Цена одной ночи

Мориарти как-то совершенно по-детски радовался, но усиленно пытался эту радость скрыть. Он видел, как перекосились лица ухмыляющихся было ребят, знал, что они продолжали следить за ним до самой машины. Когда Моран сел на соседнее сиденье Джим не смог сдержать улыбку. - Ты прекрасный актер, Себастьян,- усмехнулся брюнет, как бы возвращая киллеру его вчерашние слова,- Только одного не пойму. Почему Джеймс, а не мистер Мориарти? Ты застеснялся?- ухмыльнулся парень, понимая, что снова нарывается. Он посмотрел на Морана, пытаясь предугадать его реакцию. Тот скептично приподнял брови. Замечание или недовольство - последнее, что он хотел в этот момент услышать. Впрочем, Себастьян и не удивился, учитывая сложность и задиристость характера Мориарти. Он так же понимал, что каждое произнесённое слово мальчишки намеренно и несёт свою долю хитрости. Однако улыбку полковник всё же заметил – Джеймсу ещё было чему поучиться. - Не дорос ещё до мистера Мориарти, - ухмыльнулся Себастьян, не удержавшись от лёгкого подзатыльника за "застеснялся". - И да, "пожалуйста" Джим, мне тоже приятно с тобой сотрудничать. Ну и, конечно же, я тебя могу огорчить - ты становишься всё предсказуемей. Похоже, что мешок Санты не опустеет к концу нашего знакомства. Будь осторожней, применяй свои способности во всю, чтобы я не заскучал. Джеймс лишь недовольно что-то пробурчал, потирая затылок, но все же улыбка пересилила его. - Да, спасибо,- со смешком проговорил парень, глядя на Морана.- За последние несколько лет я совсем разучился быть вежливым. Брюнет бросил взгляд на кафе, у которого все так же стояли несколько ребят, поджидая счастливого часа. Он снова посмотрел на Себастьяна, но на этот раз как-то украдкой и тихо вздохнул. Джим буквально только сейчас понял, насколько ему повезло. У этих парней, подпирающих стены, нет никого, кроме самих себя. А у Мориарти есть Моран. Не в прямом, конечно, смысле, но в какой-то степени... И ведь он уже помогает ему. В самых мелочах, пусть даже ради собственного изощренного удовольствия. Но ведь помогает же... - Предсказуемей?- переспросил юноша, который, как очень часто бывало в последнее время, погрузился в собственные мысли.- А чего ж ты от меня ждал? Расскажи, просвети, будь так добр. - Не ждал, а скорее... - Себастьян на миг запнулся, задумавшись по поводу того, не слишком ли многого он требует от шестнадцатилетнего парня, но в итоге довольно быстро убедил себя в том, что платит достойную цену, частично раскрываясь и добровольно помогая ему. И всё же полковник решил помягче высказать собственные предпочтения. – Поступай как знаешь, но пойми, что твои выпады в мою сторону однажды превратятся в банальщину. Естественно я помню, что нанимал тебя далеко не в качестве шута, но, одновременно, удовольствие и удовлетворение, которые я хочу, чтобы ты мне доставлял, оказались не только физическими. Моран наткнулся на собственную мысль о том, что есть в некой мере что-то приятно-досадное даже в препираниях Джеймса, в его при этом хрупком теле, но горящем взгляде, однако об этом он предпочёл умолчать. - Тебе не нравится это?- вскинул брови Джим,- Надоедает? Хорошо. Приведи пример. Какой реакции тебе бы хотелось? Что бы я, так сказать, мог разнообразить наше общение,- Мориарти замолк, но лишь на короткое мгновение.- И не говори, пожалуйста, что я сам могу или должен об этом догадаться. Я веду себя так, как веду. И не вижу особых альтернатив. Но,- он немного натянуто улыбнулся мужчине,- я буду очень стараться их найти. Парень откинулся на спинку сиденья и снова посмотрел на Морана. - Амершам. Думаю, мы можем разговаривать и во время поездки. Кое-кто очень торопился сегодня утром. Себастьян на секунду скосил взгляд на Джима а, вернув внимание дороге, задумчиво нахмурил брови и чуть прибавил скорость. Действительно, какой реакции ему хотелось бы? Моран только теперь понял, насколько отвык от близкого общества. Впрочем, по сути, и отвыкать-то не от чего было. Тем не менее, ему, человеку, который всегда достаточно чётко и уверенно обводил границы всего, что с ним случалось, помечал конкретные цели, смотрел на этот мир сквозь линзу оптического прицела, отмечая всякую деталь, теперь слишком смутно виделись очертания желаемого относительно парня. Конечно же, не считая азартной мысли о том, что Джеймс станет элементом будущего шага полковника выше. Личные же желания, просто как к человеку, а не одной из ступеней, казались снайперу чем-то расплывчатым и сливающимся в единое целое с частично узнаваемыми силуэтами, точно для близорукого человека. Себастьяна это раздражало, он никак не мог ухватиться хоть за что-нибудь, что могло помочь ему ответить как Мориарти, так и себе. - Как часто тебе приходилось угадывать предпочтения тех людей, и как часто ты попадал в точку? – решив пока не отвечать, поставил вопрос Моран. Сменил тему. Не хочет или даже не может отвечать. Еще час назад эта мысль несказанно обрадовала бы Джеймса, заставляя что-то внутри злорадно посмеиваться и хихикать. Но, кажется, просьба Себастьяна о "разнообразии" возымела на парня какое-то действие. А иначе как объяснить это нежелание реагировать обычно на резкую перемену разговора, резкий ступор сознания. Мориарти решил для себя, что может быть, Моран и прав. Ему и самому уже надоедала эта холодная война, "гонка вооружений". Кто кого на чем подловит. Кто лучше ввернет остренькую шпильку. Но вот незадача. Как вести себя по-другому, иначе, Джим не знал. А если когда-нибудь и знал, то благополучно забыл, потому что за последние годы никогда не задумывался над этим. Никто не требовал от него чего-то другого. - Обычно мы договаривались заранее, но не каждый способен вот так на духу выложить то, чего он хочет,- короткий взгляд на Морана, и губы чуть дрогнули в усмешке.- Многие зажимаются, чувствуют стеснение. Поэтому, да. Часто. Это ответ на два твоих вопроса,- брюнет решил отложить вопрос о желаниях Себастьяна на потом. У них еще будет время поговорить. Вероятно парень сумеет сам со временем понять желания Морана лучше него самого, отчасти на это он и начинал надеяться, наверно впервые желая пустить что-то на самотёк. Хотя при этом полковник понимал также то, что Джиму с этой информацией станет легче играть игру, подключив к ней и самого снайпера, в погоне за чем-то своим, чего тот пожелает после мести, пусть пока ещё не до конца осознаёт. Уже на этой мысли Себастьян мысленно ухмыльнулся тому, что отчего-то видит для Джеймса будущее, как минимум, на несколько лет вперёд вместо неминуемой в течение одной недели смерти. - Чем ты руководствовался, подбирая станцию с камерой хранения вне Лондона? Не легче ли было оставить где-нибудь на Пэддингтоне, Лидсе, Черинг-Кроссе? Или же в аэропорту, том же Хитроу или Гэтвике? – после небольшой паузы продолжил отдаляться от прежней темы Моран. – Тебя что-то связывает с этим местом? Ты с твоими… Вы там жили? Мориарти замер, но почти сразу как-то недобро посмотрел на мужчину. Его взгляд был по истине пропитан злостью и болью, но спустя несколько секунд, все в глазах можно было разглядеть только некую усталость. Мориарти не любил такие вопросы. Не любил, когда человек вот так легко мог всколыхнуть в нем столько эмоций. А Моран мог и, как оказалось сейчас, не всегда делал это специально. - У тебя поразительная способность угадывать факты из моей биографии,- как можно спокойнее ответил брюнет,- Жили мы, конечно, в городе, а здесь был бабушкин дом. Мы почти всегда проводили там выходные. Джим поверить не мог, что так спокойно рассказывает о тех временах, о том, что еще не зажило, что еще кровоточит. Он вновь посмотрел на Себастьяна и опустил голову. - Плюс, там околачивается не так много народу, и я с моим внешним видом не привлекаю особого внимания. Себастьян заметил мимолётное изменение в поведении Мориарти, но предпочёл внешне проигнорировать, а мысленно отметить, что тема то ли семьи, то ли детства, если не обе, способны пробудить эмоции Джеймса не хуже, чем задетая гордость, несмотря на то, что прошло достаточное количество времени для того, чтобы смириться. Из чего сам собой напрашивался вывод о том, что этот человек ничего не забывает. Однако способность продолжать сохранять спокойствие слегка насторожила полковника, учитывая все события этого дня. Впрочем, вероятно так парень защищал воспоминания – всё, что осталось у него от прежней жизни. - Задай мне два любых вопроса, касающихся фактов моей биографии, и я отвечу честно, - произнёс Моран, прикидывая в голове, сколько на самом деле задолжал Джиму ответов. Он протянул парню пачку сигарет и зажигалку. – Можешь подумать. Дорога не короткая. Юноша ухмыльнулся. - Полагаю, мы оба давно забили на правила игры, которую ты начал?- он посмотрел на мужчину,- Ну а если нет, то я имею право задать не два и даже не четыре вопроса. Любых вопроса. Джим принял протянутую пачку и зажигалку, достал одну сигарету и, прежде чем закурить, приоткрыл окно, сильнее кутаясь в свою куртку. Он чиркнул довольно тяжелой, но красивой зажигалкой с интересным замысловатым узором, и затянулся, вдыхая горький, режущий, горячий дым, который спешил убить его легкие, как рядовой клерк спешит покинуть рабочее место вечером в пятницу. Парень задумался. Что его интересовало в жизни Себстьяна? Детство? Родители? Вроде не очень... Разве что, об этом следовало знать лишь потому, что Моран уже знает о детстве самого Джеймса. И в момент очередной глубокой затяжки Мориарти вдруг вспомнил момент сегодняшнего утра - Себастьян у окна, карабкающееся на темное лондонское небо солнце. Выбросив окурок за окно, брюнет положил сигареты и зажигалку в специальное углубление между их сиденьями. - Ты говорил о солнце сегодня утром,- немного хрипло произнес парень и прокашлялся,- С чем оно связано для тебя, что значит? - Всё довольно прозаично, Джим, - Себастьян на полминуты замолчал, нахлынули отрывки воспоминаний, но ни одна мышца на его лице не дрогнула. – Ничего интересного. Как и у многих вроде меня, это был Афганистан, талибы, смерти, кровь. Единственное отличие – я был снайпером, а нас... Как бы выразиться. Сторонятся пехотинцы, а мы их и заодно друг друга. И в этом зачастую читается обоюдная нотка презрения. Вероятно, по этой причине я и выжил, когда талибы нас окружили, не расклеился, держался лишь за себя, ни на кого не надеялся. А солнце. Солнце, такое испепеляющее, заставляющее мозги практически плавиться, - Моран сглотнул и совсем невесело улыбнулся. В виске при воспоминании кольнуло. - И вызывающее гул в ушах, солнце, раскаляющее песок на котором наша голая кожа едва не шкварчала, точно поджаривающаяся. Расплывающиеся фигуры талибов на ослепляющем фоне солнца. Кажется, они хотели что-то от нас узнать. Их накалившиеся лезвия точно вырисовывали солнечные лучи... Ты видел. Справа от груди к плечу. Не совсем лучи, но мне так казалось, когда я осознал, что моя война только началась, что не моя смерть - гнить посреди пустыни. Если до этого я всю жизнь воевал в большей мере подсознательно, что не мешало мне, впрочем, получать от этого удовольствие, то затем я осознал и взглянул в глаза своей войне. Теперь мы идём с ней в ногу. А продолжение этой занимательной истории ты помнишь. Должники сгорели. Из всего отряда выжил Себастьян Моран, его приставили к чёрти какой награде, назвали полковником, похвалили, оплатили психиатра и поныне где-то там есть чеки с военной пенсией. Вот тебе и всё солнце. Я люблю солнце, по большей части оно сделало меня таким, принесло мне необходимую для следующего шага боль, но неприятные воспоминания не исчезают и порой я чувствую к нему неприязнь. Себастьян хотел было взять пачку сигарет и зажигалку из рук Джима, чтобы коснуться контрастно холодных пальцев относительно солнечных воспоминаний, но заметил, что тот отложил оба предмета в отделение возле коробки передач. Он ухмыльнулся тому, что не способен просто и без объяснений коснуться Мориарти, чтобы парню это не показалось сентиментальным, и закурил, довольствуясь холодным металлом зажигалки. Мориарти слушал, впитывая, пропуская через себя слова, произнесенные Себастьяном. Почему? Потому что такая мысль вообще не возникала в его голове. Мориарти думал о подготовке в какой-то секретной службе или о работе в спецподразделении. Он верил всем этим байкам и подумать не мог, о том, что все гораздо реальнее, грубее и опаснее. Снова почему? Мысль об этой войне не возникала, потому что Афганистан не коснулся ни юного мальчика, ни его родителей. Дома это не обсуждалось, в школе об этом не говорили. Именно поэтому рассказ Морана произвел на Джима такое впечатление. Он пару минут сидел в оцепенении, глядя прямо на дорогу, но вдруг вздрогнув, посмотрел на мужчину. - Я не видел на тебе... как их называют? Номера или что это?- Джеймс нахмурился, вспоминая.- Эти металлические номерные подвески, почему ты не носишь подобного? Задумчивое молчание Джима было оценено Мораном, как анализирующее, оценивающее, продумывающее на будущее. Но, как бы там ни было, полковник решил, что игра должна продолжаться и ещё несколько ходов-вопросов он позволит парню - пусть подберётся ещё ближе. - Эти собачьи жетоны, - Себастьян бросил окурок в окно, поморщившись на слове «собачьи». - Да, верно, кое-кто таскает их за собой, наполняя невероятным смыслом, символом победы над смертью, верностью стране, порой даже королеве, или напоминанием о былых временах, о которых способны говорить двадцать четыре часа в сутки. Я не осуждаю, даже не насмехаюсь, а лишь говорю об отличии моего восприятия военных событий и этих жетонов, в частности. Я не принадлежу этой стране или короне, мне не нужен опознавательный ошейник или сентиментальное напоминание в виде осязаемой детали. Не вижу для себя причин носить их. Но, если ты в них всё же заинтересован по какой-либо причине, они находятся в моей квартире. Найдёшь – будут твоими. Жетоны, точно. Пару раз Джеймсу попадались клиенты с подобными железками на груди. Но эти люди не казались ему особенными. В отличии от Себастьяна. Да, как бы ни было странным признавать это, но в словах Морана действительно было зерно здравого смысла. Он был независим, свободен, смело говорил то, о чем думал. Это подкупало даже больше, чем все прочее, что Мориарти подмечал в нем раньше. - А зачем они мне?- Джим посмотрел на Себастьяна.- Хочешь, чтобы мне они служили сентиментальным напоминанием о тебе и твоей геройской судьбе? Тем более, на мне жетоны будут глупо смотреться. Брюнет нажал на рычаг под сиденьем, опуская его немного назад, расслабляясь в полусидячей позе. Ехать ведь действительно долго. Он еще раз окинул мужчину взглядом темных глаз и спросил: - Могу я задать еще вопрос? Или ты снова будешь заваливать меня своими? Себастьян повёл бровями, представив, как по бледной коже Джима стекает длинная потёртая цепочка с оттягивающими её двумя круглыми, окаймлёнными нелепыми резинками-глушителями, и даже по виду неприятно холодными и пресно-тоскливыми жетонами. Негармоничное зрелище, учитывая ещё и грубо выгравированные символы на них. - Можешь, но твой вопрос может повлечь собой ещё один мой, - Моран выехал на наиболее широкую и разгруженную от автомобилей дорогу, предсказывающую предстоящую широкую загородную трассу недалеко от Уэмбли и прибавил скорости. Картина в голове Себастьяна дополнилась его собственной кистью, пальцы которой постепенно оттягивали цепочку со спины Мориарти. Вот она скользит к ямочке между ключицами, а в следующий момент стягивает кожу на шее. Не до удушья, но ощутимо. Джеймс смеётся. Так динамичней и естественней. Полковник отогнал мимолётные навязчивые мысли, объяснив их себе остаточным явлением после эйфорийного увлечения парнем накануне, и попытался сосредоточиться на голосе и словах Джима. Джеймс задумался, пытаясь правильно сформулировать вопрос. Он уже не думал о груде вопросов, которыми волен завалить его Моран, не боялся этих вопросов. Парню начало казаться, что этому человеку можно рассказывать все, не задумываясь о каких-либо последствиях. Может быть, Моран именно этого от него и добивается - полного доверия? Это ведь так просто - нанести удар со спины, когда придет время, когда жертва потеряет бдительность... Эти мысли заставили парнишку напрячься, глядя на мужчину за рулем. Чуть откинувшись на кресле, он мог видеть лишь руки блондина, его затылок и спину, что не могло дать ответа на вопрос - о чем думает сейчас Себастьян. - О чем ты думаешь,- внезапно озвучил свой вопрос Мориарти, понимая, что спросить должен был совершенно другое,- когда мы оба замолкаем? Брюнет внимательно следил, стараясь не упустить ни малейшей детали, раз уж подвернулся такой случай. Напрягутся ли плечи, сожмет ли он немного сильнее кожаную обивку руля или, может быть, бросит короткий взгляд в зеркало заднего вида... Хоть что-нибудь, что может подтвердить или опровергнуть ответ Морана, хоть что-нибудь, что укажет на тот ключ, который нужно использовать при разговорах с ним. Чтобы уж точно не попасться на искусно завернутую в правду ложь. Полковник лишь криво улыбнулся, наваждение полностью рассеялось. С такими вопросами, заданными играющим типом людей, которые, к тому же, желают поквитаться в итоге, стоит быть аккуратней, а лучше по возможности и уйти от ответа. Он это знал, но предпочёл ответить, подпустить ещё ближе. - Неплохой вопрос, но слишком расплывчатый. Я слышал такой в фильмах и, помнится, на него там всегда ожидают точный лестный ответ, но это, верно, не наш случай, - оценил Себастьян и с несколько секунд поразмыслив, сделал свой ход: - О себе по сути, пусть там и присутствует работа, прошлое, будущее, ты. По крайней мере, я, мои ощущения, желания, действия являются центром этих мыслей. Довольно ограниченно, по правде говоря. Никакие глобальные проблемы, никакие древние философы не тревожили мою голову с момента нашей с тобой встречи во время нашего с тобой молчания. Так что… Всё довольно прозаично. Я ответил честно, и ты это знаешь, поэтому… Каким ты хотел услышать мой ответ на заданный тобой довольно провокационный вопрос? Джеймс усмехнулся, выслушав Себастьяна. Да, в кино такими вопросами и правда разбрасывались направо и налево, а в ответ обычно слышали одно и тоже. Устроенная парнем маленькая слежка не принесла абсолютно никаких плодов - Моран оставался все таким же спокойным, хотя лица его все еще не было видно. Но слова, произнесены им, были подчеркнуто правдивы. Снова нужно было верить? - На твой вопрос тоже сложно ответить точно. Потому что я не предвидел твоего ответа, не задумывался над ним,- брюнет снова усмехнулся.- Уж не думаешь же ты, что я хотел услышать в ответ это пресловутое "о тебе"? Я и без таких пафосных подтверждений знаю, что мысли обо мне занимают в твоей голове, так сказать, отдельную комнату. Ты просто не можешь не думать обо мне. Какими бы не были твои мысли, они все равно сводятся к одному и тому же. - Не многовато ли тебе целой отдельной комнаты? Ты занимаешь некую часть моих мыслей по той простой причине, что находишься при мне, а игнорировать тебя было бы скучно, бессмысленно и даже абсурдно, учитывая, что я сам захотел твоего присутствия, хотя, вероятно, и такие извращенцы попадаются и, знаешь... есть в этом своя логика даже, если взглянуть с другой стороны, - Себастьян предпочёл остановиться на этой начальной стадии рассуждений и замолчать. Джиму ни к чему знать его личную точку зрения касательно тем одиночества, человеческих взаимоотношений, о его личном отношении к той или иной ситуации, возникающей в одной из этой сред, пусть оно даже будет от лица стороннего наблюдателя. Мориарти не глуп, понадобится время на расчеты и использование формул, но он рассчитает, если дать ему хоть часть необходимого условия, возможно, он даже сумеет отмести в сторону ненужные ему детали, способные лишь запутать. - Скоро мы будем на месте, - проговорил Моран скорее для себя, отмечая приветственную стелу Амершама.