Хтонь в моей ванной

      Реборн не любил чай. Абсолютно. Чай был просто жалкой травой, окрашивающий кипяток в мерзкий болотно-коричневый цвет, а еще от него вечно пахло сеном, отчего у Реборна возникало чувство, что его заставили целый день работать в поле.       В общем, чай был плох со всех сторон – единственным его плюсом, да и то небольшим, было утоление жажды, но, на взгляд Реборна, тогда уж легче было выпить воды. Или вина – оно тоже неплохо утоляло жажду. И вино было всяко вкуснее, чем ошпаренные кипятком сорняки.       Так что Реборн абсолютно не понимал людей, которые по своей воле пьют эту омерзительную травяную гадость – о чем он и не преминул сообщить Фонгу.       – Как ты пьешь эту дрянь? – поинтересовался он у Урагана, сделав большой глоток из чашки и показательно сморщившись.       – Это был мой чай, – вежливо улыбнувшись, ответил Фонг. – и я его сделал СЕБЕ.       Реборн согласно кивнул, сделал еще один глоток.       – Вот я и спрашиваю, как ты можешь пить дрянь? – улыбка Фонга дрогнула, а волоски на коже Реборна внезапно встали дыбом от возникшей жажды убийства. Он так и не понял, откуда она пошла, и что он такого сделал, но все же отставил чашку чая на перила – он не испугался, не подумайте, – просто пить эту травяную жижу стало выше его сил. Фонг внимательно следил за его действиями с выражением, которое Реборн не мог распознать, потом тяжело вздохнул и отвел взгляд, всматриваясь в ночную мглу. Реборн уже подумывал о том, чтоб начать обижаться – неужели он был настолько неинтересным, – но тут заметил вдалеке парящий фиолетовый огонь, медленно выплывающий из-за деревьев.       Испытывая некоторое недоумение, Реборн задумчиво наблюдал за блуждающим огоньком, осторожно, словно испуганно, приближающимся к ним, колыхаясь от сильных порывов ветра. Создавалось ощущение, что он вот вот погаснет, истает в ночи – настолько маленьким был этот огонек.       Реборн вздохнул.       – Если уж наше облако так хочет делать вид, что он человек, – задумчиво заметил он, не спуская глаз с огонечка, – то ему следует больше стараться, потому что это уже смешно.       – Ты считаешь, что Скалл тот, кто несет ответственность за сие явление? – поинтересовался Фонг смиренно, делая долгий глоток чая. Реборн пожал плечами.       – А кто еще это мог бы быть? – он приподнял бровь, скептически посмотрел на Фонга, – у нас тут что, бегает толпа людей с облачным фиолетовым пламенем? – Реборн развел руками, предлагая Урагану высказать свои варианты. Тот помолчал некоторое время, потом осторожно произнес, кажется, сам не очень веря в то, что говорил.       – Это вполне может быть каким-то удивительным совпадением, – заметил он тихо, отставив наконец кружку, и сложив руки в рукава своего красного чаншань, – в конце-концов, мы не можем скидывать все происходящие необъяснимые вещи на бедного молодого человека, который, возможно, просто оказался не в том месте не в то время.       Реборн сделал еще более скептичное выражение лица, хотя казалось, куда уж дальше-то.       – Оказался просто не в том месте не в то время? – переспросил он неверяще, – Фонг, ты серьезно? Вчера я зашел к нему в комнату и обнаружил, как Скалл со светящимися огнем глазами и развевающимися от невидимого ветра волосами парит посреди комнаты, а еще шепчет какую-то непонятную чепуху, а ты мне пытаешься доказывать, что он просто обычный парень?! Не смеши меня! – Реборн скрестил руки на груди, всем своим видом пытаясь показать, что он отказывается принимать на веру всю эту чушь про «бедного гражданского».       – И что же вы сделали? – заинтересовано спросил Фонг, склонив голову к плечу, и, поймав недоуменный взгляд Реборна, послушно уточнил, – ну, когда увидели сие удивительное зрелище.       Реборн пожал плечами.       – Вышел и постучал, – признал он честно. В конце-концов, часть вины действительно была на нем – Реборну не стоило заходить в чужую комнату без стука, пусть это и была комната мелкого громкого гражданского, – я помню правила приличия. А то вдруг бы я помешал ему... Ну, я не знаю, что он там делал, но не хотелось бы, чтоб он расшиб себе лоб, например, потеряв концентрацию и рухнув – я вовсе не собираюсь его потом лечить, понимаешь?       – А. – плоско сказал Фонг, больше никак не отреагировав на слова Реборна.       Он только лишь потянулся к чайнику, налив себе еще порцию ужасной травяной жижи, потом сделал большой долгий глоток и с наслаждением выдохнул. Реборн почувствовал, как его терпение начинает иссякать, и уже было собирался гордо удалиться, как тут Ураган, словно издеваясь над его бедной нервной системой, открыл рот и начал говорить.       – Недавно этот ничтожный увидел Скалла, который спал на диване, – произнес он осторожно, – и какого же было мое удивление, когда я обнаружил, что он не дышал. Честно сказать, изначально я принял его за труп. – Фонг замер, несколько смущенно пожевал нижнюю губу, – И, когда он очнулся у меня на руках, было очень… Неловко.       – Правда? – поинтересовался Реборн, стараясь сдержать ухмылку. Фонг печально кивнул.       – Наверное, этому ничтожному все же не стоило нести его как невесту, – покаялся он, – Так не возникло бы столько недоразумений.       Реборн не выдержал, прыснул и тут же, поймав недовольный взгляд Фонга, попытался скрыть свой смех за кашлем – этот вечер был слишком спокойным и мирным, чтоб портить его разборками с раздраженным Ураганом.       Фонг еще некоторое время скептически смотрел на него, потом вздохнул и перевел взгляд на фиолетовый огонек. Честно сказать, Реборн уже позабыл о нем – ну, не совсем позабыл, на краю памяти все еще крутилась мысль о возможной угрозе, – но сознательно он на него внимания не обращал. Вот только огонь не стоял на месте – все это время он медленно приближался к ним и теперь висел по левую руку Фонга, совсем рядом – только потянись и схватишь.       Фонг, под несколько скептичным взглядом Реборна, и правда поднял руку – только, заместо того, чтоб схватить это парящее фиолетовое недоразумение, он заставил свой, – алый, – огонь вспыхнуть на пальцах. Огонек, видимо, этого не ожидал – он шарахнулся в сторону, испуганно дрожа, а потом юркнул за ближайшее дерево, прячась от них, как Скалл всегда прятался от выстрелов Реборна.       Нет, серьезно, Облаку явно стоило бы получше маскироваться.       – Ну и зачем было пугать? – поинтересовался он у Фонга, – что он тебе такого сделал?       Фонг пожал плечами.       – В Китае считается, что блуждающие огни плохо влияют на урожай, – признался он, – Еще в Ле-цзы писалось, что «Когда, после того, как взойдут посевы кукурузы, огоньки-призраки порхают в ночи туда-сюда и сжигают их, это шестое бедствие».       – А, – только и сказал Реборн, пытаясь понять, что это вообще значит. Он моргнул пару раз, переваривая услышанное, а потом осторожно уточнил, – но тут нет кукурузы.       – Да, – признал Фонг, – но лучше не рисковать.       Реборн согласно покивал, так толком ничего и не поняв.       – Думаешь, стоит попросить Луче в следующий раз сделать что-то из кукурузы? – поинтересовался он. Фонг пожал плечами, так ничего и не ответив.       Они замолчали. Некоторое время Реборн стоял и ждал, в надежде, что произойдет что-нибудь интересное, но его мечтам так и не суждено было сбыться. Он тяжело вздохнул, и, стащив себе еще чая, чтоб точно убедиться в том, что это полнейшая гадость, направился обратно в дом.       В гостиной обнаружился Скалл, что, сердито наморщив нос и насупившись, пытался выстроить башенку из домино. Реборн некоторое время молча следил за тем, как он медленно и аккуратно, высунув от усердия язык, пытался водрузить последнюю костяшку на самый верх, не желая отвлекать Облако от таких важных дел, но Скалл отвлекся сам – в какой-то момент он дернулся, посмотрел куда-то в пустой угол комнаты, сердито фыркнул, и сам не заметил, как его рука дрогнула, а все доминошки с грохотом посыпались вниз.       Облако расстроено заскулило. Реборн хмыкнул на такое дурачество, и Скалл тут же, испуганно вздрогнув, совсем как огонек пять минут назад, повернул голову и посмотрел на Реборна.       – Ээ, семпай? – плаксиво спросил он, – ты что-то хотел?       Реборн замер, ошарашенно уставился на него. Скалл удивленно моргал, очевидно не понимая, что происходит, – и шея, вывернутая несколько сильнее, чем это возможно для человеческих существ, нисколечко его не смущала.       Он нахмурился, раздраженно прошел к Скаллу, и, схватив тупое облако за виски, резким движением рук вправил ему голову назад. Скалл обиженно захныкал, но Реборн не чувствовал особой жалости – а нечего было заставлять его нервничать!       Нет, свернутая голова Реборна ни чуточки не пугала – проблема была в другом. Его солнечное пламя, уверенное, что человек со свернутой шеей жить не может, возмущенно колебалось в его груди, требуя исцелить их непутевое облако, абсолютно игнорируя тот факт, что Скаллу было вполне комфортно. Так что нет ничего удивительного в том, что он был раздражен – не каждый же день осознаешь, что часть твоей души, твое пламя считало семьей какую-то загадочную сверхъестественную потустороннюю сущность, которая так же была непутевым фиолетовым идиотом.       – Сделай мне кофе, Лакей, – приказал он раздраженно. Скалл изумленно посмотрел на него, удивленно моргнул, но все же встал и послушно направился на кухню.       Вскоре Реборн получил свою кружку эспрессо.       Игнорируя тот факт, что, вместо его фигуры, на поверхности чашки отражались какие-то загадочные монстры с щупальцами, он вздохнул и сделал большой глоток.       Все же, кофе было самым лучшим напитком – гораздо лучше этого мерзкого чая.

To be continued⟩