Их цветущая юность

Эта глава была переписана 03.10.2015 Всю ночь Артурия плохо спала, стоило ей закрыть глаза, как невозмутимый голос Энкиду звучал в голове, и она вновь начинала ворочаться, не в силах забыть их разговор. Наконец-то сошедшее забытьё облегчения не принесло, сон был беспокойным и тяжёлым, и на утро она проснулась в ещё более разбитом состоянии, чем прежде, даже аппетит пропал, несмотря на всё великолепие завтрака. А надо было опять ехать в Лицей, опять встречаться лицом к лицу с Гильгамешем и Энкиду, и было недопустимо отправляться туда в ужасном расположении духа, показывая тем самым собственную слабость. Поразмыслив, Артурия решила, что прогулка - лучший способ привести себя в порядок. Конечно, дворецкий, да и вся прислуга в доме очень удивились желанию хозяйки, ведь путь до Лицея был неблизкий, целый час ходьбы, и прежде девушку отвозили на машине, поэтому объяснение спонтанному желанию пришлось придумывать на ходу. Дело в том, что Артурия сохранила всё произошедшее в Лицее в тайне, зная, что заботливый Бедивер наверняка попытается вмешаться в сложившуюся ситуацию, а она была намерена разобраться со всем сама. В итоге, заверив растерянного дворецкого ещё раз, что по дороге не проголодается, и бутерброд совершенно не нужен, Артурия покинула дом. Было рано, не успевший прогреться воздух прохладными волнами обнимал девушку. В высоком небе скользили птицы, купаясь в пока ещё мягких солнечных лучах, их звонкое чириканье разносилось далеко-далеко. На придорожной траве и листьях деревьев заманчиво сверкали бусинки росы. Артурия быстро шагала по полупустынному тротуару мимо открывающихся магазинчиков и ларьков с яркими вывесками; огромных, со светящимися витринами супермаркетов; автобусных остановок, обклеенных разноцветными объявлениями. Легкий ветерок бодрил, прогоняя уныние, быстрая ходьба будоражила кровь, и через некоторое время Артурия действительно почувствовала себя гораздо лучше. Буря эмоций на душе несколько поутихла, и теперь она вновь владела собой. Ничего, главное не подавать виду, что действия Гильгамеша и Энкиду хоть как-то её расстроили, а там видно будет. В любом случае, она не сдастся. Проспект, на который вышла Артурия, в любое время суток был полон жизни: по уходящей вдаль дороге сновали сотни машин, обе стороны улицы были сплошь утыканы офисными зданиями и торговыми центрами; беспрестанно ревели моторы, пронзительно трещали громкоговорители, зычным голосом зазывали людей промоутеры. Шум и пестрота уличной жизни заполнили Артурию, не оставляя места прочим мыслям, и теперь ночные тревоги выглядели совсем незначительными. В конце концов, ничего страшного не произошло: если Гильгамеш и смог подчинить себе общество, то ненадолго, ведь директор не позволит подобного самоуправства. А значит, сегодня всё и закончится, надо лишь показать парням, что она продолжит стоять на своём, несмотря на их угрозы. Окончательно приободрившись, Артурия повыше подняла голову и ещё быстрее зашагала к Лицею, уверенная в скорой победе. Хмм, правда, она проголодалась, как и предупреждал дворецкий. Неподалёку располагается неплохая булочная, пожалуй, можно сделать и небольшой крюк, ведь времени у неё предостаточно. Свернув с просторного проспекта, Артурия направилась вниз по небольшой пологой улице. Здесь преобладали жилые дома, а потому количество людей резко сократилось, да и в целом стало гораздо тише. Вот в воздухе разлился сладкий аромат свежеиспеченного хлеба: она совсем близко. В животе в ответ на пленяющий запах негромко, но требовательно заурчало. Артурия уже взялась за ручку двери, как её внимание привлекли крики двух девушек на противоположной стороне улицы, робко отмахивающихся от грозно рычащей собаки. Людей в столь ранний час было ещё немного и путницы оказались совершенно одни против внушительных размеров зверя. - Прочь, прочь! – попыталась отогнать собаку одна из них, замахнувшись сумочкой, однако черный пёс лишь угрожающе заворчал и двинулся вперёд, заставив девушек попятиться . Стремительно перемахнув через невысокую ограду, отделяющую тротуар от проезжей части, Артурия перебежала дорогу, в мгновение ока оказавшись рядом с девушками. - Стоять, - ровным голосом приказала она собаке, глядя ей прямо в глаза. А та залаяла, припадая на передние лапы, отчего девушки, охнув, отшатнулись, прячась за спину защитницы. - Стоять, - и Артурия шагнула вперёд, по-прежнему не разрывая зрительного контакта. Зверь остановился, скалясь, показывая острые зубы, - Стой. - Безмолвно человек и зверь глядели друг на друга, один – бесстрашно, другой – со злобой. Наконец собака опустила морду, и в густой шерсти блеснул металл ошейника. – А ну-ка, - Артурия нагнулась и схватила его, не давая собаке убежать. Та дёрнулась, но, почувствовав твёрдую руку, окончательно присмирела, изредка мотая головой. - Вы в порядке? – Артурия обернулась к девушкам, не выпуская ошейника из рук. – Надеюсь, она не укусила вас? - Нет-нет, всё в порядке. Ох, спасибо огромное, мы не знаем, как и благодарить вас, - путницы были ужасно рады внезапному спасению. - Может, угостить чем-нибудь? - Не стоит благодарности, - Артурия мягко улыбнулась, - так должен поступать каждый. – А зачем вам собака? – девушки с опаской уставились на зверя. - Отвезу её в питомник, нельзя же, чтобы она и дальше бегала и пугала людей. - Вот как, - покивали они и стали прощаться. - Ну, спасибо ещё раз за помощь, вы нас просто спасли. - Всего хорошего. Уже развернувшись к ним спиной, Артурия услышала, как они делятся впечатлениями от произошедшего. - Ты видела, какой он? И галантный, и храбрый, и красивый, - в восхищении выпалила одна из девушек. - Просто мечта. - Да, хотелось бы мне встречаться с таким парнем, - мечтательно вздохнула вторая. Артурия усмехнулась: незнакомые люди нередко принимали её, одетую по-мужски, за юношу. Её детство прошло без матери, и манеры поведения она могла копировать лишь у отца, никто никогда не учил её, как должна вести себя “женщина”. Впрочем, ей даже нравилось, когда люди говорили о ней в мужском роде, это был своего рода комплимент. Так, а теперь надо позаботиться о собаке. Пока она звонила Бедиверу и объясняла ситуацию, да ждала машину (чтобы собаку забрали и увезли в питомник), прошло немало времени, и в итоге прогулка до Лицея превратилась в пробежку, а про булочную, конечно, пришлось забыть. К тому времени, как Артурия пришла, класс был уже полон, и она, следуя старой привычке, со всеми поздоровалась. Странно, её всегда в ответ приветствовало как минимум несколько человек, но сегодня класс никак не прореагировал на её слова, хотя всё было как обычно: люди разговаривали, смеялись, кто-то списывал, с опаской оглядываясь на дверь - словом, ничего примечательного. Возможно, она была недостаточно громкой? Впрочем, неважно. Вытащив тетрадку, девушка подошла к однокласснику, который недавно просил её о помощи: - Привет, - юноша вздрогнул. - Ты говорил, что не знаешь, как решить задачку, помнишь? Вот решение, если хочешь, я могу объяснить его, пока есть время до звонка. - Не надо, я уже во всём разобрался, - ответил он, избегая смотреть прямо на неё. – Я пойду, меня друзья ждут, - и торопливо направился к группке одноклассников. Они зашептались, с опаской оглядываясь на неё. Артурия нахмурилась: что бы всё это значило? Решив спросить кого-нибудь о странном поведении парней, она направилась к смеющимся над чем-то девчонкам, но те, едва почувствовав на себе её взгляд, демонстративно отвернулись. По спине пробежались неприятные мурашки: они игнорируют её! Но на этот раз Артурия была готова к неприятностям и сумела остаться невозмутимой. Что ж, бойкот ей мог объявить только один человек. Внутри что-то сжалось, как перед прыжком в бездну, пока она медленно поворачивалась туда, где должны были быть ОНИ. Да, Гильгамеш стоял, вольготно прислонившись к стене, его кроваво-красные глаза буравили Артурию, стремясь разрушить её самообладание, подчинить себе её волю. Рядом, на широком подоконнике, сидел Энкиду, как и всегда, лучезарно улыбаясь. Выдержав взгляд, Артурия спокойно повернулась и села на своё место. Да, это будет война, и обратного пути нет. На большой перемене она отправилась к директору, которого, как назло, именно в этот день на месте не оказалось. Пришлось сцепить зубы и отложить планы до следующего дня. Кстати, против неё был весь Лицей: идя по коридорам, она спиной ощущала десятки косых взглядов, кто-то хихикал, кто-то сочувственно вздыхал, но приближаться люди не спешили. Гримасы вместо улыбок и шепот вместо открытых разговоров – всё это было так непривычно и противно. За один день реальность кардинально изменилась, став похожей скорее на дурной сон, чем на действительность. Артурия зашла в туалет, чтобы передохнуть от неприятного внимания, когда на неё внезапно налетела, чуть не сбив с ног, девушка со словами: “Ой, поскользнулась!”, и Артурия почувствовала, как в руку ей вложили маленький кусочек бумаги. В следующий момент девушка отстранилась и исчезла в дверном проёме. Быстро развернувшись лицом к стене, Артурия прочитала корявые, в спешке нацарапанные буквы на узенькой полоске бумаги: “Я с тобой”. Вообще-то, Артурия ожидала, что над ней начнут издеваться или хотя бы грубо шутить, но люди, на удивление, её не трогали. Гильгамеш тоже не приближался, предпочитая издалека изучать её своим пристальным взглядом, что неимоверно раздражало. Хотелось подойти и высказать всё, что она о нём думает, но смысл выяснять сейчас отношения? Разговор с Энкиду и так прояснил всё лучше некуда. Артурия решила, что будет вести себя так, словно ничего не произошло, это лучший выход из сложившейся ситуации. Ну а если Гильгамеш попробует её тронуть… что ж, девушка сама будет рада врезать от души по его высокомерному лицу. И она оказалась права. Сразу после уроков парни подошли к Артурии: - Ну что, Король-рыцарь, я получил твоё вчерашнее послание, - окатил её обжигающе-алым взглядом Гильгамеш. – Не хочешь поговорить? - С удовольствием. Давно ждала такой возможности, - грозно ответила девушка, поднимаясь со своего места. – Пятьсот двадцать пятый подойдёт? - Безусловно. Сопровождаемая Гильгамешем и Энкиду, Артурия направилась прочь из класса. На пороге она обернулась: одноклассники ещё собирались, но никто и не подумал вступиться за неё, словно происходящее было совершенно обыденной вещью. Все её покинули. Она осталась совсем одна. “Подождите, я вас обязательно освобожу” – мысленно обратилась к лицеистам Артурия. Пятьсот двадцать пятый кабинет располагался на последнем, по обыкновению полупустом этаже, в самом конце длинного извилистого коридора, и последние несколько лет туда кидали лишь никому не нужный хлам. Его даже на замок не закрывали, и благодаря этому он служил лицеистам (а особенно парням) негласным местом для выяснения отношений, когда хотелось избежать внимания сурового директора. Поэтому то, что сейчас будет происходить в старом заброшенном классе, для Артурии загадкой не было - её будут бить. С другой стороны, она с детства изучала искусство самообороны, так что было ещё неизвестно, кто кого одолеет. Даже если её возьмут количеством, как часто это происходит, дёшево они победу не получат. Страшно ли ей было? Конечно, но отступать Артурия не любила больше всего. В заброшенном помещении было пыльно и сумрачно; изначально довольно просторное, оно было заставлено горами картонных коробок с полустёртыми надписями, посеревшими от времени досками, износившейся мебелью и прочим старьём. Было тихо, только под ногами скрипел песок; затхлый воздух пропитался запахом резины, масла и ещё чего-то; давно не мытые окна угрюмо выглядывали из-за полусломанных жалюзи. Артурия шла впереди парней по узкому проходу между ящиками, который в итоге вывел на небольшой пятачок свободного пространства. Она огляделась: у дальней стены стояла потускневшая раковина и устаревшей модели плита, похоже, когда-то здесь проводили уроки кулинарии. - Делай, что хочешь, но я не подчинюсь тебе, - ровным голосом сказала Артурия, разворачиваясь к Гильгамешу. Про себя она с облегчением вздохнула: похоже, никого кроме них троих в кабинете больше не было, а с двумя противниками надежда справиться была. - Хммм, - загадочно улыбаясь, протянул блондин, его острый взгляд, казалось, пронзал собеседницу насквозь. - А почему? Простой, казалось бы, вопрос поставил в ступор, но не потому, что ей нечего было ответить. Отправляясь в кабинет, она мысленно настроилась на драку, и желающий пофилософствовать враг несколько не вписывался в её ожидания. В чём тут подвох? Гильгамеш явно не собирался с ней миндальничать, однако что-то удерживало его от активных действий. Он что-то хочет узнать. Что? Это ловушка или просто игра кошки с мышкой, перед тем, как её съесть? Впрочем, она в любом случае не собиралась утаивать правду. - Я считаю, что такие люди, как вы, не имеете права руководить другими. - Что может знать о власти король без подданных? – возразил Гильгамеш. - От тебя отвернулся весь Лицей. - Только потому, что вы их запугали, - жёстко парировала девушка. - Ой, ли? На одном страхе никакая власть долго не продержится, - отрезал парень. - Похоже, ты так ничего и не поняла, шавка. Хорошо, я объясню доходчиво: люди сами отказались от тебя, - что? Что он имеет в виду? Она не понимает, но стоять с открытым ртом ни в коем случае нельзя. - Речь не обо мне, а о вас. Вы-то уж точно недостойны лидерства. И не думайте, что какими-то бойкотами добьётесь от меня повиновения. - Любопытно. А кто, по-твоему, достоин? – нет, как это ни странно, Гильгамеш на самом деле хотел поговорить. Что ж, он услышит её ответ. - Тот, кто честен, справедлив и, самое главное, ставит интересы общества превыше своих, а вы… Что смешного?- до этого спокойно слушающий Гильгамеш вдруг согнулся в три погибели и, буквально повиснув на друге, захохотал. Едва ли его смех был надуманным, но из-за этого смущение Артурии было только больше, она почувствовала, как к щекам приливает кровь. Энкиду ничего не говорил, предпочитая оставаться молчаливым слушателем. - Ты ещё большая дура, чем я думал! – Гильгамеш покатывался со смеху. - Это же утопия, недостижимая для человека вещь. Не существует бескорыстных правителей, ровно как и абсолютно благоустроенных государств. - Откуда тебе знать? Ты даже не пытаешься стать таким, - с вызовом произнесла девушка. - А ты, значит, пытаешься? Стать такой вот идеальной? – всё ещё посмеиваясь, прищурился блондин. - Разумеется. А что в этом плохого? - Артурия приготовилась к новой порции смеха, но… - Да нет, всё правильно, - кивнул Гильгамеш. Он уже не смеялся и как-то по-новому, пристально вглядывался в тёмно-зелёные, лихорадочно блестящие глаза девушки. Взбудораженная спором, раскрасневшаяся, с завидным упорством доказывающая, что Луну можно достать с неба, она была прекрасна. Но это же только слова, верно? Безнадёжное упорство наивности: начиталась сказок, где добро всегда побеждает зло, и бредит ими. А вот посмотреть, сколько она продержится на своих убеждениях, будет весьма интересно, - Что ж, Артурия, покажи мне, насколько сильна твоя вера. Артурия вздрогнула: стоило ей отвлечься на пару секунд, как Энкиду успел пересечь половину расстояния между ними. И как ему удаётся бесшумно ступать по старому скрипучему полу? Травянисто-зелёные глаза, не мигая, следили за каждым её движением, походка стала пружинистой. Да, без сомнения, таким она его видела тогда, в спортзале, дерущегося с тремя парнями одновременно – кошка, ловко расправляющаяся со своей добычей. Даже не кошка, пантера. Лучшая защита – нападение. Артурия резко бросилась вперёд, намереваясь сбить юношу с ног, но, вопреки всем ожиданиям, тот выдержал удар, железной хваткой вцепившись ей в плечи и не давая вырваться. - Двое на одного, - зло прошипела девушка, так как парень теперь перехватил её локти за спиной, оставляя совершенно беззащитными грудь, голову, и живот – словом, все те части тела, которые и надо защищать во время драки. - Честь сойтись со мной один на один ещё заслужить надо, - вскинул бровь Гильгамеш. – Давай, если за три секунды сможешь вырваться, будем один на один. В противном же случае на тебя и время тратить жалко. Раз. Артурия напрягла руки и спину, но безрезультатно. Мышцы Энкиду были словно выкованы из железа. - Два. Зарычав от напряжения, девушка вложила в своё тело не только все силы, но и эмоции – она даже не знала, что у неё может быть столько энергии. Однако зелёноволосый юноша, тоже скрежеща зубами, сдерживал её нечеловеческий напор. - Три. В тот момент, когда пальцы Энкиду дрогнули, Гильгамеш шагнул вперёд. “Чуть-чуть не успела”, - пронеслось в голове Артурии, и затем удар под дых заставил её согнуться от резкой боли. А следующий свалил на пол. Но через мгновение она вскочила, вновь бросаясь на врагов. Увидь сейчас тренер, с какой яростью она нападает, он сам попросился бы к ней в ученики. А силы были не равны: и Гильгамеш, и Энкиду владели рукопашным боем не хуже неё, и если б с одним из них она могла бы быть на равных, то против двух продержаться не было никакой возможности. Гильгамеш и Энкиду, тем не менее, били без ожесточения: просто наносили удары, пока она не падала на пол, ждали, пока она поднимется, и снова били. Понятие времени исчезло для Артурии, всё слилось в единую однообразную полосу: удар, падение, подъём, удар, падение, подъём, удар… Но наступил момент, когда Артурия встать уже не смогла. Каждая клеточка тела отдавалась болью, сил девушки хватило лишь на то, чтоб с трудом приподняться на локтях. - Сколько раз я должен тебя ударить, шавка, чтобы ты поняла, где твоё место? – скучающе спросил, глядя на её трепыхания, Гильгамеш. - Пошёл к чёрту, - выдохнула Артурия, усилием воли подтягивая под себя ноги, чтобы встать на четвереньки. Ни слова ни говоря, Гильгамеш с силой пнул девушку куда-то в районе живота, так что она со стоном упала на бок. - Похоже, правильной речи тебя тоже надо учить. - Хватит: она уже потеряла сознание, – заметил Энкиду. – Ты же не хотел её калечить. - Ничего, сейчас приведём в чувство, - и Гильгамеш наклонился к девушке. Артурия с трудом понимала, где находится. Звуки сливались в неразличимый шум, тело стало неимоверно тяжёлым, даже мизинцем пошевелить было ужасно трудно, и всё, что она ощущала – это ноющую боль и шершавый холодный пол. Сильная боль в голове вернула её в реальность – её бесцеремонно тащили вверх за волосы, а затем заставили пройти несколько шагов. Она ещё не успела ничего понять, как почувствовала, что лицо погружается в ледяную воду. От неожиданности хлебнув воды, девушка дёрнулась в сторону, но рука с силой надавила ей на затылок, не позволяя отстраниться. Артурия попробовала задержать дыхание, но вода, уже попавшая в лёгкие, заставляла её давиться кашлем, из-за чего девушка начала ещё больше захлёбываться. Несколько секунд прошло в бесплодной борьбе. Грудь сжало болезненным спазмом. Что же дальше, её так и будут держать, пока она не задохнётся? Паника утроила усилия, однако рука топившего даже не дрогнула. Когда Артурии показалось, что она начинает терять сознание, её рывком заставили распрямиться, спина ощутила тепло чужого тела. - Ну как, пришла в себя? – расслышала она сквозь собственный кашель. Из носа и рта и с волос лилась вода, легкие жгло огнём, они судорожно сжимались, исторгая влагу наружу. – Какая же ты жалкая, как и все остальные, впрочем. Напоминание о запуганных лицеистах придало Артурии сил, у неё нет права сдаваться: кто поставит тиранов на место, если даже она опустит руки? Как ей искупить вину перед людьми за собственную беспечность, если не бороться до конца? Подавляя новый приступ кашля, девушка прохрипела: - Силой вы ничего не добьётесь, - вместо ответа её просто отпустили, и она рухнула на колени, продолжая кашлять. - Посмотрим, повторишь ли ты эти слова через неделю. Ладно, хватит с тебя, - вынес вердикт Гильгамеш, поглядев некоторое время, как она приходит в себя. - Ещё встретимся, шавка. Он и Энкиду покинули помещение. Оставшись одна, Артурия оглядела себя: грязная, помятая одежда, спутанные волосы, начинающие проступать на коже синяки – вид ужасный. Тело при каждом движении отдавалось болью, но надо было приводить себя в порядок. Первым делом она растёрла саднившие руки и ноги, пока не смогла нормально двигаться, затем умылась, отряхнула одежду, причёску решила оставить в том же состоянии, так как распущенные волосы выглядели бы сейчас ещё хуже. На сердце было тяжело – всё-таки не ожидала она, что Гильгамеш с Энкиду окажутся настолько сильными, и чувствовала себя в проигрыше. Скорее, скорее, туда, где она сможет смыть с себя боль и горечь прожитого дня, где успокоит душу, где наберётся сил и решимости для новых испытаний!