Филофобия

Ваймс ненавидел ночные клубы: слишком шумно, слишком душно, слишком людно, да и за выпивку дерут втридорога. Куда больше ему по вкусу были тихие захолустные бары, где развлекательная программа включала максимум пьяную потасовку или дружеский обмен крепкими словечками. В таких местах можно было весь вечер медитативно пялиться в стакан, размышляя о проблемах мироздания или не размышляя и вовсе ни о чём, что лично Ваймсу было куда ближе и понятнее. В клубах же определённо не хватало какой-то душевности что ли, зато всегда в избытке водилось мелкого ворья и дилеров. Комиссар недовольно скривился, глядя на мигающую ярким неоновым светом вывеску: «Дурные привычки». Какому кретину вообще пришло в голову так назвать клуб? По мнению Ваймса это было равносильно чему-то вроде «Добро пожаловать, торчки» или «Склаб/скряб недорого». Из-за тяжёлой металлической двери, исписанной разноцветными граффити, доносились противные вибрирующие звуки музыки. Ваймс крепче сжал сигарету зубами и затянулся — ему определённо не хотелось туда идти, ещё и группа из АМОНК-а задерживалась уже на добрых пятнадцать минут. Почувствовав на себе чей-то взгляд, он оглянулся. Недалеко от входа стояла группа молодых людей, шумно болтающих между собой и в лучшем случае изрядно пьяных. — Эй, угостишь сигареткой? — девушка с ярко окрашенными волосами многозначительно улыбнулась, жестом демонстрируя, что была бы совершенно не против, если бы Ваймс угостил её сигаретой. Не только сигаретой. Не только угостил. Этого ему ещё не хватало. Пожалуй, нежелательное внимание со стороны юных (иногда даже слишком) особ входило в перечень вещей, из которых Ваймс терпеть не мог ночные клубы. Комиссар недовольно цыкнул и отвернулся. Девушка же определённо не оценила абсолютное отсутствие внимания к своей персоне: — Пошёл нахрен, старый козёл! — воскликнула она раздраженно, демонстрируя Ваймсу средний палец с тонким изящным колечком. Ожидание начинало надоедать. Ваймс швырнул окурок в урну и достал из пачки ещё одну сигарету, тут же закуривая и глубоко втягивая кажущийся абсолютно безвкусным дым. Похоже, это была уже третья с того момента как он приехал. Не то, чтобы он его волновала грядущая облава или что-то в этом роде, ему, скорее, просто нечем было себя занять. Ваймс выдохнул. В неоновом свете сигаретный дым отливал фиолетовым. За спиной заскрипели тормоза микроавтобуса, щёлкнула дверь, началась суета. — Комиссар, — капитан группы приветственно кивнул. АМОНК-овцы спешно построились. Шумная компания молодёжи поспешила скрыться пока на них не обратили внимания. — Я уж думал, что вы не явитесь, — Ваймс криво ухмыльнулся и бросил недокуренную сигарету в урну. Внутри клуб оказался ещё хуже: духота, смешанная с резким запахом разнообразного алкоголя, пота и ещё невесть чего, ударила в лицо, а уши на несколько секунд заложило от громкой музыки. Люди, продолжая толкаться в темноте и невпопад дёргаться под сбивчивый бит, казалось, и вовсе не заметили, что в клуб ввалился полицейский отряд. — Полиция Анк-Морпорка! — рявкнул Ваймс, расталкивая ничего не понимающую молодёжь локтями. Впрочем, едва ли от этого был хоть какой-то толк. Упаковать бы их всех и отправить в ближайший вытрезвитель, но, к сожалению, он приехал не за этим. С трудом проложив себе путь через толпу к барной стойке, Ваймс вытащил удостоверение. — Полиция Анк-Морпорка, — повторил он, протягивая корочку бармену, — комиссар Ваймс. Где я могу найти Джоди Кремня? Бармен бросил на Ваймса испуганный взгляд. Обычно в таких случаях было два варианта: первый — более простой и приятный для всех участников, заключался в том, что Ваймс получал прямой ответ на свой вопрос, второй — более проблемный и изнурительный, подразумевал, что сотрудник тоже вовлечён в сговор, а значит будет покрывать своего шефа всеми возможными способами. И крайне неприятным для комиссара фактом статистики оставалось то, что второй вариант встречался куда чаще. — У хозяина встреча в комнате для частных бесед. Это не было похоже на вранье, к тому же, информатор упоминал о какой-то сделке, что намечалась у Кремня на сегодня. Что же, Ваймсу определённо везло, а если им удастся накрыть ещё и поставщика, то, глядишь, господин мэр ещё и к ордену приставит. Ну или уволит за самодеятельность — с Хэвлоком Ветинари никогда не знаешь, чего ожидать. Осознав, что взболтнул лишнего, бармен торопливо поставил перед Ваймсом увесистый гранённый стакан и щедро наполнил его отменным виски. — Вы можете выпить за счёт заведения и подождать здесь или пройти… Комиссар оборвал его на полуслове: — Номер комнаты? — Что? — бармен опешил. — Номер комнаты, где у Кремня «частная беседа», — Ваймс сделал акцент на последнем словосочетании, ясно давая понять, что не будет повторять ещё раз. — Сэр, я… — бармен запнулся на полуслове, отпираться было бессмысленно, — четыре, сэр. Ваймс вынул из бумажника помятую купюру и положил на стойку рядом с нетронутым стаканом: — За виски. В длинном узком коридорчике было на порядок тише, чем в главном зале, а яркие вспышки неоновых светодиодов не резали глаза. У дальней стены горячечно лобызалась какая-то парочка, которой очевидно не хватило денег на съём номера — наверняка ведь удовольствие не из дешёвых. Впрочем, группа АМОНК-овцев неплохо осаждает пыл (особенно если ты сам нечист) и парочка успела скрыться до того, как дверь номера четыре распахнулась, оставляя ошмётки вырванного с мясом замка в косяке. Комиссар, конечно, мог просто представиться и попросить впустить его добровольно, но иногда элемент неожиданности работает куда лучше. — Кто вы такие?! Что вы себе позволяете?! — Кремень подорвался с места и активно размахивал руками, явно не отдавая себе отчёт в том, что говорит. Элемент неожиданности практически всегда работал как надо. — Я сейчас вызову охрану! Это частная собственность! Вы что не знаете, кто я такой?! Комиссар бегло окинул помещение взглядом. Погружённое в вишнёвый полумрак, оно оказалось немного больше, чем Ваймс себе представлял, и помимо большого кожаного дивана (какая же комната для потрахушек без него?) в нём умещался крепкий игровой стол и подобие бара. За столом, спиной к двери, спокойно сидел ещё один мужчина — бинго! Ваймсу чертовски везло сегодня. — Полиция Анк-Морпорка, — он снова вытащил из кармана удостоверение, не без удовольствия наблюдая за тем, как меняется выражение лица Кремня, — комиссар Ваймс. Джордан Кремень, вы арестованы по подозрению в хранении и распространении наркотиков, — отчеканил Ваймс, следом сменяя тон на более мягкий и дружелюбный, — и, не добавляй мне работы, а, не оказывай сопротивления, — Ваймс кивнул АМОНК-овцу. — Пакуйте его, ребята. Как и все мелкие сошки, возомнившие себя уважаемыми господами, Кремень продолжал вопить о законах и правах, которые до того не больно-то чтил, но Ваймс его практически не слушал — с ним он разберётся позже, в отделении. Сейчас его интересовала рыба покрупнее, которая (если удача не повернётся к комиссару известным местом) выведет его на поставщиков дряни как минимум по району, если не на всю городскую сеть. — А теперь ты, господин, — в полумраке разглядеть неизвестного мужчину было сложно, но комиссар был уверен, что тот едва ли двинулся за те несколько минут, пока руки его компаньона заламывали и заковывали его в наручники, — медленно подними руки, встань и повернись лицом. Мужчина его определённо услышал, но не торопился выполнять приказ, решив вначале допить свой джин. — Без глупостей, — уточнил Ваймс и тут же щёлкнуло несколько предохранителей на АМОНК-овских автоматах, чтобы предупреждение комиссара не выглядело голословным. Мужчина отставил пустой стакан, поднял руки и неспешно поднялся из-за стола, поворачиваясь к полицейским. Ваймс опешил: — Сэр? На него смотрел чёртов Хэвлок Ветинари собственной персоной. — Ах, комиссар, — Ветинари привычно улыбнулся, — не ожидал вас встретить сегодня вечером. Ваймс тихо выругался сквозь зубы. Всё-таки госпожа удача была слишком своенравной сукой, чтобы благоволить комиссару настолько долго. — Опустите оружие. — Комиссар? — капитан группы неуверенно покосился на Ваймса. — Всё в порядке, капитан, — комиссар устало потёр переносицу. Не зря ведь ему показался знакомым силуэт, но как бы ему чертовски ни хотелось узнать, какого чёрта Ветинари забыл в этом клубе, нельзя было ставить операцию под угрозу срыва. Ваймс отнял руку от лица и сосредоточился, пытаясь вспомнить необходимые детали, — у бара ошивался дилер — молодой, выше среднего, светлые волосы, тёмная кофта, возможно уже попытался скинуть товар. И скажи ребятам на периметре выпускать только по паспорту. Всех несовершеннолетних тоже пакуйте — пришьём Кремню 142-ю, если начнёт отпираться. А здесь, — Ваймс бросил взгляд на стоящего с поднятыми руками мэра, — я разберусь лично. — Так точно, сэр, — капитан кивнул и, подав жест подчинённым, вышел. — Какого хрена?! — воскликнул Ваймс, стоило только двери за остатками отряда захлопнуться. — Боюсь, я не понимаю, о чём вы, — лицо Ветинари оставалось невозмутимым, точно не его несколькими минутами назад Ваймс застал с наркоторговцем. При свидетелях, что было немаловажно. — Брось, — комиссар машинально похлопал по карманам куртки в поисках сигарет и зажигалки. Ему неистово хотелось закурить, — давай хоть в этот раз обойдёмся без твоих игр. Мы готовили эту операцию почти месяц, и последнее, что я… Договорить Ваймс не успел, а зажатая меж зубов сигарета так и осталась не закуренной. — В самом деле? — тон мэра заметно охладел. Славясь своим спокойствием и выдержкой, Хэвлок Ветинари очень редко перебивал своих собеседников, и сейчас это могло значить только одно — он был в ярости. — Я не имел удовольствия ознакомиться с этим в ваших отчётах, комиссар Ваймс. — Ты бы не дал добро! — парировал Ваймс, вынимая сигарету изо рта. — Джоди Кремень чёртов скользкий ублюдок! Он не оставляет прямых улик. Мы надеялись взять его с поличным и выйти на поставщика сегодня, чтобы прикрыть, наконец, эту дрянную лавочку! — Вы правы, комиссар, я бы не дал добро, — неожиданно согласился мэр, поджимая губы, — это не спецоперация, это — авантюра. А я не могу полагаться на ваше везение. К тому же оно, похоже, вас подвело. — Подвело?! — тщательно сдерживаемый гнев мгновенно вскипел внутри. — Да всё шло как по маслу, пока ты…! Ты…! Ваймс запнулся, осознавая, что так и не спросил, с какого всё-таки чёрта господин идеальный мэр оказался в наркопритоне. Он вернул сигарету в рот и закурил. Курение всегда его успокаивало — не никотин даже, а сам процесс: затянуться, выдохнуть, снова затянуться. В тусклом неоновом освещении выпущенный дым тоже казался вишнёвым. — Знаешь, — снова вынув сигарету изо рта, сказал Ваймс, — я просто арестую тебя, и дело с концом. Ветинари усмехнулся, демонстративно скрещивая руки на груди: — Кажется, мы это уже проходили. Ваймс цыкнул — воспоминания нахлынули совершенно непрошено. Кажется, тогда они были в Клатче. Кажется, тогда Ваймс с ребятами предотвратил теракт. И кажется, тогда Ветинари так и не объяснился с ним по поводу своей выходки. Но проведённая вместе ночь была слишком яркой, чтобы комиссар мог так легко отделаться от некстати вспыхнувших чувств. С тех пор многое изменилось, но Хэвлок Ветинари продолжал быть всё таким же упёртым мудаком. — Ты ведь мне ничего не скажешь, — Ваймс скорее констатировал факт, чем спрашивал. — Только то, что всё это — досадное совпадение. — К чёрту, — прикрывая глаза, комиссар устало плюхнулся на видавший лучшие времена кожаный диван. Только сейчас он заметил, что в комнате всё это время играла музыка — блюз или джаз, или какое-то другое дерьмо, он не был особенно сведущ в этих делах. Но, в любом случае, у него совершенно не было желания спорить с Ветинари сейчас, — поедешь с АМОНК-овцами в отдел, дашь показания. — Разве вы не обещали разобраться со мной лично? — в голосе мэра что-то изменилось. Как всегда совершенно незначительно, но за столько времени Ваймс всё же кое-чему научился. Например, он совершенно точно уловил проскользнувший во фразе Ветинари намёк на флирт и так же совершенно сознательно проигнорировал его. Как бы его ни привлекала перспектива сгрести мэра в охапку, отвезти домой и выдрать в любой понравившейся позе, он слишком устал, чтобы воплощать это в жизнь. Да и работа ещё не была закончена. — Угу, — Ваймс даже не открыл глаз, делая очередную затяжку, — в отделе. Запишем показания, оформим протокол… Он запнулся и открыл глаза, почувствовав чужие руки на своих бёдрах. — По-моему, вы слишком напряжены, чтобы проводить допрос, комиссар, — Ветинари елейно улыбался, мягко прохаживаясь по бёдрам Ваймса ладонями, а в его кажущихся совсем тёмными глазах плясали черти. — Давайте я помогу вам с этим. Тонкие пальцы соскользнули на пах комиссара, ловко справляясь с поясом и расстёгивая ширинку. Ваймс абсолютно точно не был возбуждён. Ваймс думал о работе. Ровно до этого момента. Мэр ненавязчиво огладил твердеющий член через ткань трусов прежде, чем потянуть их вниз, и растянул губы в довольной улыбке. Ваймс глухо застонал. Чёртов провокатор — всегда ведь получал то, что хотел, как бы отчаянно комиссар ни сопротивлялся. Раз за разом, как бы гневно Ваймс ни обещал никогда не плясать под дудку этого заносчивого ублюдка, как бы ни убеждал себя, что ненавидит его каждой своей клеточкой, и как бы рьяно ни отрицал эту чёртову больную привязанность, что возникла между ними, он всё равно сдавался, признавая, что всегда будет его — чёртова Хэвлока Ветинари. Его цепной пёс, его щит и меч, его верный любовник. Губы мэра почти невесомо коснулись головки члена, оставляя на ней лёгкий поцелуй и заставляя комиссара поперхнуться воздухом. Размышления отошли на второй план, уступая нарастающему желанию. Явно довольный произведённым эффектом, Ветинари снова коснулся члена Ваймса губами, так же нежно целуя у самого основания и медленно поднимаясь вверх, лишь раззадоривая и намекая на более откровенную ласку. Узкие ладони мэра оглаживали бёдра Ваймса, массируя и растирая мышцы, а возбуждение, смешанное с лёгкой истомой, накатывало волнами вместе с тем, как член тяжелел, наливаясь кровью. Ваймс затянулся и откинулся на спинку дивана, чувствуя влажный жар рта Ветинари. Многие говорили, что мэр ловок на язык, но Ваймсу нравилось это чувствовать: Ветинари мазал языком по нежной коже, вылизывал уздечку, обводил кончиком уретру и кружил им по головке, соскальзывая под крайнюю плоть и заставляя комиссара раз за разом шумно втягивать воздух сквозь зубы. И, справедливо говоря, такое применение этого острого языка Ваймсу нравилось куда больше. Ветинари не брал глубоко — играл, красовался, хотел раззадорить ещё больше, завести до предела. Хотел, чтобы им любовались. О, Ваймс был уверен, что сейчас господин мэр выглядел как никогда живописно: самоуверенный, порочный и возбуждённый наверняка не меньше него самого. Ваймс снова поднёс сигарету к губам и затянулся, борясь с соблазном посмотреть-таки на Ветинари. Ну уж нет, обойдётся — он и так позволил ему слишком много сегодня. По-хорошему комиссару бы в отделе уже сидеть и протокол заполнять, а он… Ваймс шумно выдохнул, мысли утонули в очередном всполохе удовольствия, когда Ветинари снова скользнул губами вниз по стволу, оттягивая крайнюю плоть и касаясь языком чувствительной кожи уздечки. Жар дыхания обдал кожу, заставляя яйца поджаться, прежде чем мэр прижался мягким влажным поцелуем к мошонке. Ваймс сдавленно застонал. Прохладная ладонь Ветинари накрыла его член, придерживая и неспешно надрачивая. Ветинари совершенно точно не хотел торопиться, мокро вылизывая мошонку и поочерёдно втягивая яйца в рот, перекатывая их языком и выпуская с пошлым причмокиванием. Удовольствие, растворённое в облаках густого сигаретного дыма и истомы, становилось всё более осязаемым, а мышцы непроизвольно напрягались. Ваймс крепче стиснул зубы, слабо подаваясь навстречу ласкающей его кисти, и вцепился рукой в обивку — потёртый кожзам скользил под его горячей влажной ладонью. Ласки неожиданно оборвались. — Как думаете, — Ветинари потёрся щекой о член, — здесь есть камеры, комиссар? Ваймс низко, приглушённо зарычал, признавая своё очередное поражение, и таки открыл глаза. Это было против правил, но он был бы последним идиотом, если бы полагал, что Хэвлок Ветинари будет играть честно. Ветинари облизнулся, точно ждал равно этого момента. В тусклом вишнёвом освещении он казался совсем нереальным, точно безумная галлюцинация, навеянная наркотическим угаром, или сладкая мечта, в которой Ваймс не признался бы даже самому себе. Он потушил тлеющий окурок о подлокотник (вряд ли этот диван уже хоть что-то спасёт) и вплёл пальцы в волосы Ветинари, растрёпывая его чёртову идеальную причёску. — Думаю, что ты не взял бы в рот мой член, если бы была хоть малейшая вероятность того, что за нами наблюдают, — Ваймс мягко перебирал волосы Ветинари, поглаживая и массируя кожу головы. Ветинари усмехнулся: — Похоже, вы изучили меня слишком хорошо. — Похоже, ты слишком много болтаешь. Ваймс не без удовольствия грубо схватил мэра за волосы и потянул его на себя, буквально утыкая носом в свой пах. Точно осознав свою оплошность, Ветинари послушно разомкнул губы и зажмурился, расслабляя горло и принимая член Ваймса сразу до упора. Насаживать этот чёртов болтливый рот на себя было хорошо само по себе, и Ваймс едва удержался от того, чтобы попытаться толкнуться ещё глубже. Он отпустил Ветинари лишь затем, чтобы в следующую секунду вновь потянуть его вниз, подаваясь бёдрами навстречу. Взведённый и раззадоренный предшествовавшими неспешными ласками, он знал, что не продержится слишком долго, трахая горячий податливый рот мэра. Ветинари всё так же крепко жмурился, а его изящные пальцы впивались в бёдра Ваймса, но в то же время он не пытался отстраниться или замедлиться, попросту подаваясь навстречу и даже иногда умудряясь пускать в ход язык. В такие моменты всемогущий мэр Анк-Морпорка становился практически безотказным, и это подкупало, заставляя отпустить последние бразды контроля и дать себе волю делать всё, что хочется здесь и сейчас. Ваймс кончил ему в рот с глухим рычащим стоном и не отпускал, пока не почувствовал, что горло Ветинари перестало ритмично сокращаться в попытках сглотнуть сперму. Он отстранил его от себя куда резче, чем хотелось, и, не дав толком отдышаться, потянул вверх, накручивая шёлковый галстук на кулак и без капли брезгливости впиваясь в его губы поцелуем. Поцелуй ожидаемо вышел смазанным и терпким, а дыхание окончательно сбилось, но едва ли Ваймсу было этого достаточно, чтобы остановиться. Лишённый этого удовольствия столько времени, он всё ещё не мог нацеловаться с ним. Губы снова коснулись губ, уже нежнее и мягче, а вторая рука легла на пах, оглаживая напряжённый член. — Не сейчас, — на грани слышимости выдохнул Хэвлок, вцепляясь в ладонь Ваймса и отводя её в сторону. Он грациозно вывернулся из его рук и отступил на несколько шагов в сторону, точно боялся, что, останься он рядом, он не выдержит и поддастся соблазну, позволяя Ваймсу залезть себе в штаны. Но сейчас было не время — они и так слишком задержались. Ветинари одёрнул полы пиджака, прикрывая выпирающую под тканью брюк эрекцию. Довольный и измотанный, Ваймс всё так же лениво сидел на диване, широко расставив ноги и откинувшись на спинку. Вставать совершенно не хотелось — хотелось спать. Желательно с Ветинари под боком. Не то, чтобы этот спонтанный минет пробудил у Ваймса излишнюю сентиментальность, но куда проще следить за чёртовым ублюдком, если ему для того, чтобы ввязаться в очередное мутное дело, придётся вначале выбраться из крепких объятий комиссара. По крайней мере риск случайно обнаружить господина идеального мэра в наркопритоне уж точно существенно снижался. — Даже не думай, что я спущу тебе это с рук, — напомнил Ваймс. В микроавтобусе перед клубом их всё ещё ждал отряд АМОНК-овцев, Джоди Кремень и куча работы, с которой предстоит долго разбираться. Ваймс поднялся с дивана. — И в мыслях не было, — мэр елейно улыбнулся, одёргивая лацканы пиджака и поправляя растянутый узел галстука. Конечно же он лгал, как и сотни раз прежде, прикрывая флиртом негласный приказ: «не лезь». Но едва ли Ваймс был бы Ваймсом, если бы не послал этот приказ ко всем чертям, ведь с Хэвлоком Ветинари, как и с удачей, никогда не знаешь наверняка, да и, что ни говори, Ваймсу всегда нравились своенравные суки.