***
Я осторожно постучала в дверь гостевой комнаты. Вчера ночью Стефан расположил там Анну, а я принесла ей свою одежду. Мне нужно было поговорить с ней, но та девочка, которую я видела вчера, не годится для этого разговора. Слегка приоткрыв дверь после «Войдите!», я осмотрела Анну через образовавшуюся щелочку. Ее глаза все еще были налиты кровью после вчерашнего, но оставались сухими; под ними чернели синяки от бессонной ночи, но макияж сделал их бледнее. Любой другой человек, наверное, начал бы с траурного «Я сожалею твоей потере» или сухого «Я даже не могу представить, что ты пережила». Но я не сказала ничего подобного. – Можно с тобой поговорить?– спросила я, оглядывая кровать на которой она сидела. Она собирала немногочисленные свои вещи: часть я отдала ей, часть Деймон привез ей рано утром, когда съездил на съемное жилье, в котором и произошла трагедия. Перед ней лежал раскрытый чемоданчик. Анна кивнула и я вошла в комнату, прикрыв за собой дверь. – Ты снова хочешь расспросить меня про Джона, про маму или про устройство?– спросила она с ноткой раздражения, агрессивно выкладывая вещи из чемодана. – Нет. На самом деле, я хотела бы помочь тебе. Анна сначала вскидывает брови в удивлении, а потом хмурится. – Вы собирались уехать,– это не было вопросом, но Анна все равно кивнула.– Ты успела попрощаться с Джереми? Анна помедлила немного. – Да, я… попрощалась с ним. – Тогда я прошу тебя уехать, пока не поздно. В городе очень нехорошая обстановка, а вскоре Мистик-Фоллс может стать центром военных действий. Если ты не уедешь, ты станешь такой же, как остальные вампиры. А их так или иначе убьют. Я предлагаю тебе то же, что предлагала Перл,– она вздрогнула при имени матери.– Я позвоню кое-кому в Сент-Луисе. Если ты назовешь любому вампиру там мое имя, тебя проводят к моему племяннику, Нилу. Он найдет тебе жилье и ты окажешься под моей протекцией. Никто в городе не тронет тебя, если не захочет иметь проблем со всем кланом. Анна обняла себя за плечи, как будто ей вдруг стало холодно. – Моя мама отказалась от твоего предложения. Возможно, стоило быть мягче, ведь она только что окончательно осиротела, но… Жизнь не бывает легкой. – И где она сейчас?– холодно спросила я. Девушка заморгала, будто снова расплачется, но удержалась. Она будто надела на себя маску холодности. – Что ты хочешь взамен? – Ничего,– покачала я головой.– Но ты можешь оказать мне услугу. Если ты посчитаешь это слишком опасным и не захочешь выполнять ее, я пойму. Это не отменит моего предложения, вне зависимости от твоего ответа, Сент-Луис остается в силе. Анна думала всего секунду. Ее лицо преобразилось решительностью. – Что мне нужно сделать? Я изложила перед ней ее задачу, она кивала в ответ. – Но я попрошу еще об одной услуге. – Прошу,– я развела руки в стороны.– Все, что в моих силах. И что не противоречит моим интересам. – Джон Гилберт должен поплатиться за то, что он сделал. Более чем прекрасная просьба.***
– Ты ведь не отдашь ей устройство? – Я по твоему похож на идиота? – Ты похож на влюбленного Деймона. А он плохо различает хорошую идею от плохой. – Шэрон,– рычит Деймон сквозь зубы, яростно протягивая руку.– Отдай уже результаты. – Когда ты пообещаешь не отдавать устройство Гилбертов Елене, чтобы она отдала его своей укуренной мамаше, а та не отдала его не менее укуренному дяде. – Обещаю,– процедил он, а потом выхватил у меня результаты теста ДНК. Пришлось внушить куче людей и заплатить еще большему количеству, чтобы тест провели так быстро. И вообще провели. Не говоря уже о сборе материала для экспертизы в ванных комнатах обоих Гилбертов. К счастью, Дженна своевременно позвала меня к себе на чай и проникновение в дом не составило проблем. Я откинулась на спинку кресла, убрав руки за голову и забросив ноги на столик. Выматывающая беготня. Повезло Деймону, что мне самой было интересно узнать результат. – Он все-таки ее отец,– подытожил Деймон, дойдя до процентной вероятности родства. – Не так уж сложно догадаться, учитывая количество совпадений,– пожала я плечами.– Но ты просто представь. Честно сказать, я хотела бы посмотреть на эту Изобель. Эта женщина охмурила Аларика, обвела тебя вокруг пальца, но при этом умудрилась залететь от Джуниора. Серьезно, ты его видел? Наверно, слабоумие Елене перешло по наследству. Я взяла устройство Джонатана Гилберта со стола и покрутила его между пальцев. Что такого особенного в этой штуке, что охотник и вампир работают вместе и сбились с ног в его поиске? Что бы это не было, это означает, что оно не должно попасть к ним в руки. Даже если Изобель начнет убивать.***
Когда я взяла с Деймона обещание, что он не отдаст устройство, я рассчитывала на то, что он его выполнит. – Нет, нет, нет и я упоминала нет? – Шэрон, Бонни снимет заклятие с устройства…– начал Стефан, но я заставила его замолчать жестом руки, а Деймон в это время подал голос: – Она меня ненавидит, она ненавидит вампиров, Шэрон пассивно-агрессивно угрожала ей. – Как я и сказала: нет,– закончила я за Деймона. Мы стояли с ним напротив Стефана, Елены и Бонни со скрещенными руками.– Мы тебе,– я указала на ведьму пальцем,– не доверяем. – Вы правы. Мне нельзя доверять,– с самым приторно-довольным видом подтвердила Бонни. Всего-то и нужно, быстро перенестись к ней, одно движение, хруст позвоночника… – Но ты можешь доверять мне,– взмолилась Елена, смотря на Деймона. – Тебе я тоже не доверяю,– возразила я, отбивая ее аргумент, пока Деймон не согласился. – Я бы никогда…– возмущенно начала Гилберт, но я ее перебила, пока она не начала тираду про то, как она никогда и ни за что не причинила бы вред Стефану. – Ты никогда не общалась ни с одной ведьмой, помимо Бонни. Даже если ей по каким-то неведомым мне причинам захотелось помочь нам обезвредить устройство, я сомневаюсь, что у нее хватит силенок. Фокус с призывом,– я потрясла перед ними «Зовом предков», который волшебным образом появился в руке Деймона по воле Бонни,– может выполнить любая ведьма с каким-либо опытом колдовства. Идея хорошая, но я предлагаю альтернативу: у меня найдется минимум три ведьмы на расстоянии дня езды от Мистик-Фоллса с более внушительным послужным списком. – Мы теряем время,– покачал головой Стефан.– Изобель травмировала Мэтта, забрала Джереми и грозится начать с него череду убийств. Упоминание Джереми слегка смутило мою убежденность – Анна просила позаботиться о его безопасности – но я все еще стояла на своем. – И что? Елена чуть не захлебнулась от возмущения от моего безразличия к человеческим жизням. – Мне казалось, что ты лучше Изобель,– тихо произнесла Елена. Что это? Пытаешься мне льстить? Не лучший способ. – Милочка,– я изобразила самую издевательскую и безразличную ухмылку в своем репертуаре,– я в сотню раз хуже. – Прекрати это, Шэрон,– прервал меня Деймон.– Устройство у меня – значит мне и решать. – Che cazzo? Ты же обещал!– вскрикнула я, схватил Деймона за запястье, но он стряхнул меня. – Ты же знаешь меня, Шэр. Я не держу слова,– ухмыльнулся он мне и вытащил из кармана устройство. – Voi due idioti!– крикнула я, от злости переходя на итальянский.– Когда вас убьют я не приду вас спасать. И с этими словами я вышла из библиотеки, как можно сильнее захлопнув дверь, так что стекла затрещали в рамах. Все это ведет к большой катастрофе, костями чую.***
Парад в честь Дня города по моему мнению получился излишне пышным, но я все же испытывала легкое чувство гордости при виде платформы с инсценировкой битвы при Уиллоу-крик (если ее можно так называть при наличии всего лишь пяти школьников в почти точной копии формы солдат Гражданской), за историческую точность которой мистер Зальцман объявил меня ответственной. В итоге я была чем-то вроде консультанта и ребята проделали неплохую работу. Локвуд придуривался, изображая, как он стреляет из муляжа карабина в малыша Гилберта, а тот, схватившись за предполагаемое место ранения, облокачивается на стену постройки за своей спиной. Перед каждой платформой маршировали участники школьного оркестра, выряженные в красную военную форму: барабанщики, тромбонисты, тубист и валторнисты. Вторая платформа принадлежала Мисс Мистик-Фоллс – Кэролайн, на мое удивление. Она, ее соперницы и их кавалеры были обряжены в одежду второй половины девятнадцатого века. Я бы добавила, что, оденься дамы так в мое время, они бы стали первой темой для едких сплетен, особенно их не затянутые до конца корсеты. Корсеты вообще не для каждого, их невозможно носить правильно без практики. К тому же, только Кэролайн догадалась надеть перчатки – обязательный предмет гардероба того времени. Золотистое платье Елены было украшено рисунками бабочек, а на талию повязана лента мятного цвета. Ее волосы были завиты в кудряшки, а улыбка на солнце порой отблескивала улыбкой Кэтрин. Сейчас она более всего была на нее похожа. Особенно со Стефаном в костюме-тройке и сиреневом галстуке-шарпее за ее спиной. – Чего тебе?– спрашивает знакомый недовольный голос. Я оборачиваюсь. Деймон, стоявший возле меня, повернулся на Бонни, что собственно и было причиной ее недовольства. – Смотрю парад. После этого ответа Бонни развернулась и пошла в противоположную от нас сторону. Казалось бы, намек довольно понятный, но Деймон не из догадливых. – Куда ты?– он идет за Бонни, на что та резко отвечает: «Подальше от тебя», но и после этого Деймон не отстает.– Нам надо поговорить. – Оставь меня в покое.– Я уже собиралась окликнуть брата, чтобы отстал от нее, но вдруг он сказал вещь, настолько удивительную, что я подняла бровь: – С-п-а-с-и-б-о,– выдавил он. Кажется, Беннет тоже не ожидала такого поворота.– Эта штука могла убить меня. Я серьезно отношусь к тому, что ты сделала, так что… спасибо. – Я сделала это для Елены… – Я знаю,– перебил ее оправдания Деймон. Я подошла к ним ближе.– Но я все равно благодарен. Иии… я твой должник.– Несколько секунд он молчал, ожидая ответа Бонни, но когда его не последовало, он добавил:– Наслаждайся парадом,– и ушел в обратном направлении. Зато подошла я. – Я тоже благодарна тебе, Бонни,– сказала я и бросилась на Бонни, заключая в объятья. От неожиданности она приобняла меня в ответ, скорее держа этим на расстоянии, чем прижимая. Я зашептала ей на ухо, чтобы слышала только она. – Если ты вправду сделала это, то на том тебе спасибо. Но если нет, специально ли, случайно ли: знай, что я умею убивать медленно и крайне мучительно. Если выживет хотя бы один из нас, он придет за тобой. А если и я, и братья погибнем, то не расслабляйся, Бонни Беннет, потому что после моей смерти придут другие,– я почувствовала, как ведьма напряглась.– Один ведьмак подсоединил мою жизнь к свече. Если я умру, она потухнет, и тогда за тобой придут вампиры. Жестокие вампиры, потрошители, как я, и они здесь не оставят камня на камне. И ты будешь этому виной,– на этих словах я отстранилась и оставила на ее щеке иудин поцелуй.– А теперь радуйся празднику, Бонни. Я отступила на шаг. На лице Бонни отразилось столько внезапно вспыхнувшего волнения, что это давало определенный ответ на не заданный вопрос. Я улыбнулась ей в последний раз, а потом ушла.***
Я стояла в углу переулка, плечом подперев кирпичную стену Мистик-Гриля. Оглядываясь по сторонам, Анна медленно продвигалась в мою сторону. Наконец, она завернула в блеклую тень переулка. – Ты узнала?– сразу спросила она. Я кивнула. – Бонни может строить из себя кого угодно, но ведьмы всегда остро реагируют при угрозе человеческим жизням.– Эмили, предок Бонни, зачаровала мое кольцо дневного света и мне не хотелось бы отплачивать ей так за эту услугу, но у меня нет иного выхода. Я не могу оставить человека, ставшего угрозой моей семье, безнаказанным.– Она не обезвредила устройство. Что ты узнала? – Они нападут сегодня, с наступлением ночи. Они здесь неподалеку, когда солнце не будет им мешать, они выйдут из укрытий и смешаются с толпой,– объясняла Анна. – Когда конкретно?– уточнила я. – С салютом. – У Джона наверняка есть шпионы, раз он все про всех знает. Значит, он включит устройство в то же время,– рассуждала я.– Если так, то устройство вряд ли работает подолгу, его время ограничено. А значит нужно спрятаться и переждать. Какова цель охоты? – Семьи Основателей. Ты позаботилась о Джереми?– с волнением спросила Анна.– Он под угрозой. – Я сказала ему отправиться домой, посадила в такси и внушила водителю не менять курса и не останавливаться до его дома,– успокоила я ее.– Хотя он вроде не собирался выпрыгивать из машины на полном ходу. – Что ты ему сказала? – Что если ты ему не безразлична, то он сядет в машину и доедет до дома. На щеках Анны расцвел очаровательный румянец. – Не забывай – тебе нельзя возвращаться,– напомнила я.– Прошлое в прошлом. Если ты действительно понадобишься, оно тебя найдет, где бы ты ни была. Анна вздохнула и кивнула. Не знаю, откуда я набралась таких пафосных мудрых мыслей, но скорее всего вину можно приписать Пауло Коэльо. Надеюсь, она не заметила, что я придумала это только для того, чтобы держать ее подальше от города. – Спасибо за информацию, Аннабель. А теперь езжай. Хватай первую попавшуюся машину и не снижай скорости, пока не пересечешь границу города. В Сент-Луисе передашь вот это,– я вытащила из внутреннего кармана сложенный вдвое конверт с инициалами моего племянника и адресом моего особняка,– Нилу О'Брайену и он позаботится о твоей безопасности. Иди. Анна приняла конверт и спрятала в кармане. Не сказав мне больше ни слова, она вышла из переулка и растворилась в предзакатных сумерках.***
«Вампиры из гробницы выходят на тропу войны. Цель: Семьи Основателей. Советую поторопиться ;)» Отправив сообщение на номер Деймона, я убрала телефон. Можно попытаться уговорить их уйти, но они не поверят, что Бонни не стала снимать заклинание с устройства, так что они сразу бросятся спасать Елену и прочее мирное население, по-геройский сорвав с себя рубашки, под которыми скрываются латексные костюмы. Иными словами, героев придется спасать мне. Но как говорит техника безопасности, прежде чем спасать других, позаботьтесь о собственной безопасности. Так я и сделала, забравшись на крышу здания. Сверху площадь выглядела даже красивее, чем снизу. Люди мельтешили внизу, смеялись, разговаривали, ели сладкую вату, а над ними нависала паутина со светящимися росинками – маленькими лампочками гирлянд. Они даже не подозревают, как много странных вещей происходит возле них и сколько еще произойдет. Деймон начал бегать из одной части площади в другую, пытаясь скооперировать с Риком, Еленой и Стефаном, но выполнять его просьбу пошел лишь Рик. Стефан с Еленой лишь углубились в толпу. Что им нужно? Джереми уехал, я недавно видела, как мэр отправил сынка с Барби и квотербеком подальше отсюда. Неужели за Бонни беспокоятся? Я не могла услышать того, о чем они говорили, а на звонки этот идиот не отвечает. Я даже попробовала позвонить Елене, да бестолку. Мэр как раз начал произносить речь. Я заметила их в толпе – не моргающие взгляды прикованы к мэру и его жене, походка медленная, по-хищному напряженная. Они как пираньи, кружащие в толпе, как в водной глади, подстерегающие момента, когда запахнет кровью. Мэр схватил миссис Локвуд за руку и спустился со сцены. Он весь был на нервах. Уже не долго ждать. Раздался гром салюта и ночное небо осветилось разноцветными нитями фейерверков. Люди подняли головы взглянуть на устроенное в честь праздника шоу. Вампиры головы не подняли. Вампиры не отрывали глаз от своих целей. Началось. По ощущением это во многом было похоже на трюк, часто употребляемый ведьмами в борьбе с вампирами – они силой мысли заставляли образовываться и лопаться аневризмы в мозге противников. Иногда использовались иные методы, но результат всегда был одинаков. Но сейчас было немного иначе. Это были не малюсенькие взрывы в мозге, это был звук. Низкий звук, какой исходит из собачьего свистка, как крик банши на старинных кладбищах. Только хуже, во много раз хуже. Этот звук не попадал по барабанным перепонкам, он ударял по ним, как стальным молотом. Он пропиливал череп от уха до уха, пронзая мозг, словно иглой, невообразимой болью – медленной, мучительно и непредотвратимо. Казалось, череп трескается и осколки кости со всей силы впиваются в мозг, стараясь достичь центра. Это длилось всего несколько минут, но казалось, что этому не было конца и края. Я до крови царапала виски ногтями, изгибала спину до хруста в позвонках. Может быть мне повезет и получится сломать позвоночник или как-нибудь еще потерять сознание – только бы прошла боль. Звук исчез также неожиданно, как и появился. Голова трещала, как после страшнейшего похмелья, а в ушах звенело. Перед глазами бегали черные точки и сосредоточиться на чем-то было сложно. Но я была здесь, на безопасной дистанции от более серьезной опасности – членов Совета. Им не должно было составить труда забрать вампиров, пока они корчились на земле, как это делала я пару секунд назад. Но убивать их на месте на глазах у многочисленной толпы было бы глупо. Возможно, они вкалывали им вербену. По крайней мере, я на это надеюсь. Боже, лишь бы всего лишь вкалывали им вербену…***
Я криво припарковала машину вблизи от Стефана, заехав одним колесом на тротуар, и вывалилась из нее через раскрытую дверь. – Где он?!– крикнула я, бросаясь к Стефану.– Где он, Стефан? Где Деймон?!– я ухватилась за лацканы куртки Стефана, будто бы он мог знать. На самом деле, я держалась за него, чтобы не свалиться на землю – меня все еще пошатывало. – Там,– Стефан указывает на здание с изображением кадуцея у входной двери. «Лечебница Грейсона Гилберта» – гласило название. А перед ней стоял Джон Гилберт и несколько полицейских.– Слышишь их? Там пожар. Я напрягла слух и тоже услышала. Голодное потрескивание огня, стоны балок и горящих от огня снаружи и от вербены изнутри вампиров. Мельком я уловила знакомый голос брата. – Нет…– прошептала я, отпуская Стефана. Он и Елена направились к лечебнице и к Джону, а я бросилась к багажнику Плимута и из дальнего угла вытащила небольшой огнетушитель. – Где Деймон?– услышала я голос Елены еще до того, как подошла к ним. – С остальными,– невозмутимо ответствовал Гилберт, повернувшись к ней.– Где ему и место. Для Деймона все кончено. Я тебе дам кончено, маленький ублюдок. Елена в неверии покачала головой. Она смотрела на отца со всей возможной ненавистью. Редкий случай, когда я с ней солидарна. – Ты спятил. – Почему?– спросил Джон.– Потому что делаю то, что нужно было сделать сто сорок пять лет назад? Это пр… – Мне нужно было прервать ваш род сто сорок пять лет назад,– процедила я, перехватывая огнетушитель по-удобней. Джон бросил на меня безразличный взгляд, потом окинул им Стефана. – Идите. Вы не выйдите. Не придется убивать вас самому. Это было последней каплей. Я направила раструб огнетушителя прямо в лицо Джона Гилберта и нажала на рычаг. Джон разразился отборным матом, стараясь как можно быстрее стереть с лица пену. – Есть здесь запасной вход?– обратилась я к Елене. – Да, он вон там,– она указала на вход и мы со Стефаном бросились в указанном направлении, Стефан первым, за ним я с огнетушителем наперевес. Зайдя в здание, Стефан нашел дверь из-под которой валил дым. Он попытался открыть ее, но тут же отдернул руку от раскаленной ручки. Вот же идиот. – Ты вампир, выбей хренову дверь, Стефан! Стефан навалился на дверь плечом. Она скрипнула, но не поддалась. Стефан попробовал еще раз, приложив больше усилий, и в этот раз дверь рухнула. Брат смел ее в сторону, чтобы не мешалась, и застыл. От Деймона и других вампиров нас отделяла лестница, объятая буйным пламенем – сразу видно, что ее облили чем-то горючим. – Шэрон! – В сторону! Стефан дал мне дорогу и я вновь воспользовалась огнетушителем. Я быстро спустились вниз, рассекая раскаленный воздух, Стефан за мной. Не сговариваясь мы подхватили Деймона с обеих сторон и перекинули его руки себе через шеи, отрывая его от земли. – Шэрон, быстрее, лестница! – Я пытаюсь! Огонь вновь сомкнулся, закрывая единственный выход из огненной клетки. Какие бы манипуляции я не проводила, огнетушитель выплевывал лишь бесполезные белые сгустки, которые не пролетали и четверти метра. – Шэрон, огонь! – Заткнись, Стефан, я не эксперт в тушении пожаров! Обычно я являюсь причиной возгорания, а не наоборот, так что работать с огнетушителями я мягко говоря не привыкла. Я отбросила ставший бесполезным баллон и вцепилась в Деймона по-крепче. Не то чтобы это могло как-либо помочь. Дым вперемешку с запахом подожженного бензина и паленой плоти разъедал легкие, а жар огня окрашивал наши щеки в пунцовые тона. Из всех смертей, которыми я могла бы умереть, почему именно сожжение заживо? Почему один из самых болезненных способов? Итак, мы заперты в ловушке из огня, как лисы, чьи норы подожгли. Только лис выкуривают из укрытий, а нас, наоборот, здесь заперли. И теперь на нас троих род Сальваторе оборвется окончательно и одновременно. – Я даже не думаю, что мне нужно говорить «я же говорила», это и так очевидно, но… Я же вам, мать вашу, говорила!– прорычала я на Стефана. Мы увернулись от с грохотом упавшей с потолка горящей балки. – Сейчас не время, Шэрон. – А когда тогда будет время? Пока мы спорили, произошло что-то невообразимое. Стена огня, преграждающая нам путь к спасению, разошлась, как Чермное море перед Моисеем. Не будь наши жизни на тонюсеньком волоске, я бы обязательно прочитала бы благодарственную молитву; но времени не было и мы, подхватив Деймона по-удобнее, метнулись вон из горящего подвала лечебницы. – Боже мой, боже мой,– все повторяла Елена, когда обняла Стефана и одарила быстрым объятием кашляющего Деймон. Она чуть не бросилась обнимать и меня, но вовремя остановилась. Ноги Деймон все еще подгибались и он вис на нас, заходясь хриплым кашлем. Я обняла Деймона обеими руками и позволила перенести на себя большую часть его веса. – Ты чуть не погиб, идиот,– прошептала я, уткнувшись лицом в шею брата. От него пахло дымом и вербеной. На глаза выступили слезы, но так и не пролились. – Но я же в порядке, Шэр-шэр,– все еще хрипло ответил он, обнимая меня в ответ.– Вы меня спасли. – Не был бы таким идиотом, тебя бы не понадобилось спасать, как принцессу в беде. Деймон рассмеялась и я усмехнулась в ответ. Плевать, как сильно я на него злилась. Плевать, что ночь еще не закончена и остались незавершенные дела. Плевать, что возле нас сейчас стоят Елена с Бонни. Я слишком испугалась, что потеряю старшего брата, чтобы обращать внимания на окружающий мир. Пока что я возьму передышку и постою в обнимку с братом. Всего пару минут – а потом вновь поору на него, ну а потом уж выполню данное слово. Но не сейчас. Не сейчас.***
– Дорожку, пожалуйста!– громко объявляю я, саквояжем проталкивая себе дорогу мимо полицейского, мешающего мне войти в дом Гилбертов. – Вам нельзя, мисс,– сообщает он мне, закрывая собой вход. – Мне,– я больно тыкаю мужчину в грудь пальцем с острым ногтем,– можно входить в этот дом, когда я того пожелаю,– повторяю жест,– потому что меня пригласили. Не стой у меня на пути, парень. – Мисс… Если он еще раз скажет, что мне нельзя войти, то саквояж тяжелый и я не побоюсь ударить его им по морде. Сейчас меня лучше не бесить. Стефан, стоящий за мной, уже было открывает рот – я этого не вижу, но знаю, что он собирается вмешаться – когда раздается голос из дома: – Пропустите их,– спасает офицера от разбитого носа Елена. Я самодовольно прохожу в дом. – Где он?– я смотрю на Елену, стоящую на лестничном пролете. – Сюда,– она указывает на второй этаж и мы со Стефаном направляемся за ней. – Что в сумке?– спрашивает Елена насторожено, когда мой потрепанный докторский саквояж из крокодильей кожи приземляется на кровать рядом с младшим Гилбертом. – Первое – это не сумка, а саквояж, посмотри это слово в словаре,– я расстегиваю его и открываю, рассматривая содержимое. Поднимаю взгляд на Елену.– Второе – если ты попросила моей помощи… – Я попросила Стефана,– мрачно вставляет Елена,– это он позвал тебя. – …то будь добра довериться мне,– продолжила я, проигнорировав ее слова,– и не мешать проверить Джордана… – Джереми,– поправил Стефан, стоящий в дверном проходе. – Не важно!– закатила я глаза.– Я была медсестрой в Лондоне во Вторую Мировую и проводила операции во время бомбежек. Я училась в Йеле и получила степень бакалавра в области медицины. Я, в конце концов, посмотрела все сезоны «Доктора Хауса». Я умею лечить людей. Кажется, Елене мой многочисленный послужной список – а в частности последнее заявление – не прибавил уверенности и она оглянулась на Стефана. Тот кивнул. – Какой бы Шэрон не была, она знает, что делает,– заверил ее он. Что значит, какой бы я не была?!– Я ей доверяю. Иди, Елена, тебе нужно ехать в больницу, я прослежу за ней и Джереми. – Да, передайте шерифу мои сочувствия и пожелания выздоровления ее дочери,– сказала я, уже оборачиваясь к пациенту. Елена еще посомневалась с минуту, но потом вышла из комнаты, бросив последний тревожный взгляд на молчаливо сидящего на кровати брата. Стефан пошел вниз вместе с ней и так и не поднялся обратно. – Так-с,– произнесла я, вновь ныряя головой в саквояж и выуживая из него необходимые вещи.– Выкладывай по порядку: откуда взял вампирскую кровь, зачем, сколько выпил, как пытался осуществить свой злодейский замысел? – Анна дала мне пробирку,– неохотно ответит мальчишка.– Она и таблетки в ванной комнате. Я заглянула в указанную дверь. Пробирка была не большой, хватило бы ненадолго и на небольшую рану. Хотя, умри он сразу, крови было бы достаточно, чтобы он обратился. – Сколько ты этой дряни выпил?– спросила я, показывая ему баночку для таблеток. Джереми пожимает плечами. – Я не считал. Почему не сработало?– спросил он, посмотрев мне в глаза щенячьим взглядом карих глаз. – Количества таблеток не хватило для того, чтобы убить тебя,– сказала я, внимательнее рассматривая снотворное. Не будь ты таким трусом, сейчас был бы в переходной стадии. – И что мне нужно было сделать?– щенячий взгляд исчез, на его место встала колючая злость.– Повеситься было бы лучше? – Что ты, нет,– мои губы расплываются в улыбке и я отбрасываю баночку,– то, что ты повиснешь на узле в воздухе, еще не гарантирует смерти. Ты просто никогда не видел казней через повешенье, иначе бы знал – висельник не всегда умирает сразу. Только если при столкновении с веревкой серьезно повредилась трахея или сразу же сломалась шея,– лицо малыша Гилберта уже не было так уверено.– В противном случае, ты повиснешь, задыхаясь снова и снова, не в силах ни прекратить это, ни ускорить, ты посинеешь, потому что кислород не поступает в мозг, твои легкие будут гореть по той же причине, твой язык вывалится и… – Ладно, ладно!– прервал меня Джереми, подняв руки перед собой, будто он пытался защититься от всей информации, которой я с ним делюсь.– Есть и другие способы. – Да ну? И ты выдержишь это?– моя ухмылка становится еще более едкой. – Это больно? Я рассмеялась. – Почти не существует безболезненных смертей, мой дорогой. Только в фильмах люди умирают с такой легкостью. Перережешь горло – будешь задыхаться клочками воздуха напополам с собственной кровью. Вонзишь нож в жизненно важные органы – еще будет время покорчиться от боли. Спрыгнешь с крыши – можешь не умереть, а останешься калекой, не смотря на вампирскую кровь. А ты когда-нибудь прыгал с крыши на землю?– интересуюсь я. Следует предсказуемое отрицание.– Это больно,– объясняю я,– потому что ломаются кости и их осколки задевают кожу и внутренние органы. Я, конечно, не падала с крыши зданий во время жизни, но я неудачно упала с лошади и прокатилась десять метров по крутому склону, пересчитав своими ребрами каждый подвернувшийся камень, и да, это хватило для того, чтобы больше не повторять подобного. А еще боль сопутствует тебе следующие несколько лет после обращения – как будто все тело кровоточит из-за утерянной жизни. Или же души? Я взглянула на Джереми. Сколько бы бравады в нем не таилось, теперь выглядел задумчивым и подавленным. Кажется, становиться неустрашимой машиной для убийства со склонностью к гемофагии он передумал. По крайней мере, пока. – А теперь дай осмотреть свою мордашку. Я подхожу к нему с небольшим фонариков в руке. Зрачки лишь слегка сужаются при прямом попадании света в глаза. – Гм,– красноречиво говорю я. – Что? – Лекарство еще не вывелось из организма. Не знай я причин, сказала бы, что ты обдолбан. Но кровь Анны все еще пытается тебя исцелить. Это не значит,– сразу же добавила я,– что ты можешь обратиться. Ее крови достаточно, чтобы справиться с действием лекарства, но не достаточно, чтобы вернуть тебя с того света, и я бы не советовала делать новые попытки. Я вытащила стетоскоп. Жестом велела Джереми поднять рубашку и тот послушно выполнил эту просьбу. – Зачем тебе это, если у тебя есть сверхслух?– заговорил он и слова отдались в ушах через оливы стетоскопа. – Тшш,– шикнула я, заново считая его сердцебиение. Потом кивнула и я сняла устройство.– Вампиризм не так прекрасен, как кажется. Звуков в мире невероятное множество, так что сосредоточиться на чем-то одном сложно. Я убрала все обратно в саквояж. – Что ж, мистер Гилберт, ты совершенно здоров…– оценивающе посмотрела на мальчика.– Физически, по крайней мере. Слегка под кайфом, но здоров, и вскоре и кровь Анны, и снотворное выветрится из системы. Я бы дала тебе что-нибудь, но многовато на сегодня медикаментов. Теперь ты… – Ты знала. Моя бровь непроизвольно изогнулась в дугу. – Прошу прощения? – Ты знала, что что-то случится. Ты отправила меня домой,– он посмотрел на меня и я кивнула.– Почему ты не сказала Анне? Я застыла. Черт побери, он что, не знает? «Конечно, балда,– дала я себе мысленный подзатыльник,– ведь про то, что Анна спаслась, знаете только вы с самой Анной и быть может Джон. И то не надолго» Так лучше, сказала я себе. Лучше, чтобы он не знал. Тогда он не попытается найти ее и вновь испортить ей жизнь. Так лучше. – Романтично, не так ли? Только яд испил Ромео, и уснул не таким уж и вечным сном, а сердце пронзили Джульетте. Глаза Джереми темнеют. – Слушай, малыш,– я громко вздохнула,– такое случается. Люди приходят и уходят и все, что остается от них – воспоминания. Бесполезные, глупые, болезненные воспоминания. Я знаю, Джереми, поверь мне. – Ты всегда была такой бессердечной сукой?– глухо спрашивает Джереми, смотря на меня исподлобья. Его глаза были почти черными от злости. Эта картина мне напомнила о кое-ком другом, смотревшим на меня похожим взглядом. Но куда более страшным. Мое сердце екнуло – прямое доказательство того, что я не так бессердечна, как многие думают. Не так бессердечна, как мне бы хотелось. Но Джереми про это знать точно не нужно. Я вывернула секундную слабость в оскал. – Говори что хочешь, мне плевать. Я пришла сюда не из-за тебя и уж точно не из-за твоей сестры. Я пришла сюда, потому что меня попросил брат. А теперь позволь мне выполнить то, что я должна. Есть два варианта, выбирай: либо ты как хороший мальчик ложишься баиньки, либо я знаю, как правильно надавить на сонную артерию, чтобы ты отключился. Гилберт еще посверлил меня взглядом, а потом прилег на кровать. Я видела его облегчение – наверняка он и так боролся со сном из-за таблеток. – Не собираешься уйти? – Нет, я побуду здесь на случай, если ты попробуешь утопиться в раковине или твое сердце все же решит остановиться из-за снотворного. Мальчик произнес еще что-то нечленораздельное, вероятнее всего какую-нибудь «остроумную» гадость, но вскоре его сморил сон. Я прислушивалась к его пульсу еще некоторое время, пока не удостоверилась, что набор по реанимации (которого у меня все равно нет) не нужен. Я уже спускалась по лестнице, когда услышала голоса. Это вернувшаяся Елена разговаривает со Стефаном. Хотя голос у Елены… как будто она иногда таскает у меня из шкафчика сигареты на переменах. Странно. Грохот в гостиной оказался еще страннее. – Полегчало?– нет, определенно не Елена. За злобным рыком Стефана последовал звук еще одного удара, который, казалось, сотряс весь дом. Я бросилась в гостиную, когда зашуршали ключи в замочной скважине и захрустели кости. Я успела застать лишь смазанную тень, но я заметила ухмылку и, могу поклясться, ухмылялась она, смотря на меня. Стефан поднялся с земли при виде Елены и Деймона у порога. – Стефан?– неуверенно подходя, спросила Елена. – Елена. Мы с Деймоном переглянулись. Есть только одно объяснение всему этому. Интересно, Деймон тоже уловил знакомый аромат флер д’оранж? – Кэтрин случилась,– произнес он то, что понял каждый человек в комнате, за исключением Елены. – И сделала она это эпично,– вставила я и словила три осуждающих взгляда.