И после восьми - дыши

Предрассветные лучи отражаются в витражах окон. Искрятся разноцветными бликами. Драко засматривается на это, затягивая на себе драконий жилет. Поясная сумка с бомбами, эликсирами и порошками давно готова. Он не сомкнул глаз. Так же, как Вара. Она провела всё это время молча. Порой пыталась освободиться от оков, нарушая тишину гремевшими цепями. Дамблдор готовился. Они все были готовы на случай внезапного отклонения от плана. Первое, что сделал директор, это обратился в Аврорат французского министерства, чтобы ему дали доступ в банк Фокса. Конечно, это было под грифом «секретно». Как бы они ни старались не привлекать внимание, это было неизбежно. Им нужна была помощь в поимке всех пожирателей. Зная, что у Реддла есть связи в некоторых структурах через Каприс, Альбус приложил усилия, чтобы его доверенные люди держали это в тайне. Они готовились к войне. Малфой надеялся, что к последней в его жизни. Сверчки успокоили Драко, когда он увидел Грейнджер в особняке. Она была в зале вместе с Энтони и Реддлом, снующим из стороны в сторону. Она жива, а значит, он ещё не догадался… — Я хочу в туалет, — слышится позади. — Рядом с тобой графин. Не стесняйся, я не буду смотреть, — издевается над ней. Он ничего не может поделать со своей злобой. Он знал Вару только старухой, приносящей смерть. Подчиняющейся Лорду. То, как показывала её Гермиона, казалось нереальным. Он не мог этому поверить и смириться. Слишком большой отпечаток она оставила в его душе. — Ублюдок, — она плюет в его сторону, пихает ногой графин. Стучит ногой, сжимая колени. Драко закатывает глаза. Сжимает кулаки. Тянется к ключу в кармане. — Руки вытяни, — говорит он. Вара даже не шевелится. Смотрит на него загнанным взглядом. — Как хочешь, — он убирает верёвку и отходит назад. — Мерлин! — стонет она. — Быстрее! Драко связывает её кисти перед собой. Крепко. Чтобы не выбралась. Была бы здесь магия, это бы не понадобилось. Замок на щиколотке клацает. Вара, растерев ногу, поднимается. Её глаза чернеют. Они с ним одного роста. Малфой толкает её к подвальным душевым. — Сама справишься, — бросает он, оставаясь у входа. — Можешь не стараться, там нет ни окон, ни того, чем можно защищаться. Если я хоть что-то заподозрю, — он снимает бомбу с пояса, — я кину это вниз. Ты даже вдоха не успеешь сделать. Это простое запугивание. — Чтоб ты сдох, — стреляет в него Вара и быстро спускается вниз. Пока её нет, он успевает съесть яблоко. Голода не ощущалось. Просто нужно было занять себя в этом ожидании. Он не хотел становиться надзирателем для неё, но выхода не было. В момент, когда Вара начала подниматься обратно, двери церкви распахиваются. Альбус вёл Бао. Вара в какой-то надежде смотрит вперёд и тут же ругается. Дёргает плечом, когда Драко ведёт её обратно к цепям. — В этом нет необходимости, Драко, — останавливает его жестом. — Не приковывай её. Варвара смотрит на троих мужчин, ничего не понимая. Смотрит им за спины, прямо на выход. Наверняка думает о побеге. — Руки ей развязывать не буду. Директор садится рядом с ней на скамью, чуть отодвинувшись, чтобы не напрягать девушку. Ан садится с другой стороны, когда Драко остаётся стоять напротив. Они окружили её. — Меня зовут Альбус Дамблдор, — обращается к ней и замечает, как её веки дрогают. — Возможно, ты помнишь меня. Я пришёл за Томом в приют Вула. Это Драко Малфой. Не знаю, успел он тебе сказать или нет. Тебе покажется это безумным, но Драко и Гермиона прибыли из будущего, чтобы предотвратить войну. Она молчит. Сжимает и разжимает пальцы. — А это Ан Бао… Вот тогда она вдруг поднимает голову и дёргается, когда поворачивается к Ан, у которой почернели глаза. Женщина смотрела на неё в упор. Они словно молча общаются. Поражало, насколько менялись эмоции на лице Вары. Она даже протягивает руки, чтобы коснуться лица Бао. — Я всегда думала, что я одна такая… Бао мотает головой: — Мы прячемся. К сожалению… — Нет, — Вара поднимается с места, но Драко толкает её в плечо, чтобы она уселась обратно. — Вы привели ясноговорящую, чтобы запудрить мне мозги! Я не верю! Драко сглатывает. Это всё нервирует. Он бросает Бао: — Покажите ей всё. У нас мало времени. Не тяните! И вот тогда началось длительное затишье. Вара и Ан смотрели друг другу в чёрные глаза. Вару трясло. Слёзы непроизвольно катились по щекам. Она стонала. Можно было прочувствовать по ее выражению, как сильно трескалось у неё внутри. Ломало, засасывало в воронку правды. Директор поднимается с места, уводя Драко чуть дальше. — Они ищут Алекса. Мне удалось оставить вещи его и Вары там, где они могли бы искать. Ещё вчера Дамблдор забрал поясную сумку девушки с собой. В ней оказался револьвер. Малфой на него даже смотреть не мог, раздираемый чувством боли воспоминаний. — Что с банком? — Змей всё ещё сбрасывает шкуру. Ньют сказал, что всё зависит от размеров, и чем он больше, тем дольше это будет происходить. — И сколько? День? Два? — нервно спрашивает Малфой. — Может, и неделя. Но поднимать змея из воды подземелий сродни смерти. Умрут от яда все. Блять. — Тогда нужно уничтожить его там, — заключает Малфой. — Поэтому я обратился к старым друзьям в надежде, что они помогут и будут наготове, когда понадобится. Нужно эвакуировать из банка всех. Ты приготовил бомбы? Драко кивает, уставившись на стол. Ярко-красный порошок в маленьком стеклянном бутыльке не вызывает страха, но вот его действие — да. Это как кинуть сотню Бомбард Максима. Камни, купленные в Цеке, наконец-то пригодились. — Нет! — с воем сгибается Вара. Она растирает глаза и мотает головой. Плачет. — Не могу поверить. Нет… Альбус мрачнеет. Малфой злится. Он не испытывает той же жалости, что и директор. — Это не Том! — всхлипывает она. — Это какой-то монстр. Его даже не узнать! Это не Том! Глаза Бао вновь чернеют. Вара распрямляется, замирая, уставившись вперёд. Её глаза также меняются. Новая порция от Бао без замедления. Драко нравится, что Ан не щадит её. Ведь на женщине такая же ответственность, как на всех них. Время для них сейчас — дерьмовая штука. Оно либо тянется, как расплавленная карамель, либо бежит с неимоверной скоростью. Оно неконтролируемо. И неподвластно. Вара успокаивается только спустя час. Пьёт много воды. Её руки дрожат. Она постанывает от надвигающейся истерики. — Всё, что ты видела, к сожалению, это правда, — произносит Дамблдор мерным тоном, глядя ей в спину. — Мы должны… — Убить Реддла, — рявкает Малфой, не выдерживая спокойствия. — Чтобы в будущем этого не случилось. Где крестражи? Альбус рывком руки останавливает его речь. Просто затыкает своим жестом, отчего Малфой выдыхает, отворачиваясь, прикусывая сигарету зубами. — Я ничего не нашла в её видениях, — отзывается Ан. — Но то, что она стала крестражем… Тишина взрывается всхлипом Вары. Она поворачивает голову к ним. — Нет! Он не мог! — она даже встаёт на ноги со второй попытки, отталкиваясь связанными руками от матраса. — Том никогда не сделает мне больно! Он обещал! Драко приглушенно смеётся. И это так злобно и насмешливо. — Ты увидела Грейнджер в первый день в Цеке? — спрашивает он. Вара молчит, не понимая, о чём он. — Да, я видела, что Гермиона останется с нами надолго и что будет другом мне и всем нам… Малфой опирается локтями о колени и с вызовом смотрит ей в глаза, заключая страшную для неё новость, которую она всё не может понять: — Ты видела будущее. — Да, но… — Ты видела будущее, которое можно вызывать чем? — он отклоняется, чтобы взглянуть на Бао. — Ан, поправьте меня, если я не прав. Эти слова он с яростью выдавливает сквозь зубы, пока Вара округляет глаза. — Через боль, — наконец заканчивает он. — Он просил тебя увидеть диадему на острове в Бермудском треугольнике, но ты увидела ещё и будущее. Салазар, блять! Соображай! Он рывком поднимается на ноги, сделав несколько шагов в её сторону. — Но я не помню ничего такого. Он не делал мне больно! — она защищается. — Сон сам пришёл… Он не делал мне больно! Я не помню… — Ты помнишь, как выстрелила в меня? Молчание. — Сколько раз он накладывал на тебя Обливиейт? — прикуривает сигарету с фактами на устах. — Сколько раз за время существования с ним ты видела будущее, которое доступно только через боль? — Драко, — слышится голос директора. Но теперь и сам Малфой вытягивает руку, чтобы Дамблдор замолчал. Отвечает таким же жестом. — Видишь эту церковь? — он осматривается по сторонам. — В будущем здесь прятался Орден. Но церковь разрушили до основания, убив здесь несколько человек. Как Реддл узнал об этом месте? Если оно блокирует всю магию и твои сны? Она сглатывает. Её губы синие и сухие. — Мой отец сказал, что Реддл посоветовался с тобой, после чего послал сюда армию. Ты увидела будущее, когда церковь была уже разрушена и магия спала? Он заставлял тебя видеть сны, даже не стирая память. Как думаешь, если бы мы не вернулись в прошлое, как скоро он начал бы делать это с тобой? Она сгибает ноги, как марионетка. Просто садится на матрас, пряча голову в коленях. — Кстати, — ему стоит присесть перед ней на корточки, выпуская столб дыма. — О Фенрире. И это имя — как цепная реакция. Вара поднимает голову со злющим лицом. — Узнала оборотня, когда Бао тебе всё показала? Думаешь, это Энтони жрал ещё живыми тела людей, не брезгуя даже детьми, молящими о пощаде? — он даже смеётся от отвращения. Нервы просто сходят с ума. — Это любимый тобою мальчик Фенрир Сивый. Светлый и добрый паренёк, которого ты сейчас знаешь. Его любимым занятием в будущем было грызть людей на глазах их близких. Как тебе такое, Варвара? Она просто сдаётся. Слёзы текут, и она просто смотрит вперёд. Это шок или потеря рассудка — ему всё равно. То, что она видела — это каждодневный кошмар, в котором он жил. — А теперь ответь мне, — Драко присматривается, чтобы увидеть в её лице полное уничтожение. — Ты любишь его как брата. Я это понял. Каким нужно быть трусом, чтобы создать крестраж из тебя на случай, если кто-то захочет убить его? Каким нужно быть трусом, чтобы прикрываться собственной беззащитной, слепой, без дара магии сестрой? Драко в каком-то смысле понимает Грейнджер. Понимает, почему она разглядела в Варе светлого человека. Эту девушку просто обдурил тот, кого она любит больше всего на свете. Он пользовался ею с самого начала. Малфой знает, что сравни Вару с ангелом в этой церкви, которые изображены на узорчатых витражах, можно увидеть, как за её спиной сжигаются крылья. Она больше не взлетит. Никогда.

***

Его сон — как паутина. Липкий. Приносящий один дискомфорт. Крики. Вспышки. Всё перемешано. Он спит урывками, облокотившись о скамью. Еле раскрывает глаза, упираясь в матрас перед собой. Вара тоже спит беспокойно. Её брови сведены к переносице и одеяло зажато в руках. Есть время на то, чтобы проследить за Грейнджер. Их последняя встреча была глотком свежего воздуха с толикой надежды. Малфой никогда не был романтиком, презирая за это Блейза, но друг оказался прав. Влюбись не в того человека, и ты увидишь, на что способен. Мозги рвались от тяжести мыслей. И внутри, там, под рёбрами — так сильно что-то бьётся. Драко до этого не подозревал, что у него есть сердце, умеющее чувствовать. И это стреляет в голову — нормальностью. Так должно быть у обычных людей. Простая работа, увлечения, виски по субботам вместе с друзьями. И ночи, согретые поцелуями той, кого ты хочешь. Обычный человек, без готовности убить кого-то, подбирающегося к тебе сзади. Обычный человек, без постоянно срабатывающего защитного механизма в голове. Обычный, блять, человек, навещающий своих родителей каждую неделю. В их семейном доме, а не в семейном склепе. Обычный человек, терзающий себя думами, что подарить сестре или брату на день рождения, а не видящий, как его мать теряет ребёнка. Обычный, сука, человек без войны в глазах. Он потерял себя очень давно. Разучился спокойствию. Он забыл, каково это. Но вчера, когда они вот так просто говорили с Грейнджер, вспоминая школу, он наконец ощутил ностальгию, когда всё ещё было нормально. Драко не хочет обижаться на надежду. Он хочет дать ей шанс. Сверчок запрыгивает прямо на балкон с раскрытыми дверьми, и Малфоя даже откидывает в своих видениях — так быстро Гермиона ринулась к сверчку, аккуратно взяв его в руки. Она ставит его на стол. Склоняется над бумагой и быстро пишет: «Она у тебя?» Лапка вверх. «С ней всё хорошо?» Лапка вверх. «Он думает, что это Алекс. Это вы придумали?» Чёртова лапка вверх. Гермиона каждый лист сжигает в камине. Растирает лицо руками. А Драко просто смотрит. Она вновь пишет. Хмурится. «Он не отпускает меня от себя». Лапка вверх… Малфой на это и рассчитывал. Реддл одурел рядом с ней. Слишком правдивым показалось видение Вары будущего. Лорд наверняка полагал, что Грейнджер присоединилась к нему навсегда. Ещё один солдат в его копилку. Грейнджер оставляет ему последнее послание, её губы дрожат. Лицо искривляется болью. Листок дрожит от её пальцев… «Она крестраж?» Он делает паузу. Невыносимо видеть её пустые глаза. То, как она смотрит в какой-то надежде, что это не подтвердится. Гермиона трясёт листком перед сверчком. И Малфою ничего не остаётся. Всё ради будущего. Лапка вверх… Он ничего не слышит. Сверчок не передаёт звук. Только картинку. Но даже так можно прочувствовать всю накатившую на неё боль. Гермиона резко бросает в огонь бумагу и закрывает лицо ладонями. Она плачет. Наверняка громко. — Что ты делаешь? Драко убирает палочку от виска и сглатывает ком, хватаясь за пачку. — Ничего, — отрывисто отвечает проснувшейся Варе. И это молчание давит на перепонки. Не хватит дыма, чтобы заволочь здесь всё им. Спрятаться. Найти место, где сломаться. Шорох. Варвара стягивает с себя одеяло, садится на матрасе, глядя вперёд. Сейчас она слепа. — Значит, Гермиона… — она заикается. — Всё было не по-настоящему со мной? Она просто подбиралась к Тому через меня? Она часто-часто моргает, стыдливо отворачиваясь. И это отвратительно неприятно ему. Кем бы ни была Гермиона, играющая роль, она не была лгуньей перед Варой. Он секунду думает, стоит ли это говорить. Но он не Реддл. Он не отберёт у неё всё. — Она была искренна с тобой, — он втягивает сигарету. Облегчённо задерживает дым в лёгких. — С тобой она была максимально искренна, в пределах понимания. — Я не верю. В его голове простое: как хочешь. Но блять… Блять. — А что она должна была сказать? Рассказать правду, чтобы Реддл всё узнал? Что она маглорождённая, что училась в Хогвартсе и воевала против него? Она молчит. — Или то, что Волан-де-Морт отрубил голову её первой любви прямо у неё на глазах, оставив шрам, от которого никогда не избавиться? — он вздыхает. Как бы он ни ненавидел рыжего, он не желал ему такой смерти. — Как думаешь, что она видит каждый раз в зеркале, глядя на шрам? Ежедневное напоминание об ужасе, что сотворил Реддл. Ты даже не можешь представить, через что мы прошли. — Но ты был на его стороне! — колет его, всё ещё не глядя. — Ты был пожирателем. — Я был в оппозиции вместе с отцом… — на последнем слове он вновь вспоминает старческие худые пальцы Вары, — которого ты убила. Драко поднимается, подходя к столу. Берёт пару яблок и закатывает глаза, морщась от того, что сейчас сделает. Он идёт к Варе, которая тут же пятится назад. Протягивает ей яблоки. — Ешь. — Не хочу. Драко просто кидает их на матрас, хочется от безысходности этой ситуации усмехнуться. От того, в каком он сейчас дерьме. Он хватает оставшееся яблоко и лезвием медленно сдирает кожицу. Им оставалось только ждать. Конечно, убить Вару было последним из всего, что они предполагали. Сначала нужно было убедиться, можно ли убить Реддла, не навредив ей. Здесь уже нет времени на поиски остальных крестражей. Они стягивали силы на то, чтобы прикончить змея и убить Реддла после. Попытаться. А дальше они будут искать опять. Только уже не прячась. Если, чёрт возьми, получится… Дамблдор рассчитывал, как и Драко с Грейнджер, что удастся собственными силами одолеть его, но подонок был силён и в этом времени. Расчётлив. Вернись они в прошлое и перейди сразу к действиям — было бы провалом. Они не знали, сколько тут связей у Лорда. Сколько людей. И где он вообще обитает. Они не знали и про Вару. — Это правда был Фенрир? Она не поднимает головы. Сминает пальцами рубашку. Драко вспарывает воспоминания в себе. — Он был самым лютым из оборотней. Его цель была в том, чтобы перекусать и заразить как можно больше людей, — с отвращением вспоминает он. — Он хотел создать столько оборотней, чтобы им удалось одолеть волшебников. Они кусали детей, растили их вдали от родителей в ненависти к нормальным волшебникам. Вара прикрывает рот рукой, глотая вздох. — Но можешь не переживать. Грейнджер уверена, что ей удалось изменить его судьбу. Он больше не крысёныш. Он растёт в хорошем месте без зарождающейся несправедливой ненависти ко всему. Драко так и не откусывает от яблока ни кусочка. Кладёт обратно на стол, опираясь на него руками. Вновь осматривает всё, что перед ним. Бомбы, эликсиры, порошки… — А Энтони? Я не увидела его в будущем… — Его и не было. Он мёртв. Позади сдавленный вздох и новый всхлип. Малфою невыносимо. Он не знает, как справляться с истерикой за своей спиной. Он просто закрывает глаза, перекатывая сигарету между фалангами. — Значит… Слышится лязг цепей. Драко оборачивается. Вара поднимается на ноги. — Чтобы вы не допустили того, что я видела в будущем, нужна моя смерть? Её глаза чернеют. Она хочет увидеть лицо, с которым он ответит. Её веки красные. Щёки мокрые от слёз, и её чуть трясёт. — Если не удастся убить его, не причиняя тебе вред, то… Он даже не договаривает. Варвара просто отворачивается, заводя пальцы в волосы. Сгибается и кричит. Стены разносят её боль эхом. — Ты думаешь, его любовь к тебе крепка? — Драко не может молчать. Напирает. — Крепка настолько, что он может раскаяться и вернуть из тебя часть души? Тогда ты до сих пор наивна… И её крик только продолжается. Истощённый. Хриплый. Воющий. Малфою кажется, что она поняла и осознала весь масштаб. Она жила рядом с ним слишком долго, чтобы поверить в искупление Реддла. Она видела его как никто другой. Бороться со злом, не пачкая рук — невозможно. Как бы кому-то ни хотелось избежать невинных жертв — они будут. Просто нужно заранее подготовиться, чтобы пепел этих тел не застилал глаза во время битвы и не делал тебя слабым. Кровь для Реддла стоит дешевле воды. Даже если это кровь его близких, в каком бы извращенном понимании это ни казалось. — Я будто сплю, — слышится через время. Вара сидит на полу. — Вижу сон, не вызывая его. — Веришь ты или нет, это уже последнее, — Драко растягивается на скамье, еле как приняв удобную позу. — Ты сама знаешь свой дар. Видела, что Ан такая же. И что сны невозможно подделать. — Я знаю! — с отчаянием выпаливает она. — Я знаю… Он… он всегда говорит о справедливости. О своих планах всё изменить. И увидев его в будущем, то, что он добился всего, мне страшно. Я будто его не знала. Это не тот Том… — Это Волан-де-Морт. Или же ты просто не хотела видеть его настоящего, эгоистично закрывая на всё глаза. Ведь он был тем, кто протянул тебе руку. Ты была слаба и почувствовала в нём силу, защиту. Он говорит свою правду. То, что он нашёл в ней. Других вариантов для Драко не было. Да, он не знал Вару, как Грейнджер знала её. Какой сейчас в этом смысл? Слишком поздно. — И ты готов умереть? — она оборачивается. Глаза чёрные. — И Гермиона? Драко даже ухмыляется. Поворачивается к ней, глядя в глаза. — Что значит моя жизнь или её, если на кону жизни тысячи людей? Мы знали, на что шли. На кону будущее всех! Отец. Мать. Ребенок. Блейз. Пенси. И еще тысячи людей. Он не эгоист. Он их всех помнит… У Вары дрожит подбородок. — И Гермиона… — она произносит её имя с всхлипом, — она сейчас с ним. Том никогда не простит предательство. Он… он… он убьёт её. Её имя разносится как холера, заражая Драко смертельной болезнью. И эта болезнь во всём теле только прогрессирует. В венах, в крови. В сердце, так гулко бьющемся от мыслей о ней. В его голове, где дотлевают деревья извилин, жаждущие того, что «впереди». — Когда мы учились в Хогвартсе, — он прикрывает глаза, устремляясь по течению воспоминаний, — ты бы знала, как я её ненавидел. Она была умнейшей в нашей школе. Выскочкой, коей я её считал. Когда Лорд вернулся, я увидел в ней перемену. От её храбрости можно было питаться. Может, и поэтому она так меня раздражала. Она никогда не притворялась. Она жила правдой. Боролась со злом. Как бы больно ни было, шла напролом. Но если она дружила, то делала это от всего сердца. Защищая друзей. Поэтому ты здесь. Поэтому мы не говорили ей о готовящимся похищении. Потому что она бы всё ещё боролась, умоляла бы Реддла раскаяться, чтобы крестраж покинул тебя. Но ты же знаешь, что это невозможно. Наверное, это была самая долгая речь за сегодня. Самая открытая и больная для Драко. Может, это ощущалось на пороге смерти? Желание выговориться? — Поэтому если ты знаешь, где крестражи, скажи, — он поднимается, оставаясь сидеть на скамье. Голова гудит. — Дневник Тома Реддла, чаша Пуффендуй, кольцо Мраксов. Медальон на нём. Змея в банке. Ты здесь. Он смотрит ей в глаза с ожесточённой надеждой. Убивая себя её молчанием. — Если ты не готова жертвовать, как мы, если ты трусиха, — грубо начинает он, — тогда скажи, где крестражи! — Я не знаю, — она сводит брови к переносице. Растирает глаза. — Я правда не знаю. — Где он мог их спрятать? — не отчаивается Драко. Её глаза чернеют. Она молчит. Смотрит прямо перед собой. Словно что-то вспоминает. Драко даже на ноги поднимается. Его трясёт. Нервы просто на исходе. — Том всегда говорил, что прятать нужно на видном месте. Прямо перед глазами… — она делает выдох. — Но я правда больше ничего не знаю. Блять. Он падает обратно на скамью. — Блять…

***

К вечеру стало невыносимо. Драко больше не мог слушать, как Вара плачет. Она даже не говорила с ним, все его попытки успокоить её были тщетны. Он понимал её, в какой-то мере. Она потеряла свою жизнь, которую знала. Вынести это вряд ли кому-то удалось бы спокойно. Он в этом аду жил, когда Вара только лишь видела всё в воспоминаниях. Каково узнать, что тебя предали? Твой самый близкий человек. Малфой думает, будь у него брат или сестра, он бы грудью лёг за них. Варвара наивна. Она тянулась к малейшей ласке, заботе со стороны Реддла, не видя всей правды. Для неё он был спасителем. Ей просто нужно было кому-то верить. Быть с кем-то рядом, кто защитит. Лорд этим пользовался. Её даром, её особенностью. Он жесток в своей гениальности и манипуляции. — Тринадцать. Малфой оборачивается, уставившись на Вару. Она, облизнув сухие губы, вновь заговорила. — Тринадцать раз в моей памяти я видела будущее для Тома, — губы дрожат. — Но не помню, чтобы мне было больно… Она ложится на матрас, скрывая лицо в развороте локтя. Прячет слёзы. — Когда нам в школе рассказывали об Обливиейте, — Драко садится на скамью, вытягивая ноги, — то говорили о том, что постоянно накладываемое заклинание может дать побочный эффект. Оно может больше не срабатывать, если на этом человеке было уже несколько этих заклятий. Может, поэтому ты в будущем стала такой? Он вызывал твои видения через боль, а стирать их больше не удавалось. Её грудь вздрагивает. Она беззвучно плачет. — Теперь я даже не знаю, — продолжает он, — не сойди ты с ума, не встреть его в своей жизни… Мой отец был бы жив. Как и тысячи других людей. Ты была его глазами. Его провидицей. Его успехом в завоевании волшебного мира. Он всегда держал тебя взаперти в нашем Мэноре, как держит сейчас змея в банке. Вы для него лишь средство достижения цели. — Но он заботился обо мне! — каким-то сдавленным, неуверенным голосом шепчет она. Будто всё ещё пытаясь убедить себя. Дать надежду. Но её нет. Она их всех покинула. Малфой вздыхает, мотая головой. — Может, вся его забота — это ласка после боли? Знаешь, когда детей наказывают, после, чтобы они не обижались, их чем-то прельщают. Чтобы ты не отбилась от рук. Ему даже кажется, что Грейнджер стала подарком для Вары от Реддла. Другом, который способен сохранить мерзкое равновесие между его ужасом и рассудком Варвары. Даже тут Гермиона была спасителем… Какая ирония. Может, это было одной из многих причин, почему Лорд оставил её подле себя. Не только потому, что это хороший солдат, но и потому, что ему больше не надо самому одаривать неприятной для него лаской Вару. Лживой и мерзкой для его понимания. С этим отлично справлялась Гермиона. Каков ублюдок… Стон протяжный. Вара заваливается набок, вытягивая тело дугой. Её начинает трясти. Сильно. — Блять! Драко мгновенно подлетает к ней, поворачивая на спину. Видит, как её глаза чернеют. Она сжимает зубы с такой силой, что слышен скрип. Капля крови появляется на уголке рта. Малфой срывает с себя наплечник из прочной, жёсткой кожи дракона. Двумя пальцами раскрывает её рот со второй попытки, вставляя его между зубами. Слюна вперемешку с кровью остаётся на его пальцах. — Эй! — он тормошит её. — Блять! Он теряется, совершенно не зная, что делать. Она сквиб, и все зелья, кроме эликсиров, которые варила из трав Ан Бао, на неё не подействуют. Но её здесь нет… Чёрт. Драко приподнимает её торс, укладывая на колени. Проверяет рот, пульс. Он бешено скачет. Если это не припадок, то что? — Вара! — он рывком одной руки тянется к стакану рядом с матрасом. Выплёскивает ей в лицо. — Очнись! Слышишь? Вара! Вена на лбу вздувается, как червь под кожей. Она смотрит в потолок. Слёзы катятся по вискам, и Драко автоматически их стирает. Оглаживает лицо. — Салазар! — он шипит. Не знает, что делать. Сжимает челюсти и всё-таки произносит: — Всё хорошо. Слышишь? Ты в безопасности. Вара! И ей будто бы становится легче. Дрожь в теле пропадает. Она обмякает в его руках. И в тот момент, когда закрывает глаза, вновь сгибается пополам, утыкаясь лицом в его грудь. Рыдает. Догадка ясная. — Ты что-то видела? — он чувствует, как в горле растёт ком. Как сердце бешено бьёт по внутренней части рёбер. — Что-то с Грейнджер? Чувствует, как она кивает, сильнее давит стон. Его бросает в жар. Холодный пот на лбу. — Ты не можешь увидеть её сейчас. Церковь блокирует здесь почти всю магию. Значит… — он позволяет себе сделать вздох, — ты видела будущее? Она приходит в себя. Отклоняется. Смотрит на него угольными глазами. Кажется, она стала ещё бледней. — Она придёт сюда. Вернётся в особняк и он всё узнает… Он убьёт её. Драко быстро поднимается на ноги. Хватает её за плечо. — Значит, мы уходим отсюда! Она вырывается. Мотает головой. — Это будущее. Да, оно не всегда ясно, но его можно изменить, — Вара обнимает себя руками. Сглатывает. Она в отчаянии. — Как? — цедит он грубостью. — Как, блять? — Нужно лишь убрать одно звено… Малфой кидается к столу, собирая бомбы в поясную сумку. К скамье, где лежат еще склянки. Не оборачиваясь к ней, выкрикивает: — Мы сейчас же уходим! Молчание позади томительно. Драко раздражённо смотрит назад. — Можно мне в туалет? Драко клацает челюстью. Всё равно её придётся освободить от цепи. Времени мало. Он подбегает к ней, приседая на корточки, дрожащими пальцами вставляет ключ. Замок падает. — Иди быстрее. Я пока соберусь. Вара стоит на месте секунд десять. Смотрит прямо ему в глаза. На её лице появляются еле различимые эмоции. Она с грустью улыбается. — Я буду храброй, как она… Он нехотя отворачивается, проверяя снаряжение и не глядя на неё. Он не позволит Грейнджер так быстро умереть. Они пообещали друг другу. Сейчас нужно увести Вару, перемещаясь с места на место, пока Дамблдор не даст сигнал. — Драко? Он оборачивается, взглянув на неё, стоящую у входа в подвальные душевые. — Это правда будущее? То, что вы мне показали? Он злится. Ему некогда разжевывать всё сначала. Салазар, он раздражался. — Да! И если ты ничего не сделаешь и не пошевелишься, мы все умрём! Ему хочется сказать: всё ещё не кончено. Всё впереди! Только вот он сам в это плохо верил. Она кивает. Ещё раз. Даже то, как она спускается вниз, кажется болезненным. Её ноги дрожат. Время стягивается в спираль. Оно словно замедляется. Малфой ходит из стороны в сторону, глядя то на выход, то на спуск в душевые. Её нет уже минут десять. — Мы должны уходить! — он опирается руками о проём подвала. — Слышишь? Молчание. Он намеренно громко спускается по лестнице, чтобы она услышала. Подсвечивает Люмосом пространство на случай, если Варе взбредёт в голову мысль атаковать его и сбежать. — Вара! — нетерпеливо произносит он, сворачивая к душевым. И мир в одно мгновение замирает, так же, как его сердце… — Вара!

***

Эти полтора дня были адом. Грейнджер терзала себя мыслями. Она знала, что началась кульминация. Она почти не видела Тома, который заперся в кабинете и принимал вестников через камин. Запрет на аппарацию из дома он наложил в тот вечер, когда они вернулись от Каприс. Часто она сидела в зале напротив камина, слыша, как за спиной, в его кабинете, билось стекло. Она даже слышала, как Реддл пытал кого-то Круциатусом, когда не получал хороших новостей. Их просто не было. Алекс, говорили они, словно сквозь землю провалился. Конечно… Ведь он был мёртв. Она смотрит на распахивающуюся входную дверь, из которой появляется мокрый от дождя Энтони. Грейнджер подлетает к нему сразу же, хватая за руку, толкая в проём коридора. — Ты был на улице? — её колотит. — Я искал Вару. Если уйти дальше от особняка, то можно аппарировать. Она знала тот факт, что Реддл каждый раз меткой проверял её, пугал. Она чувствовала истощённость, когда уходила от него дальше, чем следовало. — Где ты был? — с поддельным интересом спрашивает она, понижая голос. — В Марёле. Подумал, этот ублюдок может выбрать место погрязнее, где можно спрятаться. Но его там нет. Я всё обшарил. Он ударяет кулаком о стену. — Сука, я сам его убью, если с ней что-то случится! — его голос такой низкий и хриплый, словно это оборотень рычит внутри него. Такое ощущение, что в горле застряла огромная кость. Не выплюнуть и не проглотить. И ей только остаётся медленно задыхаться. Она бесконечно устала. Она еле держится. Всю ночь сгребала колени руками. Простыни кусались холодом отчаяния. Грейнджер плакала после всего, что узнала. Вара оказалась крестражем. Самой большой ошибкой её предположений. Полное ощущение безысходности и оцепенения. Вернувшись в прошлое, их задача была чёткой — убить. Предотвратить ужасное будущее. Любой ценой. Любой ценой… Боже. Как ей жаль. Она складывала картинки в голове, и в каждой частичке была улыбка Вары. Единственное, что было светлым рядом. И даже это Реддл сумел очернить. Страх липнет к лицу, как грязь. Грейнджер эту грязь с корочкой отдирает. Невозможно страх замаскировать, как бы она ни пыталась. Трейтор видит в ней это. И это ни хрена не поправляет положение. Внутри сплошные выжженные развалины. Костей не сосчитать. Всё разбито от бушующего сердца, которое, как таран, ломится в рёбра. Она выглядывает из-за угла. Прислушивается. Он ещё с пожирателями. Рывком хватает Энтони за воротник, глядя в глаза. — Она тебе дорога? — шепчет она. Он сдирает с себя её хватку, омерзительно оскаливаясь. Вопрос был глупым. — Тогда я пойду и попробую её найти. Трейтор вместе с ней выходит к двери, но она толкает его в грудь обратно. — Будь здесь, — смотрит ему за плечо, на кабинет Реддла. — Кто-то из нас должен остаться. Она уверена, он не согласится. Как Грейнджер ни пыталась понять его, Трейтор всё равно оставался непредсказуемым. Но всё, что он делает сейчас — это отступает назад и вымученно кивает. Спасибо… Господи, спасибо… — Я скоро вернусь. Я попытаюсь её найти. Дверь за ней прикрывается, и Грейнджер срывается на бег, проникая через защитный купол особняка. Пытается аппарировать снова и снова, пока через десять метров не исчезает с хлопком, тут же вваливаясь в церковь. Здесь тихо. — Альбус! Драко! Вара! Она бежит вдоль скамей, осматриваясь, в надежде увидеть две белые макушки. Но тишина продолжает давить, пока из проёма в подвал не появляется Малфой. — Где Вара? — она смотрит на матрас и цепь рядом с ним. — Где она? Её начинает трясти. Драко хватает её за плечи. — Нужно уходить, Грейнджер, — голос мёртвый. Бесцветный. Она дёргается, и он распознает в её движении желание обойти его и устремиться в подвал. Гермиона на секунду схватывает эту мысль. Она внизу. Вара там… Тогда отчего он её так крепко держит? Отчего его пальцы дрожат? — Грейнджер! — он тянет её к себе. Но в ней столько нахлынувших откуда-то сил, что она не двигается с места. В ушах гудит, когда она слышит своё имя. — Гермиона… Не ходи… Её рвёт вперёд. Она толкает Драко в плечо, сбегая по лестнице вниз. Светит Люмосом, водя из стороны в сторону, пока не видит сначала лужу, не понимая, почему такую тёмную. А потом видит всё… Кровь… Сердце бьётся так громко, что она не слышит своего крика. Не слышит хрипа из своего рта. И не видит ничего вокруг. Потому что чужое сердце, кажется, больше не бьётся. — Вара! — она сгребает её в охапку. Гладит волосы. — Что ты наделала! Вара! Она едва тёплая. Ещё тёплая. — Нам надо отнести её в Мунго! — кричит в сторону Драко, который стоит в проёме с тем же лицом. Он убивает её своим молчанием. Бездействием. Грейнджер пытается её поднять. Тело такое тяжёлое, неподвижное. Она воет, когда видит, как рука Вары в движении остаётся неподвижной. Она уже начала каменеть. Первый сигнал смерти. Боже. — Нет. Нет. Нет! — Я не успел. Она схватила лезвие, я не заметил… Кажется, нога Гермионы соскальзывает в пропасть. Она чувствует падение, но всё ещё не разбилась. Господи, она ещё цела. Сколько можно судьбе бить так сильно? Горло Вары вспорото лезвием, зажатым в её окаменевших пальцах. Как ей было больно… Как ей было страшно… Как отчаянно она поверила им, спасая будущее ценой своей жизни. — Она увидела будущее. Наверняка от стресса. Всё, что она сказала — это нужно убрать одно звено, чтобы что-то изменить… Всё рушится. Пора. Даже мир прошлого полон боли. — Её нужно оставить здесь. Церковь блокирует Вару. Он ещё не понял, что крестраж… Война в голове, как граница. Она охвачена огнём. Разрушением. Трупами. Вонь неописуемая. Грейнджер просто задыхается от отчаяния. От потери всего. — Она не просто крестраж! — выкрикивает Гермиона, заглядывая в мёртвое лицо. И потом шёпотом добавляет: — Ты не просто крестраж… К горлу приливает кровь, она печёт. Раскаляет. Ей хочется зажать себе голову и заорать. Так сильно, чтобы всё здесь рухнуло. Она не чувствует, как её поднимают за плечи. Не чувствует, как выводят наверх. Она чувствует лишь то, как бешено бьётся сердце Малфоя под её руками на его груди. — Гермиона, — шепчет он с замыленным взглядом. И в голосе такая раздирающая страхом боль, что, кажется, можно оглохнуть. — Нам нужно уходить. Их ненавидит судьба. Это даже не жизнь — это избиение беззащитного. — Что она сказала? — голос мокрый от всхлипов. — Крестражи… — Реддл прячет их на видном месте, прямо перед глазами. Драко тянет её за руку на выход из церкви. Грейнджер передвигает ватные ноги. Копит в себе заряд ада, чтобы выстрелить им в дьявола, хороня его в собственных грехах. Каждая попытка глотнуть воздуха будто укорачивает жизнь. Для Вары всё было кончено. Никакого будущего. Ничего. Здесь её могила. Освобождение от гнёта. От ублюдка, который в этом виновен. Сжать зубы. Сжать внутренности. Разозлиться до агонии в глазах. Рассудок затуманен, словно покрывшийся корочкой льда. Как только они выходят наружу, Малфой поворачивается к ней. — Нужно в банк, — и тут же замечает, как Гермиона хватается за голову. Метка на её руке движется. Змея раскрывает пасть. Лорд призывает её. Грейнджер со всей силы сопротивляется. Держится на последнем издыхании, глядя на Драко. — Уничтожьте змею! — смертоносно произносит она. — А я убью Реддла… — Сопротивляйся, Грейнджер! Он хватает её за запястье, но Гермиона стреляет в него, отбрасывая назад. Она чувствует, как тело уже подбрасывает дымом. Ловит его глаза. Его серое небо. Задохнуться хочется в нём. — Ты же помнишь, — сквозь слёзы говорит она. — Главное — наша цель! Уничтожьте змея! И в его прощальном взгляде через сотканные нити боли видит понимание. Драко сводит брови, приоткрывая рот. Но ничего не произносит. Потому что она уже мчится ввысь. Аппарирует, быстрее забегая под купол защиты. Стирает с рук кровь Вары, питаясь её смертью, как новым триггером. Она ненавидит эту жизнь. Ненавидит всё здесь. В её зрачках апокалипсис её жизни. Он давно там был. Просто возродился с новой силой. Всепоглощающей. Шаг за дверь, и тут же спина встречается со стеной. Волосы Энтони встрёпаны. — Ты же встречалась с Алексом? — тихо-тихо шипит он. — Я вспомнил, как он к тебе подходил. Она брыкается. — Вспомнил? Как жаль, что я вспомнила про Драко так поздно, — она замечает, как он меняется в лице. Но это ещё не всё. — Это даже не самое мерзкое! Ты знал, что Реддл создал из неё крестраж? И теперь она прижимает его к стене, выхватив клинок с бедра. Капля крови течёт по горлу, вызывая тошнотворные видения мёртвой Вары. — Что ты несёшь? — скалится он. — Она крестраж, ты знал об этом? Я тебя убью на месте, клянусь, если ты знал! Трейтор не сопротивляется. Видит в её красных от слёз глазах предупреждение. Мотает головой, ничего не понимая. — Не может быть… Хочется верить. Боже, хочется. Пик развязки настал. Она смотрит на входную дверь и уверенно произносит: — Уведи Фенрира и детей в безопасное место. Когда он всё узнает, будет способен убить каждого, чтобы сделать тебе больнее. Он никого не пощадит. — Узнает что? — шипит он. Гермиона молчит, а он не шевелится. Разглядывает её лицо. Смотрит на её руку в крови. Грейнджер стёрла не всю. И, кажется, всё понимает сглатывая ужас. — Не повтори судьбу Оскара для Фенрира! И этот щелчок в его голове можно услышать мгновенно. Осталось дожать. — Уходи! Спрячь детей! — Блять! — он хватается за голову, сжимая пальцы в волосах. — Блять, не может быть! Гермиона очищает руки и одежду от крови. Делает вздох, чтобы пойти к Реддлу. Слышит, как Энтони приближается к двери, бросая ей в спину хриплым, треснувшим голосом: — Их там сорок человек. Ты справишься? Она не отвечает. Но очень хочется… Хочется выплеснуть на него тонну правды прямо в лицо, как болотную грязную воду. Наорать своей болью, безысходностью, виной, уничтожением. Хочется… Но она не отвечает. Входит в зал, как только дверь за Трейтором закрывается. Тихие разговоры за откуда-то взявшимся огромный длинным столом. Все пожиратели в чёрных мантиях сидят на своих местах, во главе — Лорд. Вот теперь он похож на себя будущего. Красные глаза. Бледная, почти синяя кожа с чёрными венами. Над ним стоит Каприс, что-то шепча на ухо. — Ты опоздала. Грейнджер чувствует намагниченную магию в воздухе, пока идёт мимо сидящих пожирателей, чтобы остановиться позади Тома, скрестив руки за спиной, не убирая палочки из рук. — Пожалуйста, пейте, не стесняйтесь, — голос Реддла становится шипящим. Змеиным. Он взмахом руки ставит перед всеми стаканы, наполняющиеся янтарной водой. Наверняка виски. Мужчины и женщины, не поднимая голов, хватаются за выпивку, глуша её в себе. — Это для вашего успокоения, — с ухмылкой произносит Том. — И для моего… Один из пожирателей поворачивает голову в его сторону. — Мой Лорд, — говорит он с поникшей головой, будто боится посмотреть в глаза своему хозяину. — Мы ничего не нашли. Алекса нигде нет. Реддл отводит голову назад, опираясь затылком о спинку высокого стула-трона. Смотрит на каждого из них. — Пусть скажет тот, кто знает о местонахождении Вары. Молчание и шёпот. Он продолжает. — Кто-то из вас что-то скрывает? И вдруг один из пожирателей хватается за свой рот, закрывая его. Мычит. Реддл ударяет кулаком по столу, взмахнув палочкой, ломая пальцы мужчины. Они отгибаются в другую сторону. Хруст сопровождается вздохами и вскриками. — Говори! — Я изнасиловал женщину-магла, а после её задушил! Гермиона округляет глаза. Но ещё больше её подвергает в шок то, как Том машет на это рукой. — Мне всё равно. Кто-то ещё скрывает что-нибудь? Мужчина со сломанными пальцами мычит. Стонет. Каприс накладывает на него Петрификус. — Я убил отца! — слышится с дальней стороны стола. — Я хочу власти! — Хочу золота! — Я хочу убивать безнаказанно! Все признаются, не имея шанса промолчать, тут же прикрывая рты. Гермиона смотрит на стаканы с виски перед ними. Том опоил их сывороткой правды… Неужели он думал, что залезть в головы и прочитать всё самому недостаточно? Реддл сжимает кулаки, злясь ещё больше. Грейнджер, стоя позади него, видит, как вздуваются вены на его шее. Она рада эту вену сейчас перерезать. Но здесь слишком много народа. Цепочка крестража виднеется из-под ворота его рубашки. Снять его с шеи было невозможно, если он сам этого не сделает. Спрятать так, что окажется на видном месте, прямо перед глазами… Боже, как она сразу этого не поняла! Господибоже… Вот оно... Палочка в руке нагревается. Гермиона еле сдерживает магию в себе. Она переполнена ею. Она переполнена гневом. Хочет возмездия. — Вышли все! — орёт Реддл, ставя локти на стол и закрывая лицо ладонями. Он с силой трёт глаза. Шорох мантий. Каприс кланяется, встав с места. Грейнджер следует за всеми на выход. Она была последней. Ей остаётся пройти ещё пару метров, как перед лицом захлопываются двери, характерно заискрившись на замке. Он их просто-напросто запер. Под такт еле живого сердца Грейнджер слышит позади себя звук. Ни с чем не спутать. Стакан со скрежетом двигается по столу вперёд. И когда она оборачивается, встречаясь с кровавыми глазами — осознание чёткое. Всё кончено. Пора. — Теперь ты. Пей.