Ночные гости

- Может быть, что-то классическое? – предложил владелец ресторана – тот самый знакомый Мирты. Выглядел он, в общем, под стать своему положению. Невысокий, плотного телосложения мужчина лет тридцати восьми в дорогом костюме и стильных квадратных очках. Максин не могла сказать, понравился ли он ей с первого взгляда, или нет. Вообще, впечатление у девушки осталось какое-то мутное. - Моцарт? – предложила Макс, - Шопен? Бетховена ещё могу, Рахманинова… что предпочитаете? Девушке не терпелось, наконец, получить эту работу и выйти на улицу. В помещении было жарко и невыносимо пахло дорогим парфюмом. - Моцарта, пожалуйста, - вежливо попросил владелец ресторана. Максин мимоходом подумала, что неплохо бы узнать, как его зовут. Так как знакомила их тётя Мирта, то первая встреча прошла в атмосфере милой рассеянности и лёгкого переполоха. Мирта всё время перескакивала с пятого на десятое, и создавалось впечатление, словно она куда-то торопится. Кажется, у хозяина заведения появились похожие мысли, потому что когда Макс уже положила пальцы на клавиши дорогого отлично настроенного рояля, он наклонился к ней, обдав ещё сильнее волной своего сладковатого одеколона, и шёпотом спросил: - А зовут-то вас хоть как, милое создание? Максин от удивления извлекла из рояля низкий утробный звук, разом нажав на все клавиши, на которых лежали её пальцы. Девушку никто раньше не называл какими-либо уменьшительно-ласкательными прозвищами. И уж тем более она сомневалась, что в данный момент как-то похожа на милое создание в своих потрёпанных джинсах, босоножках за пару долларов и завязанной на талии узлом клетчатой рубашке. Да и голову Максин с утра не помыла – проспала, до поздней ночи настороженно изучая улицу сквозь щель в шторах. - Макс, - собственное имя в этом дорогом, почти элитном заведении показалось девушке почти убогим, и она решила прибегнуть к полной форме, - Максин Дирей. - Неплохо, - по тону мужчины сложно было понять, серьёзно он или иронизирует, - а я Бейн Сондерс. «Да уж», - подумала Макс, - «по сравнению с его имечком, моё и правда неплохо звучит» - Так?.. – вежливо поторопил её Бейн Сондерс, - что насчёт Моцарта? Пальцы Максин слова легли на клавиатуру, и девушка вполне прилично исполнила «Мелодию 17». Она играла её на выпускном экзамене, поэтому грустная мелодия, льющаяся из инструмента на весь зал, звучала безукоризненно. Под конец, когда Макс уже убрала пальцы с клавиш, но последние ноты ещё наполняли воздух, Бейн зааплодировал. - Браво, мисс Дирей. Должен признаться, я рассчитывал на что-то куда меньшее. - То есть? - Ну, моей предыдущей пианистке было семьдесят два года, и она порой путала клавиши или садилась мимо стула. И опять Максин не поняла, шутит он или говорит правду. - К тому же, если берёшь на работу какого-нибудь родственника или знакомого, обычно не ожидаешь, что они справятся так же, как если бы были обычными людьми с улицы, - добавил владелец ресторана. - Так вы меня берёте? – улыбнулась Макс. - С удовольствием, мисс Дирей. При условии, что вы выбросите эти джинсы. Максин хихикнула и пожала протянутую руку. *** Тётя Мирта успела уже куда-то упорхнуть, поэтому Максин, подписав соответствующий договор и пообещав выйти на работу завтра, отправилась домой в одиночестве. Её путь пролегал через ту самую улицу, где в первый свой день Макс встретила странного уличного проповедника. Но сейчас вовсю светило солнце, вокруг было множество людей, а обходного пути девушка всё равно не знала. К её разочарованию, мужчина и сегодня занимал тот же тротуар, словно это было его законное рабочее место. Но что было удивительно, так это то, что он не выкрикивал никаких лозунгов или строчек из Евангелия. Его табличка мирно стояла, прислонившись к стене, а сам проповедник, которого, как вспомнила Макс, тётя Мирта называла Коннором, сидел на земле, перебирая гитарные струны. Рядом, с синтезатором расположился ещё один молодой парень, а чуть в стороне – саксофонист. Вместе они что-то наигрывали, и, как в Максин заговорила дипломированная пианистка, получалось неплохо. Они были немного несыгранны, но звучали прилично. Вокруг музыкантов то и дело останавливался человек-другой, бросал монетку или бумажку в открытый чехол для гитары и шёл дальше. Макс же, повинуясь мимолётному желанию, остановилась и вслушалась. - Эй, красотка, подкинь деньжат! – попросил гитарист, а по совместительству, уличный проповедник. Желание слушать музыку у девушки тут же пропало. - Зачем? – с сарказмом спросила она, кивнув на табличку, - конец-то близок. Максин повернулась и пошла в сторону дома, под аккомпанемент взрыва смеха.