После ярких встреч
всегда остаются раны
2005 год. — Мейко? — послышался со стороны голос Мицуи. Что же, это должно было случиться рано или поздно. Каори развела руками и улыбнулась, а после помахала: — Привет, Таканчик! — Ты… — Баджи недоумевающе уставился на неё, словно впервые видел, поморщился. — Знаю, знаю, только меня здесь и не хватает, — буркнула девушка и в тот момент, когда Майки уже собирался прикрикнуть на них, она сказала: — Ну едем уже! А то там вас-нас уже заждались! — У нас байки там, — Баджи указал куда-то в противоположную сторону парка. — Езжайте, мы скоро за вами! Каори посмотрела на Сано, который явно не планировал ехать в её компании. Понимая, что ему ничего не стоит просто взять и снять её с байка, словно куклу, девушка сказала: — Я всё равно туда добегу. И…сделаю очередную глупость. Так не всё ли равно? — Будешь сама за себя, — ответил ей Майки. «Как минимум за Эмму и за Кенчика», — подумала Каори.***
Кажется, успели они как раз вовремя — почти в этот же момент Дракен осел на землю. Майки вышел вперёд, как тот самый крутой герой, которому полагается появиться в самый последний момент с видом «всё, хана вам, уроды, пришёл главный босс». — Кенчик? — спросил Майки после того, как нашёл взглядом сестру и убедился, что с ней всё в порядке. «Кенчик» — явно вырвалось у него как-то само, неконтролируемо, выдавая тревогу Сано, несмотря на его непрошибаемый внешний вид. Пока всё более-менее стало тихо, Каори позволила усталости взять верх и опустилась коленями на мокрый асфальт, задумчиво смотря то на Майки, то на Дракена. Те же обменялись взглядами и коротко кивнули друг другу. — Припёрся таки, — усмехнулся Рюкуджи и будто бы только сейчас заметил, что Каори тоже всё еще с ними. — И ты?.. — Не, не, не, так легко вы от меня не избавитесь, — пожала плечами девушка. — Уничтожьте их, — вдруг вмешался в такой прекрасный диалог Пэян. «Да смени ты пластинку», — раздражённо подумала Каори, одновременно с этим девушка отметила, что в общем–то чувствует себя вполне сносно. В следующую же секунду центром всеобщего внимания стал новый глава «Мёбиуса» — Ханма. «Ты ещё что за чёрт?», — подумала Каори и всполошилась, когда он неожиданно смог заблокировать удар Майки. Ханма начал толкать «воодушевляющую» речь своим людям, после чего обернулся. — Свастонов всего… — он насмешливо выгнул бровь, махнув рукой на Такэду. —…трое. Быстро сосчитав, девушка поняла, что её тоже отнесли к члену «Тосвы». «Ну, чё расселась–то?», — мысленно дала себе пинок Каори и встала на ноги, немного пошатнувшись. Майки посмотрел на неё, а вот сама девушка старалась сейчас избегать его взгляда, чтобы уж совсем не расклеиться. — Она не Свастон, — без эмоций, а может она уже просто не смогла различить их, сказал Сано. «Пожалуйста, перестань, Майки, я и сама себя заклюю», — подумала девушка, вслух же произнесла: — Я не член «Тосвы», но хочу хоть как–то помочь ей, и я против «Мёбиуса». Так всех устроит? Хотя давно это вас стали интересовать формулировки? — Девчонке не место в драке, — бросил Майки. Каори гадала — его раздражало то, что она собралась влезть в разборку или само её присутствие рядом с ними? Вероятно, и то, и то. — Поздняк метаться, — пожала плечами девушка. — Слишком утомительно, — протянул Ханма. — Я разъебу «непобедимого Майки», а заодно и уничтожу «Свастонов»! Но в тот момент, когда все услышали звуки приближающихся байков, у Такэды, пусть она и знала, что так и будет, с искренним весельем, вырвалось: — Мечтать не вредно! Каори улыбнулась ещё шире, увидев Баджи, который с оскалом сказал, завязывая волосы в хвост: — «Свастоны» в полном сборе. Было в этом что–то такое привычное и правильное. Неправильным было то, что Каори уже не была привычной в этой компании, то, что люди, с которыми она когда–то проводила большую часть времени, теперь удивлялись, увидев её. Вообще-то эмоций Баджи Каори разобрать не могла, помнит ли он что?.. Вот с Мацуно было проще, понятие его чувств долгих раздумий не требовало. «Если бы взглядом можно было убить…», — подумала Каори. — Ты всё-таки… — начал заместитель первого отряда, но был прерван Кейске: — Чифую, враги там, — Баджи указал прямо на членов «Мёбиуса» и нескольких Свастонов. — Понял, — коротко ответил Мацуно и сосредоточился на противниках. — Так Леди вернулась? — произнёс Нахоя, конечно же, с улыбкой. Девушка услышала несколько возгласов — и удивлённых, и гневных. — Всё потом! — громко сказал Дракен, поднимаясь. Что же, на этот раз с этим все были согласны. Каори развернулась в сторону «Мёбиуса» и почти поравнялась с Майки и Рюкуджи. С чего начали, к тому и пришли. «Тосва» и «Мёбиус» с криками понеслись друг на друга. При практически равном количестве противников, даже несмотря на то, что почти всё тело болело, драться было куда легче. Такэда ловко «скакала» между парнями и наносила удары, на эти моменты позволив себе вновь ощутить себя Свастоном.***
Это был охуенный вечер! Следуя пожеланию матери, Баджи замечательно проводил время с друзьями и ещё сотней из «Мёбиуса», заглянувшей на эту дружескую встречу. Только вот двумя «но» стали две девчонки, которых в принципе здесь не должно было быть. Что из себя представляет эта Леди, или как её там, было вообще непонятно, но раз уж «Мейко-которая-никогда-не-вернётся» вернулась, с ней разобраться можно будет попозже. А вот какого хера Аканэ нацепила на себя куртку «Мёбиуса» Кейске желал понять здесь и сейчас. И, судя по направлению взгляда Мацуно, Аканэ и была тем другом «на другой стороне». В приятном хаосе драки Баджи наконец сумел зацепиться взглядом за чёрно-красные волосы, собранные в высокий хвост. Аканэ больше отбивалась, чем нападала и периодически крутила головой — искала кого-то. Вероятно, Чифую, которому Кейске позже устроит допрос с пристрастием. Наконец, они оказались друг перед другом. Баджи, для приличия отбил пару ударов девушки, скорее всего, нанесённых тоже только для вида и «ласково» спросил, при этом оскалившись: — Ты ебанулась? После короткой драки, полной уступков с обеих сторон, в какой–то момент Кейске поймал Арахи за хвост волос и оттянул, грубовато, но не очень больно. Аканэ была так близко, что при желании он мог бы поцеловать её. Вместо этого хотелось хорошенько ёбнуть девушку по голове, чтоб мозги на место встали. — Баджи, вы там не охренели?! — раздражённо крикнул Такаши, увидев очень интересную картину. — Заткнись, Мицуя, — огрызнулся в ответ Кейске, в то время как Аканэ толкнула темноволосого в грудь, смотря за его спину. Баджи отпустил её волосы и вовремя обернулся, чтобы не дать нападавшему сзади нанести удар. После вновь попытался схватить Аканэ. Смешного вообще–то мало. С чего вдруг она решила вступить во враждующую с «Тосвой» банду. Спрашивается: «зачем»? От нечего делать? Ну так весёлую жизнь они запросто могут организовать! — Киёмаса, Дракен! — бросила Аканэ, после чего поспешила скрыться в толпе. Ну когда вокруг тебя куча дерущихся за девчонками–то не побегаешь. Кейске не дебил — до него сразу дошло, что хотела сказать Арахи. — Дракен! — крикнул Баджи и осмотрелся настолько, насколько смог, но не увидел того друга, которого искал. — Что сказала Арахи-сан? — спросил Чифую, оказавшись рядом. Баджи же подумал: «Что ж с этими девками столько проблем–то?» Но самым главным сейчас было то, что Баджи всё ещё не видел ни этого ебаного Киёмасу, ни Дракена. «Блядь, Майки, Мицуя, да хоть Мейко, кто–нибудь найдите его!».***
Каори нанесла ещё один удар, чуть не вывихнув при этом кисть. Всё смешалось! Свои, не свои, они отличались только цветом формы, ещё и этот дождь! Пожалуй, на какое–то время она разлюбит такую погоду. Девушку кто–то толкнул, и в этот момент она наконец увидела того парня, намеревавшегося убить Дракена, Киёмасу, кажется, и самого Рюкуджи, к которому тот приближался. Такэда не успела броситься к ним, как её ударили по спине, вынуждая отвлечься. Она судорожно соображала, что делать, пытаясь при этом отбиться. Каори ударила державшего её парня по…отличительной особенности мужского пола, тот ослабил хватку, и девушка со всей силы попыталась выбить ему челюсть. Освободившись, Такэда вновь начала пробиваться к Дракену, но путь ей преграждали ещё несколько дерущихся. Каори старалась проходить всё дальше и дальше, то и дело бросая взгляды в сторону, где Киёмаса пытался совершить покушение на Рюкуджи. «Именно покушение. Не убийство. Всё будет хорошо», — успокаивала себя девушка. Она видела, что сначала какой-то желавший помочь Свастон привлёк внимание Дракена, что стало ошибкой — Рюкуджи отвлёкся как раз в тот момент, когда Киёмаса занёс руку для удара, но Свастон прыгнул на него и чуть сам не оказался раненым. Однако парнишку тут же отбросили в сторону. Каори увернулась от нападающего сбоку и развернулась, чтобы сбить его с ног. Наконец, Каори смогла приблизиться к Дракену. В тот момент, когда Киёмаса вынимал нож из его тела. Девушка упала на колени возле Рюкуджи, совершенно наплевав на то, что в таком положении её с лёгкостью могли просто раздавить. Она попыталась перевернуть Дракена, но тут же оставила эту идею. Во–первых, он был слишком тяжёлым, и её ослабленные нервной дрожью руки не смогли бы сделать этого, во–вторых, Такэду испугала кровь, тут же оказавшаяся и на ней. Крови было слишком много, девушка, не задумываясь, попыталась вытереть её о свою одежду. Каори не могла разумно объяснить почему, но у неё просто вырвался крик с мольбой и отчаянием: — Майки! Она сама не знала о чём конкретно просила. О помощи? О том, чтобы он оказался здесь и всё исправил? Это вышло как–то почти инстинктивно — когда Каори сковал страх, когда она почувствовала себя бессильной, девушка позвала Майки, потому что именно у него всегда можно было найти защиты, он мог успокоить и сказать, что делать дальше. Сано обернулся ненадолго, так как на него нападали со всех сторон, и, вероятно, то, что он успел увидеть — это Каори, испачканная в чужой крови. Наверное, Майки решил, что была ранена девушка, ведь он крикнул: — Встать можешь, Мейко? Командиру Свастонов мешали приблизиться к ней и Дракену, потому он схватил за плечо одного из «Тосвы» и толкнул в их сторону: — Уведи её отсюда! — Нет!.. — попыталась возразить Каори и тут же закричала: — Дракена ранили! «Тупица, это и нужно было сразу орать!», — выругалась на саму себя Такэда. — Свастоны, помогите Дракену! — крикнул остановленный Ханмой Майки, он бросил ещё один взгляд на Каори, но ничего не сказал. Большинство и рады были бы, но им самим бы поддержка не помешала. Только один парнишка, Свастон, сумел таки пробиться к ним. Девушка же со всей силы ударила себя по щекам и принялась помогать ему поднимать Дракена. — Ты чего?! Он слишком тяжёлый! — возразил парнишка. — А ты прям великан, — огрызнулась Каори. Так они взвалили на себя Рюкуджи с двух сторон. Такэда подумала о том, кто ей будет оплачивать лечение перелома всего тела. — Чёрт, Дылда, ну и куда ты так вымахал? Некоторое время они двигались медленно и молча — даже для разговоров сил не было. Что же, Каори ошиблась — та драка с Дракеном против толпы не была самым трудным испытанием за этот вечер. Такэда смотрела вниз — так, казалось, было легче идти. Когда она услышала шлёпанье ног, девушка взмолилась о том, чтобы это не были вновь приближающиеся враги. К огромному облегчению оказалось, что к ним приближалась Эмма. — Я вызвала скорую! — сообщила Сано и, уже не сдерживая рыдания, опустилась рядом с Дракеном. Через несколько самых долгих минут в её жизни Каори наконец услышала вой сирен скорой. Девушка посмотрела на Дракена. Почти. Ещё немного, и этот день кончится.***
Суета врачей и их выкрики в машине скорой помощи вновь разбудили только–только утихомирившуюся панику. Вообще Такэду чуть не выкинули отсюда, но потом всё же допустили, чтобы не тратить такое ценное сейчас время на споры. Каори приоткрыла рот и тут же закрыла, глубоко вдохнув и так и не произнеся те слова, которые хотела сказать. «Он не умрёт. Нет!». Но если… Тогда это были слова, которые она должна была сказать. И плевать, что они мало что сейчас значат и уж точно ничего не исправят, она должна, и всё тут! — Дракен… — девушка подошла ближе к нему. — …Кенчик, прости меня, я… — Не плохая ты… — ответил Рюкуджи с небольшими паузами. — …только изменилась, Леди… — Нет, молчи, не трать силы. Я просто хочу, чтобы ты знал, мне правда очень жаль, — прервала его Такэда, но Дракен всё равно продолжил: — Я всё никак не могу понять, почему ты… — его взгляд помрачнел ещё больше, но он сказал: — Расскажи ему, как всё было. Каори кивнула, и так поняв, с кем ей нужно поговорить. Только вот, к сожалению, вряд ли она сможет сказать что–то новое. И девушке становилось очень горько от того, что Дракен до конца не верил в то, что она совершила. — Скажи…я не злюсь на него… Это были последние слова, которые Каори услышала перед тем, как сердце Дракена остановилось.***
Тридцать пять. Тридцать пять плиток в длину было положено на полу больницы. Каори сосчитала это уже в седьмой или восьмой раз, стараясь отвлечься от грозящихся воплотиться в реальность, ужасающих мыслей, что набатом стучали в голове. — Я боюсь! — на секунду Каори подумала, что это случайно вырвалось у неё, но эта была Эмма, сейчас крайне близкая к состоянию истерики. Такэда мысленно назвала себя эгоисткой, заботящейся только о собственных переживаниях, и подошла к Сано, мягко, но настойчиво притянула её к себе и прижала. Один раз Майки также обнял её саму. Тогда он даже не знал, что случилось — Каори так никому и не рассказала –, но ничего не говорил, будто бы просто почувствовал, что она была разбита, как никогда, и отчаянно нуждалась в ком–то, за кого могла ухватиться. Это воспоминание так и запечатлилось в голове — немой день. Каори поглаживала Эмму по спине. Она знала, что подруга хочет услышать заверение о том, что «всё будет хорошо», но не могла произнести этого. Ведь, если нет, то… Такэда была рада вбежавшим в больницу Такаши и Пэяну, ведь сумела переключить внимание на них и не разреветься вместе с Эммой. Единственное, девушка бросила на Пэ полный злости взгляд, но тут же самой себе помогала головой — ладно, бывает, ошибся дурак. В конце концов, похоже, он действительно не знал о том, что Дракена хотят именно убить, и нет никому дела до его мести. — Мейко, — Мицуя, кажется, только сейчас наконец вспомнил о ней. — Давай потом, — устало попросила Каори. И ей уже не нравилось, когда её называли «Мейко». Конечно, за прошедшие годы многие уже почти забыли, что это — не её настоящее имя, но всё–таки «Мейко» было дружеским прозвищем, а той прежней подругой она уже не являлась. Точно так же, как если бы девушку, предавшую «Тосву», называли Леди «Тосвы». Поэтому Такэда попросила: — Каори. Называй меня Каори. Когда появился Майки, Каори поняла, что где-то глубоко внутри себя ждала его прихода. Это, безусловно, было детским поведением и признаком слабохарактерности, но девушке всё ещё казалось, что Сано — тот человек, который может найти выход из любой ситуации. Словно бы одно его присутствие означало, что всё вскоре обернётся в лучшую сторону. Человек, на которого всегда можно положиться. Человек, на которого всегда можно переложить ответственность. Человек, который безмолвно сам же и взваливает на себя эту ответственность. Майки. Каори немного наклонила голову — нет, всё–таки у неё не было способности так безупречно, считывать эмоции, как это делали Сано, но она могла предположить, что спокойствие Майки было напускным. Но девушка не хотела больше размышлять на эту тему, ведь практически невозмутимый вид старшего Сано придавал ей сил. Эмма снова всхлипнула, Мицуя попытался что–то произнести, Пэян оправдаться, а Каори испугалась, что старший Сано прямо сейчас скажет ей, чтобы она убиралась отсюда. — Замолчите все! — приказал Майки, и все действительно смолкли. — Мы всё–таки в больнице. Кенчин не умрёт, ведь мы пообещали друг другу, что будем править страной вместе, а он всегда держит своё слово. Поэтому, Эмма, Мицуя, Пэян, — эта пауза была еле заметна. — Мейко, верьте в Кенчина. Майки, зараза, ну как у него это получается? Каори слегка улыбнулась, интересно, есть смысл говорить ему, чтобы он не называл её «Мейко»?.. Или, как Майки хочет, так он людей и называет? Такэда прижалась затылком к холодной стене и закрыла глаза, поэтому, вероятно, далеко не сразу услышала, как к ним ко всем присоединился Баджи. «Так тихо подошёл, до сих пор не выругался и ни с кем не затеял драки? Чудеса», — мрачно подумала Каори. Её взгляд резко устремился к Сано, когда в голову пришла мысль о том, что человек не может так спокойно реагировать на…на…на такие события. Такэда осторожно, словно приближаясь к дикому раненому зверю, подошла к Майки и присела рядом с ним на скамью. Сано не посмотрел на неё, но и не прогнал. Каори попыталась подобрать слова, но в итоге решила сказать ровно то, что хотела, то, что, как ей казалось, нужно было услышать Майки: — Дракен сказал, что не злится на тебя. Вы не расстались врагами. Девушка успела лишь заметить, как расширились его глаза, и приоткрылся рот, но Майки ничего не сказал Каори, словно бы эти слова предназначались не ей. Прошла вечность, прежде чем надпись ожидания загорелась зелёным светом, дверь открылась, и к ним наконец вышел врач. Такэда подошла к Эмме, которая, казалось вот-вот и упадёт в обморок. — Его жизни ничего не угрожает, операция прошла успешно. Все вокруг закричали от радости. Каори потрясла Эмму, как бы говоря: «Ну вот, видишь? Всё обошлось!». И Такэде в этот момент было абсолютно наплевать на братца, который, вероятно, ещё устроит ей «весёлую жизнь», даже на то, что она сама совершила год назад, сейчас Каори была просто счастлива и разделяла это чувство со многими людьми. Девушка вместе со всеми наконец буквально вылетела на улицу, наслаждаясь прохладой ночи. «Свастоны» взревели, как только Мицуя сообщил им лучшую новость за этот день. Такэда оглянулась, вдруг вспомнив, что ещё в больнице подумала, что Майки сам выйдет к парням и расскажет им обо всём, но Сано нигде не было видно. Нужно было уйти сейчас. Завершить этот вечер на радостной ноте. Как позже решит сама Каори, она была дурой, и этим всё сказано. Поэтому девушка прошла ещё дальше, завернула за угол и остановилась. Может быть, стоило быстро убежать или же наоборот, стремительно подойти. Но она остановилась. Майки сполз вниз по стене, лишь надеясь на то, что никому не взбредёт в голову прийти сюда и застать своего командира в таком виде. — Кенчин… — Сано впервые за очень долгое время не смог сдержать слёз. Боже, а если бы Дракен сейчас?!.. Как бы Майки жил дальше, если бы его последняя встреча с лучшим другом была полна гнева и обвинений? Боковым зрением Майки заметил приближающуюся слева фигуру. Парень тут же выпрямился, вставая, опустил голову, чтобы, пока волосы прикрывали лицо, сморгнуть влагу с глаз. Он сделал так, что все его движения не были судорожными или рваными. Сано бросил убийственный взгляд в сторону совершенно не вовремя пришедшего придурка — у которого не хватило мозгов тут же скрыться —, чтобы у него, даже если он что–то и увидел, пропало всякое желание хотя бы заикнуться об этом. Конечно же, это был не какой–нибудь случайный прохожий или, на худой конец, один из Свастонов, это была Мейко. Девушка, которая… Вообще–то Майки вдруг понял, что смотрит на неё и ничего не чувствует. Ни горечи, ни радости. Простил? Нет, Сано не злился, но знал, что простить её он не мог. Однако Мейко перестала казаться чем–то таким уж запретным, тем, что он пытался похоронить или вышвырнуть из памяти. Просто человек, которого он когда–то знал. И это было неважно. Сейчас в голове Майки было место только для мыслей о том, что Дракен сегодня мог навсегда исчезнуть из его жизни. Сано закрывал глаза и видел его, безжизненно лежавшего на асфальте, почти всего в крови. Таким он запомнил Рюкуджи, когда понял, что случилось. Может, из–за пережитого за этот день все эмоции Майки притупились, и на смену им пришла пустота. Но в пустоте этой рождалось нечто чёрное. Нечто, что он ещё не мог распознать. Но пока Майки неосознанно мог это сдерживать. — Майки, — девушка осторожно, словно опасаясь, приблизилась к нему. Она приоткрыла рот, вероятно, подбирая слова. — Я…мне жаль. Об этом она уже писала. — Спасибо за то, что помогла спасти Дракена, — бесцветным голосом произнёс Майки. — Теперь уходи. — Я понимаю, что что предала «Тосву»… Но Сано снова прервал её. Чёрт, ему сейчас было всё равно, что она там понимает. — Не волнуйся, Свастоны тебя не тронут. — Я не это имела ввиду! — с неким раздражением ответила девушка. — А я уже сказал, Мейко, уходи. Я не знаю, зачем ты вернулась, но не приближайся ни к Эмме, ни к Свастонам. Ни ко мне. Она помотала головой, словно не хотела верить в услышанное, сдавленно бросила «Прости» и убежала. Может, Эмма бы отругала его за чёрствость, но старшему Сано не было жаль Мейко. Майки не мог всегда и ко всем относиться по-человечески, с пониманием. Он не такой человек и никогда не стремился быть таким.***
Вечер третьего августа был длинным и тяжёлым, наступившая ночь четвёртого не принесла облегчения. Когда Каори пришла домой, она, подавленная, как физически, так и морально, упала на кровать прямо в чём была, не найдя в себе силы даже элементарно обработать раны или смыть с себя грязь. И она не услышала, когда в комнату вошёл Царуми, даже не сразу поняла, что случилось. Он что–то гневно кричал, а после обрушил на сестру поток ударов. Каори слабо попыталась отбиться, но не сумела даже встать, а Царуми всё не останавливался. Тогда, во время драки с «Мёбиусом», девушка не сдавалась лишь потому что думала, что даже её малейшее содействие поможет спасти Дракена или приблизит «Тосву» к победе. Сейчас же сопротивление стоило бы ей невероятных сил, которых просто неоткуда было взять, даже мотивация для этого была слабоватая. Она, ну что она? Никогда что ли раньше её не били? Ничего страшного, переживёт. А с Царуми потом разберётся. Но в какой–то момент Каори боль стала почти невыносимой, а несколькими секундами позже — наоборот, девушка постепенно начала переставать что—либо чувствовать и видеть. Её совсем ненадолго обеспокоило то, что ей было почти всё равно. Она же должна была нервничать там, паниковать? А вместо этого будто бы смирилась. Брат наконец прекратил её избивать и, судя по тишине, замер. — Блядь, — почему–то испуганно сказал он и на некоторое время ушёл, а когда вернулся, из пересохшего горла Каори вырвался крик из–за неожиданной боли в левой руке. «Ты совсем обезумел?!», — этот крик так и не сорвался с её губ. Девушка видела всё тёмными пятнами, но и так до неё дошло, что Царуми глубоко, ближе к запястью порезал ей руку. После этого брат вложил правую руку Каори нож и сбежал. «Задел вены?», — подумала Такэда, но, по её представлениям при вскрытии вен крови должно было быть гораздо больше. Каори не знала, сколько так пролежала. Мысли путались, а голоса из воспоминаний перекрикивали друг друга. Но, несмотря на то, что творилось в голове, девушка всё также не двигалась, впав в беспамятство. Ей лишь хотелось, чтобы этот шум замолк. Чтобы всё прекратилось. Зрение прояснилось, взгляд Каори медленно забродил по комнате и остановился на окне. Тот кусочек неба, который девушка увидела, всё ещё был тёмным, значит, не так уж много времени прошло. Она почти ощутила, как всё начало стихать и замедляться. Одна мысль перебила все остальные. Осознав её, Каори поняла, что всё же может встать. У неё не было таких уж веских причин. Действительно, что Каори могла сказать в своё оправдание? Исключая несколько моментов, которые она с лёгкостью могла бы избежать, у неё всё было хо–ро–шо. Девушка так давно твердила себе это, но отсутствие причин для ухода не значило то, что были причины остаться. Вероятно, нужно лишь пережить это, немного потерпеть и начать всё с чистого листа, тогда всё и наладится. Начать новую жизнь, забыв прошлое. Но вот прошлое не отпускает, а значит оно ещё не прошло, и новое настоящее просто невозможно. Слабая, глупая, эгоистичная, злая. Чья–то ненависть, обращённая к ней окутала её со всех сторон. Она обжигала и только подгоняла Каори к исполнению внезапно появившегося решения. Девушка всегда мечтала жить на высоком этаже, хотела иметь широкий и крепкий подоконник, чтобы можно было сидеть на нём и смотреть в окно, откуда открывался замечательный вид на улицы этого городка, на жизни, которые никогда не прекращают своего движения. Раньше Каори не задумывалась, что неосторожных, заблудившихся прохожих просто сносит этим потоком. О них немного поговорят и забудут. Что же, больше она говорить не будет, пришёл её черёд. Всё окончательно затихло, как только Каори поняла, что не остановится, что это не просто глупые мысли, которые она отложит, а когда вспомнит — посмеётся. Собственные ожидания от себя подсказывали девушке, что слёзы во всю должны были струиться у неё по щекам. Но этого не случилось. Она была безразлична ко всему, словно бы уже лишь существовала, не жила. И в этом безразличии исчезало всё, что её окружало. Такэда ощутила, как невидимые нити, значения которых она так и не узнает, сначала впились ей в запястья, а потом постепенно ослабили свою хватку, ещё немного и совсем соскользнут с рук. Как будто в усмешку, а может наоборот — в помощь, окно в высоту было ровно таким, какого роста была Каори. Вероятно, не без труда — она не обратила на это внимание — девушка забралась на подоконник и настежь открыла окно, намереваясь сделать себе больно в последний раз. Она всю жизнь боялась высоты, но в этот момент поняла, что это был страх падения. Ну ладно, если честно, она боялась и сейчас, но представила себе череду долгих дней, после которых, предположительно, жизнь постепенно начнёт налаживаться: Каори будет знать, что должна что–то решать, думать о будущем, но она совсем не будет чего–то хотеть, будет рада лишь одному — поздним вечерам, ведь на них заканчивались дни, а сон был гораздо ближе. Замечательная вещь сон — пока спишь, ничего не чувствуешь. Хотя бывают и очень жестокие сны — те, в которых ты видишь и ощущаешь всё, о чём мечтала, но рано или поздно тебя буквально вытряхивает в настоящий мир, заставляя вновь остаться наедине с реальностью. Нет, Каори не хотела переживать эти дни. Казалось бы, так просто — один шаг, и всё закончится. Единственное, Каори было очень жаль Эмму, ей будет тяжело, но Майки и Дракен обязательно будут рядом с ней, поэтому она будет в порядке. И Шиничиро точно будет злиться. Жаль, там они не встретятся. Всё будет хорошо. Не здесь, не сейчас и не у неё. А самое–то мерзкое то, что в этом просто некого винить. Это справедливо. Всё–таки Кенчик ошибался, она была плохим человеком. — Это я. Я во всём виновата, — неожиданно для самой себя произнесла Каори. Неожиданно потому что, решившись уйти, девушка думала совершить это молча и быстро. И в тот момент, когда она подалась вперёд и почти сделала последний шаг, чьи–то руки вдруг крепко обняли её и прижали к себе. — Я знаю. Но только прошу тебя, не уходи. Этот голос, показавшийся самым родным во всём мире, разбил тишину, пробился сквозь вязкую мглу и вновь позволил Каори чувствовать и слышать, словно бы её вытянули из бездны, в которую она всё падала, падала и никак не могла достичь дна, но и выбраться тоже не получалось. Девушка глубоко вдохнула, что отозвалось болью где–то под рёбрами. Перед глазами то и дело что–то сверкало, руки ощущали вновь натянутые нити, а голова нещадно болела. Каори рывком обернулась, но никого не увидела. Ещё шаг…ещё чуть-чуть… Она медленно опустилась и полулегла прямо на подоконнике. Каори одной рукой пыталась вытереть всё же побежавшие слёзы, которые начали смешиваться с кровью, всё ещё не смытой с лица девушки. Почему остановилась, если ещё несколько мгновений назад была непоколебима?! Каори плохо соображала, но знала — что–то, что было гораздо сильнее её чувств, остановило её. Кто–то злился на неё, но по какой–то причине не давал уйти. Но этот «кто–тот» был не тем, кто удержал Каори, ведь голос Майки, пусть и почему–то изменившийся, она будет узнавать всегда. — Ещё немного, — прошептала Каори. «Попробуй пожить ещё чуть-чуть…совсем капельку…». Перед глазами начало темнеть. Похоже, ей всё–таки неслабо досталось, а пораненная рука совсем не улучшала общего состояния. А может быть, ей стоило довести до конца задуманное ранее? Может быть, в какой–то день так всё и закончится. Так чего тянуть?.. «Нет!..», — со злостью наконец приняла окончательное решение Каори и попыталась отодвинуться от теперь уже пугающе открытого окна. «Ничего. Пройдёт. Я…я не зря осталась». Она не должна была пожалеть об этом… Полуразбитый телефон, так и лежавший в её кармане, зазвонил.