Детство — это то,
Что мы потеряли во времени,
Но сохранили в себе.
2005 год. Майки обожал всё, что было связано с байками: гонки, инструменты, гараж. Ему нравилось часами копаться во внутренностях байка, чинить, иногда пытаться что–то улучшить. Эта любовь полностью и навсегда передалась ему от брата. Во всём этом чувствовался Шиничиро. Если отмести то, как он погиб, то теперь при мыслях о брате, Майки чувствовал лишь светлую печаль. Он скучал по Шину, но совершенно точно хотел вспоминать его, не боясь, что воспоминания будут отзываться внутренней болью, от которой Сано никуда не мог деться в первые дни после смерти брата. Парень немного резче, чем нужно закрутил последний винт. Зато Майки бы не отказался от частичной амнезии, навроде той, что была у Баджи. Было бы замечательно просто напросто не помнить двоих людей. Одного Сано хотел бы забыть, чтобы перестать ненавидеть, вторую… хотя, её, точнее тот урок, который она преподнесла, забывать не стоило. Почти год назад Майки понял, что плохо разбирается в людях. Несмотря ни на это, ни на то, что случилось с Шином, Сано не стал видеть врагов друзьях, которым доверял так же, как ей, и не ждал подвоха от каждого встречного. Но теперь он ещё тысячу раз подумает перед тем, как настолько открыться кому–то. Кое–что должно остаться только с ним. Ладно, всё уже кончилось, она исчезла, и теперь Майки, как и многие остальные, спокойно мог делать вид, будто никакой седьмой основательницы «Тосвы» и не было. Делать–то делал, а вот полностью выбросить из головы не мог, но и не сказать, что она занимала всего его мысли. Дело лишь в том, что она в то, последнее время, когда они общались, была непростой, но уже с детства Майки практически причислил её к родным. 2002 год. Этого никто не мог предположить. Кто же знал? Кто был виноват? Очень много вопросов, на которые мало кто мог ответить. Битва была жестокой, а последствия — ужасающими. Но кто мог изменить суровую реальность? Что же поделать, если тайяки осталось одно? А началось всё с того, что к Сано по обыкновению зашла в гости Мейко. Делать в этот день ей было решительно нечего, а потому, так как друзья не назначали общую встречу, она решила заглянуть к некоторым из них, заодно прогуляться, сделав немаленький крюк по части Токио. Дверь девчонке открыл Майки. У Мейко с ним была взаимная и крепкая любовь. К сладкому. Когда выяснилась ужасная трагедия — то самое печенье осталось в количестве одной штуки, между друзьями состоялся вежливый разговор: — Конечно, я уступлю тебе, — сделав над собой усилие, впрочем, не очень–то довольно, сказал Майки. Эмма учила уступать ей. В смысле, девочкам. — Ну что ты, забирай, — отказалась Мейко с улыбкой. Они оба посмотрели друг другу в глаза и поняли — сражаться будут на смерть. Оружием стали подушки, а полем битвы — почти весь дом. Масштабы разрушений ребята, конечно, старались свести к минимуму, ведь никто не хотел получить выговор от Шиничиро, у которого был своеобразный метод воспитания — он никогда не поднимал на «малышей» руку (исключая подзатыльники и лёгкие пинки) и не кричал на них, зато мог закатить лекцию на три часа. Честное слово, лучше бы уж орал. — Что случилось? — послышался растерянный голос младшей Сано, который и остановил великое сражение. Майки и Мейко осмотрелись по сторонам. Девчонка неловко улыбнулась. — Не переживай, сейчас уберёмся! — она повернулась к младшему из старших братьев Эммы. — Ну, чего встал? — Подумаешь, подурачились, — проворчал Майки и оглянулся на стол, где стояла тарелка с печеньем. Мейко это заметила и бросила в друга подушкой: — Даже не думай, ещё ничего не решено! — Вы из–за тайяки это устроили? — спросила Эмма и получила в ответ два серьёзных утвердительных кивка. Иногда младшей Сано казалось, что в этой компании она самая старшая. — Так, а здесь всё по–прежнему, — трое ребят обернулись на насмешливый голос Шиничиро. Парень невозмутимо подошёл ко столу и в два укуса покончил с «яблоком раздора», аргументируя свои действия тем, что: — Нет тайяки — нет проблем. — Шин! — в один голос воскликнули Майки и Мейко, не ожидая такой подлости. Махнувший рукой Шиничиро временно стал врагом для младшего брата и его подруги. Но только временно. Мейко давно подметила, что есть у Сано такая способность — долго злиться на них было просто невозможно. Кроме Эммы — она вообще солнышко, на которое, собственно, злиться и не приходилось. После быстрой уборки Мейко и Майки поспешили в гараж Шиничиро, тот копался в байке, а после прихода ребят начал рассказывать им об его устройстве. Впрочем, Майки уже и сам в этом достаточно хорошо разбирался. Девчонка же сосредоточенно наблюдала за работой «большого–большого Шина», иногда она ещё и конспектировала его наставления, за что получала насмешки от Майки, а тот в свою очередь получал от неё угрозы однажды обнаружить ручку в своей… (тогда Мейко вспомнила, что она приличная)...голове. Через пару часов Шиничиро посмотрел на время и сказал: — О, всё, ребят, закругляемся. — Ты ещё не закончил, — подметил Майки и несильно дёрнул за хвост волос опять застывшую в своих раздумиях Мейко. Девчонка немного вздрогнула и рассеяно посмотрела на куда–то собравшегося Шиничиро. — Да, но мне пора, — ответил старший Сано и слегка усмехнулся — мелкие никогда так просто его не отпускали. — А куда? — спросила Мейко. Шиничиро помолчал, думая, стоит ли говорить ребятам раньше времени, вдруг ещё не получится? Но пристальные взгляды заставили его вздохнуть и рассказать: — В общем, я думаю, открыть свой магазин, ну и мастерскую там же. Сейчас поеду, посмотрю один вариант. Может, подойдёт — так куплю. Кредит мне ещё на прошлой неделе одобрили. Мейко заметила, какой восторг эта новость вызвала у Майки, да и сама очень обрадовалась. Они оба знали о мечте Шиничиро. — Я поеду с тобой! — заявил Майки. — Только под ногами не путайся, — ответил старший Сано и после этого потрепал по голове насупившегося брата. — Мейко, ты с нами? Девчонка погрустнела и ответила: — Извини, Шин, я к Кейске зайти хотела, да и Баджи–сан давно уже приглашала, а потом ещё Мицуи обещала занести свои старые вещи для его сестрёнок. — Ничего, Мейко–чан, если всё получится, сможешь хоть каждый день туда приходить, — с улыбкой пообещал Шиничиро и так же, как и Майки раньше, потрепал девчонку по голове. Мейко поймала взгляд младшего Сано, в котором можно было прочитать ревность и «я прикопаю тебя на заднем дворе». Девочка мягко улыбнулась. Такими хорошими братьями надо делиться. Вскоре, махнув рукой уезжающим в противоположную сторону Сано, Мейко побежала туда, где жил Баджи. Пусть Токио порой и казался ей всего лишь городком, домой после всех гостей следовало вернуться не поздно.***
— Повернись-ка. Ну красавец, глаз не нарадуется, тебе так идёт этот пиджак! Эх, почему ты раньше так не одевался? Баджи посмотрел в зеркало и, несмотря на слова матери, увидел какого–то задрота, которому кулаки так и чесались начистить ебало. Но мама улыбалась, потому он мог бы и потерпеть. А вот «искреннюю» улыбку, за которой скрывалась издёвка, принадлежащая девчонке, он был стёр. Аккуратно так. Мейко сидела на подлокотнике кресла, стоящего боком к Кейске, и болтала ногами. Девчонка нарвалась на подготовку друга к школе и сейчас, переводя взгляд с Баджи на его маму, наверняка думала что–то по типу «Интересно, он сам вдруг проявил рвение к учёбе, или Баджи–сан не всегда такая уж милая?». — Мелкая, хорош лыбу давить, — сказал Кейске. — Не могу, Рапунцель, ты так прекрасна! — чувственно ответила Мейко, приложив руки к груди. Кличку «Рапунцель» девчонка дала Баджи ещё в первый день их знакомства. 1998 год. Компания мальчишек шла по дороге рядом с частными домами. Если прислушаться к их разговорам, то можно понять, что мальчики обсуждали чем бы заняться. — Я тут компашку видел, такие самодовольные, аж руки чешутся, пойдёмте им ебало начистим! —предложил Баджи. — Их там много, но вшестером мы… — Тебе лишь бы подраться, чего нам к ним просто так лезть, придурок? — спокойно ответил другой. — Мицуя, ты ничё не попутал?! — тут же взбесился Кейске, занеся кулаки для удара. — Успокойся! — рявкнул на друга мальчик с татуировкой дракона. — Не, Казутора, ты это слышал?! — не унимался Баджи. — Так может проясним? —ответил Ханемия, приготовишись к драке. Такие стычки часто случались, но не были серьёзными. Впрочем, сейчас друзей остановил расслабленный блондин, протянув: — Чего вы расшумелись? Баджи, про кого ты там говорил? — А давайте пожрём! — предложил Па–чин, прерывая предыдущие разговоры. — Кто о чём, а Па о еде, — хмыкнул Казутора. — А вообще, было бы неплохо, обед уже, — ответил Такаши. — Тебе лишь бы пожрать, — тоном и несколькими словами передразнил Баджи Мицую. — Кретины, где мы тут еду возьмём? — проворчал Дракен. Действительно, поблизости не было даже магазинчика. Но тут Баджи, почётный искатель приключений или пизды на одно место, там как пойдёт, проявил находчивость и указал на один из домов, который отличался тем, что к нему прилагался огород, на грядках которого росли овощи, а у заборов возвышались яблони уже со спелыми плодами. — Я воровать не полезу, — сразу заброковал идею Мицуя. — Приличного из себя строишь? Да не выёбывайся ты. А может, струсил? — ухмыльнулся Баджи. — Да чего ты пристал? Тебе нужно, ты и лезь! — ответил Такаши. — Вот именно, сам–то не пизди попусту, давай, валяй, — сказал Дракен Баджи. — Чё, думаете, струшу?! А вот хрен вам! — Баджи ловко перескачил через забор. Па–чин тоже попробовал, но его, кхм, весовая категория не позволила ему повторить действие Кейске. — До чего мы докатились? Яблоки по садам воруем, — вздохнул Мицуя, наблюдавший со стороны. — Не мы, а я! Вам духу не хватает! — крикнул Баджи, уже забравшийся на более толстые ветки яблони. Мальчик нарвал несколько яблок и решил наказать «трусов, бросивших друга на выполнении опасного задания», кидаясь фруктами в друзей. — Щас получишь, скололаз херов! — крикнул Дракен, уже перелезая через забор. Баджи не успокаивался, срывая всё больше плодов яблони, временно ставшей оборонительной башней, и пытаясь остановить «врага на подходе». Главной целью Баджи стало зарядить яблоком Рюкуджи в лоб. Но великому замыслу не суждено было исполниться. Из–за неожиданной боли в затылке Баджи чуть не свалился с дерева.***
В душный летний день последнее, что девочка хотела делать — это работать на огороде. У соседей подобных участков не было, а дети, приезжающие к ним, отдыхали. Каори проклинала то, что её суровая бабушка, которая растила девочку с самого рождения, была русской. Метод воспитания у пожилой женщины был таков: почти всегда Каори была предоставлена самой себе, практически без присмотра, но бабушка выдавала внучке поручения, которые следовало выполнить где–то в течение недели, за невыполнение следовало наказание. Каори наивно мечтала о том, чтобы случилось какое–нибудь чудо и помогло ей с работой, одна из задач которой заключалась в сборе яблок. Видимо вселенная неправильно поняла желание девочки, ведь взглянув в окно, та насчитала шестеро мальчиков, один из которых бесцеремонно рвал яблоки и кидал в остальных. Один из них как раз тоже решил забраться в огород, когда Каори «вылетела» из дома и начала быстро соображать. Что она может сделать против компании мальчиков? Ага, лопата — наше лучшее оружие! «Лишь бы не прибить», — подумала Каори перед тем, как подбежать и треснуть темноволосого мальчика по голове.***
— Ты охерела?! — разозлился Кейске, спрыгнул с дерева и приблизился к девчонке, что старательно пыталась не выдавать страха, вцепившись в лопату, а потому сердито ответила: — А вы с голодного края что ли? — Баджи, девочек не трогаем, — напомнил Майки, пока Дракен пытался сообразить, что же делать с незнакомкой. И ведь не ударишь! — А ещё лучше от чужого свои грязные руки подальше держим! — сказала Каори, сердито глядя изподлобья. — Это у кого грязные?! Не вякай тут! Не доросла ещё! — вновь вскипел Баджи. — Может не доросла, но мозгов–то уж точно побольше будет, — огрызнулась Каори. — Хули это? — ответил Баджи. — Мы только поесть хотели, а ты ту с лопатой. Непонятно, чё взбесилась–то? — крикнул Па-чин. — Вот вам и доказательство моих слов, — хмыкнула девчонка, указав на Па. —Придурок, мы же к ней в огород залезли, — вздохнул Мицуя, потерев переносицу. — А может она тоже решила яблок стащить! — не унимался Па-чин. Каори же одарила его взглядом а-ля «Ты дебил или да?». — Значит так, господа голодные идиоты, — девочка сделала небольшую паузу. — А ну пошли вон! Или лопатой по башке получите! Бить буду не так слабо как эту Рапунцель! — Каори мотнула головой в сторону Баджи, которого и обозвала именем сказочной героини из–за длины его волос. — С хера это Рапунцель стала черноволосой? Блондинкой ж была! — словно сумничал Па-чин. — Да закройся ты уже, — сказал Дракен. — Не, красотка, я волосы из окна не спускаю. Я кулаками предпочитаю ебало сносить, — хмыкнул Баджи и выпрямился с видом победителя, оскалившись. — А вы, я погляжу, в сказках разбираетесь. Какие милые мальчики, — в таком же тоне ответила Каори. — Ладно, воин с лопатой, не злись, — примирительно произнёс Дракен. Кейске это явно не понравилось, он хотел продолжить спорить, но Майки остановил его: — Ну всё, Баджи, уходим, — Кейске выматерился, а после, уклоняясь от занесённой для удара лопаты, сорвал несколько яблок и перескочил через забор, который явно плохо справлялся со своими обязанностями. Компания мальчишек уже начала удаляться, как вдруг Майки обернулся и спросил у девочки, смотревшей им вслед: — Тебя зовут–то как? — А тебе зачем? — ответила вопросом на вопрос девчонка. Майки пожал плечами, отвернулся и продолжил идти, мол «не очень–то и нужно». — Но всё же? — на этот раз обернулся Мицуя. Девочка посмотрела на него, вздохнула и всё же решила ответить: — Каори. А теперь убирайтесь отсюда! Немного отойдя, Баджи заметил: — А яблок–то у неё ещё много осталось… 2002 год. — Вставай к стене, — попросила мама, обращаясь к Кейске. — Баджи–сан, ну чего вы? Может ещё возьмётся за ум, а вы сразу на растрел, — усмехнулась Мейко. — Да в том, что он выправится я не сомневаюсь, ты ему в этом и поможешь, — махнула рукой женщина, после не обратив внимания на какое–то удивлённо–возмущённое кряканье, которое послышалось от девчонки. — Кейске, вставай к стене, чтобы фон был красивым. Я тебя сейчас сфотографирую. Пришла его очередь возмущаться: — А вот на это уговора не было! — Кейске, тебе что, сложно маму порадовать? — укоризненно произнесла Мейко и обратилась к его матери: — Баджи–сан, вы мне потом фото передайте, хорошо? — Да, да, —закивала в ответ женщина, а после подмигнула девчонке и сказала: — Ты тоже заметила, что сын–то у меня вон каким красавцем растёт? — Не, мам, вопрос не по адресу, — ответил за подругу Кейске, поняв к чему клонит женщина, а после ухмыльнулся: — У нас мелкие к мелким. — Баджи–сан, вы не думаете, что его образ замечательно дополнят очки? — как бы поинтересовалась Мейко, проигнорировав намёк, и, после утвердительного кивка мамы Кейске, схватила со стола очки, приблизилась к другу и ловким движением нацепила их на него, потом, пальцем поправляя очки на переносице, сказала: — Да не скалься ты. Это же память! Вот лет через десять будем вспоминать. — Я те голову откручу и скажу что так и было, — пригрозил Баджи, а после спросил: — Ты кстати, чего пришла–то? — Кейске, это не вежливо! — сделала замечание его мать. — Да кого, я ж не говорю, что не хочу её видеть, — махнул рукой он. — Она сама говорила, что так ждёт этот выходной, чтобы ничего не делать, а тут вдруг по гостям зашаталась. — У меня у бабушки неожиданный выходной нарисовался, — пробормотала Мейко, Кейске на это только коротко кивнул, а после, когда мама включила фотоаппарат и направила на него, оскалился в замечательной улыбке, которой бы детей пугать. — Так, ну мы вроде всё собрали, Мейко, посмотри, пожалуйста, вам там в школе больше ничего не понадобится? А я пока обед приготовлю, — сказала Баджи–сан и, бросив ещё один довольный взгляд на сына, отправилась на кухню. — Вот и на кой мне эту удавку каждый день носить?! — рявкнул Баджи и сорвал с себя галстук, в процессе чуть не удавившись. — Чтобы создать первое приятное впечатление, — ответила Мейко и взмахнула рукой, имея в виду «показывай». — Ну так что у тебя там? Баджи, неверно понявший её жест, посмотрел на один из ящиков. — Да хуйня всякая, там пор… — невозмутимо начал говорить Кейске, усмехаясь из–за реакции подруги. «О, какие мы впечатлительные», — подумал он. — Эй! — воскликнула Мейко и тряхнула головой, она определённо не хотела знать об этом. — Ты чего? — невинно поинтересовался Баджи. — Я говорю, у меня там по рисованию принадлежности. А ты что подумала? — Слушай, Пикассо, — сказала девчонка, игнорируя «какой я тебе пекинес?» — Твоя мама попросила проверить, насколько ты готов к школе. — А, ну чё тут? Учебники, тетради… — Мозгов не найдётся? Мелочь, конечно, но вдруг поможет. — Твоих хватит, — ответил Баджи. Кейске сменил уже достаточно школ, и в конце концов всё обернулось так, что он загремел в один класс со своей подругой. — Ручки, карандаши… — А где мыло? Вы что, мыло забыли купить? — серьёзно спросила Мейко. — Какое мыло? — К нему ещё верёвка прилагается, — пояснила девчонка. — Ты всегда была оптимисткой.***
«Помянем школу», — подумала Мейко, как только в кабинет заглянул явный лидер в их компании. — Блядь, он–то здесь что забыл? — почти взвыл Баджи, девчонка обернулась и отвесила ему подзатыльник за мат. А реакцию Кейске можно было понять — только Мейко перестала ржать по поводу «прилежной внешности», так сейчас этот начнёт. А так и до Казуторы, Дракена, Мицуи и Па дойдёт. Что же, своё веселье Майки выразил не так открыто, хотя бы потому что при виде своего друга подавился очередной сладостью. — А я теперь ваш одноклассник, — довольно заявил Сано. Мейко подумала о причастности к этому внука директрисы, которого мальчишки не так давно запугали. А вообще как–то подозрительно, что они втроём попали в один класс. Для полного счастья ещё четверых не хватает. — Одноклассник, ты хоть в курсе, чем в школе занимаются? — хмыкнула Мейко. — Хуйнёй, — в один голос ответили Баджи и Майки. Девчонка закатила глаза, однако в общем–то была согласна, даже не стала ругаться по поводу этого выражения. Что же касается усиленно создаваемого образа Кейске «Учёба, учёба и ещё раз учёба»? После последнего урока Баджи остановила женщина. Как выразилась Мейко, «она была у нас по воспиталовке». — Кейске, тут ребята жалуются, что ты дерёшься, но это ладно, всё–таки мальчишки, да и не в школе. Но ещё говорят, что ты материшься! — Пиздят, — без зазрений совести ответил Баджи. Ну, не получилось создать первое хорошее впечатление. Зато это были самые весёлые школьные дни.