***
Мгновение они смотрели в глаза друг другу. Теперь Торин увидел, какого цвета ее глаза. Серо-голубые, как сталь или грозовые тучи. Правда, сейчас они горели яростным светлым пламенем. Ничего не ответив Жанне, гном обернулся к магу и подбоченился: — У тебя все дороги ведут в Ривенделл. Чем помогли нам эльфы?! Ему вдруг подумалось, что, возможно, маг и прав — для этой девушки, столько вынесшей за короткую людскую жизнь, это было бы самое лучшее и безопасное место. Он почти готов согласиться. Но не так быстро! Маг молчал, и гном добавил сердито: — Ты думаешь, они не попытаются остановить нас? Теперь на мага уставились две пары злых глаз. — Нет, это невозможно! Просто два камня под один сапог! — теперь рассвирепел и Гэндальф. — Пора мне уже отдохнуть от вашего милого общества. Схватив посох, маг широким шагом ушел вверх по проселочной дороге, не оглядываясь и восклицая о неблагодарности гномьей и людской. — Бофур, мы есть хотим, — холодно напомнил об ужине Торин. И даже не посмотрел в сторону Жанны.***
Она вздохнула с облегчением. Главная трудность на время решилась. Жанна удивилась себе — неделю назад готова была бежать от гномов, как черт от ладана, а теперь цепляется за них, как утопающий за соломинку. Гномы моментально разложили костер, приготовили нехитрый ужин. Жанна с благодарностью приняла плошку от Бофура, но есть не торопилась. Сегодня племянники короля принялись насмешничать над Бильбо, пугая его рассказами об орках. После их страшилок бедняга хоббит всерьез принял птичьи крики за кровожадные призывы к расправе. — Вам кажется это забавным? Вы ничего не знаете о жизни!.. — резко оборвал их Торин. Жанна удивилась: на ее памяти он ни разу не повысил на братьев голоса, но присматривал за ними, хоть и не сильно выделял племянников среди остальных и уж точно не давал им никаких поблажек. К нему поближе они старались держаться сами. Торин после грозного окрика отошел подальше от стоянки и отвернулся ото всех. «Наверное, думает, зачем потащил с собой в опасное путешествие этих остолопов?» — подумала Жанна. Про цель похода ей совсем недавно поведал Гэндальф. Идея свергнуть дракона и вернуть родной дом отрядом из тринадцати гномов показалась Жанне куда менее безумной, чем собственная попытка в одиночку спасти Францию и посадить на трон законного короля. Она прислушалась к разговору. Балин успокаивал расстроенного Кили, рассказывая о причинах ненависти к оркам, а Фили задумчиво, очень по-взрослому смотрел вслед Торину — не родичу, но королю… — Азог-осквернитель поклялся истребить всех из рода Дьюрина и первым делом обезглавил нашего короля, — поглаживая бороду, продолжил свой печальный рассказ Балин. О битве при Азанулбизаре, когда за убитого Трора собрались отомстить представители всех гномов Средиземья, о том, как Торин получил свое прозвище. Красный топор и боевая секира… О том, как Торин и Даин вместе отбивались от полчищ орков и смогли одолеть Азога. — …Там они потеряли своих близких, там стали побратимами. Торин Дубощит сплотил нас. После битвы война длилась еще несколько лет. Вместе мы очистили Гундабад от врагов до последнего камушка. Орки долго не смели вылезать из своих нор, — произнес Балин. — Но именно тогда, у стен Мории, глядя на молодого принца из рода Дьюрина, я подумал: вот за кем я пошел бы. Вот кого я готов назвать своим Королем! В едином порыве гномы встали и устремили свои взгляды на Торина. Он тоже посмотрел на них, а в глазах — все та же тоска и боль несусветная. Жанна поднялась вслед за гномами. Ей казалось, что Балин говорил именно для нее — насколько все сказанное им было ей близко и понятно, настолько и ранило в самое сердце… Гномы потихоньку разошлись по своим местам, но вскоре племянники прибежали из леса, и Жанна в тревоге подскочила. — У нас пропали пони, — виновато опустил голову Фили, — похоже, их стащили. — Где Бильбо? — обернулся Торин. — Он же был с вами? Племянники хмуро молчали. — Он храбрился, а потом пошел посмотреть на троллей, — промямлил наконец Кили. — Тролли?! Здесь?! И вы отпустили хоббита?.. — Дядя, мы… — выступил вперед Фили. — Они выйдут по его следу прямо на нас! Подъем! — скомандовал Торин. Гномы вскочили со своих мест, похватали оружие. Верхушки деревьев заколыхались без ветра, что-то затрещало в глубине леса. Гномы дружно развернулись навстречу опасности, из разрозненного сборища мигом превратились в боевую машину, грозную, собранную, ощетиненную разнообразным оружием. Жанна сразу почувствовала себя лишней. — Дай мне оружие! — обратилась она к Торину. — С мечом сможешь справиться? — Короли не жаловались. — Ты знакома со многими? — С одним. Нет, уже с двумя. Дай, прошу! Пауза, взгляд исподлобья, и гном протянул ей меч, как другу — рукоятью от себя, под правую руку. Сам, выхватив секиру, приготовился для боя. Великолепный клинок, лишь немного тяжеловатый для нее. Но на время боя ее ярости должно хватить. Меч… Изящно выкованный, идеально заточенный. Жанна забыла, какое упоительное чувство дает хорошее оружие. Он будто вздрогнул и запел в предвкушении битвы. И превратился в продолжение руки. «Не думать, что таких тварей быть не может, — приказала себе она. — Это просто враг, как и прочие. Но если верно то, что рассказал Гэндальф, под внешней неуклюжестью прячется звериная быстрота и неимоверная мощь». Тролль, похожий на огромный оживший камень, круша деревья, вываливается из леса и тут же бросается на них. Его левая лапа кувалдой опускается на Жанну — на то место, где она только что была — и земля сотрясается от удара… Она перекатывается вбок, едва удержав меч в руке. Вскочив, со всей силы наносит удар троллю сзади. Отдача едва не выбивает рукоять, пронзая болью локоть. Но клинок оставляет лишь небольшой порез на тролле… Шкура невероятно толстая и крепкая. Торин с маху рубит секирой тянущуюся к Жанне вторую лапу. Тролль, воя, обиженно отшатывается. Еще два его собрата серыми громадами вырываются из леса. Кили крутит меч в руке, яростно скалясь, и бросается вперед. Фили, пролетев мимо огромных ног, ударяет сзади — в ответ раздаются оглушительные вопли. Гномы в бешеной ярости, словно обуреваемые жаждой смерти, без страха наскакивают на троллей со всех сторон. «Будто святое воинство архангела Михаила сражается с сатаной!» — мимолетно проносится горделивая мысль. Атакующие крутятся волчком, успевают отскакивать от огромных лап, разворачиваются и опять атакуют все быстрее, рубят серую кожу мечами, но на ней остаются лишь царапины. Торин кивает Жанне из-за спины тролля. Сжав зубы, она кидается вперед, полосуя морщинистый живот крест-накрест. И тут же отскакивает как можно дальше. Тролль с ревом тянется к ней, наклоняется… Жанна едва успевает откатиться от его лапы, царапнувшей землю рядом так, что в рот прилетает пыль и камни. Торин, с выхваченной из костра горящей головней, взлетает по ногам и спине чудовища. Вскочив на плечо, всаживает в левый глаз головню и едва успевает отпрыгнуть вниз — тролль с визгом падает и вертится на месте, прижимая лапы к обожженной голове. Черная кровь течет из-под его пальцев. Запах горелой плоти сжимает горло и Жанну едва не выворачивает. Оставшиеся тролли, взревев от злости, бросаются на гномов. Сражение разгорается с новой силой. — Остановитесь, а то ему не жить! Жанна цепенеет, опустив оружие и тяжело дыша. Тролли устали гоняться за гномами и схватили Бильбо. Они держат его в воздухе, распяв, словно апостола Андрея на кресте. Видно, бедный хоббит не успел вовремя отползти… Невыносимо больно видеть смертный ужас в глазах Бильбо, а цветом лица он может поспорить с троллями. Жанна выдыхает и закрывает глаза. Она видела смерть вблизи, слишком часто и слишком много раз, в бою и в мирное время. Сейчас гномы рванутся вперед, тролли дернут в стороны… Бильбо закричит от невыносимой муки, мышцы натянутся и порвутся, хлынет кровь, разлетятся в клочья сухожилия, и он тряпичной куклой упадет им под ноги. Умирающий или мертвый. Что значит одна жизнь по сравнению с отрядом? Металлический скрежет заставляет ее в недоумении открыть глаза. Торин бросает оружие, и его примеру следуют раздосадованные гномы. Что они делают?! Обрадованные легкой победой тролли, опустив хоббита, тянут к ним лапы. Фигура мага появляется в рассветном небе, ударом посоха рассекает огромный камень. Ослепительные лучи восходящего солнца заливают все вокруг, разгоняя серые тени и выжигая зло… Тролли жалобно скрипят, пригибаясь к земле, будто уменьшаясь в размерах. И вот уже на поляне возвышаются лишь три каменных изваяния… Горячка битвы понемногу уходила, и Жанна наконец-то увидела, как Торин улыбается. Светло и радостно… — Развлекаетесь? — спросил маг, обходя замерших троллей и постукивая посохом по каменной морде. — Бильбо, скажи, зачем ты вообще полез к ним? Торин внимательно поглядел на смутившихся племянников. — Да, интересно, зачем? — Я хотел украсть кошелек, — деловито сказал Бильбо, уже оправившись от страха. — Вор я или не вор? — Ты вор-р-рохоббит, вот ты кто, — усмехнулся Гэндальф в ответ. — Пойдем, поищем, здесь очень близко должна быть пещера, где тролли укрывались от света дня. Жанна осталась у костра. Гномы с магом вернулись вскорости, и после найденных трофеев в пещере троллей королевский клинок окончательно перешел к Жанне. Гэндальф и Торин обзавелись древними эльфийскими мечами, легкими и красивыми. У мага меч был прямой, как стрела, а у короля гномов — словно женщина, расширялся в нижней трети. Бильбо тоже получил свой клинок, правда, совсем маленький, зато тоже эльфийский. Жанна, оправила лезвие и, протерев тряпицей, бережно вложила меч в ножны. Ей не надо другого оружия: клинок прекрасной работы, как и все, что делают гномы. Это Жанна уже заметила по дороге. Меч не подвел в бою, а то, что немного тяжел — не страшно, она привыкнет. В этот день они остались на том же месте. — А помнишь, ты рассказывала мне о голосах? — спросил маг. Жанна отвернулась, не зная, радоваться или печалиться. — Теперь я их уже не слышу. Ей подумалось, что долгое время голоса были для нее почти семьей. Своими мыслями и страхами она могла делиться только с ними. Но даже им не признавалась, что до последнего вздоха ждала помощи и верила в короля. В своего короля. Она всегда его так называла: когда ее захватили бургундцы, когда меняли, как вещь, на золото, и во время всего тягостного, мучительного процесса. Эта вера помогала ей с гордостью выдерживать допросы, поддерживая даже во время казни. Теперь у нее нет ни Бога, ни голосов, ни короля. Ее король предал ее, не задумываясь — даром, что она вернула ему корону. Он и пальцем не пошевелил, чтобы помочь ей. Более того, уже в этом мире она начала осознавать, что предательство просто-напросто было выгодно ему. А Торин! Он бросился в сражение. Он защищал Бильбо, рискуя жизнями всего отряда. Это не укладывалось в голове. Что это было — жертва, безумие? Ведь они едва уцелели! Он не должен был лезть впереди всех, король не должен думать обо всех, король не может всех спасти… А этот король старался! Злые слезы выжигали глаза, комок стоял в горле. Торин стоил того, чтобы ему помочь. Может, в служении ему и состоит ее миссия в этом странном мире? Время и вечность, вновь очертив свой круг, замерли в отдалении. Казалось, замолкли даже птицы и стих шелест листвы. Сейчас или никогда. С легким поклоном прошла она мимо принцев, быстрым шагом пересекла поляну, опустившись на колено перед королем, положила меч к его ногам. Не двигаясь с места, Торин медленно поднял глаза на девушку. Он выглядел очень уставшим, и ему явно было не до ее признаний. — О, мой король! Разреши служить тебе верой и правдой! Разреши разделить твой долг, твою веру, помогать и сопровождать в твоем походе! Клянусь быть верной тебе и отдать свою жизнь за твою, Торин, сын Трайна, внук Трора. Она смотрела только на Торина, не отводя взгляда, до судороги сжимая нож под одеждой. Он откажет. Зачем ему лишний рот в дороге? А откажет — ей и жить незачем. Мгновения проходят, как века, только кровь глухо стучит в висках, отсчитывая удар за ударом. Жанна бросает быстрый взгляд вокруг. Двалин даже бровью не ведет, стоя чуть поодаль. Скажет король, «пойдет с нами», значит, так тому и быть. Прикажет оставить в лесу — ему виднее. Кили хлопает себя по голенищу, недоуменно переводит взгляд на коленопреклоненную Жанну. И краснеет. Балин напряженно смотрит на Торина, как, впрочем, и Гэндальф. — Хорошо! — с досадой прорычал наконец Торин. — Ты будешь сопровождать нас. Но если станешь обузой, если будешь задерживать отряд, клянусь — тогда я сам тебя прикончу! Жанна перевела дух. Гэндальф молвил: — Ты же говорила, у тебя нет больше веры? — Старой — нет. Зато появилась новая. В моего короля. Жанна потерла шею — от когтей троллей осталась небольшая царапина. — Дай посмотрю, — Балин склонился к ней. — Что это у тебя? Жанна прекрасно знала, что он мог увидеть — под свежим разрезом белел косой старый шрам. — Ничего страшного. Рана от стрелы. Даже не в бою, в парижских рвах. — Женщина и война, — неодобрительно сказал Балин, как ворчал всю дорогу, и Жанна вскинула голову в ответ, но гном лишь устало вздохнул: — Чуть глубже, и ты бы тут не стояла. — А я и так тут не стою. Я не уверена, что все вы мне просто не сни… Ай! Жанна вскрикнула — скорее от удивления, чем от боли. Жесткий щипок за плечо заставил ее обернуться. Тем удивительнее было увидеть рядом того, кому она поклялась в верности. — Больно? — спросил Торин, сощурив глаза. — Тогда этот сон более чем реален. — Чем ты опять недоволен, подгорный король? — поджав губы, Гэндальф будто обращался к своей бороде. — Помнится, не так давно ты просил небеса о помощи. — Я хотел, чтобы мне прислали худющую бешеную девку?! — вскипел Торин. И добавил уже тише: — Лучше бы я попросил об армии. — Не всякое слово бывает даже услышано, — маг дернул щекой. — На это — ответили. Жанна вернулась к Кили, протянула засапожный нож. — Следи за оружием, Кили, — буркнул Торин, широким шагом проходя к костру мимо смутившегося племянника. — Не хочу знать, зачем ты его взяла, — сказал Кили, отодвигая руку Жанны. — Возьми себе — ты теперь одна из нас.