Гарри Тано

Асока по-турецки сидела на песке, напротив Мальчика. Всю прошлую неделю она изучала английский язык со всем возможным усердием, используя медитативные техники для ускорения обучения и постоянно проверяя записанные передачи на датападе. Дело усложнялось тем, что часть явно велась на другом языке, однако она смогла пометить и отбросить "ненужные" частоты. Теперь... теперь стоило начать обучение. Она тщательно записала, перевела и озвучила свою краткую речь. "Закрой глаза, глубоко вдохни и освободи свой разум. Почувствуй легкий ветерок, что колышет твои волосы, солнце на своей коже и песок под тобой..." Асока потянулась сама в поиске следа Мальчика в Силе, и вдруг почувствовала, что ее как будто затягивает. Открыв глаза, она обнаружила себя в странном, только наполовину сформировавшемся мире, заполненном искристым серебряным туманом. Прикоснувшись к одной, красно-черной искре, она чуть не задохнулась от нахлынувших видений. ...твоя вина! Опять ты делал ненормальные вещи! -- проорал Вер'он. Мальчик покачал головой, однако Вер'он больно схватил его за руку и потащил в коридор. Распахнув дверь чулана, он зашвырнул мальчика внутрь, заставив его мир раствориться в боли... Асока шумно выдохнула, когда чужая память ее отпустила. Она была в разуме Мальчика! -- Мамочка? Она направилась на голос и увидела его на земле; он, однако, выглядел меньше и слабее, чем в реальности. Вместе с внезапной вспышкой интуиции Асока поняла, что именно так он видит себя. -- Мама? -- Я здесь, -- мягко проговорила Асока, поднимая ребенка на руки и вытирая слезы с его щек. -- Рядом с тобой. Мальчик ее обнял, однако через мгновение он смотрел на что-то другое, что-то, таящееся в тумане. -- Что там? Он пожал плечами, а его лицо исказилось от страха. -- Страаашно, -- протянул он. Асока сняла с пояса свой меч и зажгла его. -- Тогда давай посмотрим, что там, и если оно плохое, я убью его ради твоего спокойствия. Как только Мальчик кивнул, Асока почувствовала, что он открыл ей весь свой разум. У нее аж дыханье перехватило - с какой наивной силой он в нее верил. За его мыслями она последовала туда, где завихрялось что-то странное. Еще перед тем, как она это увидела, она знала, что оно неестественно, что оно не должно там быть. -- Мамочка! -- закричал Мальчик, когда это оказалось на свету. Лицо Асоки замерло. Оно могло бы быть змеей, но серая чешуя и сочащаяся из-под нее слизь заставляли в этом сомневаться. В нескольких местах чешуек вовсе не было, и было виден только скелет, не скрепленный ничем, кроме этой зеленой слизи -- не было даже намеков на мускулы живого существа. С гнилых клыков во рту капала вязкая красная жидкость, а провалы глаз явно уставились на них. -- Что это вообще такое? -- Труп будущий, -- отозвалась Асока, а ее инстинкты начали хором выть об опасности. -- Не думаю, правда, что справлюсь с этим без твоей помощи. Но вместе мы это уничтожим. Мальчик порывисто кивнул, и... растворился в воздухе. Однако, прежде, чем джедайка стала паниковать, она почувствовала, что он в нее влился, и внутренняя сила, отблески которой она чувствовала, теперь была в ее распоряжении. Ее световой меч полыхнул фиолетовым, и она понеслась на полумертвую змею. Змея прыгнула-таки на нее, но Асока уже уклонялась, скользя клинком по чешуйкам и заставляя змею шипеть от боли, но почему-то не нанося реальных повреждений. Всякий раз, когда клинок касался слизи, та вспыхивала, но змея все равно оттесняла Асоку, не позволяя сделать что-либо серьезное. Но потом бой изменился. Какая-то фигура, казалось, соткалась прямо из серебряного тумана, и заодно бросила сгусток какой-то энергии в змею. Та развернулась в сторону новой угрозы и на мгновение подставила кусок головы без чешуек -- уязвимость, которой Асока воспользовалась сразу, прыгнув и воткнув туда меч по самый эфес. С визгом, который и алмаз мог бы расколоть, змея разом вспыхнула и сгорела, оставив только несколько зубов и чешуек. Асока надолго замерла, глядя на чешуйки и едва замечая вновь возникшего Мальчика. Однако затем перед ними возникла призрачная фигура, легко коснулась щеки Мальчика, а затем... она посмотрела на Асоку. "Тебе я доверюсь, -- донесся ее шепот. -- Тебе я доверю своего сына. Возьми воспоминания, оставшиеся от уничтоженного, и воспользуйся ими, как посчитаешь нужным, научи моего сына тому, что он должен знать. Сынок, помни, я люблю тебя... как и твоя новая мать". Фигура растворилась в воздухе, оставляя обоих ошеломленными. -- Воспоминания, значит, -- отмерла Асока, снова взглянув на чешуйки. - Мальчик, змейка вот эти оставила, но они могут оказаться плохими. Я думаю, лучше я их сейчас возьму, а потом, как вырастешь, просто научу тебя, чему надо. -- Хорошо, -- ответил Мальчик, жадно ее обнимая. -- Хорошо, мамочка... -- Все будет в порядке, сын, -- обнадежила того Асока, замечая, как слезы радости от обретения настоящей семьи бегут у него по щекам. Затем усилием воли извлекла свои воспоминания о медитациях в Храме и передала их теперь уже своему сыну. -- Посмотри, насколько помогут эти, а я пока приберусь. Мальчик кивнул, как только принял воспоминания.

***

Асока открыла глаза после еще одного интенсивного сеанса сортировки доставшейся от уничтоженной змеи памяти. Несмотря на то, что память принесла ей полное знание английского, и что-то еще про культуру и географию этого мира (включая тот факт, что другие разумные виды с ним еще не контактировали), она принесла ей и знание того, что предыдущий владелец воспоминаний -- как раз и приславший кусок души в шрам мальчика -- был монстром, язвой на теле своего вида. Ну, по крайней мере, она теперь знала имя своего сына. Гарри Джеймс Поттер. Нет. Гарри Джеймс Поттер-Тано. Ее сын. И связаны они узами покрепче кровных. Ее взгляд сфокусировался, и она, наконец, вернулась в реальный мир. Даже с той скоростью, которую позволяла джедайская медитация, Асока тратила на разбор воспоминаний больше четырех часов в день. Последнюю неделю она и вовсе отгрызала подобное время от ночи, просто чтобы просмотреть и рассортировать то, что досталось от чешуек змеи. Скоро она будет готова разложить по полочкам и знания о Магии. Асока глянула на пляж, и ее глаза расширились, когда она увидела сына в медитативном трансе... парящего в трех футах над поверхностью! Осторожно и тихо, чтобы не нарушить его концентрацию, она обошла его кругом, касаясь Силы, чтобы подтвердить то, что она видит. Меньше, чем за неделю Гарри достиг уровня, на который ей потребовалось больше года! -- ...ну не ситха себе, -- пробормотала Асока. (1) Удивления, пробившегося на выдохе, было достаточно, чтобы привлечь внимание Гарри. Едва успев открыть глаза, он упал. Молниеносно подхватив его Силой, Асока умудрилась смягчить падение -- чтобы мальчик не повредил себе чего на гальке и камнях. -- Что случилось? -- Да у тебя просто все получилось, -- улыбнулась Асока. -- Ты освоил парящую(2) медитацию. Дальше будет проще, ты сможешь научиться прерывать ее без падений. Торопиться, впрочем, нужды нет, ты и так намного дальше продвинулся, чем я ожидала. -- Ты дала мне воспоминания, а я просто им последовал, -- стесняясь, выдал Гарри, и Асока едва подавила желание хлопнуть ладонью по лбу от всей логичности происходящего. Передав воспоминания о медитации, она передала и долю своего опыта, давая ему хорошую точку опоры. Вот и неудивительно, что он так быстро прогрессировал. -- Кажется, время для чая, -- сказала Асока, подтягивая Гарри и взлохмачивая ему волосы. -- Собственно, рыба-то уже должна быть готова... Гарри кивнул. Вчера он помогал ловить рыбу, но его до вечера грызла совесть, пока Асока не объяснила ему, что ловить рыбу -- это нормально; по крайней мере, пока они ее не выбрасывают, а едят; используя столько рыбы, сколько могут, они показывают уважение к рыбе. Кроме того, сейчас она могла чувствовать голод Гарри. Так что мать и сын сейчас вместе шли по ступеням, ведущим в их дом-пещеру.

***

-- Ма-ам? Проснувшись, Асока потянулась, прежде чем открыть глаза. Глубоко вздохнув, она села. -- Да, Гарри? Гарри обеспокоенно поглядел сначала на нее, потом на вход. Он уже отодвинул занавески, но оставил ту, что заменяла дверь. Ткань колыхалась, пропуская холодный воздух, казавшийся лезвиями льда. -- Выглядит плохо, -- пояснил он, когда Асока стала вставать, поправляя тунику. Подойдя к "двери", она ее приоткрыла, втянула носом воздух и вернулась обратно, после чего придавила занавеску камнями. -- Кажется, нам стоит остаться сегодня тут, -- протянула она, глядя, как очередной порыв ветра дернул занавеску. -- Ага, снаружи мерзковато, -- подтвердил Гарри. -- Думаю, стоит разогреться в бане перед завтраком, -- заметила джедайка. -- Идем... Гарри последовал за ней в горячую ванную.

***

Дождь стучал в окна, а Сириус глядел в них с разочарованным выражением лица. -- Ну ты и выбрал день, чтобы пригласить меня отметить новоселье, -- сказал он второму человеку в комнате. Со своего удобного кресла Ремус лишь пожал плечами: -- Погода, конечно, не слишком хорошая, но она задержит тебя подальше от политики. Даже несмотря на то, что большую часть этой политики я и так беру на себя. -- Что правда, то правда, -- признал Сириус, плюхаясь в такое же кресло. -- Не думаю, что могу что-либо еще сделать нашему Лютику(3). Конечно, Нарцисса и ее сын из клана Блэков исключены, но вроде как я больше ничего им не сделал. -- Я думаю, он просто мечтал о том, что его Драко станет следующим Лордом Блэком, -- заметил Ремус. -- Когда ты официально изгнал Беллатрису и Нарциссу, восстановив при этом Андромеду, ты благополучно похоронил их надежды захватить состояние Блэков. Сириус усмехнулся, вспоминая, как Ремус в роли Сенешаля, обыденно упомянул все три действия, которые буквально встряхнули политический мир волшебников. -- А что там с поисками? -- Ничего хорошего, -- Сириус вздохнул и приложился к бокалу огневиски. -- Как будто он буквально исчез. Гоблины подтвердили, что хранилище Поттеров до сих пор активно, значит, он жив. Альбус наконец-то передал ключи, так что сейфы в безопасности... но будто его просто стерли с лица планеты. Будто кто-то пришел из ниоткуда и забрал его. Даже магглы в тупике, я лично поговорил с ведущим дело следователем. Забавно, он моим кузеном оказался; его отец -- мой дядя Мариус, сквиб, исключенный за отсуствие магии. Я уже приказал оплачивать полное обучение его детей из Хранилища Блэков, если у них есть магия, и половину -- если нет. Заодно и отца восстановил в клане; есть у него гены Блеков -- жена у него красавица... Брови Ремуса по мере монолога Сириуса медленно поднимались, а потом он отхлебнул и своего огневиски. -- Я связался со стаями и упомянул о награде, а также о твоей поддержке прав оборотней. Они согласились распространять информацию о Гарри; однако... есть кое-что еще. Сириус заинтересованно на него посмотрел. -- Несколько стай желают формального союза. Они согласны принести клятву верности в обмен на поддержку. Текущие законы делают устройство на работу практически невозможным, так что... Сириус задумался, ушел в себя, затем ухмыльнулся и озорно блеснул глазами: -- Куча волков рядом, обожающих повыть на полную луну... а может, и прекрасных волчиц, а? Пусть будут. Куда их разместить только? -- Я просматривал документы о твоей собственности, и нашел это, -- Ремус извлек папку и передал ему. -- Небольшое изменение охранных заклятий, и оно как раз подойдет стае оборотней. Сириус пробежал глазами страницы документа, останавливаясь на некоторых пунктах, затем кивнул и передал папку обратно. -- Делай все, что необходимо. Хотя я бы предпочел встретиться с вожаками лично, чтобы прояснить соглашение. Ты, конечно, на моей стороне, но я желаю наиболее справедливое из возможных соглашений. И посмотри, можно ли нанять учителей... большая часть народа из стаи слегка потеряла в образовании из-за своих пушистых проблем. Ремус положил папку обратно в портфель. -- Ты понимаешь, что Министерство просто разъярится? -- И? -- Сириус пожал плечами. -- Семью Блэков всегда считали Темной, и найм темных созданий в эту репутацию идеально вписывается. Кроме того, если слухи все же не врут, и Волдеморда(4) таки имеет дорожку обратно с того света, я только что лишил его парочки стай. И... Чего ты на меня так смотришь? -- Просто впечатлен, -- признался Ремус. -- Ты как-то не производил впечатление просчитывающего ходы человека. -- Ага. Ну и куда меня это завело? -- погрустнев, ответил Сириус. -- Четыре года. И меня выпустили только потому, что потеряли моего крестника. Интересно, если б он не исчез, меня б там еще сколько держали? Ремус просто пожал плечами -- последовавший порыв ветра все равно заглушил бы все, что он мог ответить.