежал взглядом по рядам, словно выискивая что-то. И наконец, взял первый аккорд. Одна нота, и по рукам Каса бегут мурашки. Конечно, он сразу же узнал эту музыку, уже давно знакомые строчки слов мгновенно пронеслись перед глазами. Алексей Понамарёв –А мы не ангелы.И рой вопросов тут же возник в этой светлой голове. Почему именно эта песня? Как Дин будет ее петь, ведь эта песня на русском языке?! Как Дин вообще выбрал ее? И как он узнал, что это одна из любимых песен Новака? А он будет петь с сильным акцентом, будет ли коверкать слова? Но одно Кастиэль уже мог сказать точно: Винчестер замечательно играл на гитаре. Пальцы изящно перебирали струны, глаза были полуприкрыты, нога чуть притоптывала в такт. Кас находился в состоянии ностальгии, блаженная улыбка появилась на его губах, а взгляд не мог оторваться от Винчестера. - Ты открывал ночь – все, что могли позволить. Губы Каса зашевелились в такт словам. Однако пел Дин идеально! Ни тени акцента, чистый русский, что редко встретишь среди американцев. И более того, Винчестер не просто повторял заученные слова, он полностью понимал смысл того, что пел. Сам Кастиэль выучил русский язык, еще когда был ребенком. Его прапрабабушка была эмигриранткой из России, но никогда не забывала родины и поэтому учила своих детей родному языку. И это стало как бы семейной традицией - знать русский язык в совершенстве. Кастиэля ему научила мать, а ее в детстве учила бабушка. Кас знал, что когда у него появятся свои собственные дети, если, конечно, это случится, то он тоже будет учить их русскому, так как сам любил этот язык и втайне от отца мечтал когда-нибудь съездить в Россию, на родину своих предков. Мать учила его только разговорной речи. А после ее смерти Кас сам продолжил учиться, только теперь письменной грамоте, и к шестнадцати годам уже владел русским языком в совершенстве. И сейчас он с наслаждением слушал этот приятный, чуть хриплый, красивый голос, чудесным образом возвращавший его в прошлое, в детство, когда мама, сидя с ним на маленькой кухне, тихо, чтобы не слышал отец, учила кроху-сына таким сложным и непонятным словам. Кастиэль смотрел на лицо Дина и улыбался, подпевая чуть слышным голосом. -А мы не ангелы, парень, нет, мы не ангелы… Темные твари, и сорваны планки нам. Если нас спросят, чего мы хотели бы, Мы бы взлетели, мы бы взлетели… Всего четыре аккорда, а музыка парализует, дарит такое удовольствие, что Кастиэль в полнейшем восторге. Или это от того, что играет Дин? Во всяком случае, сейчас это неважно. А Винчестер снова поднял внимательный, сосредоточенный взгляд на толпу, снова начал искать глазами, и Кас ощутил легкий укол ревности. Кто же так важен ему, раз Дин так усердно ищет? Дин старался. Эту песню он пел уже в сотый раз, он уже исполнял ее даже на этой сцене, однако такое волнение и такую ответственность за ее правильное исполнение чувствовал впервые. Важно было не допустить ни единой ошибки, отыграть так, чтобы задеть за живое единственного слушателя, которого он искал глазами вот уже несколько минут и все никак не мог увидеть. «Неужели не здесь?» - с трепетом думал он. И становилось ужасно обидно. Нет! Нашел! Вот они – самые красивые, самые большие и синие глаза во Вселенной. Сердце Кастиэля пропустило удар, когда Винчестер перевел взгляд на него. В ту же секунду лицо певца стало спокойным и радостным, черты лица смягчились, и Дин не отвел взгляда дальше, возобновляя поиски. В одну секунду все стало понятно, в одну секунду Кас осознал, кого искал Дин, и от этого душа Новака возликовала. Кого искал Дин? Кому он посвящал песню, которую сейчас пел? Конечно же ему, Кастиэлю Новаку. Кому еще? Ему единственному. И тотчас же мозг выдал юноше ответ на самый важный его вопрос, преследовавший Кастиэля уже давно. Да. Все-таки он влюбился. Вот черт.