***
Разбавлять своё одиночество оказалось приятным. Невольно Ярослав дал Кириллу неплохую мотивацию для жизни. Саша напоминал ему тамагочи — настолько зависимым и неавтономным он был. Если его оставить одного, он ничего не делал, даже не прикасался к мебели, будто мог её испачкать или сломать. Это было странно и сложно, но Кирилл списывал всё на дрессировку Ярослава и большей частью оставлял всё как есть. Не потому, что ему нравилась затравленность компаньона… скорее он понимал, что нельзя кардинально ничего менять, чтобы не сломать его ещё больше. Тем более что Ярослав мог передумать в любой момент и забрать его. Единственное, в чём Саша вовсю проявлял инициативу — это постель, и из-за этого Кириллу становилось даже неловко. Он неизменно откликался, однако в подкорке сидела мысль, что весь их секс не являлся чем-то добровольным. Кирилл раздумывал даже о том, чтобы вернуть его обратно хозяину, однако когда он высказал эту мысль вслух, у Саши случилась истерика. В общем, пришлось оставить подобные идеи, чтобы не мотать нервы ни себе, ни ему. Ещё одной неразрешимой проблемой стал визит его друзей, которые, едва узнав, что их с Верой бизнес ушёл в распоряжение Баярунаса, оборвали провода, а Лена с Ростиславом в форме ультиматума сказали, что нагрянут к нему в гости, чтобы посмотреть на такого бессовестного человека. Пусть Лена и говорила о делах, Кирилл прекрасно понимал, что они хотели проверить, насколько он адекватен и не собирался ли снова что-то с собой делать. — Лен, у меня всё прекрасно. Я в порядке, зачем тебе лететь ко мне за тридевять земель, чтобы погостить? Это несвоевременно. — Я уже купила билеты, это не обсуждается. Мы с тобой не виделись почти полгода. Или ты не хочешь общаться? — Конечно, хочу. О чём ты говоришь, но… — Никаких «но». Мы приедем, поболтаем или выпьем, а то вообще забудешь, как мы выглядим. Кирилл вздохнул, капитулируя. Чем сильнее он будет её отговаривать, тем больше она будет упрямиться. После разговора он задумчиво обвёл взглядом комнату, натыкаясь на Сашу, который подслушивал, затаив дыхание, и вымученно улыбнулся. — Ко мне приедут скоро друзья, и я совершенно не знаю, как им объяснить, что ты тут делаешь. — Я могу спрятаться… — Зачем? — Кирилл поманил его к себе рукой и с удовольствием разлохматил и без того торчащие в разные стороны вихры. Стрижка Саше шла, и Кирилл ни на секунду не пожалел, что настоял на том, чтобы привести его в божеский вид. — Веди себя естественно, но не так, как с Ярославом. Саша прижался к нему, забираясь руками под футболку, а Кирилл задумался, что могла бы сказать Лена. Ростислав ещё ладно, ему было всё равно, но вот Лена… она много сил тратила на то, чтобы разрешить животрепещущий вопрос с рабством. А тут её друг обзавёлся своим собственным.***
Саша очень не хотел видеть никаких друзей Кирилла. Он не понимал, как ему себя с ними можно и нужно вести; не знал, как они его воспримут… в конце концов, он боялся их, как и любых прочих посторонних людей, которые приходили к хозяевам. Как показывал его опыт, это могло вылиться в совершенно разные мерзости, после которых приходилось восстанавливаться не одну неделю. Если бы Кирилл ему разрешил спрятаться, а квартира у него была просторная и было достаточно запереть его в кабинете (хотя если честно, он бы с радостью залез и в шкаф), было бы намного спокойнее и безопаснее. Но Кирилл не разрешил, а потому Саша сидел в гостиной, нервно теребя в руках книгу и почти со священным ужасом ждал, пока гости разуются и его увидят. Зачем Кириллу его показывать? Продемонстрировать достаток? Похвастаться? — Кирилл, почему ты перестал мне звонить и писать? Мы беспокоимся за тебя. — Я тебе не ответил, потому что ходил к Вере. Хотелось побыть одному, а потом времени не было, — голос у Кирилла звучал почти заискивающе. — Но у меня всё хорошо, правда. — Прямо-таки хорошо?.. — Нормально. Есть небольшие обстоятельства, про которые я расскажу буквально… вот сейчас, да, и расскажу. В гостиную зашла женщина, которая, едва его увидев, остолбенела. Саша раскрыл рот, чтобы поздороваться, но потом подумал, что разговаривать с ней ему никто не разрешал, поэтому промолчал. — Ты имеешь в виду конкретно эти обстоятельства? — она отмерла, показывая на него рукой. Саше захотелось скрыться, но он не двигался с места, чувствуя, что ему становилось горячо. — Лена, это невежливо… — У тебя в квартире мальчик в ошейнике, и ты мне будешь говорить о приличиях. Ты вообще нормальный? Кирилл! Саша посмотрел на своего нового хозяина и почти физически чувствовал его неловкость, сквозившую в ссутулившихся плечах и выражении лица. — Да, это мальчик в ошейнике, но я его не покупал, клянусь. И вообще это не мой. — Тебе его подкинули? Я, конечно, знала, что ты не образец интеллекта, но мог бы придумать менее идиотское оправдание. — Так. Это Саша, и он у меня от Баярунаса. Я всё расскажу, но ради бога, успокойся. — Хорошо, — она выдохнула и даже внутренний стержень у неё будто бы вынули, оставив только очень усталого человека. Даже горевшие глаза потускнели. — Добрый день, Саша. Как тебя жизнь до такого довела, а? Он посмотрел на неё, потом перевёл взгляд на Кирилла, немо спрашивая, что ему делать. Тот так же молча покачал головой и пожал плечами: мол, она с тобой разговаривает, вот и отвечай то, что считаешь нужным. — Небольшие обстоятельства, — Саша повторил уже сказанные слова. Всего лишь одна ошибка и неосмотрительность в мире, жившим по прогрессивным, но в некоторых аспектах абсолютно чудовищным законам. Он сам виноват. — Допустим. Ты был должен ему денег? Я очень давно наблюдаю за этим мерзким типом, он в своё время очень любил проворачивать подобные сделки. Правда, в последние пару лет либо успокоился и никто ему не был интересен, либо научился скрываться лучше. Саша нервно хмыкнул. Он прекрасно знал, почему Ярослав два года никого нового не брал. Ему было слишком интересно издеваться конкретно над ним. — Нет, дело было не в деньгах. Простите. — А в чём? — Он не скажет тебе больше. Пожалуйста, оставь его в покое. Саша решился назвать её в мыслях по имени. Лена продолжала на него смотреть, и ему стало совсем неуютно. Какая ей вообще разница, почему ему пришлось надеть ошейник и лишиться свободы? Будь её воля, она бы вытрясла из него всё до последней детали. Только вот что потом с этим знанием делать? Саша смутно понимал вопрос о живом имуществе, знал только, что он в безвыходном положение и ему доступно только покориться и слепо повиноваться тому, кто назывался его хозяином. Неважно, постоянный этот хозяин или временный. Напряжение, чувствующееся в атмосфере воздуха, разрядил неприятный и очень громкий телефонный звонок, заставляя вздрогнуть всю троицу. Кирилл с опаской достал мобильник, отвечая на вызов, но едва узнав говорившего, быстро расслабился. — Лен, Ростислав заблудился. Пойдём его искать, пока он не нашёл себе новых друзей, иначе мы его дня три ещё не увидим. Они ушли, оставляя Сашу одного, и тот забрался на диван с ногами, надеясь, что переживёт этот день без новых допросов с пристрастиями.***
Как же Кирилл был благодарен Ростиславу за его бестолковость! У него от сердца отлегло, когда тот позвонил. На самом деле тут было очень сложно заблудиться, и скорее всего давний друг перепутал лево и право и завернул на парковку — по крайней мере Кирилл на это очень надеялся. Их с Леной шаги отдавались гулким эхом от подъездных стен, пока они торопливо шли к лифту, и только в кабинке подруга решилась подать голос, вложив в него всё осуждение, на которое была способна. — Я от тебя подобного не ожидала. — Даже я от себя подобного не ожидал… — он улыбнулся, краем глаза рассматривая их силуэты в зеркале. — Ну пусть будет, он неплохой. — Конечно, неплохой. У тебя человек без прав, какой он должен быть? — Так. Если выбирать между мной и Баярунасом, кто лучше? Я ещё не знаю, конечно, что мне с ним делать, но если будет возможность помочь — я помогу. — Если бы хотел ему помочь, то хотя бы ошейник с него бы снял. А так ты просто пользуешься этой несправедливостью. — Да, пользуюсь. И что? — Вера бы не одобрила. Удар под дых. Кирилл вздрогнул, опуская взгляд на кнопку минус первого этажа, и казалось, нет ничего важнее этого горящего красного контура. Жестоко, даже очень. Лифт их выпустил, равнодушно оповещая об остановке мелодичным писком. — А я не одобряю, что Вера меня бросила одного, и я должен всё решать сам и отвечать за последствия, хотя мы делали это всегда вместе. Кирилл ожидал, что Лена начнёт объяснять прописные истины и стыдить его за обиду, но ничего подобного не произошло. Она погладила его по руке, выражая этим простым и даже невесомым жестом поддержку и понимание. — И ошейник не снимается, я пробовал. Надо замок пилить.