Это всё гармония

Облокотившись о перила на крыльце входа в общежитие, Артур Кёрклэнд курил, сбрасывая пепел прямо газон под стенами корпуса и не обращая внимания на неодобрительные взгляды прохожих. Вообще англичанин нечасто это делал и в принципе считал себя человеком, не подверженным этой пагубной привычке, однако порой после тяжёлого дня в консерватории помочь расслабиться могла только сигарета. Горьковатый дым будто бы обволакивал мысли, превращая их в пепельно-серые сгустки, и заставлял ни о чём не думать – просто выдыхать сизые клубы и равнодушно следить за тем, как они тают, постепенно полностью растворяясь в воздухе. Поэтому у Артура всегда была припасена пачка сигарет, непременно хороших и дорогих – в конце концов, раз в месяц он вполне мог позволить себе их приобрести. На подходе к общежитию послышались знакомые голоса, и Артур бросил взгляд в ту сторону, откуда они доносились. Грассирующие переливы голоса Франциска он узнал бы из тысячи – всё-таки за два года, проведённые бок о бок в консерватории, его бархатистые звуки едва ли не въелись под кожу Кёрклэнда; порой он не без некоторого раздражения думал, что Бонфуа ему доводится слышать куда чаще, чем кого-либо другого из одногруппников. Рядом с ним шёл Гилберт Байльшмидт, и оба то и дело заходились хохотом на всю улицу, очевидно, обсуждая что-то невероятно весёлое. У самого крыльца француз пожал руку друга, прощаясь с ним до завтрашнего дня, а тот в по-братски хлопнул товарища по плечу. Затем Байльшмидт пошёл дальше по тротуару вдоль газона и, заметив стоявшего на крыльце Кёрклэнда, ухмыльнулся и отсалютовал ему. Артур осклабился в ответ и изобразил рукой нечто, отдалённо напоминающее приветственный жест, в сторону ударника. Франциск, увидевший англичанина ещё раньше, легко взбежал по ступенькам и направился прямо к нему. - Салют, - произнёс Бонфуа, облокачиваясь о перила крыльца так же, как и Кёрклэнд. Прохладный октябрьский ветерок лениво шевелил его золотистые волосы. - Виделись сегодня, - без какого-либо особого выражения в голосе отозвался Артур. В те моменты, когда они оба не подкалывали друг друга и когда Франциск не пытался неприкрытой лестью выбить для себя помощь Кёрклэнда в чём-либо, связанном с учёбой, они всё же могли вполне благополучно поговорить – ровно, без ярких эмоциональных вспышек и насмешек. Правда, случалось это так редко, что такие спокойные разговоры можно было по пальцам двух рук пересчитать. - Куришь? – поинтересовался Франциск, озвучивая совершенно очевидную вещь. В ответ Артур лишь выпустил очередную струю дыма и с лёгкой насмешкой взглянул на соседа. – Что, тяжёлый день был, мон шер? - Да как тебе сказать… - Кёрклэнд задумчиво прикрыл глаза. – Как обычно, задолбало всё. Вроде ничего особенного, а хочется послать всех к чёрту. Понимаешь? - Бывает, - философски откликнулся Бонфуа. Молча последив минуту за тем, как Артур крутит сигарету своими тонкими бледными пальцами, француз снова подал голос: - Не угостишь? - Ты же вроде не куришь, - англичанин недоверчиво приподнял бровь. - Иногда хочется, мон ами. Артур пожал плечами и, достав из кармана брюк пачку, вытащил ещё одну сигарету и протянул Бонфуа. Тот прикурил от тлеющей сигареты англичанина и с явным наслаждением затянулся. Затем выдохнул облако дыма и произнёс: - Ох, всё-таки порой это так здорово, шер, - Кёрклэнд хмыкнул, усмехнувшись краешком губ. – Кстати, я сдал свои… вернее, пардон, твои задачи. - Ну и?.. – осведомился Артур. Впрочем, без особого интереса. В конце концов, он и так знал, что услышит в ответ. Не в первый раз всё же. Но вот гордость будет тешить по-прежнему. - Признайся, Артюр, тебе просто хочется услышать в очередной раз, что ты гениален. Да, ты действительно гениален, - Франциск улыбнулся, увидев, как щёки Кёрклэнда немного порозовели от смущения и от того, что француз слишком быстро догадался, о чём он думает. – В общем, всё отлично, я не умру, можешь радоваться, мон ами. - Ага, уже начинаю бегать и разбрасывать вокруг лепестки роз, - скептически произнёс англичанин и бросил докуренную до основания сигарету на газон у крыльца, не испытывая по этому поводу ни малейших угрызений совести. Через секунду следом за ней полетела и сигарета Франциска, истлевшая едва ли до середины. – Ты что… - удивлённо начал Кёрклэнд, поворачиваясь к французу. В тот же миг пальцы Бонфуа мягко, но при этом достаточно крепко сомкнулись на его подбородке. - Мон шер… - проворковал он, наклонившись к уху Артура так близко, что тот ощутил горячее дыхание француза у себя на шее. Внутри у Кёрклэнда что-то оборвалось. – Курить – это прекрасно, однако, к счастью, есть и другие, не менее приятные способы снять стресс после тяжёлого дня, - другая рука Франциска скользнула под рубашку англичанина, и Артур тихо охнул, когда ловкие дирижёрские пальцы пробежались по его спине, вызывая лёгкую дрожь по всему телу. – И не забудь, я тебе должен за гармонию… - Одно желание… - хрипло прошептал Кёрклэнд, чувствуя, что ещё пара секунд – и его в одно мгновение вспыхнувшие щёки просто-напросто сгорят. - Именно, мон шер, - подтвердил Бонфуа. Прядь его волос щекотала висок англичанина. – И, поверь мне, из великой благодарности я готов исполнить его чуть более, чем полностью. - Я понял, - Артур чуть отстранился от Франциска и взглянул на него из-под густых ресниц. Зелёные глаза поблёскивали дьявольскими огоньками, и это их выражение заставило француза невольно сглотнуть. Однако Кёрклэнд не предпринимал попыток вырваться, и Бонфуа быстро успокоился. – Пойдём в комнату. - С радостью, Артюр, - Франциск выпустил англичанина из своих объятий и последовал за ним в двери общежития. Пожилая женщина с огромными пакетами, до этого пожиравшая двух парней на крыльце любопытным взглядом, сплюнула: «тьфу, срам какой!» - и поспешно засеменила к соседнему дому. Но этим двоим, поднимавшимся сейчас по лестнице, не было до неё ровным счётом никакого дела. Их обоих ожидало неземное удовольствие.