Через тернии

— Я тоже на рыбалку хочу! Первые летние лучи солнца робко проглядывали через густые пасмурные облака. Ночью был дождь и легкая прохлада пощипывала кончики пальцев, когда я, выбравшись из теплого одеяла, босиком спустилась по лестнице вниз. На старенькой газовой плитке закипал чайник, наверное, дед решил заварить чай в термос. Дядя сидел на скамейке под лестницей, откос был низким и он пригибался, то и дело стукаясь затылком о ступеньки. В его руках леска и удилище, он наматывает катушку, а на коленях лежит маленький чемоданчик с крючками и приманками. — Вы же сказали, что если я встану сама, то поеду на рыбалку На часах было чуть меньше пяти утра, чтобы встать в такую рань я завела не меньше десяти будильников на телефоне и оставила включенным радио. Всю ночь оно монотонно шипело, изредка начиная ловить другие радиостанции, но за пол часа до назначенного подъема начиналась музыкальная программа. Оставаясь спать на втором этаже вместе с дедом я каждое утро просыпалась под громкий и басистый голос ведущего. Ужасно хотелось спать. Я присела на одну из ступенек и прижала колени к груди, покрываясь мурашками от сквозняка, гуляющего по деревянному полу. Дед устало вздохнул, переглядываясь с дядей, а после махнул рукой. — Собирайся — не успел он договорить, как я вскочила с места и начала подниматься наверх, где меня ждали заботливо приготовленные бабушкой вещи — Одевайся тепло и чтобы на рыбалке сидела тихо! — услышала я вслед. Конечно, дедушка, я согласна на все, лишь бы поехать с вами. До озера мы добирались на велосипедах. У меня и деда были старые советские, с жесткими сидушками и огромным рулем, мои руки уставали от тяжелого управления этой махиной. Олег Иванович ехал быстрее на своем спортивном горном велосипеде, о котором ходило столько легенд: ба рассказывала, что он поднимался на нем по горному серпантину в Абхазии и проехал почти весь Кавказ. Озером мы называли небольшой прудик, созданный руками дачников в нашем садоводстве и к настоящему природному водоему он отношения не имел. Дорога до него занимала около получаса. Сначала по ровной песчаной дороге с горки, я радостно ускорялась и ловя потоки воздуха убирала ноги с педалей опасно катясь вниз. Дальше прямая по асфальту, по обочине мимо редких утренних машин, где я ехала между дедом и дядей, вынужденно соблюдая их медленный темп. Остаток пути занимала лесная тропинка, с большими ухабами и зарослями земляничных кустов по бокам. — А можно я землянику соберу? — Только быстро. А то всю рыбу выловят, пока мы до пруда доедем. Спрыгнув с велосипеда я торопливо забиралась вглубь кустов. Утренняя роса еще не спала и на маленьких зеленых листках лежали капли. Аккуратно приподнимая ветки я снимала несколько розовых ягодок и стараясь не помять складывала в стаканчик, который бабушка положила в рюкзак. Когда ягод набиралось чуть больше половины стакана дед недовольно окликал меня, чтобы скорее поехать. — А кого мы будем ловить? — Окуней, да подлещика. А ты кого хотела? — Щуку — Губа не дура у детеныша Детеныш. Так меня ласково называл дед, отмахиваясь от ворчания бабушки, мол, что ты ее как зверька то называешь. В его арсенале не было добрых слов, но обращаясь ко мне он произнести даже самое грубое слово нежно и ласково, от чего я совсем на него не злилась. Он редко говорил о любви, чаще молчал, но когда вечером я сильно упала разбив коленки до крови его грубые пальцы обрабатывали раны и жмурясь от неприятного жжения я прятала слезы утыкаясь в его плечо. У него были загорелые руки и длинные пальцы, которыми дед одинаково умело держал и лопату и карандаш. На его рабочем столе, заставленном моделями кораблей и подводных лодок, лежал нарисованный от руки мой портрет. Мы садились на невысоком пригорке, поставив рядом три раскладных стульчика. За спиной у дяди лежали его спиннинги и массивные удочки, на которые он мог поймать даже самую большую рыбу. После недолгих уговоров он разрешал мне взять одну из них, от тяжести удилища начинала болеть рука и я неумело забрасывала крючок совсем недалеко от берега. Олег Иванович не злился, только посмеивался и забирая удочку из рук забрасывал сам, в самую середину пруда. Я смотрела на него с восхищением, ощущая гордость и странное чувство радости, что этот высокий и смелый человек мой дядя. Когда мой крючок начинал шевелиться и уходить под воду я пыталась вытащить рыбу сама, но перед самым берегом маленькая рыбка срывалась и махнув хвостом плюхалась в воду. — Я так никогда не поймаю ни одну рыбу — складывая руки на груди возмущалась я, грустно смотря на пустой крючок — Никакой пользы от меня на рыбалке. Не поеду больше. — Как это никакой? — искренне возмущался дядя, приобнимая меня за плечи — А кто нам землянику собирать будет? Мне нравилось встречать рассвет. Горизонт багровел, и солнце поднималось вверх, прогоняя ночную сырость и промозглый ветер, прыгая по веткам заливисто щебетали скворцы и трясогузки, а на васильковых лепестках полевых цветов появлялись бабочки. Самыми красивыми были шоколадницы: у них были большие оранжевые крылья с узорами из красных и черных полос. Воздух разогревался и мне разрешали снять кофту, оставаясь в одной футболке и шортах. После нескольких неудачных попыток поймать рыбу я уставала и дед наливал мне чай из термоса, доставая из кармана наскоро свернутый в салфетку бутерброд. — А вы вечером снова пойдете на рыбалку? — А ты что с нами хочешь? Мы поедем поздно Вечером я не ездила на рыбалку, оставаясь на участке с ба. Мы вытаскивали мягкие пестрые матрасы и накинув на плечи старые куртки сидели на качелях. Обычно, она не говорила со мной. Снимала очки и откидывая голову назад слушала, как стрекочут кузнечики и цикады, а я увлеченно наблюдала за хаотичным полетом мошкары вокруг рассеивающегося света садового фонаря. В домах соседей еще горел свет, кто-то устало бродил по огороду и проверял парники, поливал клубнику или тайком собирал первые ягодки смородины. — Скоро мои любимые тюльпаны отцветут — сетовала ба, обращаясь ко мне или к своим цветам, в которых она души не чаяла — А можно я завтра букет с собой домой соберу? — Конечно, можно. Куда же мне их девать На небольшой клумбе, огороженной небольшими камнями, тихо склонив бутоны спали бабушкины тюльпаны. Нежные-розовые, ярко-желтые, несколько кустов красных, а в самой середине композиции, самые редкие, зеленые. Перед каждым отъездом меня и дяди с дачи бабушка собирала мне небольшой букет и пакетик с полными пластиковыми баночками ягод и небольшим пучком зелени с грядки, прося обязательно добавлять ее в суп. Так вкуснее. А дед, засидевшись за газетой, торопился отдать мне небольшой пакетик с мятой и зверобоем, листиками малины и цветами иван-чая, чтобы попить вкусный чай утром. — Дядя, а я когда-то ездила на дачу с мамой? Олег Иванович опять уходил от ответа, оставляя меня одну с моими мыслями.