Bli vant til meg*
8 июля 2021 г. в 04:46
Примечания:
*привыкай ко мне (норвеж.)
Ледяные волны отчаянно бились о каменные уступы Виндхельма, пронизывающий ветер нещадно рвал парус "Северной Девы", деревянная мачта мучительно скрипела под холодными порывами воздуха. Телдрин с невольным благоговением рассматривал массивные обледенелые каменные стены, уходящие в серое небо. Когда-то город был столицей Первой империи нордов, в настоящее же время Виндхельм является столицей владения Истмарк.
Когда они с Марной, наконец, ступили на взятые льдом тёмные камни, данмер ощутил, как его слегка передернуло от мрачной ностальгии – он жил, ещё будучи совсем юнцом, в Виндхельме, в Квартале серых. Так этот район стали называть из-за перенаселения темными эльфами, которые бежали с Морровинда из-за извержения Красной горы, предки Телдрина были в их числе. Живущие в городе норды невзлюбили соседей, всячески их притесняли, оставляли самые тяжёлые работы. При Ульфрике Буревестнике, который откровенно игнорировал бедственное положение данмеров, ситуация не изменилась, местные просто не ходили в Квартал серых, они с подозрением относились к тёмным эльфам и ко всем иностранцам из-за действий шпионов Альдмерского Доминиона, но в настоящее время, когда имперский легион победил в гражданской войне, и ярлом Виндхельма стал Брунвульф Зимний Простор, жизнь местных данмеров стала налаживаться. По крайней мере именно такие слухи доходили до Солстхейма, но как было на самом деле, Телдрину только предстояло узнать.
Они направлялись в дворец Исграмора, нынешнюю резиденцию ярла, как внезапно мимо проходившая женщина кинула полным яда голосом, с презрением оглядывая Марну:
– Чтоб тебе в Обливион провалиться!
Когда женщина скрылась за углом, девушка, как бы извиняясь, глянула на удивлённого Телдрина:
– Я оказывала помощь Имперскому легиону в гражданской войне, не все согласны с её исходом. К тому же, ярл Ульфрик пал от моего ту'ума.
Серо просто кивнул в ответ, никак, ни положительно, ни отрицательно, не комментируя полученную информацию, просто принимая её как факт.
Марна, как тан Виндхельма, быстро отчиталась о своём путешествии на Солстхейм ярлу Брунвульфу и, жестом указав наёмнику в сторону выхода, покинула дворец.
Уже у конюшен девушку окликнул щуплый парнишка с растрепанными грязными волосами.
– Я тебя повсюду ищу! – Заговорил мальчишка, роясь в кожаной сумке. Он достал стопку писем и одно из них протянул Марне. – Вот, это от твоего друга-редгарда из Данстара. Вроде все, – и парень побежал дальше.
Довакин быстро пробежалась глазами по записке и, хмурясь, недовольно поджала губы.
– Чёрт! Придётся сделать крюк и заглянуть в убежище в Данстаре, – девичий голос звенел от раздражения.
– Что ж, я прямо за тобой, – уверенно заявил Телдрин, теряясь в догадках, что же там за убежище такое.
В пути до Данстара они были два дня, за это время Марна поведала напарнику про их миссию, про Алдуина, про клинков, про Седобородых, про Путь Голоса и про все остальное. Телдрин слушал с повышенным вниманием, он наконец-то чувствовал прилив сил, а морозный воздух Белого Берега бодрил тело и мысли.
На путников пару раз нападали волки, уродливый ледяной тролль и саблезуб.
– А ты и правда лучший мечник, Телдрин, – удовлетворенно отметила Марна, наблюдая как данмер расправился со свирепым троллем.
– А я даже растерялся, услышав твой крик, – усмехнулся Серо, он никогда раньше не видел, чтобы голос мог сотрясать само пространство, такая невероятная мощь была в этом крике, настоящая безжалостная сила.
Впечатляет, девица на самом деле довакин, так ещё и прекрасно владеет голосом, кроме того, ловко орудует легендарной секирой самого Исграмора, а так же обладает магией школы разрушения. Только одна странность была в Марне – тяга к собирательству, она тащила в походную сумку все, что видела, особенно ингредиенты для зелий. Каждый раз, когда они останавливались на тропе, Телдрин со снисходительной усмешкой наблюдал, как девушка аккуратно обирает грозди ярко-алых снежных ягод.
Когда они все же прибыли в Данстар, Марну окружили местные дети, они, смеясь и напевая песенки, вручили ей маленькие букетики горноцветов и чертополоха, подозрительно косясь на её спутника в хитиновой броне. Телдрин заметил, что здесь довакина встречают гораздо теплее, чем в Виндхельме, торговцы сами подходят и предлагают свои товары, стража почтительно кланяется, уважительно роняя: "Приветствую, Соратник".
Одарив всех своим вниманием, девушка провела данмера к окраине города, к самому берегу моря. Марна, воровато оглядываясь, обошла снежный склон и рукой поманила своего компаньона. Приблизившись, Телдрин пораженно замер около массивной чёрной двери с огромным черепом, из которой сочилась густая тёмная аура смерти.
– Что есть величайшая иллюзия жизни? – Зловещим шёпотом поинтересовалась дверь, заставив тёмного эльфа еле заметно вздрогнуть от неожиданности.
– Невинность, брат мой, – спокойно отозвалась Марна, и дверь, тяжело скрипя, приоткрылась, пропуская путников.
Шагая по каменной лестнице вниз, с запоздалой досадой девушка подумала о том, что сегодня уже месяц, как она рассталась с Дельфиной и Эсберном в Ривервуде, где они договорились встретиться в лагере изгоев, чтобы отыскать вход в Храм Небесной Гавани. Пока она готовилась к этому походу, её отправили за сердечными камнями на Солстхейм, где она и встретилась с Телдрином. Наверняка Дельфина и Эсберн уже ждут её, возможно, в Картвастене. Кстати, о её спутнике-данмере ...
– Ты вернулась! – к подножью лестницы подбежала Бабетта, сверкая своими красными глазами. – Наконец-то, Марна, мы с Назиром уже устали бороться с этим сумасшедшим! А это кто? – "Девочка" пальцем указала на нового спутника Слышащей.
Телдрин сначала очень удивился, увидев в убежище Тёмного Братства, как он догадался, ребёнка, но заметив её мертвецки бледную кожу, острые клыки и налитые кровью, совсем не детские, глаза, понял, что за существо перед ним – вампир.
– Бабетта, это мой новый компаньон, Телдрин Серо, – представила Марна, указав в сторону данмера.
– Давно я не пробовала крови тёмного эльфа, – мечтательно проговорила девочка, глаза её опасно сверкнули.
– Бабетта, прекрати! – Прикрикнула на неё Марна и прошла дальше. – Назир! Я вернулась! Твоя записка порушила все мои планы! Что у вас произошло?
Телдрин, ступая за нордкой, увидел, как из-за массивного деревянного стола неспешно поднялся высокий редгард со смуглой кожей и холодными темно-карими глазами в характерном одеянии для уроженца Хаммерфелла.
– С возвращением, Слышащая! – Назир вежливо кивнул. – У Цицерона очередное обострение, в этот раз он сдуру выпил зелье лошадиной выносливости, которое сделала Бабетта, и... в общем, понимаешь .... он... как бы сказать...., – редгард замялся, отводя взгляд.
– Он обкончал саркофаг Матери Ночи, – прямо заявила подошедшая вампирша.
Телдрин подавился травяным чаем, который поднесла ему девочка, а Марна, шумно выдохнув, хлопнула себя ладонью по лбу.
– С тех пор в убежище творится какая-то чертовщина, то балки падают, то пузырьки с зельями бьются. Вчера из казны бесследно пропало три тысячи септимов, а один из наших новых адептов слёг с горячкой. Кажется, Мать Ночи страшно оскорбилась, а так как её волю можешь услышать только ты, пришлось срочно вызвать тебя, чтобы исправить ситуацию, – торопливо объяснял Назир.
– О, Ситис, за что мне все это? – Тихо пробормотала девушка. – Где он сейчас, этот глупый шут?
– Мы закрыли его в кладовой, только приносим ему еду и воду, – сообщила Бвбетта.
– Пойду, посмотрю, как он, – Марна направилась в сторону подвала. – Телдрин, располагайся. Назир, Бабетта, позаботьтесь о госте, и без ваших выкрутасов, – строго добавила девушка и скрылась в глубине убежища.
– И почему она не убила этого ненормального, когда был шанс? Ведь сразу было понятно, что в его голове не осталось ни единой здравой мысли, да какой из него Хранитель, – сокрушалась девочка-вампир, наполняя травяным чаем кружку Назира.
– Что я тебе говорил, Бабетта? Мы не обсуждаем решения Слышащей, её ведёт Мать Ночи. Вспомни, Марна никогда не ошибалась и была на нашей стороне, даже когда Астрид ... а впрочем не важно, – редгард перевел взгляд на данмера. – Телдрин, верно? Как вы познакомились с нашей Марной?
– На Солстхейме, она наняла меня в качестве компаньона, – с опаской ответил тёмный эльф, не зная, чего ожидать от ассасинов Тёмного Братства.
– А, вот оно что, ну, кажется, ты станешь её следующей зарубкой, поздравляю заранее, а то потом уже будет поздно, – зловеще хохотнул мужчина, сложив руки на груди.
– Прекрати, Назир! Твои шутки совершенно ни к чему, – сдвинув брови, отчитала товарища Бабетта и обернулась к гостю. – Не обращай на него внимания, Телдрин, у него, эм, специфический юмор.
Серо смог лишь кивнуть, лихорадочно размышляя о том, в какое дерьмо он на этот раз втянул свою задницу.
В это время Марна отворила деревянную дверь кладовой, перед её глазами предстала такая картина: растрепанный Цицерон со спущенными штанами, тихо всхлипывая, самоудовлетворялся, сидя на каменном полу среди мешков с запасами.
– О, Мать ... я слышу твой голос..., – бормотал шут, блаженно закатывая глаза.
– Немедленно прекрати, жалкий червь! – Рявкнула на него Марна, слегка толкнув ногой в плечо. – Что ты натворил, во имя восьмерых?! Ты же Хранитель!
– Ах, Слышащая, это ты! – Пропищал Цицерон, глядя на девушку так, будто перед ним предстал один из великих богов. – Я просто хотел, как обычно, натереть Мать маслом, она бы была такой гладкой ... Она так блестела, ... такая мрачно-ослепительная ... бедный Цицерон не смог удержаться...
– Ты осквернил Мать Ночи, и теперь она очень расстроена, – продолжала отповедь Марна, снимая свои перчатки.
– Цицерон скучал без Слышащей ... Цицерон хочет служить ... Я не хотел, я не виноват ..., – шут жалко захныкал. – Помоги мне, о, Слышащая, молю тебя, этот жар убьет несчастного Цицерона.
Девушка тяжело вздохнула и присела перед ним. Этот Хранитель с бесконечным трепетом относился к Нечистивой Матроне, оберегал её и Догмы Тёмного Братства. Когда Марна сохранила ему жизнь, скажем прямо, на зло Астрид, шут проникся к ней, к Слышащей, чьё место, как думал Цицерон, принадлежит ему, очень сильными чувствами. Нет, это невозможно назвать любовью, это было похоже на тёмную, вязкую одержимость, которая даже пугала девушку, она не исключила возможности, что однажды этот сумасшедший снова нападёт не неё именно по причине этой одержимости. Но, услышав голос Матери, которая, будто прочитав её мысли, сказала, чтобы Слышащая не переживала за её Хранителя, Матрона направит его. И в целом Цицерон вёл себя довольно спокойно, но случались с ним обострения, когда дух убитого им шута выходил из-под контроля. Обычно не составляло труда его утихомирить, но в этот раз, похоже, пошатнулось доверие Матери Ночи к своим подопечным из-за его выходки, а это уже не шутки.
Марна произнесла текст заклинания успокоения, её руки наполнились золотым светом, девушка направила его лучи прямо в тело Цицерона. Впитав в себя магию, организм расслабился, признаки болезненного возбуждения исчезли, а мужчина задышал ровно и спокойно.
– Приведи себя в порядок и приходи извиниться перед Матерью, – девушка поднялась на ноги и покинула кладовую.
Марна прошла в спальни, где отдыхал тот самый больной адепт, девушка осмотрела паренька и оставила ему снадобья Бабетты и зелье исцеления от всех болезней, которое ей подарил кто-то из жителей Данстара.
"Мог бы стать капитаном дальнего плавания, а подался в ассасины, – удрученно подумала девушка, закрывая за собой дверь комнаты. – Что же заставляет некоторых идти по кровавому пути, а других по пути созидания? И каков мой путь на самом деле? Убийца я или спаситель?"
Марна вдруг подумала о своём спутнике. Интересно, как он пришёл к промыслу наёмника? Какой жизнью жил раньше? О чем мечтал? Странно, ни один компаньон до него не вызывал у довакина настоящего интереса.
К моменту возвращения Марны в главный зал, там уже появился Цицерон, который пришёл в своё обычное состояние и нёс всякую околесицу.
– Я маленьких котят люблю, крысиным ядом их кормлю, – весело напевал шут, приплясывая на месте.
– Слава Ситису, Марна! Ты его исцелила, – с хищной улыбкой произнесла Бабетта, наблюдая за Хранителем взглядом человека, который после долгой дороги вернулся домой и ощутил долгожданный уют и покой. Хоть девочка и недолюбливала сумасшедшего шута, но даже она соглашалась с тем, что он стал неотъемлемой частью Тёмного Братства.
– Великая и могучая Слышащая привела нового адепта, – Цицерон кружил около Телдрина, который явно чувствовал себя неуютно в этом бедламе. – Слава Слышащей!
– Это не новый адепт, а мой компаньон, – устало объяснила Марна, опустившись за стол.
– Что?! Но как же так?! – Истерично вскрикнул шут. – Слышащая не берет в свои походы меня, обожающего её Цицерона, но приводит в дом какого-то вшивого серокожего!
Сумасшедший выхватил свой эбонитовый меч и замахнулся им в сторону данмера, который, имея прекрасную реакцию, тут же отразил удар своим эльфийским мечом. Послышался лязг стали, Цицерон наносил удары остервенело, стараясь причинить сопернику тяжкий вред, а Серо, не особо напрягаясь, отражал атаки, понимая, что на жизнь этого буйного покушаться нельзя. В конце концов, Серо нанёс удар ногой в грудь противника, и тот отлетел на несколько футов. Вдруг тёмный эльф увидел, как тело его соперника, который уже вскочил на ноги, чтобы продолжить бой, пронзили золотистые лучи – Марна применила магию успокоения.
– Браво, Телдрин! –С одобрительной улыбкой кивнула девушка. – Вам довелось увидеть бой величайшего мечника Морровинда. Вот, как нужно владеть холодным оружием, – строго проговорила Слышащая в сторону адептов-новичков, которые сбежались на шум. В толпе начинающих ассасинов пробежали восторженные и уважительные возгласы.
Телдрин широко улыбнулся, похвала Марны оказалась для него намного более ценна и необходима, чем он мог от себя ожидать. Так, нужно быть осторожнее.
Внезапно на огромный деревянный стол со страшным грохотом упала кованая люстра со свечами, раздались крики и ругань. Слышащая невозмутимо поднялась на ноги и подошла к сидящему на полу Цицерону.
– Приведите убежище в порядок, – отдала распоряжение девушка, хватая шута за ворот кофтана и рывком поднимая его на ноги, – а мы пойдём смиренно просить прощения у Матери Ночи.
Началась бурная деятельность, адепты под руководством Назира и Бабетты занялись уборкой и ремонтом, кто-то с помощью инструментов, а кто-то с помощью магии. Марна, ведя за собой Цицерона, поднялась наверх и остановилась у пьедестала с саркофагом Матери Ночи, с облегчением увидев, что он был отмыт.
Шут упал на колени и взмолился:
– О Милосердная Матушка! Прости свое недостойное дитя! Цицерон очень сожалеет, что посмел осквернить тебя своей похотью и готов понести любое наказание!
"Бедный, бедный Цицерон, – услышала в своей голове Марна, – такой верный и преданный. Но его недостойные порывы расстроили меня, очень расстроили, Слышащая. Поэтому мой следующий контракт – для него, это будет его наказанием – побыть вдалеке от меня. Передай ему, пусть отправляется в Рифтен, в таверне "Пчела и жало" он встретит угрюмого торговца. Пусть примет его деньги и выполнит его просьбу, так он свершит договор, подписанный кровью".
– Ну, что, Слышащая? Мать простила непутевого Цицерона? – Шут, стоя на коленях, с трепетной надеждой смотрел на Марну.
– Мать пожелала, чтобы следующим контрактом занялся ты, – девушка быстро пересказала детали заказа.
– Ох, так далеко, Рифтен, – мужчина протянул руки к саркофагу. – Но если такова твоя воля, Матушка, Цицерон её исполнит, – и он, снова повеселев, напевая и пританцовывая, направился в свою комнату, готовиться к заданию.
Марна подошла к стоящему за колонной Телдрину, он слышал весь разговор.
– Если после увиденного здесь ты решишь отказаться от нашей сделки, я удерживать тебя не стану, плату обратно тоже не потребую, – вдруг сказала девушка, серьёзно глядя в тёмные глаза данмера.
– Я не откажусь, наоборот, я очень рад, что нашёл опытного спутника, – и это правда, тёмного эльфа совершенно не заботил род деятельности его напарницы, главным для него оставалось чувство свободы и тяга к странствиям.
Внезапно Марна улыбнулась, так тепло и ярко, что данмер не заметил, как пропустил очередной вдох.
– Хорошо, тогда выходим завтра на рассвете, нам нужно добраться до Предела, – девушка опустила свою ладонь на плечо Телдрина, неожиданно она оказалась тёплой и лёгкой, такой ... девичьей.
Довакин проводила спутника к его спальному месту и, пожелав доброй ночи, ушла в свои покои. Телдрин долго ещё не мог уснуть, думая о том, как круто изменилась его жизнь.