Прощальный поцелуй – и врозь,
Так уж пришлось.
Не хватает места под Луной
Для нас с тобой.
©Оскар Уайльд
В Мистик-Фоллсе творилось что-то необъяснимое. Чем холоднее становилось, тем больше людей высыпало на улицу, и сновало по городу слишком веселые для такой холодрыги. – Знаешь, я никогда не понимала такого ажиотажа,– говорю я, когда мы с Лекси обогнули хор, вставший посреди улицы и крайне громкоголосо распевающий «God Rest Ye Merry Gentleman». Каждый год одно и то же. – Рождество же,– смеется Лекси, уводя меня в сторону прилавков с горячим шоколадом.– Не будь Гринчем! Чем тебе досаждает праздник? Тем, что все ведут себя слишком громко, мне холодно, а снега нет. Точнее, есть, но разве это назовешь снегом? Какие-то жалкие комочки снега вперемешку с грязью, ужасно скользко, а слепить что-нибудь стоящее невозможно. Я вообще на Рождество предпочитаю сидеть дома. Желательно одна. В темноте. – Ненавижу Рождество,– сообщаю я, когда продавщица с красным колпаком и улыбкой от уха до уха дает мне картонный стаканчик с горячим шоколадом, купленный мне Лекси. – Потому что ты бука, Шэр,– закатывает глаза блондинка, когда мы останавливаемся кинуть пару купюр в коробку для пожертвований. – Это глупо. Иисус родился даже не зимой. Его день рождения перенесли на декабрь, во время римского праздника, чтобы покончить с языческими праздниками. Лекси снова закатила глаза. Она часто так делала, когда общалась со мной или Деймоном. С последним у нее, кстати, образовалось шаткое перемирие. Наверно, их сблизило то, что они на днях, пихаясь и переругиваясь, украсили елку вместе, пока мы со Стефаном были в школе. Якобы чтобы порадовать «детей», то есть нас со Стефом (что-то не припомню, когда это эти двое успели пожениться и усыновить нас?). Хотя, Деймон с оленьими рогами, надо признать, радует. Вот и сейчас Лекси распорядилась о том, чтобы братья украсили дом снаружи, пока мы покупаем подарки и прочее прилагающее. Мы успели застать Деймона со Стефаном, выносящих из подвала огромную лестницу и на ходу спорящих, кто будет держать лестницу, а кто будет забираться на крышу. Стефан привел аргумент, что Деймон скорее всего специально скинет его в грязный сугроб, Деймон сослался на свой старческий радикулит. Кто все же выиграл спор, а кому придется быть Человеком-пауком, нам еще предстоит узнать. Наш шоппинг заключался в том, что я ходила хвостиком за подругой, убрав ладони в карманы (холодно), Лекси покупала все, что ни попадет под руку (хотя заверяла, что не возьмет ничего лишнего), иногда мы уходили к стоянке, чтобы все это добро упаковать в багажник, что с каждым заходом становилось сложнее и сложнее, и пока руки были свободными она покупала всякие сласти, которые мы на месте и ели. Лекси, кажется, была счастлива как никогда и пыталась как можно больше времени проводить на улице. Она впервые за многие годы может выходить на солнце благодаря все той же Айви, которой я сказала создать ей браслет с лазуритом– Лекси была близка к тому, чтобы задушить бедную ведьму в медвежьих объятьях. Впрочем, я пожалела об этом, ведь теперь она таскает меня по главной площади, заполненной ларьками, людьми и гирляндами разноцветных огней, не давая спокойно проводить каникулы в теплой кровати за просмотром «Сверхъестественного» или еще какого-нибудь сериала, или заняться чем-нибудь не менее бесполезным и от того приятным. – Почему тебе так претит Рождество? – Потому что оно построено на лжи. Самый несчастливый праздник в моей жизни. *** – Я скоро вернусь. Конечно, дорогой. Я даже не сомневалась в этом. – Мне нужно перекинуться парой слов с Клаусом и я вернусь.– Прощальный поцелуй, короткий, как будто не законченный, как бы намекал на то, что мы скоро продолжим.– А потом мы уедем, куда захотим. Обещаю. Ты много что обещал мне. Но лучше всего у тебя получается лишь нарушать свое слово. Звон колоколов хоть и громок, но будто раздается за многие километры от нас. Не слышно и шума бала. Есть только мы, живущие в нашем мирке, маленьком и безграничном, несуществующим и все же самом реальном. – С Рождеством, Шэрон Сальваторе,– губами прижимается к моему лбу и делает шаг назад. До последнего хватаюсь за рукав его пиджака, не желая отпускать, но он все удаляется, покидает наш мир и уходит во внешний. Спиной вперед, так, чтобы видеть меня как можно дольше; будто боится отвести взгляд, растягивает момент прощания. Я должна была понять уже тогда. – С Рождеством, Кол Майклсон. Прощай, моя любовь.***
– Шэрон? – Мм? – До тебя не достучаться,– пожурил меня Деймон.– Ты все прослушала, что ли? Слишком глубоко ушла в себя. Очень глубоко – к Рождеству 1881 года, если быть точнее. К последней моей встрече с Колом Майклсоном. – Можешь повторить? – Мы рассказываем Лекси о том, как ты пела в церковном хоре, когда тебе было девять. Я закрыла лицо ладонью. Этого только не хватало. – У тебя еще голосок был такой писклявый,– смеется Деймон над моей реакцией.– Хотя пастор утверждал, что ты маленький ангелочек,– Деймон задумчиво прищурился, оглядывая меня.– Прогадал. Я ударила Деймона по голове подушкой и он со смехом отсел от меня в дальнюю часть дивана. Шапка Санты, которую он***
Если присмотреться, то с высоты крыши можно увидеть яркие огни города сквозь переплетения ветвей. А вот звезды почти не видно, спасибо соседству все того же Мистик-Фоллса. Я вспомнила пустынные шоссе Аризоны, когда звезды мерцали, как россыпь ослепительных бриллиантов на черном бархате ночного неба. Иногда одиночество может послужить лекарством. Но, кажется, кто-то не хочет, чтобы мне стало лучше. – Как ты вообще выбираешься из этого окна?– ворчала Брэнсон, залезая на крышу, подтянувшись на руках. Делала она это с элегантностью пингвина. – Может тебе нужно схуднуть? Ну, знаешь, чтобы пятая точка пролезала в оконный проем. Лекси посмотрела на меня с угрозой, но, сколько ни старалась, не могла достичь желаемого эффекта. Извини, дорогая, я хомячков не боюсь. Лекси подобралась ближе ко мне и плюхнулась сбоку. – Деймон поехал на поиски бурбона, Стефан похрапывает в зале,– сообщает она, вытаскивая из внутреннего кармана куртки мини-бутылочки с ромом.– Мы можем устроить короткий девичник. Я бы предпочла, чтобы он прошел в менее экстримальных условиях и желательно без сигарет, но так и быть. Она передала один бутылек мне, так что мне пришлось затушить сигарету об кровлю. – Знаешь, я подумываю о том, чтобы найти тебе парня. Может быть ты будешь более расслабленной и менее ворчливой. Я закатила глаза. Мы это уже проходили. Не то что бы я просила ее об этом, но меня, как заведено, не спрашивали. – Что случилось на Рождество?– спрашивает она, прежде чем отпить рома. – Что? Лекси смешливо прищуривается. – Ты ведь не просто так его ненавидишь. Так что случилось? Ты ведь знаешь, я храню секреты. Я смотрю в честные карие глаза Алексии и думаю над ее словами. Что верно, то верно, преданости Брэнсон не было пределов, но… Как ей объяснить то, что со мной случилось тогда в Новом Орлеане? Как ей объяснить Кола Майклсона? Как объяснить то, чего я сама не понимаю? – Что он сделал?– ее шепот пробирает меня насквозь, как январский ветер. Откуда она знает? Как догадалась? Она не могла знать про Кола. Я отворачиваюсь от глаз-сканеров и смотрю на наполовину опустевшую бутылочку в своих руках. – Это не важно. Лекси вздыхает то ли разочаровано, то ли обреченно и встает на ноги. Она уже готовится спрыгнуть с крыши, когда я кидаю ей в спину: – Я кое-что потеряла.– Кое-кого, поправляюсь мысленно. Лекси оборачивается и смотрит на меня сверху-вниз, изучая взглядом. – Это было что-то важное? – Очень. Даже слишком. Лекси хмурится, обдумывая сказанное. – Но… разве нельзя это найти? Я поражаюсь внезапной мысли. Лекси улыбается моему удивлению, а потом все же делает шаг с карниза, бесшумно приземляясь на землю. Я вытаскиваю из кармана листок и разворачиваю его. Складки пересекают лист, как крест. Переворачиваю чистой стороной вверх и пишу огрызком карандаша, найденном в кармане. Хочу найти то, что ищу. Еще бы понять, что же я ищу.***
– Мне казалось, что ты не собиралась дарить мне подарки. – Я передумала. Стефан посмотрел на меня с недоверием, но потом перевел взгляд на подарок с яркой сине-голубой оберткой и белой лентой и в его глазах заиграла детская потребность в разворачивании подарков. Вскоре он сдался и стал нещадно рвать упаковку. Как только большая часть упаковочной бумаги была содрана, он поднял крышку и обнаружил там… – Ооо, да ты издеваешься?! Да. Еще одну коробку. Он повторил ту же самую фразу, когда раскрыл и эту коробку и вновь нашел внутри нее коробку поменьше. – Ты ищи, ищи. В конце тебя ждет сюрприз. Стефан смерил меня убийственным взглядом, но начал распаковывать и следующую коробку. Ну разве я не прекрасная сестра? Я подарила ему возможность насладиться распаковкой сразу нескольких подарков вместо одного. Наверно стоило подарить себе чашку «Сестра #1». Да, определенно. Деймон, глядя на пятую попытку Стефана достичь заветного содержимого, поднял свой подарок к уху и потряс его, пытаясь понять, что же там находится и нет ли там такой же ловушки. Не переживай, Деймон. Я креативнее. – Там бомба?– предполагает он, опасливо поглядывая на подарок и на меня. Я пожимаю плечами. Ага, конечно, стану я тебе отвечать. Набравшись смелости, Деймон аккуратно порвал краешек подарочной бумаги, а когда убедился, что взрываться коробка не намерена, стал с хрустом срывать оставшуюся упаковку. – Да ты издеваешься!– произнесло два голоса из разных частей комнаты. Первый голос принадлежал Стефану, который открыл-таки последний слой, для того лишь, чтобы обнаружить там мою записку; вторым был Деймон, который сейчас держал в руке свой подарок… полностью затянутый пластиковыми стяжками вдоль и поперек. Лекси, державшаяся из последних сил, все же засмеялась. Она помогала мне с подарком Деймона, так как мне не хватало времени из-за стефановых подарков-матрешек. – Какая же ты…– прошипел Деймон, пытаясь порвать стяжки, но они были плотно стянуты, а при попытке потянуть их коробка мялась. – Прекрасная сестра? Да, знаю,– хмыкаю, отпивая пунш и поудобнее укладывая на колени свежераспакованную книгу из своего подарка от Стефана. – Все это время подарок был в моей комнате? Ты серьезно?– возмущается Стефан и уходит на второй этаж. Лекси заботливо подала Деймону плоскогубцы. Тот смерил ее ненавидящим взглядом, но принял инструмент. Брат начал с яростным щелканьем разрезать стяжки, но, уверена, видел на месте каждого пластикового хомута мой позвоночник. – Это не смешно,– сообщает Стефан, влетев в зал и кинув свитер на диван возле меня. – А по-моему очень даже,– хмыкаю я, расправив сине-белый свитер с изображением йельского бульдога, Хэндсом Дэна. Под эмблемой был вышит – Lux et Veritas – девиз моего бывшего университета.– Я же говорила, что Лекси – единственный настоящий подарок, который ты получишь в ближайшее время. – Могла бы просто ничего не дарить,– проворчал он, рассматривая бирки на подарках. – Могла, но что в этом интересного? Со словами “Вот, держи” Стефан выудил из-под елки небольшую коробочку и кинул мне через спину. Красная коробка размером не больше кнопочного телефона была аккуратно перевязана белой лентой (сразу видно, это Лекси, а не несочетающиеся по цвету обертки и ленты Стефана). Внутри оказался браслет. Модный, так что я в лишний раз убедилась, что это Лекси, а не братья. Стефан встал с пола, подняв три коробки разом и, отдав две из них нам с Лекси, сел на диван чтобы распаковать собственный. Самая большая коробка с надписью “Шэрон от лучшего на Земле брата (ты знаешь, о ком я)” оказалась от дна до крышки хаотично утрамбована различными сладостями. Ах ты ж мой любимый братик. Может я слишком жестоко обошлась с Деймоном? Потом посмотрела на брата, с пыхтением перекусывающего плоскогубцами стяжки и сквозь зубы произносящего “двадцать седьмая… двадцать восьмая… двадцать девятая…” и поняла, что, нет, это зрелище бесценно и полностью заслужено. Нечего вам, дорогие мои, было собственную сестренку пытать. Лекси так и сидела со своим подарком в обнимку, хихикая с вышеупомянутого зрелища и исподтишка записывая это на камеру. – Это от меня,– заметила я. Лекси посмотрела на меня. – Я знаю. Но я с самого начала была против того, чтобы открывать подарки до двадцать пятого. Вот завтра с утра и открою. – Завтра с утра ты будешь сидеть в обнимку с унитазом и удивляться, почему у зубной пасты вкус алкоголя,– хмыкнула я, аккуратно закрывая подарок от Деймона. Спрячу под кроватью, чтобы Деймон или Лекси (а вы думали откуда эти щеки взялись?) не покусились на мою прелесть. – Ладно,– драматично закатила она глаза,– так и быть. Но только потому, что ты настаивала,– строго указывает на меня пальцем. Я пожимаю плечами. Лекси, в отличие от нас с братьями, аккуратно распаковывает подарок так, чтобы бумага не порвалась. – Вау,– произносит она, рассматривая синее вечернее платье без бретелек.– Где ж я такое носить буду? Ну да, городок мало преуспевает в организации приличных светских вечеров. А если и устраивает, то как правило на них приходят либо люди за сорок, либо школьники. – Есть платье – будет и повод,– отмахнулась я. – Что ты имеешь ввиду?– хмурится Лекси. – Мне что-то подсказывает, что следующий год обещает быть запоминающимся. И он, черт побери, таким и был.***
Я осторожно закрываю за собой дверь, чтобы никто не услышал. Приехали мы в гости к семейству Гилберт на машине Деймона, так что внеплановое исчезновение приходится проводить пешком. Как бы и я ни была рада Дженне, но во мне не было сил оставаться там. Я провела почти что два часа в компании Гилбертов, ведьмы Беннет и местной Барби, это слишком. Учитывая, что все и без того были заняты друг другом: Деймон и Аларик, кажется, решили устроить негласное соревнование, кто кого перепьет, Лекси внезапно подружилась с Дженной, Стефан милуется с Еленой, а свита последней что-то обсуждают в компании младшего Гилберта. Так что, да, делать мне там нечего. Домой идти не хочется, ключи от своего дома я благополучно оставила у себя в комнате, а больше идти, в общем-то, и некуда. Интересно, можно ли зайти в церковь? Время рождественской мессы я пропустила, в полночь мы праздновали узким семейным кругом. Я все же рада, что хотя бы тогда мы были только вчетвером. Было бы неудобно сбегать в самый сочельник. Хотя обычно я даже в сочельник – особенно в сочельник – прячусь от всех подальше. Обычно в Сент-Луисе я устраивала бал, по своей пышности достойный тех, что устраивали Майклсоны в Новом Орлеане, не зря же я каждый год помогала Ребекке с подготовкой, но сбегала как раз перед тем, как пробьют колокола кафедрального собора Святого Луи. Рождество в Новом Орлеане – вот это зрелище. И без того яркий город превращается в круговорот огней и звуков. И подарки там приносит не Санта Клаус, а Папа Ноэль, в его честь жители разводили большие костры, чтобы он точно нашел путь к Новому Орлеану, Ребекка особо почитала эту традицию, ведь она перекликается с их семейным ритуалом сжигания пожеланий на костре. Каждый год мы с Колом и Ребеккой посещали Канал-стрит, чтобы запастись подарками на немаленькую семью и просто чтобы развлечься. Я прошла мимо часовни. Когда я была маленькой каждое Рождество проходило одинаково. К десяти мы шли в церковь на мессу, которая продолжалась несколько часов (что для ребенка является настоящей пыткой, как не крути), вернувшись домой мы ужинали и почти сразу нас отправляли спать. Двадцать пятое декабря было единственным днем, когда нам разрешалось спать до одиннадцати, но обычно мы вставали раньше. Еще бы, Санта Клаус ведь принес подарки! А вот после завтрака начиналась вся возня вроде посещения всех семей Основателей и показательный обмен подарками. И так каждый год. Единственным изменением из общего сценария было то, что однажды я принимала участие в церковном хоре, не по своей воле, кстати говоря. Мне тогда было девять, но Деймон до сих пор рассказывает об этом всем желающим и нежелающим каждое Рождество. Мол, я была слишком милая. Знаю ведь, что просто поиздеваться хочет, гад. Давно я успела выйти за границу города? Черт, ну и холод. Стоило уехать в Майами на недельку, как в прошлом году. А еще лучше на Гавайи. Лежала бы сейчас на шезлонге в Гонолулу на пляже Вайкики, наслаждалась бы прекрасным видом на море и проходящих мимо полуобнаженных накачанных серфингистов, потягивая пину коладу через трубочку. В стране, в которой я живу сто шестьдесят один год, пятьдесят штатов, а я до сих пор не побывала на Гавайях! Нужно сделать так на следующий год. И тогда на моей мысленной карте штатов можно будет поставить пятидесятую, заключительную галочку «побывала». Черт, я ведь даже на Аляске была пару раз. На кой, спрашивается, черт, мне сдалась Аляска? С другой стороны, лучше уж ехать в Австралию. Там Рождество празднуют летом. Всегда хотела посетить Австралию. Почему я этого еще не сделала? В Англии я побывала дважды, в Канаде я бываю часто, а вот до южного полушария никак не доберусь. В дали виднеется мост. Должно быть, это Викери-Бридж. За постройку этого моста город может благодарить компанию моей семьи. На этом мосту погибли родители Елены и едва не погибла она сама, да? Жалко, что Стефан оказался поблизости. Многих проблем могло бы просто не появляться. Что дальше? Особняк Сальваторе меньше, чем в километре отсюда. Но так не хочется идти домой. Черт с ним, пойду к мосту. Раньше мы с Деймоном часто гуляли по Викери-Бридж. Когда он только обратился, а я еще была человеком. На ум пришла какая-то праздничная песня, истертая годами использования, но все же достаточно запоминающаяся. Непроизвольно я начала напевать ее себе под нос. Have yourself a merry little Christmas Let your heart be light. From now on our problems will be Out of sight. С Колом мы тоже часто пересекали многочисленные мосты через Миссисипи. У дамбы реки чаще всего разводили костры Папы Ноэля и с мостов они казались стаей блуждающих огоньков из старых легенд. Больше всего Кол любил сжигать на костре пожелания. И никогда не рассказывал, что загадал, сколько не проси, только улыбался хитро и говорил, что если скажет, то не сбудется. Только один раз он рассказал мне о том, что было написано на его листочке с пожеланием. Как раз перед тем, как случилась та злосчастная ночь. Ты был прав, Кол. Не сбылось. Не знаю, к лучшему ли это или к худшему. Никогда не узнаю. Я вытащила из нагрудного кармана свое письмо. Письмо – это громко сказано, конечно, просто обычный мятый листочек с одним-единственным предложением. Я не положила его в конверт под елку, как планировалось. Теперь понятно почему. Нахожу в кармане зажигалку, которую с недавнего времени везде ношу с собой и чиркаю колесиком. Маленький огонек бросается на краешек бумаги, стоило только поднести ее поближе, и начинает жадно пожирать его. Once again as in olden days Happy golden days of yore Faithful friends who are dear to us Will be near to us once more Он опускается к воде, как оторванное крылышко большой бабочки, уменьшаясь с каждым метром. Не знаю, успел ли он догореть до того, как коснулся воды и течение унесло его прочь. Впрочем, не важно. Собираюсь закурить, но вдруг до слуха долетает писк. Откуда он? Снизу? Вглядываюсь в черную воду и едва различаю маленький черный комок, периодически издающий писклявое мяуканье. Течение явно было слишком бурным для маленького котенка. Не долго думая, перемахнула через перила моста и полетела к ледяной воде. Someday soon we all will be together If the fates allow Ветер, внезапно похолодевший на много градусов, нещадно прошивал насквозь, и мокрая одежда мало чем помогала. Хотелось смеяться, даже не знаю почему. Наверно все же стоит обратиться к психологу. Я продрогла до костей за несколько секунд, но это того стоило. Маленький черный комочек шерсти в моих руках подтверждал это.***
Дом и вправду находился недалеко, но мне показалось, что я преодолела много миль, прежде чем добралась до него. А дойти на комнаты и принять душ так и вовсе достойно звания подвига. Я села у камина с блюдцем молока (спасибо, Стефану, ведущему здоровый образ жизни) в руках и поставила его перед завернутым в полотенце котиком. Во время купания выяснилось, что котенок на самом деле кот. Его теперь зовут Нокс. И Деймону придется просто смириться с фактом его нахождения в доме. Нокс оказался совсем маленьким, наверно, еще месяца нет, ходить не так давно научился. Как он оказался в реке? Что бы с ним случилось, не окажись меня рядом? – Кажется, парень, тебе несказанно повезло,– говорю я ему, поглаживая еще не совсем просохшую шерсть на спинке лакающего из миски котенка.– Вот и не верь в Рождественское чудо. Нокс не обратил на меня внимания. Не обратил внимания он так же и на то, что у молока слегка розоватый оттенок из-за пары капель моей крови. Мало ли, не бывает лишним. Расправившись с половиной, Нокс снова забрался в норку из полотенца, которую я построила для него ранее. Я переложила полотенце к себе на колени, укутав зверька потеплее. – Ты случайно не загадывал, чтобы тебя спасла неуравновешенная вампирша и приютила у себя дома, м? Нокс предсказуемо не ответил. Может быть и мое желание сбудется? Я стала укачивать котенка, как младенца и тихо напевать мелодию. Until then, we'll have to muddle through somehow So have yourself a merry little christmas now Я шепотом пропеваю вслух последнюю строчку: – So have yourself a merry little christmas now. Счастливого Рождества, дорогой.