* * *
Гости начали собираться спустя пару часов. Джаспер, пользуясь возможностью смешаться с толпой, улизнул на поиски бара или автомата с водой, клятвенно пообещав только ей и ограничиться. Каз возражать не стал. Он сел на каменную плиту неподалеку от площадки и положил голову на скрещенные руки. Былой азарт ушел, схлынул, оставив лишь холод. Пожалуй, сейчас он был готов признать, что ему страшно. Страшно, что не получится; страшно, что будет больно, больнее, чем он сможет выдержать; страшно, что Джаспер не послушает и не уйдет. Страшно от того, что он сам не дрогнувшей рукой перечеркнул все надежды и планы, которыми так горел ещё пару недель назад. С другой стороны, сколько ему осталось? Год? Два? Вряд ли больше. Он не помнил ни дня за последние месяцы, когда бы обошелся без таблеток. Пьетро готовил его для каких-то великих свершений, а Каз уже сейчас знал, что не осилит их. Ресурса не хватит. Однажды приступ свалит его прямо посреди танцпола, и это станет концом всего. События всё сильнее сгущались вокруг него, и вся с таким трудом налаженная жизнь летела к черту прямо на глазах. Маттиас поставил окончательную точку на всех надеждах. Каз видел его в клубе ещё раз прошлым вечером, но отвернулся и не стал даже смотреть в ту сторону. Ему хотелось бы верить, что Брум, отечески хлопающий Маттиаса по плечу, ему всего лишь померещился. Наверное, это и был знак, что пора оставить эти игры в нормальность. Дурацкие игры. Бесполезные… Каз сжал в руке зажигалку, щелкнул кнопкой и бездумно вгляделся в ярко-рыжий огонек. Он безвольно колыхался на ветру, слабенький и норовящий погаснуть. Борьба была бесполезна, пришла пора это признать. — Не дадите прикурить? Мягкий женский хрипловатый голос, раздавшийся за спиной, заставил его вздрогнуть. Каз поднял голову. Женщина, что приблизилась к нему на расстояние вытянутой руки, остановилась и не без вежливого любопытства разглядывала его. Высокая, с характерно индейским скуластым лицом и узкими лукавыми глазами, она улыбалась, вежливо, мягко и невозмутимо, ничуть не смущаясь своей просьбы. Каз медленно поднялся на ноги и вопросительно показал ей зажигалку. Сигарет в её руках он не видел. — Отчего бы и нет, но не рекомендовал бы здесь курить, — произнес он и смерил неожиданную собеседницу не менее пристальным взглядом. — Неподалеку канистры с горючим. Женщина усмехнулась и грациозно извлекла из сумочки пачку сигарет, неторопливо достала одну, поднесла к губам и протянула ему узкую изящную ладонь. Каз провернул в пальцах зажигалку и усмехнулся тоже. Она все ещё была красива, пусть мимические складки у губ уже выдавали возраст, а мелкие морщинки у глаз делали взгляд цепким, взрослым, оценивающим и тут же выносящим беспощадный вердикт. На одном из пальцев проблескивало золотом обручальное кольцо. Только одна деталь цепляла взгляд: волосы, собранные в высокий узел и украшенные затейливыми переплетающимися друг с другом шпильками. Они были совершенно белыми, почти серебристыми. — Постараюсь не разбрасываться окурками, — женщина чарующе улыбнулась ему и молниеносно вытащила зажигалку из его пальцев. — Благодарю! Она подожгла сигарету и глубоко затянулась. Темно-алые, идеально прокрашенные губы обхватили ярко-рыжий фильтр и через пару секунд выдохнули кольцо дыма. Каз наблюдал за ней, склонив голову набок. Наконец, спустя несколько затяжек она вновь подняла на него взгляд и благодарно склонила голову. — Вы меня очень выручили, сеньор. — она говорила с еле заметным акцентом, присущим тем людям, кто долгое время общался на чужом языке. — Однако и заинтриговали тоже. Что за горючее?.. — Для огненного шоу, — Каз откинул с лица мешающую челку. — Даем его сегодня специально для приглашенных гостей. Приходите, если интересно. — Очень интересно!.. Думаю, я непременно воспользуюсь вашим приглашением, никогда не видела такие шоу, хотя по работе часто сталкиваюсь с творческими коллективами. Она рассмеялась и запросто протянула ему руку. — Эллен Старк, рада знакомству! Каз с извинением развел руками и прижал одну к груди. — Рад бы познакомиться по всем правилам, но, боюсь, тогда вы насквозь пропитаетесь керосином и больше не сможете так беззаботно курить. Каз Бреккер, рад знакомству. Она легко опустила руку и окинула его веселым взглядом. — А вы настоящий джентльмен, как я погляжу! Сеньор Бреккер… — О, что вы, всего лишь элементарная техника безопасности! — откликнулся он. Ему так легко было говорить с ней. Странно, но эта женщина вызывала симпатию с первых минут каким-то неуловимым очарованием и внутренней энергией, ошеломляющей и ослепляющей как солнечный свет после потемок затхлого подземелья. Он мог представить, кем она могла бы быть, судя по дорогому костюму, хорошим туфлям-лодочкам и совсем неприметным золотым украшениям, отличающимся, однако, немалой ценой. — Безопасность — одна из самых важных вещей в этом мире, — согласилась Эллен Старк и вновь поднесла к губам сигарету. — Не представляете, сколько бы трагедий этого мира не случились, если бы в определенный момент ей уделили чуточку больше оплаченного времени. — Так вы здесь по работе? — Каз оперся рукой на железную стойку. — Или пользуетесь заслуженной свободой? — Только не говорите, что и вы хотите угостить меня чашечкой кофе, — она усмехнулась. — Я на работе, сопровождаю начальника на деловую встречу. Воспользовалась передышкой, чтобы как следует надругаться над здоровьем. — Думаю, с чашечкой кофе я уже немного опоздал, — Каз бросил смеющийся взгляд на кольцо. — А вас, я так понимаю, одолевают поклонники и не дают работать? — Один юноша, ваш ровесник, был очень любезен, я бы даже сказала, слегка чрезмерно… Темненький такой, не ваш приятель часом? — По описанию очень похоже на Джаспера, — Каз понимающе кивнул. — Он немного безбашенный. И это он Джасперу ещё польстил, или наоборот оскорбил безмерно. Зависело от разгулявшейся активности последнего. — А что до вас, сеньор Бреккер? — Эллен Старк выщелкнула из пачки новую сигарету. Видимо, привыкла губить здоровье про запас. — Вы, я так понимаю, звезда нашего сегодняшнего вечера? Ага. Скорее, факел… — Вот и увидим. Пока рано загадывать, — Каз с улыбкой пожал плечами. — Мы, фаерщики, довольно суеверны. — Почти как циркачи, — Эллен Старк посмотрела на него задумчиво. — Я однажды работала с одной семьей. Удивительные люди, ни на кого не похожие. И мужества им не занимать. — Вы кто-то вроде агента?.. Ему и впрямь было любопытно, кем была эта женщина. Солнечная и яркая, она, наверное, легко могла привлечь к сотрудничеству кого угодно. Однако Эллен Старк покачала головой. — Скорее, кто-то вроде правозащитника, помогаю людям пролить свет на правду и открываю на неё глаза другим. Раньше работала в Штатах, но вернулась сюда не так давно, теперь помогаю людям и здесь. Должна признать, в Штатах отстоять чьи-либо права проще. — Такая большая разница? — Поднять шумиху там много легче, в любом случае, — Эллен Старк поморщилась. — Правда, чем больше проходит времени, тем меньше у меня веры, что шумиха эта хоть что-то меняет. Бесполезно придавать огласке преступления, которые верха не желают признать. — Иногда не помешает чуточку радикализма, полагаю, — Каз посмотрел вверх, темнеющее небо равнодушно мигнуло звездами. — Люди удивительным образом меняют мнение, когда осознают, что их личные блага висят на волоске, тогда они разбегаются как крысы… В пустой шумихе мало смысла. — Я пишу диссертацию о герилье, — тихо произнесла Эллен Старк, и Каз оглянулся на неё с удивлением. — Изучаю истоки, ход войны, её предпосылки и последствия. И преступления, которыми она была наполнена. — Вы… — Это мое детство, — она подняла на него пронзительный взгляд. — Я была среди той части населения, которая не имела права даже на собственный язык. Нас можно было убивать просто потому, что мы есть, можно было делать всё, потому что мы не люди. Где тогда были все эти международные конвенции и гарантии человеческих прав? Тогда и сейчас они все ещё существуют для цивилизованных стран, а не для тех, кого они же считают дикарями. Назойливый и громкий шум мешает, и если его не смогли унять, то он срабатывает: заставляет шевелиться, принимать случившееся на суд. Так что в шумихе есть смысл! — Как по мне, иногда надежнее просто повесить гнид на фонарях, — Каз хмыкнул. — Даже если без шума. — Вы бы определенно нашли много общего с моим мужем, — Эллен Старк издала слабый смешок. — Правда, он сказал бы “пристрелить”. Он профессиональный военный, так что у него свой взгляд на мир. Он побывал в таком количестве мест из тех, что называли "адом на земле", что до сих пор живет их правилами. А там все было просто. И очень быстро. Вот только в мирной жизни все куда лукавей... Это точно. Только в фильмах главный герой мог взять в руки обрез и отправиться вершить благородное правосудие. В жизни же это именовалось немного иначе. У Каза никогда не находилось столько решимости. Он цеплялся за жизнь, искал в ней смысл, разумную составляющую, логику до тех пор, пока не выдохся окончательно. — Я всего лишь скромный фаерщик, — сказал он. — Не мне судить, какая методика эффективнее. Однако в нашей стране сложно обойтись простой шумихой. Эллен Старк обернулась к нему и всмотрелась в его лицо, будто читала его как раскрытую книгу. — Вы интересный собеседник, сеньор Бреккер, я запомню вашу фамилию, — сказала она после непродолжительной паузы. — Если когда-нибудь вам понадобится толковый правозащитник, обратитесь по этому номеру. Она протянула ему визитную карточку, Каз аккуратно взял её двумя пальцами и всмотрелся в строгий узкий шрифт. Он легко удержал нейтральное лицо, но злая горькая усмешка так и просилась на свое место. “Rollins’ Lions”... О, он очень хорошо знал это название. Независимая волонтерская организация по поиску людей и расследованию преступлений. Джорди так мечтал работать с ними, восхищался их работой, хотел равняться на главу агентства — известного журналиста, с чьим именем на губах выходили на протесты те, кого власти не слышали или не желали слышать. Ему требовалось совсем немного, чтобы заглотить наживку. Стоило лишь немного поманить, надавить на самолюбие, и Джорди сам с готовностью протянул оголенные руки, чтобы выгрести раскаленные каштаны из самого пекла. Мистер Роллинс в молодости может и был бесстрашным корреспондентом, специализирующимся на горячих точках, но с возрастом стал мудрее и поменял спецификацию. Он по-прежнему интересовался местами, где разгорались войны, но уже совсем с иной точки зрения. Деньги, омытые человеческой кровью, шуршат мелодичней и текут зеленой бумажной рекой. Джорди не повезло узнать чуточку больше, чем стоило бы для спокойной и безбедной жизни. И не повезло поверить человеку, которому доверять вовсе не стоило. Он ведь не был наивным глупцом — Джорди. Он не был! Среди паролей, оставленных Казом Джасперу был и тот самый, от облачного хранилища, куда Джорди успел закинуть несколько случайных фотографий. Фотографий, которые стоили ему жизни. Из них невозможно было раздуть шумиху — лишь зацепиться за тонкую ниточку, которая могла, однако, привести прямехонько в цель. Пьетро настрого запретил Казу лезть в это. И понимая, что одних увещеваний будет мало, окружил его кучей сдерживающих факторов. Каз не смог бы даже пересечь границу втайне от него. С другой стороны, одноногому калеке было не до сопротивления, а пока длилось это медленное выздоровление, Каз успел смириться и остыть. Но он ничего не забыл. Ничего. — Благодарю… Карточка тяжело провалилась в нагрудный карман. Каз дернул уголком рта и поспешно отвернул голову, чувствуя, как дрожит и неконтролируемо дергается перенапряженная мышца щеки. Каз с силой прикусил губу. До острой боли. Он был совершенно спокоен, и внешне, и эмоционально, только что-то почти неосознаваемое где-то глубоко внутри вибрировало от невыносимого перенапряжения. Каз знал за собой этот недостаток. Ему иногда было очень тяжело улыбаться после соревнований, особенно на камеру, когда послушное и покорное его воле тело вдруг подло подставляло в мелочах, вроде той же улыбки. Именно в тот момент, когда он уже не волновался, уже достиг желаемого пьедестала, именно тогда, заняв его, Каз не мог контролировать собственного лица. Такой маленький отвратительный недостаток, скрытый в его теле, точно червоточина в красивом яблоке. — Мне пора, — Эллен Старк оттолкнулась от железного поручня и, изящно качая бедрами, подошла к Казу. — Благодарю за ваш огонь, сегодня он как никогда кстати!.. Она поймала его взгляд и, протянув руку, аккуратно вложила зажигалку в его ладонь. Улыбнулась загадочно напоследок и неспешно направилась по тропинке прочь от него. Больше она ни разу не обернулась. Каз зачарованно смотрел ей вслед. Зажигалка, зажатая в кулаке, будто бы изменила форму, и ощущалась в руке совсем не так, как раньше. Он разжал кулак. Черная флэшка лежала на его ладони, отливая холодным металлическим блеском.* * *
Каз, прикрыв глаза, раскачивался под музыку, чутко реагируя на каждую долю такта. Музыка вроде была их привычная, но звукач им сегодня попался с фантазией. Джаспер искоса наблюдал за ним, однако не мешал, за что Каз был ему искренне благодарен. Ему нужно было сосредоточиться. Шоу сегодня делилось на две части: сначала они должны будут выступить дуэтом, подготавливая зрителей и площадку, расставляя все по местам. По нужным местам. А затем начнется последняя часть — его, сольная. Каз прощупывал карманы и, беззвучно шевеля губами, проговаривал необходимый реквизит. Со стороны это, верно, смотрелось, как молитва. Хотя для него это, наверное, действительно была молитва. Его собственная. И молитва, и исповедь — вечный молчаливый диалог с его покровителем, огнём. С его отцом и богом, строгим, безжалостным, карающим за каждое неверное движение. Каз был готов смиренно принять наказание за задуманную дерзость. — Зрители на подходе, — шепнул Джаспер. — Вон идут! Пора! — Спокойно, — отозвался Каз и открыл глаза. — Действуем по плану. Включай микрофон! Рефлексировать больше было некогда, пора было начинать шоу. Каз поправил на ухе собственную гарнитуру. Они выключили фонари и присели на корточки, практически невидимые в темноте. Реквизит был разложен перед ними затейливой спиралью — только схватить и поджечь. Оставалось только молиться, чтобы ничего не перепутать в процессе. Каз уже слышал удивленный гомон ничего не подозревающих людей, которые все ближе подходили к чернильной черноте будто бы вымершей площадки. Природное любопытство зевак не даст им разочарованно отпрянуть, они будут подходить к поручням все ближе, испытующе вглядываться в темноту, силясь разглядеть хоть что-нибудь. И когда послышится первый возмущенный возглас, придет пора действовать. Каз два раза хлопнул Джаспера по колену, и тот понятливо поднес кончик зажигалки к первой заготовке. Каз наконец-то расслышал то, что хотел — нотку недовольства. — Что происходит?.. — спросил кто-то из зрителей, голос был мужской, звонкий, молодой. То, что надо. — Где все? — А ты уверен? Уверен, что хочешь знать, что же прячется там, в темноте?.. — вкрадчиво прошелестел Каз. Микрофон разнес его голос на всю площадку, окутывая зрителей со всех сторон, дезориентируя их. — Тьма скрывает чудовищ, — подхватил Джаспер. — Все грехи человечества живут здесь, во тьме, прячутся пугливыми скорпионами, и никому не под силу их одолеть… Про скорпионов в предварительном сценарии не было, но импровизация была к месту. — Все мы тонем в этой тьме, — продолжил Каз. — Но сердце человеческое продолжает пылать в нестерпимой боли, ибо душа его истово борется! За свет! Сверкающая полоса стремительно прорезала темноту. Протянутый фитиль вспыхнул в один миг, поджигая заготовленные ранее чаши с огнем. Джаспер резко взвился на ноги, прокрутившись в прыжке вокруг своей оси. Каз остался на месте, лишь запрокинул голову и раскинул в стороны руки. Он стоял на коленях перед своей публикой, открыто и беззащитно. Зрители настороженно наблюдали за ним, умолкли даже редкие перешептывания. Огненный шнур обвился вокруг его шеи, точно змея. Джаспер затянул петлю туже и вздернул руку, заставив Каза приподняться на носки, а затем резко толкнул его в спину. Каз жестко перехватил удавку, стремительно прокрутился под ней и в следующий же миг уже стоял на ногах. Они с Джаспером стояли друг напротив друга, считая такты. Музыка пошла на спад, уходя в барабанное звучание. Каз ударил по земле ребром ботинка, высекая искры. Джаспер зеркально повторил его действия. Пылающая чечетка. Они танцевали одними ногами, но каждый удар будто высекал из плитки сноп искр. Четко, размеренно, подчиняясь ритму музыки. И искры эти осеняли их темные фигуры, утопающие среди редких языков пламени из чаш. Джаспер бросил Казу пропитанный горючим шнур, и Каз привычно схватился за безопасную рукоять. Миниатюрные заряды пиротехники, спрятанные в подошвах, подходили к концу. Каз выпустил из рукава светодиодный хлыст и закрутил в воздухе причудливый светящийся зигзаг, отвлекая зрителей и давая Джасперу время щелкнуть зажигалкой ещё раз. — Суетность манит нас иллюзорным теплом, — продолжал Каз, краем глаза приглядывая за возней Джаспера, ему предстояло распинаться, пока он не засечет вспышку. — Тьма манит нас болотными огоньками в холод и вечное забвение, как легко поддаться ей… Джаспер условлено дернул свой конец шнура, и Каз оборвал незапланированную проповедь резким щелчком хлыста. — Свет выжигает мои грехи, всю грязь и гниль души, и я благодарю его за это! Как мучительны и обжигающи эти объятия, но я тянусь к ним всем своим существом! Огненный шнур вспыхнул между ними. Мгновение — вспыхнул и второй. Каз поймал его свободной рукой и закружился между двух огненных полос, будто бы позволяя им обвивать своё тело. Джаспер контролировал и держал его. Каз чувствовал, как трещит вокруг него огонь, глотал едкий дым и вертелся волчком, не позволяя себе замедлиться. Обжигающие язычки пламени щекотали жаром щеки, тянулись обхватить, объять, поглотить его полностью. Это был тот самый танец на горящих бинтах, который он когда-то обещал Инеж. Даже жаль было, что она больше никогда его не увидит. Джаспер закрутил его, и Каз ловко увернулся от очередной огненной полосы, пронесшейся у самого лица. Заученные связки проносились в голове одна за другой, выбранный темп и жар огня заставляли обливаться потом, Каз считал музыкальные такты. Музыка ахнула ударными, и в тот же миг огненные бинты взметнулись вверх и опали на землю беспомощными мертвыми змеями. Каз торжествующе придавил подошвой ещё тлевшую голову. — Обжигающий, слепящий, мучительный, вот твои имена! — продолжил он и сделал шаг вперед. — Ты забираешь лучших из нас, подкупая их своим теплом! Так почему же я все ещё следую за тобой?.. Джаспер швырнул ему полыхающий стафф, и Каз ловко прокрутил его в руке. — Каждый раз, когда я утопаю во тьме, я взываю к тебе! Второй стафф прилетел ему прямехонько в ладонь. Каз взмахнул ими и выбросил руку в эффектном выпаде. Он не собирался выкладываться больше необходимого. Тем более что медленные статичные стойки увлекали людей не меньше и позволяли приглядеться к публике пристальнее. Он видел их, сквозь пелену пламени. Алехандро стоял, оперевшись рукой о железный поручень, почти на том же месте, где не так давно курила сеньора Старк, он задумчиво гладил ладонью бородку и заинтересованно наблюдал за представлением. Теодоро стоял по правую руку от него и бдительно присматривал за приглашенными гостями, происходящее на площадке интересовало его мало. Каз перевел взгляд дальше: Эллен Старк с восторгом смотрела на пылающий огонь, и пламя далеким эхом отражалось в её зрачках. А вот кто стоял рядом с ней?.. На лице Каза расползлась зловещая усмешка. Мистер Роллинс не сильно изменился за прошедшие года: все такой же крепко сбитый, самодовольный и лоснящийся, словно пропитанный маслом. Напомаженные прилизанные волосы, темно-рыжая борода и снисходительная улыбка, играющая на тонких кривоватых губах. Каз медленно пошел по кругу, перебирая ногами в затейливой цепочке шагов. — Я каждый день прошу тебя об одном и том же… — прошелестел он глухо и яростно. — Дай не ослепнуть от боли!.. Прыжок и обжигающий искрящийся вихрь заставил зрителей отпрянуть и восхищенно ахнуть. Каз вынырнул из снопа искр и мягко, как крадущаяся кошка, продолжил свой путь. — Дай понять, чего стою!. Стаффы скрестились за спиной и тут же перелетели к груди. Каз перехватил их на манер мечей и вскинул руки, вставая в боевую стойку. Джаспер медленно шел к нему навстречу, из руки его теперь тоже свисал длинный хлыст. На этот раз огненный. Щелчок, и в воздухе расцвел огненный цветок. Каз оттенил его ещё одной вспышкой искр. Драки они сегодня не планировали. Просто танцевали, каждый рисуя в ночном воздухе причудливые огненные узоры. Свистел хлыст и ревело растревоженное пламя. Каз же искоса наблюдал за зрителями, чутко прислушиваясь к их настроениям. Пора было переходить к более романтической части. Один из стаффов перекочевал к Джасперу, Каз перехватил второй на манер факела и двинулся к барьерам. Пламя освещало его лицо, обостряло черты, делало их тоньше, изящнее. Стройная, закованная в черное фигура могла бы принадлежать романтическому герою — мальчишке, пылкому и восторженному, ничего не знающему о той жизни, которой жили эти люди, полной грязи и крови. Он не представлял опасности для них. Разве что для их женщин… Эллен Старк смешливо подняла брови в немом удивлении. Каз жгуче посмотрел на неё из-под ресниц и склонил голову ещё ниже. Цветок, неведомым образом возникший прямо в его ладони, закачался тоже, доверчиво протянутый самой прекрасной даме этого вечера. Каз не знал женщины, которая смогла бы отказаться от такого предложения. Эллен Старк была готова его с достоинством принять. Хрупкие пальцы коснулись стебля и потянули его у Каза из ладони. Каз чарующе улыбнулся ей и сделал шаг назад. Все наблюдали за их взаимодействием, но когда он сделал пальцами легкий магический пасс, взгляды зрителей скрестились на цветке, что будто бы начал жить своей жизнью. Эллен Старк восхищенно ахнула, когда тот засветился у неё в руках, а лепестки его зашевелились, раскрываясь. — Дай всё пережить! Каз взмахнул рукой, и цветок засверкал, меняя цвет. — И любить! До смерти!.. Цветок полыхнул последний раз и осыпался цветной блестящей пылью. Эллен Старк пораженно рассмеялась и поднесла к лицу усыпанные блестками пальцы. Каз вскинул голову, откидывая челку со лба, и послал сеньоре Старк воздушный поцелуй. Она польщенно усмехнулась и обернулась к своему начальнику, что-то оживленно говоря и возбужденно размахивая оставшимся у неё в руках стебельком, с одиноким незаметным светодиодом на конце. Мистер Роллинс улыбнулся тоже и с любопытством наклонился к ней, разглядывая их куртуазный фокус. Его определенно влекли вещи, природы которых он не понимал. Пожалуй, в чем-то это роднило их с Казом, любовь ко всему яркому, необычному и непонятному. Каз знал это желание разобрать до деталей, понять принцип действия — разгадать фокус. Он и сам был таким. Так почему бы не дать людям то, что они хотят?.. — Сеньор, — окликнул он мягко. — Могу я просить вас об услуге? Мистер Роллинс обернулся и доброжелательно посмотрел на него. Каз не боялся, что его узнают, в отсветах пламени его черт было не различить, да и Роллинс никогда бы не запомнил наивного мальчишку, который болтался где-то у дверей, ожидая, пока освободится брат. — Я слушаю. — Голос у него был такой же, каким Каз его запомнил: басовитый, степенный, с нотками обманчивого добродушия. — Нам очень нужен доброволец для следующей части шоу, — Каз улыбнулся и протянул ему ещё один цветок. — Фокус совершенно безопасный, но для него нужен уравновешенный надежный человек, которому доверяла бы его дама. Мистер Роллинс смерил его пристальным взглядом, а затем пожал плечами и согласно кивнул. — Я определенно заинтригован! — Вы не пожалеете, сеньор! — пылко пообещал Каз. — Прошу, сохраните этот цветок на некоторое время. Он опустил тонкий стебелек в петлицу чужого пиджака, улыбнулся ещё раз и ускользнул обратно на площадку, мимоходом помахав Теодоро, который незаметно показал ему большой палец. Половина дела была сделана, оставалось устранить все лишнее. Каз принял самый встревоженный вид и яростно замахал Джасперу, привлекая его внимание. — Что случилось? — тот мгновенно оказался рядом. — Планы меняются, — отрывисто произнес Каз. — Надо уходить! Затевается заварушка, только что узнал. Надо делать ноги, ты первый! — Но… Каз прервал его жестом. — Отсутствие обоих заметят, я выберусь сам. Уходи! Быстро! Предупреди всех, чтобы не высовывались! — Каз… — Джаспер округлил глаза, Каз резко толкнул его в плечо. — Шевелись! Времени нет! — Хорошо, — Джаспер отступил на шаг. — Будь осторожен, ладно? — Конечно, — Каз кивнул ему и нетерпеливо дернул головой. — Давай! Я сразу за тобой, только отвлеку всех. Джаспер серьезно кивнул и исчез в темноте. Каз посмотрел ему вслед и печально улыбнулся. Друзья привыкли доверять ему практически во всем, и сейчас это играло ему на руку. Он притопнул по земле несколько раз, выбивая бодрый ритм, и вытряхнул из кармана в рукаве несколько таблеток. Крупные... Их-то лучше было бы глотать не разжевывая. Каз поморщился и принялся по одной быстро закидывать их в рот. Пять. Нужно принять пять. Одна, две… Факел в руке пыхнул искрами, одна жгуче и резко стегнула по ребру ладони. Каз дернулся от неожиданности, оставшиеся таблетки упали в пыль. Он чертыхнулся, потянулся достать ещё… — Каз? Он обернулся и чуть не выронил и сам злосчастный факел: Пьетро широкими шагами шел к нему и беззаботно улыбался. — Ну, как у вас дела? — добродушно осведомился он, приблизившись. — Где Джаспер-то? Все нормально? — Он сейчас придет, — помертвевшими губами отозвался Каз. — А ты что здесь делаешь?.. — Так Алехандро пригласил, я припоздал чуток, зато успел прямиком к выступлению, — Пьетро внезапно посерьезнел и вгляделся в его лицо. — Ты в норме? Весь в испарине, взгляд плавает… Закругляйтесь давайте! — Надо довести шоу до конца, — Каз растянул губы в улыбке. — Не волнуйся. Все под контролем. — Ну ладно, — Пьетро усмехнулся. — Постарайся тогда, тут ещё кое-кто за тобой наблюдает… Каз рассеянно кивнул и оглянулся. Теодоро делал страшные глаза и выразительно стучал пальцем по запястью, намекая на время. Каз махнул ему и глубоко вдохнул, пытаясь успокоить пустившееся в галоп сердце. У него больше не оставалось возможности отыграть что-либо назад. — Всё, пошёл, — только и сказал он и перехватил факел поудобнее. На другом конце площадки Теодоро любезно помогал мистеру Роллинсу пройти за заграждение. Пьетро посмотрел туда, недоуменно нахмурился, а затем глаза его расширились, когда он различил светящийся цветок. — Что… Каз, стой! Не смей! Каз!.. Каз уже ничего не слышал, он закрутил стафф вокруг себя и пошел вперёд. Навстречу своей тьме, гостеприимно распахнувшей объятия.