Остаться без друзей —
самое горькое, после нещиты, несчастье.
2005 год. — Ты не имеешь права ничего менять! Когда Каори вновь вспомнила эту фразу и прокрутила в голове тот момент, девушка осознала, что слова незнакомца, чья вменяемость была под вопросом, помимо удивления вызвали в ней злость. Даже ярость. Это было словно отголоском из далёкого прошлого — Каори уже не помнила его, но в подсознании остался след. Чем больше она пыталась разобраться со своими странными чувствами, тем больше их становилось, а ответ всё ускользал. С непоколебимой и необъяснимой уверенностью Каори понимала, что знает его. Только вот не может вспомнить или… Эта ночь была беспокойной, и девушка провела её словно в бреду. Она слышала различные голоса, и не узнавала их. Это будто бы были лишь обрывки разговоров, поэтому Каори не сумела вникнуть в их смысл. В её голове настойчиво вырисовывались изображения мест и людей, которых она раньше не видела. Девушка резко встала на кровати и вознесла руки в безумном порыве, то ли защищаясь, то ли пытаясь ухватиться за что–то. Несвязные слова сами слетали с её губ, потрескавшихся, как от лихорадки: — Нет!.. я не хотела этого! Нет, это верно…смысл в этом! Простите! Я ведь была права… В её руки словно бы впилась тонкая проволока, она уже должна была разорвать кожу и порезать вены, но от чего–то не могла этого сделать и лишь сдавливала всё сильнее и сильнее. Каори поняла, что у неё болит горло. Болит так, как если бы она кричала изо всех сил. Это был крик, который никто не услышал. Даже сама Каори. А потом всё резко прекратилось. И стало настолько темно, что Каори не могла различить никаких силуэтов того, что её окружало. Девушка не чувствовала собственного тела и уже почти забыла, какого это. Как её звали? Звали ведь…нет, этого не было. Единственное, что она поняла — что значит «всё прекратилось». Всё исчезло. Не было ничего. Не было её.***
Холод от внешней стороны одеяла был вполне осязаем и главное — реален. Каори раскрыла глаза и быстро осмотрелась — комната была такой же реальной, что вызвало в ней какую–то нервную радость. Девушка прислушалась к своим ощущениям — она чувствовала себя вполне хорошо, и, конечно же, никаких ран на руках у неё не было. Каори улыбнулась, почувствовав облегчение, которое чувствует человек, очнувшийся от кошмара и понявший, что всех тех ужасов, что ему приснились, не было. Следующая мысль была более неприятной — Каори поняла, что не считает произошедшее ночью лишь сном. Она ведь действительно вскакивала и что–то говорила. Девушка тут же напрягла память, ведь начала понимать, что вновь забывает, что произошло. Могло ли быть так, что такое уже случалось раньше, но Каори не помнила этого?.. — Ты не имеешь права ничего менять! — Правильность определяется большинством людей. — …ты будешь проклята! — Что всё это, чёрт возьми, значит?! — Каори задала вопрос, который, естественно, остался без ответа. Хотя сейчас, если честно, она не очень–то и впечатлилась бы, если бы какая–нибудь барабашка ей ответила. Девушка закрыла глаза, она ведь видела что–то ещё. И это «что–то» тоже вспоминалось лишь обрывками. …Громкая музыка. Он, будучи в явно хорошем настроении, подошёл к ней. Искал случайного знакомства… — …Манджиро Сано… — Как гонка? — …моя фанатка… — …спешу огорчить, о вас многие знают… Но она знала, что встреча не случайна. Он был ей нужен. — Майки, — прошептала Каори. Да, это был он, только гораздо старше. Впрочем, взрослый он не утратил детского озорства во взгляде. Сано общался с ней, верно? Но почему они разговаривали так, словно только что познакомились? И что это за странные мысли про встречу и «нужен». «Нет, я, конечно, не отрицаю, что Майки мне…бр», — девушка прервала собственные мысли. М–да, всё это легче было списать на странный сон. А учитывая то, что вскоре Каори должна быть в школе, девушке на данный момент ничего другого и не оставалось.***
Каори считала себя человеком настроения. В хорошем расположении духа ей хотелось осчастливить весь мир, в плохом — плевать она хотела на всех и вся с их проблемами и невероятными трагедиями, ей бы кто помог. В этот день настроение было средним, предчувствия — нехорошими. Впрочем, стоило брать во внимание, что она в принципе–то была пессимисткой. Иногда. Идя на урок (на который девушка кстати уже опаздывала) Каори в общем не испытывала желания начать общаться с кем—то, сохраняя настрой «я никого не трогую — меня никто не трогает». Её действительно никто не трогал, в отличие от одного ученика, которого другой парень повалил на пол и уже избивал ногами. Такэда увидела это на перекрёстке школьных коридоров и постаралась незаметно проскочить мимо — нечего в первый же день лезть не в своё дело, в конце–то концов у неё не было мании стать «тем самым героем–спасителем» или помогать каждому встречному по доброте душевной, и… Что там следовало после «и», Каори не додумала, ведь уже сняла сумку с плеча и ударила ей того, кто избивал школьника. — Я учителей позову, — пригрозила девушка, с недовольством от самой себя подумав: «М–да, вот это прям в духе «Свастонов». Ещё бы маму вспомнила». — Пиздуй отсюда, — ответил парень, после чего Такэда быстренько прикинула, что в принципе с ним она сможет справиться. Когда у тебя в учителях были Хайтани, «Непобедимый Майки» и большая часть командиров «Тосвы», очень сложно не научиться защищать себя. И немного больше. Однако применять свои навыки Каори не пришлось — из–за угла появилась четвёрка парней, по возрасту они были похожи на того, кто до этого времени лежал на полу, сейчас же, дрожа, пытался подняться. — Вон он! Мы здесь, Такуя! — крикнул парень с окрашенными в красный волосами. — Ты! Отвали от него! Потенциальный враг видимо оценил, что преимущество не на его стороне, потому бросился бежать, лишь крикнув: — Всё равно в боях вам не выжить! Парни же столпились вокруг своего друга, Такуи, как поняла Каори. — Ты кто? — спросил парнишка в очках, обращаясь к Такэде. — Она меня…защитить попыталась, — смущённо сказал Такуя. Девушка же обратила своё внимание на парня с ярко–жёлтыми волосами, он, казалось, прямо сейчас был готов закатить истерику. Собственно, это он и сделал: — Ничего не выйдет, нас и вправду просто поубивают… — начал бормотать он. — Вы во что вляпались? — настроженно поинтересовалась Такэда — «От чего мне держаться подальше?». Может, узнает что–то полезное. — Не твоё дело, — хмуро ответил красноволосый и прикрикнул на друга: — Такемичи! Чего ты разнылся? — Вы не понимаете? Валить нужно! — крикнул тот. — Куда? На что жить собираешься? — огрызнулся красноволосый. — Ты о матери хоть подумал? — Эй, — мягко произнесла Каори и положила руку на плечо Такуи. Не то что бы она тут же прониклась сочувстивием к этим придуркам, нет, но этот парень по её расчётам должен был быть более сговорчивым. — Что у вас произошло? Вам можно чем–то помочь? — вряд ли Каори могла что–то сделать, да и не собиралась в общем–то. — Киёмаса, — со злостью ответил Такуя. Каори для приличия сочувственно покачала головой, это имя не говорило ей ровно ни о чём, разве что показалось смутно знакомым, однако девушка тут же отмахнулась от этого, скорее всего, он неважен, и о Киёмасе она больше никогда и не услышит. Такуя же продолжил: — Уходи, если увидишь парней в чёрных куртках. Каори деланно усмехнулась, хотя у неё в голове тут же вспыхнула догадка, и вспомнились слова Рана о том, что за «Тосвой» теперь Сибуя. Девушка постаралась спросить так, будто бы её это совсем не волновало: — То есть от половины Токио? Или ты об этих…как их?.. Там, со свастикой что–то связано… — «Свастоны», — мрачно ответил тот, кто прежде сообщил Каори, что это — «не её дело». «Это я конечно вовремя вмешалась», — подумала Такэда и сказала: — Слушайте, я тут новенькая, так знаю что–то урывками, всё по слухам…может вы мне объясните? Пожалуйста. — Чё тебе объяснять? — процедил всё тот же красноволосый, но ответил, скорее всего лишь для того, чтобы Каори наконец отвязалась от них: — «Тосва» устраивает бои без правил… — Знаешь, не все бойцы участвуют добровольно, — тихо добавил Такуя. «Что за бред? Такую хрень нужно пресекать!», — подумала Каори и от внезапной мысли не стала выбирать слова: — Майки знает об этом? — Какой он тебе Майки? — огрызнулся другой парень. Такэда закусила внутреннюю сторону губы. А правда, сможет ли она когда–нибудь снова назвать его «Майки»? Можно ли вернуть их дружелюбные усмешки, шуточные, детские драки? Это какой–то особый вид мазохизма (или идиотизма, сумасшествия) — сначала рушить вокруг себя всё, обесценивая всё под конец, а после плакать по осколкам, пытаться ухватиться за них. Но это невозможно — ведь придётся порезаться. Чего же она всё–таки хочет? — Киёмаса согласовал всё с командиром, — ответил Такуя. Каори помотала головой, одновременно отгоняя собственные переживания и отрицая услышанное. Майки согласился на это? Да они смеются что ли? — Зачем он…командир это сделал? — спросила девушка. — Деньги ведь ставят, — как нечто очевидное объяснил Такуя. И всё бы оно было понятно, если бы Каори с детства не знала Майки, который уже в ранние годы не отступал от своих принципов. И этот парень дал согласие на бои на деньги, в которых кого–то заставляют участвовать? Да скорее небеса рухнут, чем это произойдёт! Такэда осеклась на собственных мыслях — а могли ли (почти–бывшие) друзья ожидать от неё того…что она сделала? Впрочем, Каори — это Каори, она сама себя порой не понимала, да и глупо судить других по себе. К тому же, Такэда не собиралась сразу же записывать Майки в конченные мерзавцы, лишь услышав что–то невнятное от совершенно незнакомых парней.***
Каори подумала о том, насколько её внешность изменилась за год, и невольно попыталась втянуть голову в плечи, когда попробовала затесаться в толпе парней, заодно поправила прикрывающую половину лица чёрную маску — банальная и конечно так себе маскировка, но девушке приходилось довольствоваться тем, что она имела. Благо всё внимание было обращено на начинавшуюся драку. Если дружелюбия Такуи хватило на парочку смутно–объяснительных фраз, то вот остальные его друзья, исключая Такемичи, просто отмахнулись от неё, как от назойливой мухи, будто бы она интересовалась из праздного любопытства. Отведя в сторонку истеричного Такемичи, Каори нашла к нему совершенно простой подход, протянув несколько банкнот. Желтоволосый и сообщил Такэде, когда и где проходят эти самые бои, а также поделился своей историей и по совместительству историей его друзей. Каори предчувствовала, что поводов для изумления у неё ещё будет предостаточно, потому заставила опуститься поползшие вверх брови, услышав, что «Свастоны» могут быть…не то что бы совсем аморальными уродами, но точно уж не такими, какими задумывались изначально. Да, ещё год назад «Тосва» уже начала расширяться, но всё же в неё не брали всех подряд, и Такэда знала каждого «Свастона». Среди них не было подонков–бездельников (разве что придурки–бездельники имелись), которых самой Каори хотелось побить. Такэда приподняла голову и быстро пробежалась взглядом по находившимся здесь. Она лишь предположила что, если Майки, как сказали те друзья Такуи, устраивает эти бои ради прибыли и развлечения, он сам должен на них присутствовать… Если честно, Каори казалось, что, если это окажется правдой, то она в этот же день попросит Рана об очередном переезде. Однако, в общем–то, как Каори и ожидала, Майки она не увидела. Это, конечно не доказательство… впрочем, собственной веры девушке сейчас вполне хватало. Она бы так и ушла, если бы не заметила хмурого красноволосого и двух друзей с ним. «Всё–таки сбежал?», — подумала Каори про Такемичи, ещё одна мысль наконец заставила её всмотреться в лица тех, кто должен был драться следующими. То, что там Каори увидела Такую напротив какого–то здоровяка, совсем не удивило её, ведь уменение складывать даже не два и два, а один и один у неё всё же сохранилось. Такэде правда было плевать на этих почти что незнакомцев. Сами идиоты, вляпались во всё это, вот пусть теперь и разгребают, может потом хотя бы головой думать начнут. У неё и так настроение было ни к чёрту, и вообще никакой ни выгоды, ни пользы от этих парней для Каори не было. А если бы и хотела, что бы она сделала? Крикнула: «Эй! Остановитесь, пожалуйста! Ну это же нечестно!»? Какого–то хрена Каори приблизилась к красноволосому, вроде его звали Аккун, то есть Ацуши, и двум другим. Зачем она это сделала? Непонятно. Всё равно бездейстовала, даже ничего не сказала. Не проснулась же в ней жажда крови — Такэда, ясное дело, смотрела на Такую, как на обречённого. Но всё равно смотрела. Следила за каждым ударом, наносимым ему, словно бы её взгляд мог что–то изменить. «Ацуши — дебил», — поняла Такэда, практически не думая, сделала вид, что споткнулась, налетела на красноволосого и будто бы схватилась за него, чтобы не упасть, на самом деле удерживая. — Не будь идиотом, сесть из–за какого–то ублюдка… — прошипела Каори. Красноволосый попытался высвободиться, но что–что, а хватка у девушки была мёртвой. — Такую сейчас убьют! — отчаянно прошептал Ацуши, яростно не бросая попыток вырваться. «Отвергаешь — предлагай?», — подумала Каори. Ей нужно было уйти, ведь в данный момент у неё не было ничего… Такэда криво усмехнулась — как бы это пафосно прозвучало: «Сейчас у меня есть только моя вера». Ну вот ей и воспользуемся. — Командир сказал, что Киёмаса лжёт! — насколько возможно через маску громко крикнула Такэда. Несколько парней обернулось на неё, а Ацуши перестал вырываться, ошарашенно замерев, после чего девушка его отпустила и сорвала «прикрытие» с лица, чтобы её возглас донёсся и до остальных. — Командир против боёв! Киёмаса лишь пользуется правом, которое ему никто не давал! Ну долго вопить ей не дали, задав справедливый, грубыми голосами вопрос: «А ты кто вообще?». Каори быстро сообразила, что прикидываться парнем нет смысла — во–первых, достаточно сдёрнуть капюшон и повнимательнее всмотреться ей в лицо, чтобы раскрыть обман, во–вторых, если не из принципа «девочек не бьём», то хотя бы от первого удивления на неё не набросятся сразу. — Я подруга младшей сестры командира! — ответила Каори. — Чё за хуйню ты несёшь?! — проревел парень со шрамом, пересекающим глаз. — Ни командир, ни его заместитель даже не знают об этом! — девушка обвела всё, что окружало её руками, тут же судорожно размышляя над тем, какие ещё выкрикнуть громкие слова? Но она не закричала. Лишь прошептала: — Майки… — похоже, Каори первая увидела приближение двух фигур. Силуэт грозного по виду, огромного Кенчика и расслабленного Майки, жуящего дорояки, она всегда будет узнавать. Такэда воскликнула, махнув рукой в сторону Сано и Рюкуджи: — Командир! Замешательством, вызванным тем, что и остальные заметили приближение двух первых людей «Тосвы», было легко воспользоваться. Каори чуть ли не перескачила через парней (кто–то тоже решил убежать, кто–то заранее склонился в поклоне) и бросилась бежать. Просто…не сейчас…не так.***
Эти встречи произошли через несколько дней после того, как Каори увидела Май…после того, как Каори побывала на этих боях на деньги, которым, кстати, как узнала позже девушка, пришёл конец, как и Киёмасе. Такэда шла по коридору и старалась незаметно всматриваться в лица учащихся. Девушка понимала, что вполне могла наткнуться на старых знакомых. Опять же, оказалось, что Каори не готова к встрече с некоторыми из них. Но всё же она хотела этого. Или нет. Каори окончательно запуталась — она так желала вернуть всё, что было и невероятно боялась понять, что теперь для неё здесь больше нет места. Но ведь они тоже были виноваты!.. Сейчас Каори лишь гадала — в курсе ли кто–нибудь из «Тосвы», что она вернулась? — Т-такэда–сан? Теперь — в курсе. Каори мысленно чертыхнулась. Всматривалась она в лица, ну так и продолжала бы это делать, нет же — обязательно нужно задуматься! Каори теребила ручку сумки, смотря на изумлённого человека перед ней. Интересно, он тоже считал её мёртвой? — Привет, Чифую, — девушка выдавила лёгкую улыбку. Мацуно не ответил ей тем же. Выражение его лица сменилось с удивлённого на хмурое и даже суровое. Он отвёл взгляд от Каори и прошёл мимо, то ли показывая, что не желает её видеть, то ли делая вид, что и не встречал её. — Чифую! Подожди, — Каори догнала его и хотела схватить за руку, но поняла, что парень не собирается убегать от неё. — На твоём месте я бы не возвращался, — только и сказал Мацуно. Он недолго ещё посмотрел на неё и ушёл. Каори не стала останавливать его, ведь не нашлась, что ответить. 2003 год. Снег хрустел под ногами после каждого шага. Мейко шла, пытаясь повыше вытянуть свой воротник, чтобы прикрыть горло. Этот день выдался очень холодным. «Странно, зима ведь», — саркастично подумала девчонка, очень жалея, что не взяла с собой шарф. «Кенчик и Мицуя убили бы. Нет, сначала отругали, а потом убили. И Эмма помогла бы», — учитывая эти мысли, Мейко была рада, что сейчас направляется не к ним, а к Кейске. Баджи–сан давно ещё попросила подтянуть своего нерадивого в учёбе сына, впрочем тот и сам старался, потому Мейко уже несколько месяцев была только рада переодически заходить к нему. Да и в отличие от ребят из школы, которым помогать просили учителя, Баджи она могла и подзатыльник отвесить, если уж он совсем не понимал. Иногда это запускало более активную мозговую деятельность. Мейко дошла до квартиры Баджи и нажала на дверной звонок. Пока девчонка ждала, она решила стряхнуть снег с куртки. Но вот снега не осталось уже и на шапке, а Мейко всё никто не открывал. «Кейске, если ты решил затаиться и спрятаться от уроков — не выйдет», — подумала она и настойчиво постучала в дверь. Когда та наконец открылась, Мейко тут же произнесла: — Ты тут что, в спячку впал? Но дверь открыл не Баджи, а некий парень с начёсом на голове. — Ты, наверное, адресом ошиблась, — сказал он, обведя девчонку взглядом. — Нет, я к Кейске. — Баджи, тут к тебе какая–то младшеклассница! — крикнул незнакомец. Мейко прям сразу же поняла, что с ним она не поладит. Ну видно же, что плохой человек! Тут послышался хохот её темноволосого друга, который догадался, что там за «младшеклассница» к нему пришла. — Запусти её, Чифую, — ответил Баджи, так и не выходя их своей комнаты, и обратился уже к подруге: — Заходи, мелкая, только не мешай, я тут задачи решаю. — Какой ты молодец, Рапунцель! Молодец, молодец, только обалдел слегка, я ему, значит, помочь пришла, а он мне «не мешай»! Чифую не сказал бы, что сразу же проникся к новой знакомой — малявка крайне неуважительно относилась к Баджи. Мейко прошла к Кейске. Тот, сидя в большом кресле, склонился над решаемой задачей и листом, на котором криво записывал решение. — Ну ты ещё по кругу начни писать, — прокомментировала увиденное девчонка и забралась на подлокотник кресла, который считала самым удобным сидением в этом доме. Увидя, что Баджи прекратил писать на одном из действий, Мейко решила подсказать ему: — Тут смотри… — Да я понял, просто думаю, как сократить. Это мне Чифую уже объяснил, даже понятнее, чем ты в тот раз, —ответил Баджи и тут же пробормотал: — Вот это я зря спизд…сказал. Следующие полтора часа Мейко и Чифую наперебой пытались объяснить всё Кейске быстро, кратно, а главное — очень понятно. Например, Баджи понял, что проживёт он как–нибудь и без образования. — Ясно? — в один голос спросили друзья. — Ничё непонятно, но заебали вы меня одинаково, — ответил Баджи, после чего последовал подзатыльник от Мейко. — М–да, тяжёлый случай, — сказала она. — Безнадёжный, — согласился с ней Чифую. Баджи хотел возмутиться, но только махнул рукой на «умников». — Ладно, лапши? —получив положительные ответы, Кейске направился на кухню, вернулся через минуту и сказал с усмешкой, которую Мейко не поняла, сказал: — Не поверишь, Чифую, одна порция. — Тогда на двоих, — также ухмыльнулся Мацуно, но взглянул на девчонку и сказал: — На троих. Вот Мейко с первого взгляда поняла, что Чифую — хороший человек! 2005 год. — Так ты и есть Леди?! Каори грустно улыбнулась, вспомнив, как Чифую удивился, узнав, что она «та самая Леди», которую упоминал Баджи. «Такэда–сан» — когда–то с уважением, которое смущало Каори — пусть она этого и не показывала — обращался Мацуно к ней. Теперь же… Не успела Каори перестать думать о Чифую, как её внимание переключилось на идущую впереди девушку. Конечно, она изменилась, поменяв стиль, но Каори всё равно узнала Ацуко Исикаву, свою давнюю…скорее очень хорошую знакомую, чем подругу. Каори невероятно повезло, что Ацуко перевелись в ту же школу, в которой теперь училась и она. Девушка не была уверена, что Исикава обрадуется встрече с ней, но вот отреагировать также, как Чифую, точно не должна. — Ацуко! — Каори встала перед знакомой, преграждая ей путь. Глаза той расширились от шока, она сдавленно вскрикнула и шарахнулась от Такэды. — К–Каори? Но…как…ты же…ты вернулась? — запинаясь, произнесла Исикава. — Да, вернулась. Причём из другого города, а не с того света, — хмыкнула Каори, вздохнула и сказала: — Ацуко, я понимаю, что я тогда просто уехала, но мы могли бы продолжить общаться? — Ты предала «Тосву»…это было ужасно, я ведь тоже очень привязалась к ним, — робко проговорила Ацуко. «Очень привязалась? Да ты же видела их несколько раз. Ну по Баджи ещё вздыхала», — свои мысли Каори решила оставить при себе и спокойно ответила: — Ясно, я поняла тебя. Такэда, подавленная тем, что с возобновлением отношений с двумя людьми уже провалилась, уже собралась уходить, но Ацуко остановила её: — Нет. Я…я думаю, у тебя были свои причины, а мы…и вправду хорошо дружили. У нас уроки в одно время заканчиваются, встретимся в кафе, тут неподалёку?***
— После того, как ты уехала, кто–то распустил слух, что ты умерла, там убили тебя что ли, — сказала Ацуко. Каори повертела в руках чашку с горячим напитком. — А Майки, Дракен, Мицуя, Баджи… — девушка остановилась, но всё же добавила: — …кхм, Па как…эм, отреагировали? — Да не знаю я, — буркнула Ацуко. — Я им не близкая подруга, чтобы они со мной на такие темы общались. Знакомые «Свастоны» говорят, что Манджиро объявил, что Леди больше не является членом «Тосвы», на этом всё. А дальше — любые разговоры о тебе не приветствовались… Каори, они же тебе отомстят! — Не неси ерунды, — отмахнулась Такэда. —Как ты себе это представляешь? Вечерком налетят на меня всей толпой? Ты лучше мне расскажи про что–то важное. — Смотря что для тебя важно, — сказала Ацуко, Каори наклонила голову и посмотрела на Исикаву, мол «Сама уж сообрази». — Ну я не знаю!.. Па арестовали. — Что?! — руки Такэды дрогнули, и она с грохотом поставила чашку на столик. — Он пырнул ножом… — Кого? — Человека. — Блин, я поняла, что не слона! Кого именно? За что?! — Каори всегда считала Па туповатым, но он не был…маньяком…или там психом, не мог же он просто так напасть! — Главу «Мёбиуса». Не знаю, может «Тосва» так дела свои решает. «За «Мёбиусом» Синдзюко», — вспомнила Каори. «Не одно, так другое…но нет, это же совсем не в духе «Свастонов»!». — И что теперь будет? — спросила Такэда и сама себе мысленно сказала «Догадайся с трёх раз!». — Это я не совсем поняла…конфликт вроде не намечается, наверное, всё обойдётся. «Убийство главы одной группировки членом другой — это по–твоему не конфликт?!», — Каори хлопнула себя по щекам. — Извини за резкость, Ацуко. — Ничего, но когда–нибудь тебе за неё влетит, — вздохнула Исикава. «За резкость влетит, а из–за мягкости прихлопнут. Весёлые тут дела намечаются».***
Войдя в дом, Такэда услышала шум на кухне, это мог быть только один человек. «Нарисовался братишка», — сердито подумала девушка о Царуми, которого в последний раз видела в Киото. Брат приготовил себе поесть — видимо более–менее диетическая еда Каори его не устроила — при этом сильно намусорив. Девушка поморщилась при виде новой, но уже нечистой куртки на столе. — Что у тебя с лицом? — спросила Каори, сразу же обратив внимание на новые синяки, явно недавно полученные. Уж в синяках–то за свою короткую жизнь девушка научилась разбираться. — А чё, незаметно? — Хорошо, спрошу по–другому, во что ты успел вляпаться? — Каори уже начинала злиться. — Всё–таки стоило оставить тебя в Киото. Царуми резко встал и грозно сказал, замахнувшись, но не ударив: — Заткнись! Я тебе не собака, чтобы оставлять меня! — Как страшно, — фыркнула девушка. — И да, согласна, конечно же ты не собака, до собаки тебе далеко. — Слушай, дрянь, думаешь, раз у тебя крутые братики, тебе всё можно?! — Мои братья к моим словам о тебе не имеют никакого отношения, — сухо ответила Каори. Царуми вдруг гадко усмехнулся: — А, я понял. Ты надеешься, что сможешь вернуться к этим отбросам. Разочарую тебя, крошка, они же тебя и убьют! Тебя всегда здесь ненавидели. — Не смей так говорить о них! — воскликнула Каори. — В том, как они ко мне относятся виноват ты! — Да ну? — деланно удивился Царуми. — Дошло наконец. Но решение приняла ты. Каори открыла было рот, но ничего не ответила, бессильно махнув рукой. Не сразу и не всё, но дошло–то до неё давно. — Молчишь? Потому что сказать нечего, ведь я прав, — сказав это, Царуми вернулся к еде. — Я молчу, потому что ты мне противен! И…и не смей класть свои грязные вещи на стол! — крикнула девушка и рывком сбросила куртку Царуми на пол. Та упала, и Каори увидела эмблему на ней — знак бесконечности, представляющий собой змею, которая поедала свой собственный хвост. Под эмблемой была надпись «Мёбиус». Проследив за взглядом сестры, Царуми сказал: — Спешу обрадовать, «Тосве» скоро конец. — Не скорее, чем тебе, — сквозь зубы процедила Каори.***
Каори считалась предательнией «Тосвы», это уже означало, что возвращение в Токио — неадекватный поступок. А выбор жизни в Сибуе, учитывая то, какой начинала становиться репутация «Свастонов», вообще попахивает сумасшествием. Но Каори уже поняла, что, если будет действовать разумно и аккуратно — она вообще ничего не сделает. Именно поэтому сейчас она занесла руку для стука в дверь. Дверь дома Сано. 2017 год. «В жизни есть много моментов, ради которых стоит жить. Но между этими моментами хочется подохнуть несколько раз подряд», — прочитала Мэрико Окумура цитату из какой–то книги в одной из социальных сетей. Мэрико улыбнулась — сейчас в её жизни определённо был момент, ради которого стоило жить. Будучи адвокатом, она завершила первое сложное в её практике дело в пользу своего клиента. Сейчас же Мэрико сидела в кафе и с удовольствием поглощала вот уже второй кусочек мангового торта — ну ничего, сегодня можно. От приятнейшего занятия Окумуру отвлёк звонок телефона, и она молилась только о том, чтобы звонили не по поводу работы с каким–нибудь «невероятно срочным поручением». Но на экране высветилась надпись «Папа» с несколькими смайликами–сердечками по бокам. Мэрико покачала головой с улыбкой, одновременно с этим закатив глаза — родители слишком сильно беспокоились за неё, особенно отец. Они даже переехали вместе с ней из другого города, когда она поступила в токийский институт. — В третий раз привет, пап, — мягко усмехнулась Мэрико и после саркастично ответила: — О, за эти два часа, которые вы мне не звонили, произошло так невероятно много! Моя жизнь просто кардинально изменилась! Всё ещё разговаривая, Окумура отвернулась к окну, когда боковым зрением заметила движущегося человека. Впрочем, кроме того, что человек этот прошёл достаточно близко к Мэрико, ничего странного не случилось. Она только бросила взгляд на его удаляющуюся спину и увидела на голове незнакомца чередование фиолетовых и чёрных прядей. Слушая отца, который рассказывал о цветах и рассаде у них дома, Мэрико решила смочить пересохшее горло, отпив чая, и в этот момент она наконец заметила. — Ээ…пап, я перезвоню. Нет, ничего не случилось, просто воду перевернула, да, пока, — быстро соврала Окумура и сбросила звонок. На столе лежал рисунок. На нём очень реалистично была изображена молодая женщина. Пальцы её рук, немного выставленных вперёд, были так широко расставлены, словно она усиленно пыталась что–то растянуть, она казалась хмурой, будто бы сосредоточенной на решении сложной задачи. Было такое ощущение, что когда её рисовали, она отвлеклась лишь на момент и бросила на рисовашего мрачный, пугающий взгляд. Мэрико поняла, что внизу сообщается имя женщины. Мейано–Каори Такэда. Окумура быстро повернула голову в сторону окна, надеясь увидеть того незнакомца, что недавно прошёл мимо неё. Это он положил этот рисунок? — Что–то не так? — неожиданно поинтересовался человек, сидящий за ближним столиком. Мэрико вздрогнула, когда увидела, что волосы у него окрашены в точно такие же цвета, как и у того незнакомца. — Нет, всё хорошо, спасибо, — пробормотала Мэрико, избегая отчего–то пристального взгляда. Окумура быстро бросила на стол деньги и поспешила выйти из кафе. Хотя бы потому что, если на неё, скажем, нападут, то на улице больше прохожих, которые смогут ей помочь, чем в кафе, в котором только и были, что худенькие официантки, да пара женщин с детьми. Но за ней никто не пошёл. Окончательно убедившись, что её никто не преследует, Мэрико посмотрела на полученный рисунок. «Какая прелесть! Ну и кто эта женщина?»