***
— Я считаю, это не лучший способ праздновать рождение ребёнка, — послышался голос Плантагенета-младшего. Томас молча развернулся на носках и пожаловал в кабинет Эдуарда, двери которого были открыты сегодня. Мужчина натянул улыбку, появляясь внутри, налил себе хорошего, нет, лучшего бургундского вина и подал Его Величеству, на пару секунд отвлекшегося от своих любовниц, шлюх, наложниц — все равно, дело одно. — Брось, Ричард, не будь брюзгой, — хмыкнул русоволосый, смотря на младшего. — Он прав, Эдуард, — заговорил Джордж, поглаживающий гончую у своих ног, — половина Англии уже хочет тебя распутником, не за это мы сражались. — За это, за это мы и бились — за мир и изобилие, — покачал головой мужчина. Да, от былого война не осталось и следа: Эдуард растолстел так, что прежние доспехи на него не налезут, а ещё он обленился: единственные интересны у него — это похоть и охота. — За разврат, — улыбнулся уголками губ средний из Йорков, — неужели? — он поднялся и обошел письменный стол, — за это тебя будут помнить? — Меня будут помнить! — О, да! За лень и обжорство! — рассмеялся Герцог Кларенс. — А что ты предлагаешь, Джордж? — спросил Его Величество. — Взять Францию, — он говорил так, словно давно подготовился к разговору, — вернуть наши территории и истребить то зло, которое полоумный Генрих когда-то причинил нашей стране, когда проиграл её. Вернуть нашу честь! Ричард усмехнулся, до это заинтересованно слушая сидя в кресле, рядом с отчимом супруги: — Откуда такой интерес к чести державы, Джордж? Ты узрел свою выгоду? — А почему бы и нет!? — пришёл в негодование любимчик Леди Сесилии, — вы оба, — он посмотрел на братьев, — уже свое получили, а когда мы возьмём Францию, тебе, — Кларенс указал на старшего, — тебе нужен будет Регент, я мог бы! Ты у нас Король, а у тебя, Ричард, уже десять титулов и ты прибрал к рукам весь север Англии, — последний кратко рассмеялся, вспоминая о своих владениях. Действительно, весь север, полноценный Лорд Севера, жаль титула такого нет. — Ты так считаешь? Эдуард IV глянул на брата, на устах которого повисла самодовольная улыбка, ведь он уже понимал, что смог найти нужные слова и уговорить брата на новую войну. Оторвавшись от Джейн Шор или Элизабет Ламберт, именно такое было её настоящее имя, он схватил со стола позолоченный кубок и отпил, а после сладко мечтательно заговорил. — Франция! Возврат наших владений! — протянул он, — быть может стоит, Стэнли? — Ваше Величество, — заговорил, до этого молчащий Томас. Они вдвоем покинули братьев, оставляя их одних: два льва недооценившие друг друга. Ричард поднялся со своего места, оправил одежды и медленным шагом стал подходить к среднему братцу, отношения с которым до сих пор не были налажены, да и не собирались они мириться, зачем, ведь один из них предатель и когда-нибудь вновь совершит предательство и не одно. Оба считали примирения пустой тратой времени. — Может он и забыл, что ты был с Уориком, но я — нет. — А я не забыл, что ты забрал замок Уорика, хотя я ношу его титул и женат на его дочери, в то время, как ты сделал его дочь любовницей и матерью своего бастарда и женат на другой! — пауза, — вы оба получили больше, чем заслужили. Так может и мне пора свое получить?***
Екатерина, в какой-то мере смирившаяся с отсутствием новой беременности и принятия мысли о бесплодие, к которой её подтолкнула одна из врачей, сейчас сидела в окружении подруг с кубком вина и слушала их рассказы, вызывающие теплую улыбку, но на душе было как-то холодно от одной мысли, что у супруга теперь есть бастард — мальчик, у него третий сын. Поначалу, когда она узнала, что Анна-гусыня ждёт ребенка, Тюдор думала, что это конец её брака, но Ричард поспешил утешить, говоря, что они были семьёй и останутся. Следующие месяцы она старалась не пересекаться с любовницей супруга, резко набравшей смелости, чтобы не угодить в очередную ссору. А тут и роды подоспели, а потом ещё и объявление о поле... А ведь это мог быть её ребёнок или же она могла родить примерно в этот же срок, но нет. — Екатерина, ты нас слушаешь? — спросила старшая из них - Анна Батлер. Брюнетка встряхнула головой и посмотрела на блондинку: — Конечно, Анна, конечно, я просто задумалась... — она прикусила губу, быстро пытаясь что-то выдумать, — о том, что вам пора бы выйти самим замуж и покинуть меня для создания семьи. — Екатерина, не говори так, мы никогда тебя не оставим, — помотала головой Джейн. — Милая, к чему это? Мы ещё молоды... — не понимала Марго такой неожиданной темы, которую она не обсуждала даже с отцом. Катерина задумалась, а ведь действительно: они уже достигли своего возраста, ещё чуть-чуть и они станут старыми девами, нет, такого просто нельзя было допустить, они же девушки из семей с высоким происхождением, а так нельзя. — Мои дорогие, спасибо вам за месяца служб, проведенных подле меня; спасибо, что исполняли свои обязанности всегда: и днём, и ночью, но так надо и необязательно, прям завтра выходить замуж, нет, сначала, я подберу вам подходящие партии или Её Величество подберёт, а потом ещё переговоры. Все это время и плюс подготовка на свадьбу, а ваши суженные уж точно могут потратить на это годы, уж поверьте, надо же встретить новую хозяйку достойно, — брюнетка улыбнулась девушкам, — не переживайте, и вы можете не покидать меня, если сможете совмещать супружескую жизнь и нести службу, я буду только рада, особенно вам. — Спасибо, Екатерина, ты очень добра, — кивнула младшая Батлер.***
Устало потерев глаза, Маргарет посмотрела на статую Девы Марии и задумалась ненадолго, а после заговорила: — Дай мне знак, что я сделала все верно, приехав сюда, — наступила тишина. Леди тихо вздохнула и понуро упустила голову, чувствуя свое одиночество, ведь с детьми не получается видеться так часто, как хотелось, так ещё и эта служба у ведьмы-Королевы, все тяготило её в этом замке. Дверь тихо скрипнула, отворяясь и впуская в комнату взволнованную Леди Вудвилл, явно бежавшую по всему замку в поисках Бофорт. Женщина тяжело вздохнула, прежде чем смогла вымолвить что-то годное. — Леди Маргарет, дитя застряло, надо качать Королеву на одеяле, — и убежала. Королева-консорт Острова Мэн вновь посмотрела на статую и кивнула, перекрестилась прежде чем уйти.***
Анна счастливо прошла по комнате, держа на руках свое счастье, своего маленького мальчика, ему было всего пару дней отроду. Не обращая на беспокоящие боли внизу живота, девушка находила в себе силы ухаживать за ребенком, так как знала, что он всегда будет с ней и на её стороне в любой ситуации — единственная опасность для него сейчас, так это Екатерина, почему-то никак не отреагировавшая на рождение мальчика, ну разве прислала свою фрейлину с поздравлениями и мешочком золота. «Как плата какой-то куртизанке», — тогда подумала русоволосая. В последний раз поцеловав малыша, вдовствующая Принцесса обратила внимание на приближающиеся шаги, а после на дверь, которая открылась. Вскоре Невилл вздохнула, расслабилась, увидя Ричарда пришедшего к ней. Он сбросил свои перчатки, бросая их на стол и подошёл к своей любовнице и сразу обратил внимание на сына: мужчина взял того за маленькие ручки и улыбнулся. — Как наш сын? — спросил Глостерский. — Здоров, — слабо улыбнулась Энн, оставляя вновь поцелуй на макушке бастарда, — вот, — она передала его своему возлюбленному, — он пока мал, но он вырастет. — Я в это уверен, — кивнул Ричард, рассматривая голубые глазки сына. Ему вспомнились его старшие мальчики из них только Эдуард унаследовал зелёные глаза, а вот Генри пошел в мать. — Я скучала по тебе, — обратилась к нему девушка и получила лёгкий поцелуй, — но сейчас мне так хорошо, и я полна надежд, когда у меня есть он. Ты уже выбрал имя? Мужчина отрицательно качнул головой. — До крестин ещё есть время, — он перевел тему, — Анна, я должен сообщить тебе... Я привез с собою... — Ричард, прошу тебя, это твоя мать? — спросила Невилл. Они обернулись, когда в зал вошли посторонние, и лицо Анны резко изменилось, увидев перед собой того, кого больше всего не ожидала увидеть. — Мне сказали, ты родила дитя, — заговорил женский голос с тон ему был плач малыша, — ты не привезла его ко мне за благословением.***
Она металась из одного угла комнаты в другой, совсем не обращая внимание на задумчивое лицо Ричарда, стоящего возле своего стола и тщательно что-то обдумывая. «Как он мог привести её сюда? И главное зачем? Что заставило его привести мою мать к нам и почему так тайно?», — и ни на один вопрос девушка не могла найти ответа. — Как ты мог её сюда привести? Она предательница, Лена отреклась от меня и сейчас наверняка проклинает меня за моё решение быть с тобой! — вскричала Энн, находясь в гневе. Мужчина тяжело вздохнул: — Джордж хотел похитить её и получить все её состояние, — заговорил брюнет, обращая на себя внимание и заставляя Невилл остановиться, — он считает, что если носит титул Графа Уорика, то может забрать все деньги твоей матери, — продолжил Герцог, — мы сделали все с Королем так, чтобы ты и сестра разделили все как и должно быть. — Чтобы Джордж её не выкрал, ты сам это сделал! — Ты не обязана с ней видится, — добавил Глостер, — тебе даже необязательно помнить, что она здесь, к тому же её скоро увезут, очень скоро, уж поверь. Я об этом позабочусь, а пока она наша пленница и под охраной, — Анна задумалась, и он перешёл на шепот, — я привез её сюда ради тебя.***
— Как мои сыновья? — спросил Герцог Глостерский, входя в детскую и быстро подошёл к детям. Близнецы сидели на ковре, возле камина и играли со своими игрушками, время от времени вставая, чтобы взять новые или перейти в новое место для игры. Младший первым заметил отца: он отбросил игрушки от себя, вскочил на ножки и подбежал к Ричарду ближе, тяня к нему руки. Эдуард же аккуратно отложила фигурку и подошёл к папе счастливо улыбаясь. — Папа! — захлопал в ладошки Эдуард. — Они здоровы, Ваше Светлость, — заговорила Джоан Вуд, няня мальчиков. — Папа! — заверещал Генри, требуя больше внимания. — Мои мальчики, — присаживаясь на одно колено, брюнет смог наконец обнять малышей похожих внешне, но разных внутри. — Ты с нами поиграешь? — горящими глазами посмотрел на него младшенький. На что Герцог кивнул, — ура, папа будут играть с нами! — по-детски воскликнул Граф Дорсет, — идём! — потянул его малыш и его примеру последовал старший. — Хорошо-хорошо, — рассмеялся брат Короля, — вы взяли меня в плен!***
Заметив свою матушку в коридоре, идущую от Королевы, девушка подоспела к ней и, сложив руки за спину, с интересом спросила: — Вас можно поздравить, матушка? — она улыбнулась уголками губ, — надеюсь, слухи верны и вы спасли Принца Ричарда, тем самым заслужили уважение и дружбу Её Величества. Я ведь права? Женщина взяла дочь под локоть и повела в свои и Лорда Томаса покои, быстро уводя её от лишних глаз. Екатерина тихо рассмеялась, когда матушка невольно сверкнула глазами и отошла к окну: Маргарет не довольна ею. Пожав плечами, Алая Роза налила себе вина и присела в кресло, наблюдая за матерью и делая маленькие глотки, и в один момент ей надоела тишина: — Так что же? Это правда? — Да, — кратко и мрачно ответила Бофорт, поворачиваясь к дочери. — Это хорошо, даже очень хорошо - чем ближе вы с Королевой, тем устойчивее наше положение, матушка, помните, — сказал Тюдор. — Была бы моя воля, я бы... — Но это не ваша воля и слава Господу, не хочу представлять, чтобы ещё пожелала ваша воля, — перебила её брюнетка, — матушка, сейчас мы должны быть ближе, ещё не тот момент. — Какой момент, про что ты, Катерина? — настороженно взглянула на дочь Леди Стэнли. — Не волнуйтесь, мама, пока нам никто не мешает, — улыбнулась Герцогиня Глостера и замолчала. В покои вошла Джоан с малышами, которые явно готовились ко сну, — а, мои ангелы, идите ко мне! — мальчики освободились от рук Леди Вуд и побежали, падая в объятия матери, погладив их по спинкам, девушка опустила и поцеловала в щеку, — пусть вам приснятся самые, что ни есть хорошие сны, мои дорогие. — Спокойной ночи, мама, — ответили мальчики. — Идите, Леди Вуд уложите из спать, а мы с вами матушка договорим...***
— Поцелуй меня, — протянула девушка с нетерпением, хватая ртом воздух, смотря в окно, за которым падал снег. И снова зима, холодная и беспощадная, как же быстро прошло время. Мужчина приблизился к лицу супруги, не выпуская из объятий, и утянул ее в нежный поцелуй, постепенно нежность сменилось на страсть, требовательность, что не могло не заводить в холодную ночь. Тюдор так и одолевал животный голод, который она испытывала после расставания с супругом, и сейчас она требовала от него продолжения и логического завершения. Она получила ухмылку в ответ: довольную и одобрительную, тогда нежные пальчики пробежали по оголенному торсу и она улыбнулась, вновь припав к его губам. Немного прикусив её нижнюю губу, когда ноготки стали царапать его кожу, он подхватил её, закидывая на плечо. Екатерина тихо рассмеялась, в голову сразу пришли воспоминания о первых днях замужества. Оказавшись на кровати, Тюдор начала стягивать с него лишние вещи, помогая ему, как и он ей, пока последний, Ричард наклонился к её лицу и стал одаривать поцелуями: уголки губ, носик, щеки, мочку уха. Она тихо постанывала от удовольствия, оплетая его шею руками, тем самым привлекая к себе. — Продолжай, пожалуйста, — прошептала ему в губы и оставила краткий поцелуй. Он спустился ниже, переместился к ключице, оставляя после себя дорожку на её теле. И вновь с её губ сорвался стон, но довольно громче, чем до этого, оставаясь с счастливой улыбкой на устах, понимая, что её ожидает чудесная ночь с любимым и безудержная страсть.***
Брюнетка лежала на боку, продавший к супругу, смотря в его зелёные глаза. А супруг не обделял и её взглядом: голова Тюдор лежала на вытянутой мужской руке, а волосы были распущены, в полном беспорядке, можно было сказать. Свободной рукой Ричард коснулся лица возлюбленной жены, провел по аккуратному носику, вызывая реакцию: девушка поморщилась, но улыбнулась и кратко хихикнула, прижимаясь ближе к разгоряченному телу. — Мне кажется, стоит сказать прислуге, чтоб взбили нашу постель или вовсе сменили: уж, очень она ожестела за время твоего отсутствия, не такая мягкая, — сонно проговорила Герцогиня, явно готовясь отправиться в царство Морфея. Молча согласившись, Ричард взял синие утеплённое одеяло, укрыл их, а после обнял. Хоть тепло Глостера и согревало её, все равно было холодно. — Думал, ты дашь отдохнуть мне после пути, но нет, ты... — он говорил тихим голосом с хрипцой, перебирая длинные черные волосы. И снова смешок. — Я слишком долго была без мужа, а ты, — она уткнулась в его грудь, — без жены. Думала, ты будешь рад провести со мной ночь, а возможно и утро... — Ах, утро! — мужчина поймал лукавую улыбку, — знаешь, мне нравиться, что это произошло и тебя, Екатерина, ничего не остановила и ты настроена на продолжение, но твоя матушка была бы не довольна, — он привстал на локтях, когда она удивлённо посмотрела на неё, — завтра среда. Тюдор расслабилась и привстал вслед за Ричардом, а потом потянулась к его губам. Она не могла думать ни о чем, кроме его прикосновений, таких нежных и желанных, как и поцелуй. — Мы никому не скажем, все равно рано утром мы всем двором, по традиции, пойдем на мессу в честь начала поста, там и отчистимся от грехов, — подала плечами, — грешники! — тихо рассмеялась, представляя свою мать, и обрадовалась, услышав смех. — Хорошо, но кроме же моего отсутствия была ещё одна причина, я прав? — Хочу, чтобы у мальчиков был брат или сестра, — тихо проговорила она, — я хочу, чтобы рядом с ним был близкий человек, как рядом с тобой Эдуард, Джордж и твои сестры… а со мной был Генрих. И я скучала по твоим прикосновениям. Спать одной так… Холодно, — на последнем слове её голос задрожал, — у нас будут лучшие дети: счастливые и любимые. А ещё их обязательно должно быть, как можно больше. Хочу большую семью, — и снова поцелуй. Ричард ответил на ее поцелуй. Екатерина обхватила ногами его спину, решив не дожидаться завтра. Она знала, что и он желает её и не посмеет ей отказать: ведь они одно целое и должны быть вместе, всегда. Пусть он и нашел увлечение на стороне и уже завел бастарда и, как подсказывает шестое чувство, Герцогине будет ещё один, а возможно и не одни, но она будет верна и будет знать только его и никого более. Катерина почувствовала, как он вошел в нее, когда громкий стук эхом разнесся по всей комнате и из розовых губ вырвался стон, а ноготки впились в его спину и забыла о своих мыслях. Брюнетка полностью расслабилась, когда откинулась на подушки, двигалась в такт и обвила его ногами за торс. Но все желание пропало, услышав не естественный звук, шорох — что это вообще был? — в покоях. Сердце застучало. Плантагенет резко подскочил с кровати, выбираясь из объятий своей и только своей красавицы, которая схватила свой халат и накинула на себя, вставая. — Ричард, — напуганно зашептала она. Она ещё больше ужаснулась, пошатнулась назад при виде меча супруга в руках. — Заколку, Екатерина, заколку, — потребовал младший из Йорков, несмотря в сторону девушки. Быстро порывшись в одной из своих шкатулок, протянула ему. Было глупо бояться, ведь Ричард сделает все, но с ней ничего не случиться и только можно было представлять, что он сделает с тем кто посмеет навредить ей и близнецам. И быстро убрал украшение, обнажив острую часть аксессуара. Он вложил меч в ножны и прислонил его к стене. Мужчина остановился возле стены, на которой весела картина. Ещё раз глянула на «иглу», скользнул в сквозь стену, издавая странный звук, и полностью прошел внутрь вместо того, чтобы упереться — пусто. — Мама, — раздался плач слившийся со скрипом двери, открытой с трудом. Заплаканный и дрожащий Генрих ухватился за дерево, заставляя ужаснуться мать, увидя слишком бледную кожу, даже румянца не было, — Там холодно! — продолжал всхлипывать мальчик.***
— Эдуард, сынок! — животный крик разнёсся по покоям, принадлежащим сыновьям брата Короля, — нет... Голубые глаза с затуманенным от слез взором прошлись по маленькому тельцу, в котором больше не текла жизни. Теперь маленькое детское сердечко не издаст, даже самого слабого удара: оно замолчало, а любимые глаза цвета изумруда больше не взглянут с восторгом. Придется позабыть и счастливую улыбку, и такой же смех, заразительный для матери. Он больше не сделает шаг на этой земле, как когда-то сделала это впервые, заставляя свою матушку вновь радоваться. Более не услышит Екатерина и слова: «Мама», из маленького ротика. Екатерина взяла за ручку первенца и поднесла к себе, в последний раз поцеловала и всхлипнула, в нежелание отпускать его. Её Эдуард, старший из близнецов, погиб, совершенно по вине прислуги: он замер до смерти из-за открытого окна в зимнюю ночь. Слёзы медленно бежали из глаз, вновь прокручивая в голове тот момент, когда впервые взяла его на руки. «Мой маленький», — первое, что сказала тогда Тюдор, придав к груди младенца. Действительно, он был крошечным по сравнению с дочерьми Елизаветы, но он рос и обязательно вырос, если бы не чья-то халатность. — Идём, — она слышала голос мужа, руки которого накинули меховую накидку, чтобы согреть. Она слышала тяжесть в его голосе, вздох: он тоже был подавлен смертью сына, хоть старался и не показывать этого. — Мой мальчик, он... — Я знаю, Екатерина, я знаю, — качнул головой, поднимая супругу и разцепляя их руки. В последний раз чета Глостеров взглянула на своего первенца Эдуарда, и мужчина поспешил вывести стоящую на деревянных ногах возлюбленную, прежде чем бездыханное тело покрыли белой простынёй.***
Девушка в очередной погладила младшего сына по голове перед тем, как хрупкий покой установившися в комнате; недавние громкие рыдания остановились, когда напомнил о себе знать Генри, что простыл и слег с температурой ночью. Джордж, сложив руки за спиной, кратко кивнул брату и посмотрел в спину невестки, и застыл, задержал дыхание, пробежавшись по ней взглядом. «Несчастная». Мужчина встряхнул головой и подошёл к брату, положил руку на плечо и несильно сжала. — Мне жаль, мой племянник был слишком мал, чтобы взглянуть в лицо смерти, — тихо проговорил Кларенс. Ричард смог лишь кивнуть и глянуть на возлюбленную, чему последовал и братец. Женщина брата молчала и тихо, почти не слышно, всхлипывала. Брюнетка прикрыла сына одеялом, ещё больше прижимая к себе, а после опустилась к нему и оставила поцелуй в макушку, и обняла. Она обнимала сильно, даже можно было сказать жадно, именно так смотрелось со стороны, но на самом деле Екатерина молилась, чтобы болезнь была не серьёзной, и не стала прогрессировать, и не забрали и этого малыша, ведь он теперь у неё один. — Мама... — услышал бывший изменник тихий голосок. Он поджал губы, чувствуя в какой-то степени вину... — Спи, мой ангел, — её голос был уставший, истащенный. Взгляд шатена встретился с безжизненным взглядом Катерины, и отвернулся, тяжело вздыхая. «Ей тяжело», — сразу промелькнула мысль в голове Джорджа, вместе с понимания, как больно матерям терять своих детей, сейчас ту же боль испытывала и невестка, словно потерявшая интерес к жизни, как он посмел подумать по молчанию, или не понимающая происходящего. Сейчас, в это утро, тяжёлое утро для королевской семьи, она показалась ему пустой. Такие же глаза он видит часто после охоты, смотря на мёртвую добычу.***
Она сжала руку супруга, когда вошла в церковь и увидела маленький гробик, обшитый чёрной тканью и с гербом Графа Сомерсета на крышки. Пошатнулась, от представления, что её мальчик, её несчастный сынок, лежит в нём совсем бледный и холодный, как самая страшная зима и ещё больнее было осознать, что больше она никогда не взглянет в эти добрые и милые сердце зелёные глаза. И пусть Катерина чуть не упал, от чего её спас супруг, мысли заняты были сыном — так продолжалось всю молитву. — Пойдём, — хриплый голос на несколько секунд вернул её в реальность. Она сглостнула, вставая со своего места и беря любимого под локоть, и закрыл глаза в тот момент, когда епископ в последний раз прочёл молитву над гробом. Так они проводили маленького наследника в его последний путь. Эдуард Плантагенет, Граф Сомерсет в своём праве скончался в ночь с 16 на 17 декабря и был похоронен Вестминстерском аббатстве, как родственник Короля Англии.