Время перемен

Кожа у швеи была ровная, светлая, с легким румянцем. Когда женщина склонилась ближе к свече, чтобы отрезать нитку, лицо словно засияло. Синна отвела взгляд с чуть слышным фырканьем — хотелось верить, что оно прозвучало безразлично. Ну почему некоторым везет, а у других — все щеки в россыпи мерзких веснушек? Эльфийка мотнула головой, так что неровные русые патлы встали дыбом. «Ну сколько последних стежков тебе надо?! Дай уже посмотреть!» — прикрикнула она мысленно на швею. Однако вслух ничего не сказала. Сложила руки на груди и постучала носком башмака по полу, как учила эльфийка Дарина, бывшая горничная Делайлы Хоу. За пару монет, пригоршню похвал и горшочек своих любимых вишен в патоке Дарина взялась помогать Синне советами. Правда, к дельным замечаниям она добавляла немало поучений. «Когда говоришь с мастерами, помни, что к ним придется обращаться снова», — припомнила эльфийка наставления Дарины. Проще говоря — держи нрав в узде, не поцапайся с кем-нибудь незаменимым. К счастью, швея, наконец, закончила работу. — Вот, изволь взглянуть, — позвала она, расправляя на столе складки ткани. — Уверена, ей понравится. Женщина хитро сверкнула глазами и чуть заметно улыбнулась, как делают слуги, когда не прочь посудачить о господах. Синна сделала вид, что не замечает. «Хорошая горничная не порочит имя хозяйки». Говоря проще — не мелет языком за спиной у госпожи. Ой, была бы охота — с шемами-то! Эльфийка нагнулась рассмотреть вещи, а заодно спрятать замешательство. Струящаяся сорочка из тонкого, почти просвечивающего белого шелка. Короткий, узенький пеньюар, отделанный мягким кружевом. Выглядят так дорого и изысканно, что Синне даже трогать неловко. Не ровен час, шершавые от работы пальцы зацепятся за нежную ткань. «Ведь говорила я Нериэль, что не разбираюсь в роскошных вещах! — заскакала в голове перепуганная мысль. — Тем более... такого рода». Она зло выругалась сквозь зубы. Несколько раз говорила! А госпоже — как об стенку горох! «Я тоже, — пожала Нериэль плечами, выслушав протесты. Подумав, пробормотала себе под нос: — И он тоже». Припомнив уроки Дарины, Синна принялась осматривать швы. Придраться не к чему. — Кружево совсем простенькое, — проворчала эльфийка, не найдя другого повода для недовольства. — Какое было в запасе, — невозмутимо ответила швея. — Могу и получше заказать в Амарантайне. Только ты сама сказала обойтись без лишних трат. Теперь она откровенно ухмылялась, намекая, что горничная зажала часть хозяйских денег. У Синны загорелись от злости кончики ушей: чтоб она обкрадывала Нериэль! — Командор скромна в пожеланиях. Она выше того, чтобы трястись над нарядами! — заявила эльфийка и тут же прикусила язык. Швея отчетливо хихикнула. Вся крепость в курсе, что командору трудно найти не только воина — даже слугу, на которого не придется смотреть снизу вверх. — Заверни это! — прорычала Синна. Проклятье, лучше бы она не становилась горничной! Раньше она могла говорить, что думает, и связанные с этим неприятности касались только ее. Из мастерской горничная припустила бегом. Правда, когда половина дороги осталась позади, Синна изрядно запыхалась, успокоилась и приободрилась. Хорошо, что сорочки готовы. Может, когда будет их показывать, она наберется смелости и разговорит Нериэль? Любопытство чешется хуже красной обсыпухи, но в лоб спросить, кто любовник госпожи — это тебе не о Круге или долийцах допытываться. Эльфийка обреченно вздохнула, уже понимая, что ни о чем не спросит. Кто бы это мог быть, а? Эльфов в крепости совсем немного, подходящих — вовсе ни одного. Значит, шем. Не дело для эльфийки, но что поделаешь, если Нериэль всю жизнь провела с шемами? А их вокруг — словно зерен в кувшине, и командор смотрит на всех с одинаковым спокойным вниманием. Разве что на сенешале и на Стражах ее взгляд задерживается, теплеет. Может, чародей Андерс? Или Натаниэль? Но разве про сына эрла скажешь, что он не разбирается в роскошных вещах? Девушка уже миновала тронный зал, когда из-за поворота коридора возникла мужская фигура в легкой броне. Синна успела заметить повязку курьера на рукаве. А увернуться — не успела. — Эй! — возмущенно выкрикнула эльфийка, отлетев назад. Завернутые в холстину сорочки рванулись куда-то в сторону. Забыв обо всем остальном, Синна сжала пакеты. И, конечно, не удержалась на ногах. — Ау! — Смотри куда несешься, остроухая! — прикрикнул курьер. Он, конечно, даже не пошатнулся. — Сам глаза протри, шем! — не осталась в долгу девушка. До чего больно падать на каменный пол! — Это ты меня уронил! — И кто у нас такой дерзкий? — спросил мужчина, чуть наклонившись. Ярко-голубые глаза с красивого лица разглядывали эльфийку, словно насекомое, выползшее на бархат балдахина. «Красавчик, но дрянь», — решила Синна, чувствуя, как от ярости наливаются жаром уши и щеки. — Не только слепой, но еще и болван, — заявила она, напружинившись. Этот дурак не знает, как стремительно она может вскочить. Шмыгнет мимо — шем ни за что не поймает. Однако из-за угла появилась еще одна фигура в похожей броне и с такой же повязкой. Мимо двоих сразу проскочить сложнее. Может, припустить в другую сторону? В тронном зале беседует с кем-то сенешаль, при нем курьеры не станут задираться. Но как же мерзко бежать за помощью! Да еще к человеку! Да еще к этому, перед которым она и так в долгу! — Во что ты опять вляпался, Томмен? — со вздохом спросил второй шем. Посмотрел на горничную. Голос внезапно стал глубже, заиграл бархатными нотками. — Синна. Здравствуй. Ты в порядке? Наклонившись, он подал девушке руку. Та уставилась удивленно. Когда-то Синна не понимала, как другие могут забыть имя и лицо. Теперь знает: у большинства — что эльфов, что шемов — память короче, чем хвост у мабари. Сама она вспомнила парня за пару секунд: звать Эрвин, служит посыльным, накануне за какие-то заслуги был представлен лично командору. Но шему-то с какой радости помнить эльфийку по имени? — Меня немножко уронили на пол, — зло прошипела она и поднялась самостоятельно. — Да она сама на меня налетела, — принялся оправдываться Томмен. — Ты в следующий раз так Маленького командора снесешь, — насмешливо откликнулся Эрвин. — И обругаешь второпях. Тоже, конечно, способ попасться на глаза. Томмен что-то обижено проворчал. Синна посмотрела на незваного защитника внимательнее. Шем и шем, ничего особенного: черты лица резковаты, глаза — самого заурядного карего цвета. Сам Эрвин товарища будто вовсе не слушал. — Синна, ты куда сейчас? — спросил он. — В покои командора? — А хоть бы и так! — отмахнулась эльфийка. Быстро дернув плечами, она прошла мимо. Но Эрвин крикнул товарищу, чтоб уходил один, а сам за три шага догнал девушку. — Давай провожу. Чтоб еще какой-нибудь здоровяк не сбил. До крыла, где в прежние времена жила семья эрла, а теперь обосновались Стражи и их приближенные, следовало подняться по лестнице и пройти пару коридоров, так что вряд ли Синна успела бы во что-то врезаться. — Любитель острых ушек! — радостно выкрикнул позади Томмен. — Заткнись, Том, — неожиданно резко бросил Эрвин через плечо. Перевел взгляд на Синну и пробормотал непонятно к чему: — В смысле, я ничего не имею против острых ушей. Ну, понимаешь, не в ушах же дело. — Пойдем уже, — фыркнула на него эльфийка и прибавила шагу. Чего это он оправдывается? Боится, что Синна донесет Нериэль про уши? Командору будет наплевать, но курьер-то об этом не знает. Подождав, пока Томмен скроется за углом, горничная спросила: — Рассчитываешь увидеть командора? Эрвин несколько раз удивленно моргнул. Развел руками. — Нет. У меня нет послания. — Хм, — ответила Синна. Взгляд, брошенный на курьера, говорил гораздо более прямо: «И чего ты тогда за мной увязался?» На лестнице она почти побежала. Курьер шагал следом. — Эм. Меня, наверное, скоро опять отправят в Амарантайн, — сообщил он. Будто Синне дело есть! — Мне там показали лавочку со всякими сладостями. Можно купить не очень дорого, даже сейчас. Синна хотела ответить что-нибудь насмешливое: курьер, видно, забыл, что ей-то тех сластей не видать. Но решила вовсе не раскрывать рта. Если стиснуть зубы как следует, гадостей не наговоришь. Не дождавшись ответа, Эрвин продолжил: — Я больше всего люблю марципан. А ты? Рот наполнился слюной. Синна пробовала марципан. Один раз. Маленький кусочек. «С меня довольно!» — решила она. Когда эльфийка развернулась, карие глаза оказались почти напротив. Эх, надо было сперва прибавить шагу. Был отличный шанс накричать на надоедливого человека сверху вниз. — Тебе что надо, шем? — спросила Синна напрямик. — Командору тебя представили, я сама видела. Встречи с ней я не устраиваю и словечко не замолвлю. — Я не... — невнятно пробормотал человек. И внезапно улыбнулся. — Тебя не проведешь, Синна. Я хотел спросить, — он облизнул губы, карие глаза потупились, но тут же вернулись к ее лицу, — когда я буду в увольнении и командор тебя отпустит — может, ты погуляешь со мной где-нибудь? Предложение было встречено гробовой тишиной: Синна так опешила, что возмущенный возглас застрял в глотке. — Можно пройтись по окрестностям. Здесь тоже есть пара хороших лавочек. Я куплю тебе что-нибудь вкусное. — Тебя что, по голове стукнули, шем? — промямлила Синна, когда пауза уже откровенно затянулась. — Наверное, вроде того, — признался Эрвин, взлохматив пятерней волосы. Еще несколько движений, и будут торчать хуже, чем у Синны. — Ты говорила с командором, когда сенешаль меня привел. У тебя было такое милое выражение, словно ты сердишься и улыбаешься одновременно. И еще твои глаза... — Что — глаза? — буркнула Синна. Сообразила, что все еще стоит и все еще смотрит ему в лицо. Развернувшись, пошла дальше. — Сияющие, — выдохнул ей в спину шем. — И веснушки трогательные. Воздух в горле внезапно стал плотным — хоть ножом его режь. Синна закашлялась. — Ты в порядке? — тут же спросил Эрвин. Лестница кончилась, он опять пошел рядом. — А волосы у меня тоже прекрасные? — прохрипела эльфийка, вытирая брызнувшие от кашля слезы. — Гм, — замялся человек. Взглянул искоса на ее безобразную шевелюру, но продолжил с неожиданным мягким выражением. — Я понимаю, на этот вопрос нельзя ответить правильно. Ты, наверное, затем и остриглась, чтобы к тебе не приставали. Но если ты никому не даешь шанса, то как узнаешь, что кто-то его стоит? — Я остриглась, потому что хозяйка на ферме брала работать только самых уродливых девчонок! — выпалила Синна. Прикусила язык. Вот всегда так: ляпнешь и пожалеешь! Отродясь она не собиралась никому об этом рассказывать, а шем взял и вытянул! Девушка спешно добавила первое, что пришло в голову: — И вообще, почем тебе знать? Может, у меня жених есть? К ее удивлению, шем улыбнулся во все зубы. — Вот это вряд ли! Будь у тебя любимый, ты бы подравняла волосы, чтобы больше ему нравиться. Брови Синны поползли вверх. Не так уж прост этот курьер. — Ты же шем, — буркнула она, глядя исподлобья. — А я — эльфийка. — А разве при Серых Стражах не все равно? — откликнулся он. — Я спрашивал. В ордене хоть эльф, хоть гном, хоть человек — без разницы. А Амарантайн теперь принадлежит ордену. Синна промычала в ответ что-то нечленораздельное. Вообще-то, человек говорил правду — достаточно выстроить в линию Стражей, чтобы убедиться. — А за что тебя представили командору? — спросила Синна, не найдя, на что еще перевести разговор. — Да сущая мелочь, — пожал плечами курьер, но против допроса возражать не стал. — Меня отправили с посланием в один дом. Там творилось кое-что странное, но я перемолвился с местными и разузнал, в чем дело. — Вот так просто спросил, и тебе рассказали? — переспросила эльфийка, хмуро взглянув на него. Вот бы тоже так уметь. Но Синна если уж откроет рот — обязательно что-нибудь ляпнет не к месту. — Это несложно на самом деле, — шем улыбнулся и даже слегка развел руками. — Люди очень хотят, чтобы их выслушали, только виду не подают. Надо немножко подстроиться, и... — И тебе все выболтают? - едко закончила Синна. До комнаты эрла осталось всего ничего. — Я могу тебе объяснить, как это делается, - примирительно предложил человек. Синна остановилась в нескольких шагах от двери. Внимательно посмотрела на шема, стараясь изобразить вопросительный взгляд, как у командора. — Давай погуляем вместе, а пока ходим, я тебе все расскажу, - предложил человек с лукавой улыбкой. Тут бы, конечно, следовало фыркнуть на шема и хлопнуть перед его носом дверью комнаты, но внутри уже засвербело любопытство. В конце концов, что дурного, если она вытянет из человека пару советов? Ей это лишним не будет! — Но я тебе ничего не обещала, — заявила со слегка преувеличенной сердитостью Синна. Помялась. — Так когда у тебя увольнение?

***

— Отдыхаешь? Натаниэль отвлекся от заточки кинжала, чтобы бросить взгляд на белокурую эльфийку. — Почти. Его успокаивали знакомое дело и знакомый вид: скальные отроги, прилепившиеся к крепостной стене домишки, серая лента тракта. Ребенком Натаниэль прибегал на крышу, когда бывал зол и расстроен. Или прятался от родительского гнева — по преимуществу материнского, потому что отец его всегда находил. Хоу невесело усмехнулся. Недалеко он ушел от того мальчишки, если разобраться. — Я искала тебя. Ответом ей был визг точильного камня о металл. Командор подошла поближе и забралась на край стены, спиной к выступающему зубцу. Замерла в неловкой позе, будто собралась сию минуту слезть и уйти. Натаниэль смахнул с лезвия несколько пылинок и полюбовался оружием в свете вечернего солнца. Кажется, хорошо. Если бы с такой легкостью смахнуть все, что точит изнутри... — Закончил? — Ты чего-то хочешь? — спросил Страж, не поднимая головы. Но не удержался — скосил на нее глаза. Понимает командор, каково ему убить последних людей, не считавших Рендона Хоу преступником? А хочет Натаниэль, чтобы понимала? Девушка отвернулась, разглядывая панораму. — Помнишь, я предложила считать, что ты пленник, который помогает мне ради Амарантайна? Пришлось издать утвердительное «угу»: кивка чародейка не заметила. Он почти забыл эти слова, пока Стражи пытались выжить в гномьих подземельях, но память вернулась после битвы с мятежниками. — На ферме Старка ты сделал слишком много для пленника. — Ничего особенного для тебя, — выделил он два последних слова, — я не сделал. Они ничего не могли поделать с порождениями тьмы. И не хотели. А ты — можешь и хочешь. Наверное, заговорщики считали, что стоит посулить Натаниэлю отцовское кресло, и он закроет глаза на все остальное. Но Хоу редко задумывался о месте эрла — ведь отец должен был здравствовать и править еще много-много лет. А Натаниэль помогал бы ему защищать владения. — Может быть. Но ты сделал выбор. Натаниэль резко вогнал клинок в ножны. К чему теперь разговоры? Командор стремительно оглянулась, когда рукоять звякнула о металлическую оковку. Посмотрела Хоу в глаза. — Ты не можешь больше считать себя пленником, Натаниэль, — решительно заявила она. — И я хочу, чтобы ты понял свое место в Башне. Натаниэль скептически изогнул бровь. Особые планы на Хоу? Что-то такое он подумал, когда чародейка объявила право призыва. Командор странно улыбнулась одними губами, прежде чем подняться. Поманила Натаниэля. — Лучше объясню в другом месте, — предложила она, но задержалась, чтобы смерить Стража суровым взглядом. — Только давай договоримся: это не попытка тебя наградить... или подкупить. Я давно думаю об этом. Она быстро пошла к дверям. Хоу растеряно двинулся следом. Не похоже, чтобы его вели в тюремную камеру, из которой когда-то вытащили. Уже когда девушка нырнула на винтовую лестницу, Натаниэлю пришло в голову, как можно истолковать сказанное. Его бросило разом в жар и в холод. Запах влажного камня, обычный для лестничной шахты, забил ноздри. Нежелание говорить напрямик, загадочная улыбка, намеки на награду и подкуп... — Гм... и куда мы идем? — выдохнул он в полумрак над ступенями. — Не бойся, — усмехнулась чародейка, оглянувшись через плечо. — Здесь недалеко. Натаниэль судорожно сглотнул. Пока тишина нарушалась лишь шорохом шагов, он перебрал свои разговоры с эльфийкой. Ни следа женственности, ни намека на попытку увлечь. Или она просто не сочла нужным беспокоиться о чувствах подчиненного? Если так, ее... пожелание ни к чему большему не обяжет. Но, проклятье, это почти унизительно! — Мне не нравятся недомолвки, — резко заявил он, когда ступени остались позади. — Скажи сразу. Что тебе нужно? В узкие окна внутренней галереи било вечернее солнце. Девушка обернулась. Под косыми лучами ее волосы сияли ослепительным серебром. На губах застыла чуть заметная улыбка. — Полагаю, ничего, что было бы тебе неприятно. Потерпи еще несколько минут, — промурлыкала она странным, незнакомым тоном. И двинулась дальше. Пришлось пойти следом. «В конце концов, она красивая женщина, — сказал себе Натаниэль. — Глаза — цвета текучего лириума в Кэр Хироле, черты лица правильные и тонкие». Его взгляд поневоле скользнул от белокурой головки вниз. Чародейское одеяние обрисовывает линии по-эльфийски изящного тела даже чересчур хорошо. Хоу отчетливо затошнило, кровь мерзко пульсировала в висках. «Дело в смерти отца? — спросил он себя на ходу. — Или в том, что она мой командир?» Или его настолько отталкивают холодные черты и сдержанные манеры? «В ее нраве тоже нет ничего столь уж неприятного, — мелькнула здравая, но приправленная отвратительно умоляющей интонацией мысль. — Кровь Андрасте, мужчина я или нет?!» Но Натаниэль отчетливо чувствовал, что предпочтет сразиться с десятком порождений тьмы, лишь бы короткая прогулка закончилась не в комнате Нериэль. Эльфийка шагнула в тронный зал и прошла вглубь вместо того, чтобы пересечь его и найти лестницу к жилым покоям. Слуга, занятый уборкой после суда эрла, хотел выскользнуть вон, но командор удержала его. — Останься. Будут поручения. На Натаниэля нахлынула волна облегчения, такая прекрасная, что он не испытал особого раздражения при виде портрета Элианы Хоу (урожденной Брайланд), хотя еще несколько дней назад попросил командора избавить его от цепкого взгляда матушки. Именно к ее портрету Нериэль и подошла. — Я помню, что ты просил его снять, — бросила она. — Но меня отвлекли, а потом возникла идея получше. Командор отвернулась от картины и потянулась, закинув руки за голову, с неуловимой нарочитостью. — Постоянно бываю в этом зале, а толком не разглядела картины на стенах, — сообщила девушка беззаботным тоном. — Пожалуй, посмотрю сейчас. Она подняла на Натаниэля глаза, пронзительный взгляд которых совсем не соответствовал ленивому тону и жестам. — А ты тем временем позовешь слугу и скажешь, чтобы снял портрет и унес в кладовку, сжег в печи — не знаю, — эльфийка пожала плечами и удалилась к противоположной стене, показывая, будто не интересуется ничем, кроме ближайшей картины. Натаниэлю осталось только выполнить приказание. — Как будет угодно, — кивнул слуга. Хоу не знал этого человека: может, его приняли на работу Стражи, а может, еще отец. — Я только позову пару ребят в помощь. Картина большая. А на это место повесить другую? Натаниэль послал в спину командору вопросительный взгляд. Ее лопатки не ответили. — Да, — сказал он, поддавшись порыву. — Портрет Падрика Хоу. Высокий мужчина в кресле на фоне гобелена, на коленях у него длинный лук. — Как будет угодно, — повторил слуга, но на лице отразилась неуверенность. — Или, знаешь что? Отведи меня туда, где хранятся картины, я сам найду нужную. Натаниэль провел, наверное, полчаса среди пыли и старых рам, но отыскал потрет деда, когда уже начал терять надежду, что картина сохранилась. Ее мог уничтожить отец, сгрызть крысы, съесть время — не говоря о том, что после смены власти в Башне все встало с ног на голову. Но картина нашлась у дальней стены, завернутая в холст и на удивление не пострадавшая. Натаниэль проследил, чтобы деда препроводили в тронный зал. Командор ждала, разглядывая очередной портрет с таким видом, будто собралась устроить его герою выволочку. — Король Мэрик на этом портрете совсем молодой, а? — спросила она, когда Хоу подошел. — Кайлан был похож. Только глаза другие. — А Алистер? — не удержался Натаниэль. До прихода в Башню он успел наслушаться сплетен о принце, который внезапно обнаружился в рядах Стражей и так же внезапно отрекся от престола. В тавернах могут еще не то порассказать, но заговорщики сегодня тоже упоминали имя Тейринов. Командор задержала взгляд на полотне и чуть заметно улыбнулась: — Почти ничего общего. Оглянулась на новый портрет. — Падрик Хоу? Натаниэль кивнул. — Хорошая идея, — она оглядела зал и склонила голову к плечу. — Потом добавим и другие изображения Стражей. Вот бы повесить здесь портрет командора... — Посоветовать хорошего художника? — беззлобно хмыкнул Натаниэль. Эльфийка посмотрела на него, как на сумасшедшего. — Если твой художник умеет написать человека, которого никогда не ви... — начала она и замолкла на полуслове. Усмехнулась невесело. — Моего командора, Натаниэль. Стража-командора Дункана. Эльфийка оглянулась, будто видела зал впервые, закинула голову, любуясь высоким потолком. — Это ему следовало получить здесь все. Амарантайн, командорство, титул героя, — пробормотала она невнятно. Усмехнулась — или поджала уголок губ. — Вам о таком командоре только мечтать. Если она надеялась услышать комплимент, следовало обратиться к кому-нибудь другому. — Ты разве не хотела быть командором? — спросил Страж вместо этого. — Я... — вздохнула Нериэль. — Я больше года принимала решения сама — и, знаешь, привыкла. Если бы командора прислали из Орлея и мне показалось, что он действует неправильно... Натаниэль кивнул. Если бы Нериэль вздумала вставлять палки в колеса своему командору, используя старые знакомства и громкую славу — не хотел бы он быть тем командором. — В общем, все сочли, что это лучший вариант. И я тоже, — подвела она итог. Резко выдохнув, встала прямо и расправила плечи. — Однако время к ужину, и за столом будет гость. Не стоит опаздывать. Стражи вместе двинулись к дверям. — Может, теперь объяснишь, к чему это представление? — напомнил Натаниэль, впрочем, без настоящего раздражения. — Я же сказала — указать твое место. Командор остановилась и без улыбки посмотрела на него. — Башня Бдения принадлежит Серым Стражам. Ты — Серый Страж, Натаниэль. Сильнее твоего слова тут только мое. Даже Вэрел, Гаревел и Вулси могут поспорить лишь в том, что их касается. Кто-то должен принимать окончательные решения и отдавать приказы, чтобы все остальные не перегрызлись между собой. Этим я и занята. Но здесь так же твой дом, как и мой. Ты можешь решать и собственную судьбу, и многое другое. — С таким подходом тебе будет непросто поддерживать дисциплину, — заметил Хоу. Голос подвел его, и насмешки не вышло. Отец в хорошем расположении духа иной раз говорил о Башне: «Это будет твоим». Но никогда — «Это уже твое». — У всего на свете две стороны, — пожала плечами девушка. — Кто владеет, то и хранит. Уж ты-то это понимаешь, сын эрла? Последние два слова она произнесла шепотом, одними губами. Натаниэль отвел глаза и прокашлялся. — И вовсе не обязательно было устраивать спектакль. Я успел напридумывать демон знает чего, пока мы сюда шли, — проворчал он, и тут же пожалел об этом, получив пристальный взгляд. Смущенно прочистил горло еще раз. — Я подумаю о том, что ты сказала, командор. К этой мысли надо привыкнуть. Эльфийка несколько секунд смотрела на него внимательно, прежде чем мученически закатить глаза, подобно сгорающей Андрасте на не самой удачной церковной фреске. — Разве я не просила? Просто Нериэль.