Цена одной ночи

- Какова твоя фамилия, Джим? Все кипело. Спокойствие Морана выводило из себя еще больше. Было ясно - этому бездушному убийце плевать на все и на всех, кроме самого себя. Его лишь обуревает тяга к приключением. Надоела рутина. Наскучила повседневность. А Джим просто очень удачно, а главное - вовремя, появился рядом. Простой мальчишка, над которым можно издеваться, глумиться, тыкать носом в грязь, как котенка. Чем по сути Себастьян отличался от тех, кто был в его списке, ведь он уже сейчас дотягивает до своей собственной строчки в дневнике Джеймса? Тем, что может быть другим? Тем, что Мориарти видел его другим? Тем, что привлекал его одинаково и сейчас, и утром, и ночью?.. Да. И это бесило еще больше. Неужели он и эту партию их большой игры начал лишь для того, чтобы выпытать имя, проверить парня? Бред, абсурд, глупости. Но это было так явно, так видно, лежало на поверхности - нужно только принять этот своеобразный "крючок". - Какая тебе разница? Что тебе до моей фамилии?- резко отозвался брюнет, не отрывая взгляда от серых глаз убийцы. Морану казалось, что теперь Джим готов был взорваться от собственной напирающей изнутри обиды и злости. Себастьяну отчаянно захотелось оказаться позади парня и, мягко массажируя худые плечи, наблюдать за тем, как постепенно эта огненная буря затихает, правда, чтобы позже вновь её разжечь. Но полковник прекрасно понимал, что с его стороны это лишь порыв, исполнение которого может серьёзно испортить Джеймсу дальнейшее понимание ситуации необходимое самому снайперу. - Как это что? – со спокойным удивлением спросил Моран, продолжая проявлять деловое, свойственное ему на встречах с клиентами, безразличие. - Во-первых, ты знаешь мою фамилию, а, во-вторых, у нас нечто вроде сделки. Мы должны доверять друг другу. А как же я могу тебе доверять, если даже не знаю твоей фамилии? И, в-третьих, твои должники должны узнать перед смертью, чьей валютой стала их грязная кровь, ты же наверняка сам хочешь этого. Ну же, Джим, здесь не никакого хитрого умысла с моей стороны. Себастьян ни на секунду не прерывал зрительного контакта. Ему определённо нравилось происходящее, какой глупой ни могла показаться ситуация со стороны: он – один из опаснейших людей в городе – пытается поставить на место уличного мальчишку, испытывая к нему при этом противоречивые чувства. Здесь в кафе полковнику теперь всё яснее виделось, будто этот парень выдернет его из застоя, что это и есть его шаг на следующий уровень, каким бы новым или странным он ни оказался. Впрочем, тут же виделась и иная сторона медали – если не выдернет, то утянет на дно. Однако Себастьян Моран не привык сдаваться и проигрывать. - Мориарти. Джеймс Мориарти,- брюнет произнес это тихо, но четко. Безразличие Себастьяна продолжали выводить мальчишку из себя, но он все же смог взять себя в руки. Пускай, ненадолго. Но это уже был результат. А все из-за того, что Джим, не смотря на бушующее в нем море эмоций, почувствовал и увидел в спокойной речи Морана правду. Без насмешек, издевок и прочего, свойственного киллеру. Себастьян говорил легко и просто, а главное - убедительно. Мориарти даже решил для себя, что многому может у него поучиться. К примеру, выдержке и способности правильно преподносить факты, подбирать слова. - Конечно, я не думаю, что моя фамилия произведет на тебя такое же впечатление, какое твоя произвела на меня. Но мое имя Джеймс Мориарти. И я не хочу, чтобы ты как-то менял его. Документы - да, пожалуйста. Но в жизни называй меня так, как было условлено в самом начале нашего знакомства. Я ведь зову тебя именно так. Наконец, Джим смог отвести взгляд, уперев его в свою тарелку. Обед. На этом вполне можно было сосредоточиться и постараться забыть о холодной стали, которая буквально сочилась из глаз убийцы. Казалось, что тот видит его насквозь, знает, о чем он думает. От этой мысли по спине прошла легкая дрожь, но парень снова постарался взять себя в руки - он знал, что его собственный взгляд может быть не менее пронзительным, глубоким, ужасающим, чем взгляд Морана. Не сказать, что это равняло их, но Джеймсу было приятно осознавать этот факт. - Приятного аппетита,- довольно сухо проговорил он, якобы показывая, что не хочет продолжать разговор на эту тему, и принялся за еду. Буря утихла слишком резко. Моран толком не сумел заметить, в какой именно момент и по какой причине парень сумел взять себя в руки, но, кажется, был недоволен столь быстрым изменением, чего, естественно, не посмел показать даже взглядом. Также он не стал напоминать Джиму о том, что при их встрече тот отчётливо озвучил отсутствие особенной надобности в его наименовании определённым именем, но похоже, что с установлением личности полковника эта надобность появилась, став даже чем-то вроде требования. Не стал Себастьян также спорить о том, каким именем же он будет называть Джима, решив, что всё, в конце концов, будет зависеть скорее от ситуации, нежели от прихотей мальчишки. - Приятного аппетита, мистер Мориарти, - чтобы немного разрядить атмосферу ответил мужчина, возвращаясь к своей порции. Он целиком погрузился в размышления над тем, по какой причине инстинкты, ранее подводившие слишком редко, чтобы им не доверять, теперь указывали на то, что этот парень что-либо изменит своим присутствием. Едва ли одна ночь, пусть и повлекшая за собой непривычные ощущения, способна на что-то подобное, тем более, что утро оказалось не таким уж и безмятежным. - Когда твой день рождения? – прервал молчание Моран, покончив с едой и придвинув к себе чашечку чая. От слов Морана Джеймс лишь снова напрягся, хотя в его пожелании не было ни тени издевки. Просто фамилия была для подростка чем-то особенным, очень личным. Единственным, что осталось от родителей. Которых он всегда помнил и очень любил. И за которых тоже обещал отомстить. Мать была замечательной и очень талантливой актрисой, которая только начинала подниматься по высокой театральной лестнице. Отец был главным редактором неплохой газеты, сотрудники которой везде и всегда могли достать проверенный материал, становившийся под непосредственным руководством Мориарти старшего настоящей бомбой. И однажды такая бомба дала о себе знать. Отцу предлагали большие деньги за то, чтобы один материал остался неопубликованным. Но он отказался и пустил статью в печать. В ту страшную ночь к ним в дом прокрался человек. Родители спали в своей комнате, а Джим - двенадцатилетний мальчуган, допоздна засиделся в библиотеке. С тех пор он считает Стивена Кинга своим спасителем. Два тихих выстрела - мать и отец. Тихие шаги. Тихий скрип половиц. Джеймс успел спрятаться между высоких стеллажей. А на утро его уже не было в доме. Брюнет, мотнул головой, будто бы стряхивая с себя оцепенение. Он недоуменно посмотрел на Себастьяна, понимая, что прослушал заданный вопрос. - Что, прости?- вскинул брови Мориарти так же откладывая столовые приборы в сторону. - Нет, ничего, - коротко качнул головой Моран, глядя мимо Джима. Мысленно он усмехнулся глупости своего вопроса. Ведь даже сам не до конца осознал, к чему задал его человеку, которому пообещал скорую смерть, да и вообще... С каких пор он стал говорить лишнее? Но, к счастью, судя по непонимающему виду, парень был явно охвачен мыслями о чём-то своём, что тут же вызвало в Себастьян жгучее желание спросить об этом, пусть и завуалировав в нейтральную форму, каким угодно образом узнать ответ, но он сдержал себя, предпочтя сделать лишний глоток чая. В конце концов, совсем скоро ему станет доступен практически смысл жизни Джеймса, из чего можно будет составить, трезво оценивая факты, психологический портрет мальчишки, что, вероятно, позволит догадаться о том, что же у него на уме. Стоит лишь потерпеть; уж что-что, а терпеть и выжидать необходимого момента полковник умел, пусть и довольно сомнительной казалась ситуация, где он, оплачивая присутствие человека, сдерживал себя. Но так, верно, интересней. В конце концов, как счёл сам мужчина, он же сам и позволил этой игре продолжаться. - Есть желание указать этим парням на то, что твоя жизнь всё же удалась, а я твой телохранитель? – ненавязчиво, с прежним холодком в голосе, спросил Моран, которому уже поднадоели взгляды и ухмылки, направленные в их сторону. - В конце концов, они сами виноваты в том, что позволили ребёнку обмануть себя. - И ты пойдешь на это?- удивился Джим, снова бросив взгляд на парней в углу комнаты.- Какая тебе разница? Или ты решил, что раз уж помогать мне, то начать можно с подобной мелочи?- Мориарти отодвинул тарелку и отпил свой чай, радуясь, что тот успел немного остыть. Про себя же парень решил, что зря снова цепляет Морана ненужными вопросами. Если он предложил неплохой выход из неприятной ситуации, который ничего не стоит им обоим, то почему бы не согласиться? В этом ведь даже нет ничего противозаконного. Просто утереть нос мерзавцам и обалдуям, которые уже порядком надоели не только своим излишним вниманием, но и присутствием вообще. - Хотя, ладно. Можешь не отвечать,- быстро проговорил Джеймс, чтобы Себастьян не успел что-то возразить, отказаться или снова вспылить.- Хоть в своей одежде я и мало смахиваю на богатенького... В общем, я согласен. Тебе не сложно, мне приятно. Моран молча кивнул и перевёл взгляд на пустой столик позади Джима, предпочтя допивать свой чай без последующих диалогов. Естественно, он не собирался позволить парню распоясаться или почувствовать себя ведущим, но некое подсознательное желание сделать то, что станет тому приятным, присутствовало и становилось основой отыгрыша роли телохранителя, которая, исходя из домыслов Себастьяна, должна была понравиться мальчишке с амбициями подобными Джеймсовым. Да и уж с чем, а с лёгким раздражением или неприязнью к разместившейся неподалёку компании полковник сумел бы справиться, здесь же фигурировал некий порыв – побуждение, с которым снайпер не хотел и не считал необходимым бороться. Покончив с чаем, мужчина оплатил счёт и с совершенно серьёзным выражением лица и достаточно почтительным тоном обратился к Мориарти: - Готов? Необходимое я произнесу, когда мы приблизимся. Ты должен встать из-за стола первым... Джеймс. Радовало то, что Себастьян не вспомнил то несносное имя. Ричард. Оно определенно не очень нравилось Джиму. Он кивнул и, сделав еще один глоток чая, отодвинул недопитую чашку и поднялся, глядя на киллера. Ужасно хотелось посмотреть, что сейчас делает та компания, но откровенно пялиться на них не соответствовало правилам маленького театра имени Морана и Мориарти. Ведь это глупо - показывать старым знакомым, что ждешь их реакции на каждый свой жест. Зато они не гнушались разглядывать юношу - брюнет не смотрел на них, но хорошо чувствовал тяжелые взгляды на себе. Мориарти задвинул стул, ожидая Себастьяна. Себастьян неспешно встал и, следуя на шаг позади Джима, направился к выходу вдоль столиков. Он не испытывал особого интереса к этой игре, однако прекрасно понимал, что парню это, если не важно, то интересно. - Джеймс, - довольно громко, якобы пытаясь перебить играющую в колонках музыку, начал Моран, когда от компании их отделял всего один столик. Не впервые полковник изображал совершенно иную личность, поэтому держался он вполне естественно. – Твой отец просил более не допускать твоих прогулок в ночное время, ещё и по Паддингтону. Я отвечаю за твою жизнь и мне не особенно хотелось бы… Продолжать не понадобилось – они более не были в зоне слышимости, однако чтобы убедить знакомых Мориарти, мужчина продолжал неотступно следовать за мальчишкой вплоть до машины, где открыл перед тем дверцу и только после этого уселся на водительское сидение, включил зажигание и молчаливо тронулся с места, периферическим зрением однако пытаясь при этом отметить, остался ли доволен Джим этим коротким выступлением.