School ruined my life

Trevor Daniel & Julia Michaels – Fingers Crossed *** Пошлые шлепки и несдержанные стоны разносятся по комнате. Тэхён лежит грудью на кровати и, чтобы приглушить свои сладкие стоны, зарывается головой в мягкую желтую подушку, держась руками за ее края, пока Джин трахает его сзади. Тэхён сам выбрал эту позу, поскольку они никогда ее не пробовали. Говорят, что так партнёр чувствует еще больше доминирования над своей парой. Возможно, но Джин просто нереально доводит Тэхёна до звезд в глазах. Сокджин сжимает крепко его бока и еще сильнее толкается внутрь, что Тэхёна прошибает и он кончает на простыни под собой, ломаясь внутри, пока его парень, сделав ещё пару толчков, кончает ему на попу. – Почему секс – это так охуенно! – постанывает Тэ, стоя на четвереньках, выпячивая попу, наблюдая, как его Сокджин поднимается с кровати нагишом, не стесняясь, подходит к столу, на котором лежит ноутбук, и вытаскивает из тумбочки влажные салфетки. – Тебе просто повезло, что ты со мной. А я умею доставлять удовольствие, – самодовольно произносит Джин и подходит к Тэхёну, нежно вытирая его попу от своих следов, оставляет на том месте легкий поцелуй и шлепок, после которого Тэ ложится на спину, прикрываясь одеялом. – Это тебе повезло, что ты у меня первый и мне не с кем сравнивать, – не остается в долгу Тэхён и вздергивает подбородок. Сокджин иногда что-то такое скажет, что хоть стой, хоть падай. И со сколькими его Сокджин должен был переспать, чтобы набраться такого опыта в сексе, что может так высокомерно говорить. А Тэхён-то парень ревнивый, да ещё и собственник. – Ох…кто тут у меня ревнивый такой! – игривым тоном тянет Сокджин и ложится набок лицом к Тэхёну, гладя его надутую щеку, а свободной рукой накрывает себя одеялом. – Я не ревнивый! – протестует Тэхён, скрывая очевидную правду. – Просто ты…ты мне очень нравишься. Тем более у меня не было отношений до тебя, хён. Всего пару поцелуев… – Ох, ты мой невинный котёночек, – Придвигается ближе и нависает над лицом Тэхёна, показывая свою самодовольную улыбку. –Хён…мы так и не поговорили. Как съездил к родителям? Как себя чувствуешь? Тебе уже лучше? – И улыбка с лица Сокджина сходит на нет. Красивые глаза прищуриваются, а на лбу показываются маленькие морщинки. Тэхён не забыл свою обиду. Просто решил не показывать свою истеричную и ревнивую сторону, когда они еще так мало встречаются. Тем более сложно отказать Джину, который написал, что не идет сегодня на пары и свободен для свидания. Тем более, когда Джин открыл дверь в одних белых трусах и сильно прижал к себе, целуя и кусая ухо. Тэхён был не в силах противостоять, он соскучился, поэтому сразу же поддался, а потом он уже вовсю стонал в подушку, стоя раком. Тэхён думает, что он бесхребетный слабак. Но что поделать, если он влюбился? Он не строит из себя невинного, но все же это его первые и, наверное, серьёзные отношения, он готов в них тонуть. Они уже повстречались сто дней и пока ему все нравится. Говорят, что идеальных людей не бывает, но Тэхён готов поспорить, его Сокджин идеальный. Он всегда трепетно и нежно относится к нему. Свидания всегда хороши, Сокджин водит его в кино на последний ряд в будние дни, где они целуются до покрасневших и чуть припухлых губ, возит в кафе, в которых Тэ никогда не был, потому что далеко от их района, всегда отключает звук на телефоне и прячет в карман брюк, говоря, что сейчас он с Тэхёном и никого больше не хочет слушать, а Тэхён радуется, какой у него сказочный парень. Всегда оплачивает счет и не позволяет Тэхёну скидываться. Они гуляют в интересных и почти что безлюдных местах. Тэхён сначала косился, но Сокджин его успокоил, сказав, что не хочет, чтобы им кто-то мешал и он мог бы поцеловать его, когда захочет. А потом везёт к себе домой, а не в дешевый мотель, чтобы заняться крышесносным сексом, после которого заказывает и оплачивает такси до дома Тэхёна. Не парень, а мечта. Тэхён просто зависим от такого Сокджина и ему очень хочется услышать эти заветные слова, что тот его тоже любит. Это ведь так! Иначе бы Сокджин так долго с ним не встречался и не тратил на него время. –Хён…ты задумался… –Ах, да…Все прекрасно. Не волнуйся, – и наклоняется, чтобы чмокнуть Тэхёна в щеку, а потом подарить натянутую улыбку. Никакой болезни не было, родителей тем более. Сокджин просто веселился с друзьями в клубе. Совестно… ммм… разве что немного, но только потому, что Тэхён верит всему, что он скажет. Но также лучше…для него. Тэхён как одуванчик – подуй и он разлетится. Сокджин всегда считал отношения тяжелой ношей в таком раннем возрасте. Зачем привязываться и ограничивать свободу друг другу. Это не значит, что он несерьезный и у него шальной ветер в голове. Может быть. Два года назад у него были долгие, стабильные и головокружительные отношения. Целый год он, кажется, был влюблен до беспамятства, пока ему не надоели вечные ссоры и запреты повеселиться с друзьями, потому что его парень ужасно ревновал. Сокджин хотел веселиться и общаться, а не сидеть на привязи, он же не собака. Тем более пока молодой, нужно попробовать все в жизни, а с одним партнёром это не так уже и интересно. Да и тот святым не был, вечно требовал дорогие подарки, водить в рестораны и даже возить за границу. Джин не жадный, но у всего есть предел, и он, собравшись, помахал ручкой на прощанье. После этого он решил не заводить долгие и серьёзные отношения, только мимолетные интрижки и секс без обязательств. Ему кажется, это идеально. Никто не в обиде. А любовь… он не сильно на нее претендует. В ней нет ничего стоящего… Сокджин знает, что иногда он может быть высокомерным подонком, таких как раз показывают в дорамах, что крутят по телику днями и ночами. Он просто не понимает, что в этом плохого? Он берет от жизни все, что ему дают, тем более деньги у него есть. Идеальных и верных отношений нет, кто бы что ему не говорил. Доброта, щедрость – на этом ничего не построишь. Пример–его родители, выглядят счастливыми, несмотря на то что изменяют друг другу. Какая разница, бывает. Повеселятся на стороне, но все равно вместе продолжают вести бизнес, улыбаться друзьям, выглядя счастливой семьей. Их все устраивает, главное, не выносить сор из избы. Значит, можно так жить и горя не знать. Джину нравится, а вот Намджуну не очень, но это уже его проблемы. Сокджин любит красоту, а красивых и доступных мальчиков еще больше. Он не последний козел, чтобы заводить отношения и врать только ради того, чтобы затащить в кровать. Да кто ему вообще может отказать?! Он знает себе цену. Он смышлёный и уверенный в себе парень. Тэхён…Тэхёна Сокджин считает безумно привлекательным и миленьким. Таких как Тэхён у него не было. Он излучает невероятное тепло и уют, но тем не менее у него развито чувство стиля. Тэхён чистая, невинная эстетика. Он забавный, космический и необычный. Но что еще потрясло Джина в нем, так то, что он честный, щедрый и умеет радоваться жизни, даже тогда, когда нет и воны за душой. Наивный малыш. Тэхён иногда может казаться полным глупцом, но Джину думает, что так он скрывается от этого мира. Тэхён умный и, может, даже коварный… И от одной его красивой квадратной улыбки, которая полна радости, хочется самому смеяться и заряжаться позитивной энергией на целый день. И все это не мешает ему быть дико сексуальным. Да, Сокджин бы сказал, что Тэхён интересный экземпляр. И как только он его увидел, сразу захотел себе. А еще когда выяснилось, что это чудо несовершеннолетнее и невинное…еще больше загорелся… Сокджин знал, как нужно было подходить к Тэхёну. Красивыми словами и поступками, а не предложением одной волшебной ночи. Много сил он не вкладывал, поскольку видел, что Тэхён уже от него без ума. Пару свиданий и тот уже весь его. Бери не хочу… Наверное, все-таки Тэхён глупенький, раз не видит истинных намерений Сокджина. Тэхён хочет верность, любовь и розовый рай, Сокджин же от такого бежит…Да и по сути он же ему даже не предлагал встречаться, сразу пригласил на свидание и тот согласился. А что Тэ там себе надумал, это ведь уже не его проблема? Сокджин долго не встречается и точка. Даже с таким магнетически притягательным Тэхёном. Против себя он не пойдет. Сколько он с ним, месяц? Два? Можно еще один повеселиться, потому что уж очень с ним хорошо, а потом конец. Тэхён, он же семнадцатилетний парень, долго лить крокодильи слезы не будет. Через месяц уже нового парня найдет себе. –Х-ё-н, – ласково тянет Тэхён и перекатывается, садясь тому на живот, прикрываясь одеялом. – А ты знаешь, что мы уже сто дней встречаемся?! – у Сокджина расширяются глаза в недоумении, он невольно сильнее сжимает бока Тэхёна, что тот расценивает как «ох, какая невероятная новость» и продолжает с обворожительной, счастливой улыбкой, рисуя на груди Сокджина непонятные узоры: – Я даже торт испек, но ты заболел. Пришлось выбросить, – хмыкает Тэхён, недоговаривая истинную причину. – Может, если сегодня мы свободны, отметим нашу маленькую годовщину? Тэхён с улыбкой слазит с Сокджина, который в шоке садится, опираясь о спинку кровати, наблюдая за Тэ; тот подбегает к своему рюкзаку и вытаскивает оттуда запакованный подарок, чтобы снова усесться рядом, прикрыться одеялом и вручить его Джину. – Это я купил. Немного накопил, – довольно сообщает Тэхён и еще раз кивает на подарок, чтобы Сокджин открывал, а не таращился на коробочку. – Не откроешь? Сокджину бы не открывать… а выбросить. Но он прочищает горло, натягивает улыбку и в смятении распаковывает небольшую коробочку. –Ох… – все, на что хватает Сокджина. Ему подарков не дарили, вернее его парни не дарили. Просто тянули деньги с него, а отдачей был секс, его все устраивало. Но то, что Тэхён копил и потратил на него…пусть даже на не очень дорогое ювелирное изделие, небольшой серебряный браслетик с шармиком в виде луны, что-то кольнуло внутри и начинает гореть. – Нравится? – Тэхён показывает свою руку и на ней висит такой же самый браслет, только с солнцем вместо луны. Сокджин просто кивает и не может глаз отвести от браслета, пока Тэ продолжает говорить. – Я долго думал, что купить нам такое парное…и увидел эти браслеты. Это как бы ты моя луна, а я твое солнце. Я его не буду снимать, хён. Буду всегда носить с собой и думать о тебе. И хён…Я, кажется, влюбился в тебя… – Джин поднимет глаза вверх, и, если бы Тэ был повнимательнее, он бы увидел виноватый взгляд. – Даже не кажется… – понижает голос Тэхён. – Я люблю тебя, Сокджин-хён. Сокджину много раз признавались в любви, для него это не в новинку, в новинку то, что это было сказано уж слишком нежно и искренне, от чистого сердца. Он тянет спокойную улыбку, хоть внутри все пылает. – Почему ты такой хорошенький? – приходит в себя Сокджин и тянется, чтобы поцеловать, смять губы Тэхёна в страстном поцелуе, чтобы не отвечать и обмануть таким способом, а тот только ластится и отдается полностью, утопая в этой страсти. – Я возьму вино, – отрывается Сокджин и поглаживает щеку счастливого младшего. – А ты нарежь фрукты. Будем праздновать. И Тэхён словно ещё больше загорается, поднимается, ища свою одежду, чтобы одеться и пойти пританцовывая на кухню, веселя своего парня. Разве его Сокджин не лучший?! Сокджин сгребает волосы назад, закатывая глаза, громко выдыхая. Значит, прошло уже три блядских месяца…ничего…можно еще месяц повеселиться, с Тэхёном ведь интересно. А если приглянется кто-то другой, то можно и оттолкнуть. Он ведь не привык к младшему, просто…просто…у него никогда не было так, чтобы к нему ластились и отдавали тепло не потому, что он богатый и красивый, а потому, что он просто он… Ким Сокджин. – Какой же ты ублюдок! – сам себе тихо шепчет Сокджин, вытряхивая из головы глупые мысли, кладет коробочку с браслетом на прикроватную тумбочку и поднимается с кровати, ловя взглядом своё отражение в зеркале на стене. Кажется, впервые в жизни он разглядывает не свои привлекательные черты лица, а смотрит насквозь, словно в душу, в свои потерянные глаза. – Бред… – отмахивается Сокджин и натягивает белье. Вот глупость придумал… И что самое ужасное и пугающее, он не хочет признаваться себе, что он еще не готов отпускать Тэхёна… *** Уроки, наверное, самая скучная хрень на Земле. Чимин сейчас просто дико завидует Тэхёну. Тот пошел к своему парню заниматься радостями жизни, а он должен мучаться здесь. С Чонгуком нормально не поговоришь, потому что он все время где-то в облаках летает, дергается как ненормальный и будто выискивает кого-то глазами в коридоре. От телефона оторваться не может, все смотрит в него и смотрит, дырка скоро появится. Если бы Чимин не знал Чонгука, он бы подумал, что тот влюбился. Курам на смех. Чонгук. Еще что придумаешь…думает Чимин. Тот любит свои книги…он даже на девочек не смотрит, какая там любовь?! А вот Чимин хочет любви. Хочет поцелуев под луной и первый незабываемый секс. Вчера он целый день переписывался с RM и уже практически написал: «Хочу встречу и твои сильные, мускулистые руки на себе!», но передумал, он должен сначала похудеть, чтобы показаться неотразимым. Это будет стимул для него. Чем скорее, тем лучше… У них все перешло на новый уровень. Пошлые сообщения, из-за которых он заливается краской и стонет от удовольствия в подушку. Чимин признался, что пару раз смотрел на его пресс и просто кончал, какой он горячий. Его родинки на груди так и сводили с ума. А тот в ответ прислал еще фотки…вот это был рай для Чимина. Это все конечно хорошо, но он хочет физического контакта. На других даже смотреть не охота. Все или слишком тупые, или не геи, или что-то еще… Чимин не разбирается. У него ведь есть RM, с которым он переписывается днями и ночами. А потом у них будет долгожданная встреча… Перед последним уроком, физкультурой, на которую Чимину дико не хотелось идти, они с Чонгуком вышли на улицу на перемене, сегодня просто замечательная погода, да и в классе торчать совсем уже не хотелось, даже Чону, на удивление. Сумерки наступали быстро, на улице уже не так светло, но можно разглядеть силуэты других учеников вдалеке. Они сели на скамейку во дворе школы, чтобы насладиться недолгим отдыхом. Спустя две минуты загорелись фонари, освещая площадку. – Хочу уже лето, – облокачивается на скамейку Чимин, поднимая голову вверх и закрывая глаза. – И поездку с палатками. Целых три дня без родителей и уроков! Только бы дожить. –Ну, если прекратите с Тэхёном пить и делать сомнительную еду, то может и доживёшь, – острит Чонгук и получает легко локтем в бок от Чимина, и только улыбается на это. – Смотрите, кто заговорил! – хмыкает Чимин и кладёт голову на плечо Чонгука. – Не так много мы и пьем! Тем более вино способствует хорошему кровотоку. – Ты меня этим не убедишь. – Если бы ты хоть разочек попробовал, тебе бы понравилось, – возмущается Чимин и продолжает свою болтовню с закрытыми глазами. Чонгук невольно усмехается, припоминая вчерашний вечер. Да…он впервые выпил пиво и ему понравилось немного, но больше понравилось проводить время с Юнги-хёном, которого нигде не видно. Он ловит себя на том, что он скучает. Скулит в душе, как брошенная собачонка на улице. И у него два важных вопроса к себе: почему он так сильно скучает и почему он так хочет увидеть Юнги? Это ведь нормально? Желать так сильно увидеть другого парня. Чонгука выводит из своих запутанных мыслей уведомление о сообщении. Надежда ведь есть, что это Юнги ему написал? Чонгук радуется, что Пак болтает с закрытыми глазами и не видит его дрожащих рук, которыми он разблокирует телефон в предвкушении. И… да… ему написал Юнги-хён. Облегчённая и счастливая улыбка показывается на лице Чона. Хён: «Первый этаж. Последний класс справа». Чонгук быстро отвечает «скоро буду», вспоминая, что же там находится, старый музыкальный класс вроде, окна которого выходят во двор и куда никто не ходит, потому что нужно сделать ремонт. Чонгук прячет телефон и быстро встаёт, и Чимин, не ожидав такого от друга, чуть не валится на землю, но успевает схватиться за скамейку руками. – Ты чего? – хмурится Чимин, а Чон с широко открытыми глазами смотрит в одну сторону, потом в другую, придумывая, что же сказать, и переводит взгляд на вопрошающего Чимина. – Э… учитель Кан написал, что ждет меня в учительской, – выдыхает. Боже… врать так сложно, еще и другу. – Так что я пойду. А ты не опаздывай на урок. – Ну ладно… – тянет Чимин, потирая правую щеку, и смотрит вслед Чонгуку, который чуть ли не бежит в школу. – Странный он че-то стал. Ох, Тэхён... Где же ты… Он поднимается со скамейки, наклоняется, чтобы поправить брюки и пиджак, поднимает голову вверх и дергается, выкрикивая своим писклявым голосом от неожиданности, спохватывается и, ойкая, кланяется. – Пак Чимин, одна минута до урока. Почему ты еще здесь? Его напугал стоящий передним учитель Кан, который смотрит сначала на него, а потом на свои часы, держа в руке черный, чем-то набитый, портфель, что чуть ли сам не расстегивается. За учителем Чимин видит еще двух учителей, которые что-то обсуждают, но его волнует другое: разве учитель Кан не должен ждать Чонгука в учительской? Он суживает глаза и думает, что может это просто он не расслышал, что его друг сказал. – Да…э…учитель Кан, уже бегу. Он снова кланяется, показывая легкую виноватую улыбку, учитель сразу же разворачивается к своим коллегам, а Чимин быстренько уходит, пока ему не поручили какое-то задание. Учитель Кан тот еще шутник, на уроках у него скучно не бывает, а какой он выдумщик в наказаниях…Чимина сразу предупредили не попадаться ему на глаза. Поймешь этих учителей… И портфель странно выпирает, точно соджу прячет, думает Чимин, заворачивая за угол, и неожиданно валится на землю, несильно ударяясь головой. – Ауч! – тянет Чимин и чувствует, как с него быстро встают. Он открывает глаза и, щурясь, смотрит на вечернее небо, покрытое темными облаками, и не понимает, что вообще происходит. Приходит в себя, когда слышит очень знакомый и ненавистный голос: – Вот блять… – опускает плечи Намджун в безнадежности. – Ким Намджун! – учитель Кан подходит сзади и сразу начинает их отчитывать, как они ведут себя на территории школы. Намджун даже не удосуживается слушать учителя, тот ничего нового ему не скажет, ему и так нихрена не будет, его родители вложили в эту школу значительную сумму, так что обойдётся простым наказанием. Его волнует другое…ну почему, почему в этот момент из тысячи учеников именно Чимину нужно было завернуть за угол?! Это просто невыносимо! У них и так нихрена не клеится! Чимин садится на асфальт, опираясь на руки, но не спешит вставать. Что не день, то просто катастрофа. Он недовольным взглядом смотрит на Намджуна, который виновато глядит прямо на него, а после переводит взгляд на Чонхо, который свалил его с ног. Вот что за срань! Уже за угол нельзя завернуть, чтобы не получить люлей, и виной всему этому не кто иной, как этот неуклюжий, дурной хулиган Ким Намджун. Руками, видите ли, он решил поразмахивать. Тупость ему свою, видимо, некуда девать. Чонхо хоть голову опустил, чувствует свою вину и слушает внимательно учителя. А тот, посмотрите на него, стоит и таращится на Чимина, и все ему побоку. Чимин раздраженно выдыхает и наблюдает за тем, как Намджун протягивает ему руку, но он только косится на неё и сам поднимается, без помощи, и отряхивает свои штаны, неожиданно шипя. Наверное, локти стесал, потому что тяжело и больно поднимать руки,из-за чего он еще больше хмурится. –А ты, Чимин! Ты уже давно должен быть на уроке, а не встревать в драки! – Чимину от услышанного прям плохо становится. Он, кажется, еще никогда не открывал свои красивые узкие глаза так широко. Да учитель Кан, блин, соджу перепил, думает Чимин и сжимает губы в тонкую полоску, выпучивая глаза и переваривая сказанное. – Вы все трое наказаны! – Учитель Кан… – тянет пискляво Чимин возмущённым голосом. Это его что, еще и наказывают не за что?! Да где такое видано, он вообще-то потерпевший! –Ничего не хочу слышать, – перебивает его учитель. – После уроков идёте в старый музыкальный класс. Будете окна мыть и пол драить, ясно вам?! А сейчас, Чимин и Чонхо, быстро на уроки! Чимин хмыкает и зло косится на Намджуна, который прикусывает нижнюю губу и поднимает голову вверх, словно у неба спрашивает: «За что?» Ох, Чимин просто готов взорваться. Взяли и наказали! Ни за что! Он сжимает кулаки и быстро разворачивается, чтобы уйти, ощущая спиной, что глаза Намджуна скоро дырку в нем проделают. Учитель Кан старается еще мозги промыть Киму, потому что тот умный парень, а занимается не тем. Чимин бы поспорил с первым утверждением. Намджун может и понимает там всякие задачки, но для Пака он просто безмозглый. Хоть бы извинился этот подонок, так нет… «Да чтоб ты скис, Ким Намджун!» – истерит в душе Чимин на уроке, после того как посетил медсестру, и она промыла ему ранки на локтях. Если бы он был таким шкафом, он бы пораздавал люлей этому Намджуну, а так приходится молча сидеть и страдать. Даже Чонгука почему-то нет на уроке, чтобы ему все рассказать. «Стоп. А где Чонгук?!» Чимин еще раз обводит взглядом всех учеников, но Чона не находит, он бы ему написал, но телефон в раздевалке. «Да что за день?!» После урока Чимин даже не переодевается, только забирает свои вещи из раздевалки и так и идет в спортивном костюме, не убирать ему ведь класс в школьной форме. Он приходит к назначенному месту, где должен отрабатывать наказание, и видит, что Намджун уже подпирает стену возле класса, скрестив руки и прикрыв глаза, вместо того чтобы самому приступить к уборке. Ну конечно, зачем же ему руки марать, если есть Чимин, думает Пак, эти богачи ведь палец об палец не ударят. –Я уже здесь, – дает о себе знать Чимин, и Намджун открывает глаза, мило улыбаясь. – Мы ждем Чонхо-хёна? Намджун прочищает горло и отходит от стенки. – Его не будет. Он, кажется, палец сломал, – спокойно отвечает старший. –Сломал? –удивленно переспрашивает Чимин. «Был же час назад целёхонький. Когда успел?!» И теперь ему что, придётся остаться наедине с этим самым «тридцать три несчастья»?! Вот что за день! – Да. Несчастный случай, – пожимает плечами Намджун. Несчастный случай – это Ким Намджун, если так можно назвать. Он не хотел, оно как-то само получилось. Он и Чонхо толкать не хотел, но тот такой придурок и язык у него как помело, вот он и не сдержался. Но ведь по-дружески толкнул, кто знал, что так сильно получится и в тот момент завернёт Чимин. Честно, Намджун уже думает, что он в прошлой жизни где-то жестко накосячил. И палец ломать он Чонхо не хотел, ну хорошо, он его не сломал, просто немного вывихнул, совсем немного, походит пару дней с шиной и будет как огурчик. Метод, наверное, жёсткий, но другого выхода он не придумал, а остаться с Чимином наедине пару часов – это стоит многого. Чимин хмурится, словно не верит ни единому слову, но все же открывает дверь и замирает у входа, Намджун чуть не врезается в него, а потом смотрит на причину замирания младшего. –Юнги?! – в недоумении таращится на него Намджун, разглядывая в полумраке силуэт Юнги, который облокотился на окно и курит сигарету. – А ты что здесь забыл? Намджун делает шаг вперед и засовывает руки в карманы, пока Чимин слегка кланяется в приветствии и становится позади, прячась за Намджуном, прикусывая губу. –Хорошо проводил время, пока вы не припёрлись, – он спрыгивает недовольно с подоконника, кидает сигарету на пол и тушит ее носком черных кед. Намджун подозрительно сканирует класс и самого друга, который проходит мимо них и всем своим видом показывает, что ему помешали. – Созвонимся, – бросает Юнги Намджуну, кидая взгляд на притихшего Чимина, и выходит из класса. Они остаются вдвоем, чему Ким невообразимо рад, что не скажешь о Чимине. Пак подходит к выключателю и включает свет, сразу жмурясь от яркого света, привыкая. Он не хочет тратить время, поэтому сразу же подходит к парте, где лежат средство для окон и тряпки из микрофибры. Намджун уже хочет открыть рот и извиниться, но его сбивает с толку то, как уверенно повернулся к нему Чимин и демонстративно вытаскивает из кармана телефон с наушниками и вставляет их в уши, притом дерзко улыбаясь, включает громко музыку, которая доносится до Кима и отворачивается, чтобы приступить к работе. – Вот и поговорили, – сам себе отчаянно говорит Намджун и тяжело выдыхает. Чимин специально оборачивается к нему, награждая недовольным взглядом, чтобы посмотреть, приступил ли тот к работе, не одному ему же здесь убираться, но Намджун только иронично улыбается. – Угораздило же меня влюбиться в тебя, да? –хмыкает Ким, пока Чимин на него вопросительно косится. – Был бы здесь RM, ты бы, наверное, от счастья прыгал, да?! А как тебе то, что он – это я?! «Совсем больной? И че он там своим языком треплет?» – думает Чимин и отворачивается к окну. Намджун, кажется, еще никогда так дебильно себя не чувствовал. Ведь это же должно быть романтично. Они вдвоем…заперты…и тут он поднимает голову, коварно улыбаясь, жёлтой лампочки над головой не хватает. Идея пришла сама собой. Он вытаскивает свой телефон и быстро печатает Хосоку сообщение, что нужно закрыть его в старом музыкальном классе. – Ты вообще работать собираешься…х-ё-н? – у Чимина из ноздрей чуть ли пар не идет. Он даже наушник один вытащил. Вот что за дела. Он не виноват, а тот даже извиниться не может, еще и работать не хочет. Эти богатые детки… – Приступаю, – закатывает рукава рубашки Намджун и подходит к метле. Проходит, наверное, полчаса, долгие и молчаливые полчаса, которые не нравятся Намджуну. По крайне мере он тешет себя тем, что можно позаглядывать втихую на жопу Чимина, когда тот не оборачивается и не одаривает его злостным взглядом. – Я закончил свою работу, – вынимает наушники из ушей, потому что телефон предупреждает о малом заряде, чему Чимин очень недоволен, он убирает его в карман, серьёзно поглядывая на Намджуна. Намджун, скрывая свою улыбку, смотрит, как тот приближается к двери и дергает ручку… раз… еще раз… и еще… – Да что за… – дергает Чимин ещё раз и прикладывается плечом к двери, со всей силой нажимая на ручку. –Что-то случилось? – включает все свое актерское мастерство Намджун и отставляет в сторону метлу, с которой он просто так простоял, крутя в руке, чтобы убить время. – Кажется, нас заперли, – обеспокоено говорит младший, повышая голос, и еще раз пытается дёрнуть ручку, но отходит, давая Намджуну попробовать, когда тот подходит к двери. – Да быть такого не может! – наиграно удивляется Намджун. Он сам пробует ещё пару раз и, сдерживая улыбку, поворачивается к Чимину, который стоит, словно на него вылили ведро холодной воды. – Да. Дверь заперли. – Вот черт… Можно позвонить учителю Кану. У меня есть его номер! – быстро догадывается Чимин, пока Намджун обреченно, со звуком опирается на дверь, проклиная мысленно свой план. Коту под хвост… коту под хвост... Чимин вытаскивает из кармана телефон, но тот тут же выключается, Пак снова расстраивается, поднимает свою голову и смотрит уже на улыбающегося Намджуна, который, кажется, недавно умирать собирался на этой двери. – И почему ты такой радостный? – злится Чимин. – Нас ведь заперли, – пищит он и тут же вскрикивает от страха, когда в классе лопается лампочка, погружая помещение в темноту. – Это ты сделал?! – намекает, точнее делает комплимент, что у Чимина высокий и красивый голос, способный даже лампочку лопнуть. Но Чимин как всегда воспринимает по-другому, поэтому обиженно надувает щеки. Послать он его не может, ведь бежать некуда, а ударить тем более, силенок не хватит. Он разворачивается и подходит к окну, садится на подоконник, скрещивая руки на груди, и всем своим видом показывает недовольство. Ох, этот Намджун, если не ударит, то обидит. У Пака, кажется, уже больше сил нет терпеть этого самодовольного козла. Чем дальше, тем день дерьмовее. Его греет лишь одна мысль, как только он доберется до дома, если его выпустят из этой тюрьмы, то он обязательно напишет своему RM, чтобы поднять себе настроение. Намджун почесывает голову, блуждая в своих раздумьях, как начать диалог, чтобы тот сразу не выпускал когти. – Я вот по утрам бегаю… – и прикусывает губу, когда Чимин непонимающе смотрит на него, прищуривая глаза. – Если хочешь… – Не хочу, – тут же перебивает его Чимин, даже не удосуживаясь дослушать предложение. «Бегает он…еще бы чем похвалился?!» У него просто желание свалить отсюда и не слышать его. И почему говорят, что Намджун красивый и умный?! Он… Прилипало он, недоделанное! Намджун громко и обреченно выдыхает. –Слушай… я просто… ты шел не вовремя! – Ой, прости! Я ведь должен был знать, что тебе приспичило кого-то ударить! – хамит уже в открытую Чимин. Ну и что, что тот старше, уважение нужно заслужить. Тем более он так и не услышал «извини». –Да никого я не бил! – защищается Намджун. – Я вообще против драк… я мирный человек! –Ага. Когда спишь! –Чимин! – повышает голос старший, потому что поведение Чимина ему вот ни капельки не нравится. Он ведёт себя как избалованная принцесса. Да ему даже не дают извиниться нормально. – Намджун… х-ё-н! – тоже кричит в ответ Пак. – Ты можешь меня выслушать хоть пару минут и не перебивать? Пожалуйста! Чимин кивает, но все равно переводит свой взгляд на окно, задирая нос. Намджун думает, ну хер с ним, он попробует объяснить, что у него на сердце, но для этого ему нужны смелость и решимость, поэтому он отворачивается от него, чтобы не наблюдать прищуренный, злой взгляд на каждое его слово. Он облокачивается на парту и начинает свой монолог, жестикулируя руками, помогая этим себе выразить чувства. – Послушай… Я ведь не хочу тебя обижать. Я... не такой, как говорят другие. Это все слухи. Я не отбитый хулиган! – Чимину как раз в голову приходит стоящая мысль. Они ведь на первом этаже, значит, можно открыть окно и выпрыгнуть без всяких последствий. И пока Намджун думает, что дальше сказать, он тихо открывает окно и спрыгивает, как мышка, получая долгожданную свободу, а Ким…пусть себе этот бред рассказывает. –Тем более, – продолжает Намджун, – я не хочу причинять тебе вред. Ты… ты даже не представляешь, как трудно мне все это говорить! Я хочу… чтобы ты наконец посмотрел на меня и позволил открыться, потому что… потому что ты мне нравишься. Чертовски нравишься! Ух… наконец он это сказал. Смело выдыхая, он ждет реакцию Чимина, но не получая никакого ответа пару секунд, он поворачивается и просто охреневает. Пустое место и открытое окно. – Ты что, блять, серьезно?! Твою мать… блять! Я ведь тут распинался! А ты, блять… Ааа! – кричит Намджун, дёргая свои волосы от злости и досады. Он бьет кулаком пару раз об парту, чтобы снять свою злость, он просто не может поверить. Этот…этот…павлин, блин, просто взял и смылся, ничего не сказав, а говорят ещё, что это Намджун мудак. Разочарование так и льётся рекой. Видимо, к Чимину нужен другой подход, больше силы, раз он так сопротивляется. *** Хочешь, не хочешь, а врать иногда нужно, даже если не любишь, потому что порой это оказывается единственным выходом. Или нет. Чонгук еще не разобрался, да и не особо хочет, ему просто до мурашек хорошо, и если это его цена, то ему подходит, потому что то, что он чувствует – не описать словами. Он подбегает к деревянной двери класса и останавливается, хорошо, что его никто не видел, все уже на уроках, кстати, где и он должен быть. Может где-то глубоко внутри его и грызёт совесть, но он только выравнивает дыхание, и застенчивая улыбка сама показывается на лице, когда он открывает дверь, чтобы увидеть Юнги-хёна. В классе темно, свет не включен, наверное, чтобы не привлекать лишнего внимания, и, если бы не свет от уличных фонарей, что просачивается сквозь зашторенные окна, Чонгук бы ничего не увидел. Класс небольшой, всего лишь несколько парт возле окна посередине и много стульев в правом углу, стоящих друг на друге в виде высокой башни, старая доска, исписанная пошлыми словами и рисунками, висит на стене, и несколько пюпитров стоят в другом конце класса. Здесь очень пыльно, явно давно не убирались. Но Чонгуку это не мешает чувствовать себя очень хорошо, когда он видит Юнги, лежащего на парте. –Хён… –О, ты пришел! – поднимается Юнги, опираясь на руки, показывая нежную улыбку. –Да... – и чуть наклоняется для поклона, – здравств… –Только без этой уважительной херни, Чонгук, – перебивает младшего, который вмиг выпрямляется, – а то выставлю за дверь. –Оу… –Голоден? Чонгук всегда голоден. –Наверное… хён… я… – Вот и хорошо. У меня как раз есть что перекусить, – Юнги спрыгивает с парты, поднимает с пола свой рюкзак и направляется к подоконнику, чтобы сесть и достать контейнер. Он смотрит на так и застывшего возле входа Чонгука, который с интересом наблюдает и смущенно кусает нижнюю губу. – Долго еще будешь там стоять? Тебе личное приглашение надо? – дразнит его Юнги, ухмыляясь. –Нет, – быстро отрицательно машет головой и руками. Чонгук выдыхает, вытирает об штаны слегка влажные руки, которые начинают немного потеть из-за сильно стучащего сердца внутри и эмоций, сжимает губы, робко подходит и садится рядом с Юнги. Они знакомы всего ничего, и Чонгук бы еще долго к нему привыкать и стеснятся, заливаясь краской, но ему комфортно, даже если он пока не может выразить предложениями все, что думает, а внутри творится какой-то хаос, который он не может никак угомонить. Даже если хён постоянно дразнить, Чонгуку все равно хочется быть еще ближе. Он просто тянется, как лоза вверх. Чонгук не хочет спешить домой или идти на уроки, ему хочется сидеть вот так, близко, даже в полумраке, даже если ему нечего рассказать, ему хорошо и без этого. – Не знаю, понравится ли, я сам делал, – открывает крышку контейнера и ставит рядом с младшим, у которого глаза сейчас вылезут. –Ты… ты умеешь готовить, хён?! – у Чонгука чуть ли глаза не блестят, потому что Юнги сам приготовил именно для их «посиделок». – Я не то чтобы бог кулинарии, но что-то приготовить могу. Чонгук смотрит на то, как Юнги берет первый кусок и полностью засовывается в рот, набивая щеку, и жуёт, показывая всем своим видом, чтобы младший не тормозил. Чон смущенно тянется к кусочку, кладёт его в рот и восхищенно мычит, как же вкусно. – Вкусно, хён. Очень, – вытирает рот ладонью, пережёвывая предпоследний кусок. – Спасибо. – Давай доедай. – Нет, хён, – отпирается Чонгук, махая головой. – Даже слушать не хочу. Юнги берет кимбап и сам запихивает в рот Чонгуку, когда тот хотел возразить. Младший краснеет, а тот только легко и шутливо похлопывает его по щеке. – Умница. А то возмущаешься много, – с довольным лицом говорит старший. –Хён… – с полным ртом пытается что-то сказать Чонгук, прикрывая его ладошкой. –Жуй лучше. Не надо, чтобы ты мне тут еще подавился. Юнги вынимает из внутреннего кармана пиджака маленькую, уже знакомую Чонгуку, серебряную флягу и делает маленький глоток, морщась, а после переводит взгляд на заинтересованное лицо младшего. Чонгук такой красивый в свете уличных фонарей. Юнги хмыкает про себя. Кого он обманывает, младший красивый всегда. Даже с этими очками, которые его немного бесят, потому что хочется лучше рассмотреть его глаза и трепещущие ресницы. Господи, а его родинка под нижней губой, так и хочется к ней прикоснуться… губами… – Хён… – Юнги выдыхает и понимает, что засмотрелся на лицо младшего, у которого щеки начинают розоветь, а глаза опускаются вниз. Юнги его смутил одним лишь взглядом, кажется, на Чонгука никто никогда так не смотрел. «Это ведь нормально?» – спрашивает он себя. – Да… – приходит в себя Юнги, – то есть будешь? – он протягивает флягу младшему. – Что это? – и прикусывает нижнюю губу, потому что это не то, что он должен говорить. На такое он всегда отвечает категоричное «нет», когда ему предлагают друзья. –Соджу. –Оно ведь крепкое? – сам не знает, зачем спрашивает, потому что очень хорошо знает ответ. Видел, как Тэхён и Чимин выпили две бутылочки двадцатиградусного пойла, а потом у них глаза загорелись и они творили черти что…их было не успокоить, они были как белки в колесе, ах, а что они говорили… Чонгуку до сих пор снятся в кошмарах их извращённые идеи. Юнги на это только хмыкает и делает еще один глоток, и передает флягу Чонгуку, который все-таки берет ее с мыслью, что его уже и вовсе не смущает пить после Юнги, тем более от одного глотка он не опьянеет. Он неуверенно делает маленький глоток, ощущая, как по горлу стекает горячая жидкость, переходя в желудок, обжигая все внутри, из-за чего он сильно сжимает губы в тонкую полоску. Крепко. Для него уж точно. – Ох, ребенок. Девчонки и то лучше пьют, – Чонгук отдаёт ему флягу и делает слишком виноватое лицо. – Прости, – он стыдливо опускает голову. – Все хорошо. Ты не обязан пить, если не хочешь. И извиняться тем более, – подбадривает его Юнги и делает еще один глоток. – Купим тебе бананового молочка… – опять начинает дразнить. – Хён! – вырывается у Чонгука громко, и он сам смеется, когда видит улыбку Юнги. – Я просто не умею… – ох, не это он должен был сказать, не это, вопит внутренний голос. –Ничего, – пожимает плечами Юнги, – научим. У нас все еще впереди. –У нас? – срывается с губ Чона, и он сжимает свой пиджак, делая складки внизу, чтобы успокоиться. Вот-вот из груди выпрыгнет сердце, до которого так и хочется дотронуться – усмирить. – Почему так удивленно? – хрипло спрашивает Юнги и устраивается так, что случайно задевает коленку Чонгука, который сразу же переводит взгляд на их соприкасающиеся ноги, но не убирает свою, просто еще сильнее сжимает рукой края пиджака. – Ты ведь не собираешься променять меня на девушку, – уверенно говорит, даже не спрашивает, потому что уже знает ответ на этот вопрос. –У нас будет много времени, чтобы увидеть замечательные места. – Я… я… – Чонгук начинает сильно нервничать, не может даже слова вымолвить. Их коленки соприкасаются, плечи тоже… все, что крутится в голове. Насколько Чонгук помнит, Тэхён подобное называл «прощупыванием почвы», но Чон ведь не такой… просто он… ему ведь девчонки нравятся? Над этим вопросом нужно задуматься, думает он, поскольку он никогда ни с кем не встречался и не целовался. Но Юнги… он… ведь… Тэхён говорил, что би. То есть ему и мальчики, и девочки нравятся? Чонгук нахмуривает брови из-за чего появляется складка на переносице. Он не может спросить у Юнги такое. Так ещё и голова начинает дико кружиться. И Юнги словно понимает, что младший занервничал, не делает легче, словно желая ещё больше себя убедить, дотрагивается до руки Чонгука, которая сжимает пиджак, и берет в свою, нежно гладя его костяшки. Это вообще не дружеский жест, и он сам об этом прекрасно знает, но хочет почувствовать тепло младшего и его дрожь. Наверное, это издевательство, потому что Чонгук просто замирает и забывает выдохнуть, но не отнимает руку, даже когда щеки начинают пылать. У Юнги проскальзывает удовлетворённая усмешка. Кажется, внутри Чонгука поселились тысячу Пикачу…потому что его так шарахает, что в один миг у него в горле пустыня и он не может оторвать взгляд, наслаждаясь нежными поглаживаниями Юнги. Сумасшествие. Все, что думает Чонгук. Просто сумасшествие. Почему он готов умереть только от одного касания Юнги? И почему ему так нравится? С ним все хорошо? Он ведь не заболел? Юнги приближается к Чонгуку, выбывая последний дух из него, и тихо шепчет в ухо, просит сказать причину удивления. Чонгук готов сейчас сказать просто все…пароль и от телефона, и от почты, дома и… сердца. Чонгук сглатывает громко слюну из-за теплого дыхания почти что у его лица и решается сказать: – Я… просто думаю, что тебе, – сглатывает, – не интересно со мной, – на этом он запинается, но продолжает: – Я не такой веселый… и… я… не интересный. – Ты удивительный, Чонгук. Сколько раз мне нужно это сказать, чтобы ты перестал сомневаться в этом? И младший быстро поднимает взгляд с их рук на Юнги, поворачивая голову на него, чуть не сталкиваясь носами. Ему бы отскочить, отпрянуть, шарахнуться, но черт…он просто завороженно смотрит своими большими круглыми глазами в глаза хёна и, кажется, начинает видеть созвездия. Юнги продолжает чертить на пальцах Чонгука невидимые круги смотря в большие глаза из которых так и хлещет теплота и влюбленность. Да, Юнги не эксперт во влюблённых взглядов, но то, как смотрит на него Чонгук…бедный ребёнок, наверное, сам не понимает, во что вляпался. Юнги думал, что ему сначала показалось, он просто видел заинтересованность в его глазах, но сейчас он видит в них нежность и…преданность. Чонгук совсем не умеет скрывать свои эмоции, взгляды, а то, как он начинает каждый раз тяжело дышать, стоит Юнги подойти ближе или дотронуться, сердце Чонгука начинает громко и сильно стучать, выдавая с потрохами неожиданную влюблённость. Чонгук умный парень, но, видимо, не достаточно, раз сам не понимает, что он делает, но уверенно продолжает, словно его зовут. Да, Юнги зовет, но не слепого котенка же, младший сам в праве выбирать, и если ему будет нужен он, то Мин не против, ему хорошо с Чонгуком и нравится о нём заботиться. И Юнги готов помочь ему разобраться в себе и попробовать все, что тот захочет, вылезти из своей раковины и принять себя, если он, конечно, выберет этот путь. Но вот Хосок точно спасибо ему не скажет, обвинит в совращение младшего, но Юнги переживёт, это как Гарри встретил Салли, так и Юнги встретил Чонгука. Против судьбы не попрешь. Бред, Юнги не романтик и никогда не стремился им быть, и удивительные, романтические вещи, от которых сердце трепещет, делать точно не будет, но…жизнь вообще такая непредсказуемая штука, кто знает, куда ведут дороги и куда их заведут повороты. Но зачем думать о будущем, если есть сейчас, и Юнги как бы старше и вроде мудрее, ему бы убрать колено и расставить рамки, запретить себе приближаться и не тянуть на темную сторону Чонгука, который должен найти себе красивую девочку, чтобы его первый поцелуй был с ней. Но он ничего не может с собой поделать, младший сам тянется, и ему безумно нравится легко касаться Чонгука, и он просто очень хочет почувствовать эти губы на своих… Они так близко друг к другу, смотрят в глаза, наслаждаются тишиной и друг другом. Ну, чем не идеальный момент для поцелуя? Но он не будет набрасываться на младшего как дикий зверь, нет, он позволит ему самому решить и решиться, он будет ждать. Чонгук ведь нежная белая ромашка. С ним нужно осторожно, это не Юнги, который весь покрыт колючками, готовый выпустить их в любой момент. Чонгук сглатывает и не может, даже если бы и хотел, оторвать глаз, он хочет…он сам не знает, чего он хочет. И что все это значит? Он ведь нормальный парень? Это ведь просто дружба? Тогда почему у него сердце стучит как сумасшедшее и ему нравится…нравится проводить время с Юнги. – Мне… мне… – тихо, словно боится спугнуть тишину, – нравится проводить с тобой время…хён… – такие простые слова, но так тяжело ему дались. Хотя это было так смело с его стороны, немного открыться, довериться еще больше. Правый уголок губ Юнги поднимается от слов Чонгука, он ещё больше приближает свое лицо к младшему, тот закрывает глаза, словно в страхе, сильно жмурясь и тяжело дыша. Юнги решает, что не может его спугнуть в этот момент, даже если очень хочется коснуться его губ, совсем слегка…младший точно не поймет. –Мне тоже с тобой хорошо, ромашка. – Юнги отпускает его руку и его словно отрывают от младшего, он облокачивается головой об окно, прикрывая глаза, затруднено выдыхая. Он смог. Преодолел свое желание. – Ромашка? – непонимающе переспрашивает Чонгук, открывая глаза, думая не послышалось ли ему. И чего он вообще ожидал? Что старший его... что? Да быть не может! Он выдыхает с улыбкой, сразу же расслабляясь. – У тебя постель с ромашками, – скрещивает руки на груди Юнги. – Я подумал, что ты любишь их. Они даже… подходят тебе? – смотрит прямо на него Юнги и улыбается. – Такие нежные и красивые, как и ты. Чонгук смущённо улыбается и прикладывает ладони к горящих щекам, чтобы остудить их. Юнги только что сделал ему комплимент?! – Значит… я красивый? – смелеет младший. – Ах ты засранец, – хмыкает Юнги, – на комплименты напрашиваешься?! Он спрыгивает с подоконника и начинает щекотать младшего, который пытается уворачиваться, весело смеясь, что чуть ли слёзы из глаз не текут. Это продолжается несколько долгих секунд, пока Чонгук случайно не соскальзывает вниз, падая, и Юнги хватает его, крепко прижимаясь к себе за талию, и когда Чонгук поднимает голову вверх, между ними всего лишь пару миллиметров пропасти. Задорный смех вмиг обрывается, и на смену ему приходит громкое, учащенное дыхание обоих. Чонгук громко сглатывает слюну, его рука покоится на плече старшего, немного боязливо сжимая. Почему ему кажется, что он готов вечность так простоять? Юнги не железный и точно не робот, и несчастные миллиметры его бесят просто невыносимо, и Чонгук, видимо, совсем не хочет ему помогать, так и стоит, крепко держась, даже не думая отпускать. Если бы Юнги не знал младшего, он бы подумал, что тот с ним заигрывает. Он уже думает на все забить и впиться в губы младшего, но слышит голоса за дверью. – Черт, – он отходит от шокированного младшего, который сразу хватается за подоконник, чтобы не упасть от эмоций. – Кто-то идёт. Тебе нужно спрятаться… или… – Юнги осматривает класс, пока Чонгук приходит в себя, и все как на ладони, не спрячешься. – Давай в окно. – Подожди… что?! Хён… окно? – он чуть ли не заикается от страха, что их кто-то спалит, пока Юнги быстро открывает окно. – Да, Чон, в некоторых ситуациях лучше уходить через окно, если не хочешь отвечать на тысячу вопросов. Или ты хочешь, чтобы нас увидели?! – он отходит от открытого окна и поднимает вверх брови, смотря вопросительно на Чонгука. – Нет, хён. Окно кажется хорошим вариантом, – он кивает и взбирается на подоконник, оборачивается к Юнги со взглядом полным сожаления, потому что хотел провести еще время с Юнги, эти сорок минут пролетели очень незаметно. Юнги понимает, поэтому тянет руку к его волосам и быстро ерошит их. Ему бы самому хотелось продлить этот вечер, но как он и сказал, у них еще много времени. – Я напишу, – и Чонгук верит, потому что знает, что Юнги не соврет. – Беги, ромашка. Чонгук одаривает его на прощание улыбкой и соскакивает с подоконника, быстро убегает, пока Юнги закрывает окно и улыбается себе, что за детские игры он играет. Садится на подоконник и вынимает сигарету из пачки, быстро подкуривает, когда открывается дверь. Всего лишь Намджун и этот мелкий. С Намджуном потом придётся перетереть, потому что тот начал что-то подозревать. Ну и хрен с ним, с Намджуном он делится всем, тот не выдаст, а если нужно будет – прикроет. * В своей замечательной, дорогой и одинокой квартире Юнги идёт на балкон покурить и обдумать, нужно ли ему в это встревать. Он выдыхает вверх дым, а на лице показывается счастливая улыбка. Он давно так не улыбался и не чувствовал такое тепло. Ответ приходит сам. Ему нужен Чонгук.