Король без короны

— Ты готов? — с лицом, полным решимости шагнуть в бездну, спрашивает Джайлс, обхватив ладонью дверную ручку. Оба мальчика были одеты в красивые официальные костюмы, но их лица выглядели так, словно они собирались на бойню. Им было страшно заходить в этот аккуратный небольшой дом на тихой улице спокойного городка, в котором семья Ламберт проживает уже несколько недель. Хотя оба юных господина часто посещали званые вечера и официальные мероприятия вместе с родителями, сегодня был тот редкий день, когда на «вечеринку» их отпустили только вдвоём. И эта «вечеринка» не имела никакого отношения к мальчишеским посиделкам юных аристократов и богатеев Англии. Напротив. Это был захудалый итальянский городок Гардения, спальный район, крыльцо перед домом богатейшей семьи этой, с позволения сказать, «дыры». — Помнишь имя именинницы? — заговорщицки прошептал Джайлс. — Да. Митси, — насупившись, шепнул в ответ Ноа. Его мать, Корнелия Ламберт, особенно настаивала на том, чтобы они сходили поздравить юную малышку Митси со своим седьмым днём рождения. И ладно бы нужно было только поздравить, посидеть за чашечкой чая и с кусочком дорогого изысканного торта, но нет же! Эта провинциалка пригласила всех своих одноклассников отметить этот день! Основная проблема заключалась не в том, что эти двое не привыкли находиться в компании детей обычных людей. Нет. Проблема во внешности и атмосфере вокруг них. Даже одевшись в простую на их взгляд одежду, Ноа и Джайлс сильно выделялись из толпы. — Добрый вечер, тётя Оливия, — поздоровались мальчики с женщиной, чей возраст был недалёк от возраста четы Ламберт. — О-ох, Корнелия преуменьшила, когда говорила, как вы очаровательны, — расплылась в улыбке хозяйка дома и повернулась, чтобы позвать свою дочь: — Митси, подойди и посмотри, кто пришёл! Муж Оливии, Андреа, на протяжении многих лет сотрудничал с Ламбертами, ведя некоторый общий бизнес. Ноа подозревал, что его не просто так отправили на этот праздник. Скорее всего это было просьбой Андреа и Оливии, дабы укрепить доверительные отношения между двумя семьями и, возможно, немного пошиковать перед соседями, ведь соседские дети наверняка расскажут о том, что в доме их одноклассницы побывал иностранный ребёнок из богатой семьи. Чего и следовало ожидать — стоило маленькой Митси их увидеть, как она ахнула и смутилась, стреляя глазками в Ноа, который своим лицом и харизмой напоминал прекрасного принца из сказки. Он был столь же нежен и вежлив в общении с другими, мягко улыбаясь. Кроме Джайлса никто не замечал, что это лишь вежливая улыбка, в которой не было ни капли искренности. Джайлс же веселился, стоя бок о бок со своим лучшим другом. — Все-все-все! — девочка с каштановыми вьющимися волосами, поблёскивающими от лака — видимо, родители сводили девочку в салон красоты по случаю праздника — громко оповестила присутствующих о прибытии важных гостей. — Я бы хотела познакомить вас с Ноа и его другом, они пришли сегодня на мой день рождения! — Разве это и так не очевидно, что мы здесь? — шепнул с издёвкой шатен. — И как обычно, как меня зовут никто не знает, хах. — Это же Митси, — ответил полушепотом Ноа, продолжая выглядеть милым. — Мама говорила, что ей нравится кичиться перед людьми. Просто не обращай внимания. Ты же не хочешь стать обладателем навязчивой поклонницы? — Да уж, — Джайлс вздохнул, вспоминая, как миссис Ламберт заставляла своего сына переписываться с дочерями своих подруг, включая эту Митси, — в нашем окружении никто таким не занимается. Мне такого счастья не надо, — он проворчал: — Никогда не понимал, почему ты так нравишься девчонкам, ты же обычно с ними даже не разговариваешь… — Сам не знаю, — Ноа подмигнул, на что Джайлс невежливо цокнул языком: — Наверное дело в моей харизме. Дети Гардении встретили двух непохожих на них ни чертами лица, ни атмосферой мальчиков кто с приветственными улыбками, кто с неприкрытым удивлением. Большинство присутствующих обладали тёмным цветом волос, отчего светловолосый ребёнок стал словно белой кляксой на полотне из разных тёмных оттенков. Им двоим не нужно было как-то по-особенному одеваться или приносить необычный подарок, чтобы доказать своё происхождение. Это было очевидно. Плюс, между собой мальчики предпочитали переговариваться на английском языке, хоть и негромко, но их чистое естественное произношение долетало до ушей близ стоящих ребятишек. Всегда широко и радушно улыбающийся Джайлс, дружелюбный и полный энергии, сразу нашёл контакт с другими мальчишками, и Ноа к нему присоединился, стараясь особо не отсвечивать. Они обсуждали видеоигры, какие-то особенно популярные среди детей настолки и, конечно же, тему футбола. Когда Ноа ощутил, что в помещении становится неприятно душно, он, уведомив Джайлса, вышел на улицу в сад. Небо уже смеркалось, закат недавно прошёл. Что значило, что вскоре этот праздник жизни наконец подойдёт к концу, и приедет дядя Ленард, чтобы забрать их отсюда. Ноа хотел было сесть на скамью, как заслышал какой-то шум, напоминавший ссору. Он выпрямился и без особого интереса обогнул дом по дуге, желая посмотреть, что же такого случилось на дне рождения именинницы, что девочки так расшумелись? Увиденное его не обрадовало. Несколько девчонок во главе со звёздочкой этого дня что-то объясняли и потешались над другой девочкой. За их фигурками в цветастых платьях маленьких принцесс Ноа не мог различить, на кого они «напали». А впрочем… разве это важно? — Что здесь происходит? — когда он это спросил, кажется, дети впервые услышали его голос, ведь во всех случаях ранее маленький иностранный принц отмалчивался, позволяя своему другу перетягивать одеяло внимания на себя. Его голос звучал холодно и безразлично, напугав Митси и её подружек. Хотя и взгляд был ничем не лучше — скептичный и неприветливый, полная противоположность тому мягкому выражению, которое было ещё несколько минут назад. Когда девчонки обернулись, испугавшись его появления, мальчик смог разглядеть ярко-красные волосы той девочки, которую Митси решила «поучить хорошим манерам». — Ничего, что стоило бы твоего внимания, Ноа, — заискивающим тоном и сладко улыбаясь, Митси прильнула к его руке, что вызвало у собеседника на краткий миг проступившее отвращение. Ноа ненавидел, когда к нему прикасались без разрешения. Как и другие, девочка ничего не заметила. — Моей подруге Блум стало плохо, вот мы и предложили ей помочь. Вскоре ей станет лучше. Внутренне Ноа был поражён тем, насколько хитрой и изворотливой оказалась эта девочка. Будь на его месте кто-то более безразличный к тому, что происходит вокруг, точно поверил её словам, да ещё и счёл её хорошей добросердечной подругой. — Хорошо, в таком случае, если ты не против, я прослежу за ней, — Ноа ухмыльнулся. — Как хозяйка этого вечера, ты, Митси, не можешь надолго покидать гостей. Я как раз собирался побыть на свежем воздухе в тишине и не буду против, если кто-то один составит мне компанию. И… — опережая попытку девочки что-то сказать, он быстро закончил: — Раз синьорине Блум не здоровится, думаю, мы не сильно помешаем друг другу. Он подошёл ближе, пройдя меж рядов подруг Митси, и протянул девочке, сидевшей на каменной брусчатке, свою руку, помогая подняться. Скорее всего, она упала благодаря милости своих одноклассниц, а не потому, что неожиданно захотела прильнуть к природе. Голубые глаза рыжеволосой девочки подрагивали, но она упрямо сдерживала слёзы, пускай и чувствовала себя обиженной. Крепко, но осторожно держа её руку в своей, Ноа почувствовал, как между ними пробежала связь. Он был поражён, когда разряд электрического тока накрыл их обоих. Никто, кроме них, ничего не заметил. Они вместе направились к скамье, которую ранее Ноа пришлось бросить. Смущённая и озадаченная Митси была вынуждена вернуться в свой дом: «Ничего, в школе ещё поквитаемся за то, что ты посмела положить глаз на Ноа в мой день рождения! Этого я так просто тебе не оставлю, выскочка!» Пока рыжик стеснительно мяла края своего платья, сидя на самом краю скамьи, мальчик с сомнением и любопытством какое-то время рассматривал свою руку, словно всё ещё мог чувствовать остатки той силы. Что это было? Может, ему просто показалось? Он искоса взглянул на девочку. У неё были довольно милые короткие хвостики, которые так и хотелось потрогать, распушив ещё больше. Ноа невольно усмехнулся, чему сам удивился и чем испугал её. «Она словно зайчик, который вздрагивает от малейшего шороха». Блум украдкой разглядывала Ноа, боясь, что он заметит и будет недоволен. Он же «друг Митси». Наверняка такой же вспыльчивый и злобный, как и она. Но то, что он помог ей… разве не говорит о том, что он другой? — Если хочешь смотреть, просто смотри, — Ноа вздохнул. — В этом нет ничего такого. — С-с-с-спасибо, что помог мне, — стоило девочке встретиться с мальчиком взглядом, как она сильно засмущалась и зарделась, не зная, куда спрятать свои глаза. — Всегда пожалуйста, — ответил он ей с лёгкой улыбкой. В глазах Блум эта улыбка была очень тёплой и ослепительной, как и внешность её спасителя. Он был словно маленький принц — с золотыми волосами, отражавшими свет сумерек холодными бликами, наверняка очень нежной кожей и светлыми большими глазами, источавшими мягкое сияние. От него сложно было отвести взгляд. «Блум» — это имя отдавало лёгким ненавязчивым покалыванием в разуме. Оно звучало знакомо и вызывало ностальгию по давно ушедшим дням. Может, ему довелось знать кого-то в прошлой жизни, кто носил то же имя? Но, сколько бы Ноа ни пытался, ему досталось крайне мало воспоминаний о той жизни, намного больше он узнавал из своих навыков и умений. Ему иногда казалось, что, возможно, он и не должен был даже помнить, что проживает вторую жизнь. Что если он умер и летел на перерождение, но, по пути во что-то врезавшись, оказался в этом теле? Мальчик не помнил своего рождения в этом мире, и вообще его самые четкие воспоминания начались аккурат в момент, когда он попал в семью Ламбертов. До этого он помнил лишь вспышками моменты, которые вызывали у него только вопросы: окружение красивых женщин в танцевальных платьях с лентами на руках, сильный жар и холодный потолок приюта, из которого вскоре его передают семейной паре. Он знал наверняка, что тут присутствует «тайна рождения». Но не знал, когда и узнает ли он вообще, почему его оставили в приюте. Единственное, что напоминало ему о неизвестных корнях и по сей день, это драгоценный и полный загадок мистический кулон, годами висевший на шее. И который… его родители не могли видеть. Физически не могли. Сколько бы Ноа его ни показывал, и Корнелия, и дворецкие, и нянечки от него отмахивались, словно юный господин над ними шутил, показывая воздух. Может, это какой-то особый предмет, по которому его биологическая семья сумеет опознать его? Кто знает. Вдвоем они просидели около часа, прежде чем подошёл Джайлс, сообщив, что дворецкий прибыл. За это время Ноа и Блум неловко пытались найти общие темы для разговоров, но из-за сильного смущения девочка мямлила и испытывала дискомфорт, разговаривая с ним. Ноа сдался и прекратил эти попытки разговорить её. Когда Джайлс позвал его, он легко попрощался, махнув ей рукой и посоветовав не обращать много внимания на Митси, после чего ушёл. — Кто это? — когда они отошли, Джайлс ехидным тоном и стреляя карими глазками, начал расспрашивать друга. — А она миленькая… она тебе понравилась? О чем вы разговаривали? Надо же, сам Ноа, никогда не общавшийся с девчонками, проводил время наедине с милой маленькой леди! — Джайлс… — Ноа вздохнул, покосившись на него. — Я просто помог ей, когда её задирали. Ничего особенного. — Ах, точно, значит, ты решил разыграть карту «рыцарь в сияющих доспехах», — мальчик продолжал подкалывать его, даже зная, что Ноа не интересуется девчонками и романтикой, всё же, им обоим по восемь лет. — Держу пари, когда Изабелла узнает об этом, её сердце окажется разбитым! Ох, хочу на это посмотреть! Услышав это имя, Ноа помрачнел, и его лицо скривилось, словно даже от одного её упоминания он испытывал боль и страдания. Джайлс быстро извинился и перевёл тему, вернувшись к обсуждению рыжеволосой девочки. Белокурый мальчик тоже постарался прогнать образ темноволосой жутковатой в своём поведении девочки из головы. Упомянутая Изабелла ди Карло преследовала Ноа и семью Ламберт, приходя на каждый званый ужин или светское мероприятие, где в числе гостей были Ламберты. Первое время знакомства с ней всё было в порядке, однако позже каждый раз, когда она приближалась, Ноа испытывал головную боль, из-за чего и он, и Джайлс начали избегать девочку. Хотя вспышки боли накатывали на Ноа не всегда, он предпочитал не сталкиваться с их потенциальным источником, а вот Изабелла, напротив, проявила сильный и жгучий интерес, когда заметила состояние мальчика. В шутку, видя, как одна дотошно преследует, пока другой активно избегает, Джайлс назвал их парочкой. Изабелла по характеру и происхождению была весьма похожа на миссис Ламберт, потенциально она могла бы стать невестой Ноа. Но… на удивление, родители двух мальчиков запретили им общаться с этой девочкой и как-либо взаимодействовать с её семьёй. Спросив о причине, Ноа узнал от матери, что то, как Карло ведут бизнес, вызывает вопросы. Каким-то образом они получают контракты на самых выгодных и часто убыточных для других условиях. Корнелия говорила, что получить такое соглашение без принуждения, шантажа или насилия просто невозможно. Они явно ведут бизнес нечестными и незаконными методами, поэтому лучше держаться от них подальше. Более того, в их кругу общения ходят слухи, что юная дочь Карло всегда присутствует вместе с родителями во время подписания договоров. — Этот ребёнок со столь юных лет оказался замешан в грязи… — с презрением и осуждением во взгляде тогда пожалела девочку Корнелия. «Ну, по крайней мере, она не подвергалась детскому насилию, — с нежной улыбкой глядя на матушку подумал во время того разговора Ноа. — Ах, да. Это правильно называть тренировками по укреплению тела и духа». Пускай Ноа любил своих родителей, желая получить их одобрение, и знал о слабости своего тела, он всё же не мог простить и принять жестокость и бессердечность, с которыми ему приходится сталкиваться в своём доме изо дня в день, из года в год. Благими намерениями родителей вымощена дорога в ад, где догорают и истлевают последние его чувства. Ноа откинулся на спинку кресла внутри салона и закрыл глаза, лишь изредка отвечая на несмолкающую болтовню друга. Чуть ранее они попрощались с тётей Оливией и Митси. Дворецкий вручил девочке запоздавший подарок ко дню рождения и получил радостный визг, полный благодарности, от улыбавшейся девочки. В целом, Митси была неплоха. Но её привычки мешать с грязью тех, кто не обладает тем же богатством, Ноа не разделял. Вспоминая спасённого Зайчика, он отчего-то испытывал тепло в груди. У него даже пронеслась мысль, что он волнуется, как бы девочку не продолжили донимать в школе… хотя, это же Гардения. Ничего ужасного с Блум не случится. — Это были самые скучные каникулы в моей жизни, — пожаловался Джайлс. — Серьёзно, лучше бы я остался дома и веселился у Брайанов. — И оставил бы меня одного? — Ноа приоткрыл один глаз, с улыбкой обвинив его: — Хороший же ты друг, мечтаешь бросить меня при любой неудобной ситуации. — Ноа! — мальчик обиженно стукнул кулачками по креслу. — Конечно же, я бы тебя не бросил! Даже если бы миссис Ламберт послала нас на самый скучнейший званый ужин с дальними родственниками, на котором старики рассказывали байки о своей молодости. «Как… конкретно описал». Несколько вечеров в течение этого месяца они и в самом деле провели в окружении итальянских родственников Корнелии, которые любили рассказывать о своей юности, как они сколачивали своё состояние и как переживали военные годы. Детям такое слушать было пускай и любопытно, но по большей части всё же скучно. Ноа мог часами спокойно внимать и даже участвовать в таких разговорах, но вот болтливому Джайлсу усидчивости не доставало. А когда он пытался вставить слово, ему не нравилось, что его перебивали и считали слишком юным и беспечным. В общем Джайлс испытывал отвращение к компании старых кичливых взрослых, он диву давался тому явлению, что Ноа никогда не злится. — Ну, завтра мы уже вернёмся домой, не переживай, — Ноа успокаивающе похлопал Джайлса по плечу. Утром они возвращаются в Англию. Товарищи по игре наверняка заждались их за месяц отсутствия, в течение которого Ламберты и Джайлс навещали родственников и подруг Корнелии. — Надеюсь больше никогда не повстречать эту Митси, — холодно произнёс мальчик, припоминая эту девочку и испытывая к ней отвращение. Она сегодня всеми силами заискивала перед ним, желая понравиться. До этого они общались только по переписке, почерк Митси был неказистым и резким, прекрасно описывая её натуру. Но когда эта синьорина увидела Ноа воочию, а не на фотографиях, то буквально расцвела на глазах. Ноа мрачно усмехнулся: — Наверное, она уже вообразила, как идёт со мной под венец. — А я вот не уверен, что это ваша последняя встреча, — призадумавшись, лениво произнёс друг. — Похоже, миссис Ламберт она приглянулась… Ноа в отвращении скривил лицо, его голос звенел: — Конечно! Мать любит всех детей своих подруг, — мальчик фыркнул. — Но Митси недостойна нашей семьи. — Ах, точно, — сделав жест рукой, Джайлс изобразил высокомерный тон гувернантки Ноа: — Это юная леди ведёт себя неподобающе благородному дому Ламберт! — Нет, ну серьёзно… ты не видел, чем она занималась в саду, — Ноа вздохнул. — Она додумалась в кругу своих коршунов-подружек задирать Блум, кажется, они даже толкнули её на землю. Какой воспитанный ребёнок будет так себя вести? — Ноа, а мне кажется, тебе просто понравилась эта «Блум», — глядя на то, как белокурый мальчик эмоционально описывал произошедшее, с убивающим спокойствием прокомментировал Джайлс, снова начав его дразнить. — Вот ещё! — заслышав его слова, лицо мальчика передёрнулось и побелело, он сразу отвернулся, скрестив руки и уставившись в окно, и больше с другом не разговаривал в течение поездки. Джайлс пожал плечами и, напевая мелодию, закинул руки за голову, удобнее устроившись и периодически хихикая над своими мыслями. Когда Ноа надоело, он, разозлившись, кинул в улыбчивое лицо друга подушку, чем вызвал новую волну хохота. А семилетняя девочка, вернувшись домой, с энтузиазмом рассказывала своим родителям, что произошло на вечеринке её одноклассницы, о том, как благородный мальчик — наверняка иностранный принц — спас её. Он даже отдал ей платок, чтобы она могла вытереть грязь! Какой джентльмен, словно сошёл с кинолент о прекрасных принце и принцессе! Блум была ещё долго взбудоражена, без умолку болтая и светясь от радости. Майк и Ванесса тепло улыбались, слушая свою маленькую принцессу. Они верили, что однажды она непременно встретит своего прекрасного принца и влюбится. А этот юноша останется детским воспоминанием, ведь вряд ли они ещё когда-либо встретятся.