"Как от собственной крови до нитки промокнет лён — станешь ты для безумия правильным королём."

      Дороги. Дороги бывают разные. Ухоженные и не очень, с указателями и без них, охраняемые и брошенные на произвол судьбы. Умные дяди из Имперского города строго наказывали путникам ходить только по открытому имперскому тракту, который наиболее безопасен. Ну а Шео что? А Шео наперекор всем предупреждениям полез в самую чащу леса, продираясь сквозь колючие кусты и сетуя на своё непомерное любопытство.       А всё начиналось довольно мирно. Принц шёл по светлой каменистой дороге, иногда здороваясь с мимо проезжающими стражниками. Путь его лежал в Коррол, однако сразу соваться к Джоффри не хотелось. Вот он и заглядывал время от времени в различные пещеры, заброшенные айлейдские руины и форты. Просто так. Ради развлечения. От центрального пути не отходил, но и в леса особо не углублялся. Мало ли… Нечисть иногда в них водится пострашнее и посильнее обливионской.       Так, любуясь красотами природы, он подошёл к развилке. Три дороги, три указателя. Светло, красиво, птички поют, кто-то плачет. Плачет? Шеогорат развернулся на пятках и уставился на приветливо зеленеющий и желтеющий лесной бурьян. Да, звук шёл оттуда. Только вот был он какой-то… неправильный? Словно ввинчивался напрямую в мозг. Через несколько минут обдумывания ситуации он понял, что это не плач. Это был сигнал бедствия, только изменённый по высоте. Такой же, но на несколько тонов ниже, имели возможность подать ему Мазкен или Аурил, если вдруг попадали в серьёзную западню. Тогда Шеогорат мог их услышать и послать ещё воинов на подмогу бедолагам.       Это был не голос, а ментальный посыл. И кто-то звал своего принца на помощь из последних сил.       Шеогорат посмотрел на дорогу, на деревья, опять на дорогу, вздохнул и начал углубляться в чащу. Ему стало ой как интересно, что за подданный без разрешения прохлаждается в Нирне, да ещё и так неудачно.       Ноги цеплялись за коряги, одежда вскоре покрылась небольшими шариками травянистой колючки. В некоторых местах порвался рукав, неудачно зацепившись за крючковатую ветку. В белых запутанных волосах пригрелось множество разноцветных листьев, из-за чего голова Шео стала похожа на ранний зимний сугроб.       — Что за ерунда? Неужели нельзя было попасть в ловушку в более удобной местности? Мучайся теперь, ищи. А отпуск не бесконечный, между прочим!       Пыхтя, он пролез через буйные кустарники и, запнувшись об очередную корягу, еле устоял на ногах. Недовольно осмотрелся. Лес будто бы отказывался его пускать в свои владения.       — Я оказываюсь на этом месте уже третий раз! — он пнул корягу и прокричал куда-то в небо. — А ну дай пройти, ненасытный. Мало тебе надо мной смеяться, кидая под ноги всё, что попадётся! Так ещё и кругами меня водить вздумал?!       Принц вынул посох и несколько раз ударил его концом по земле.       — Пусти, кому говорят. А то ведь и отравить могу, — любезно сообщил он.       Деревья, да и сама земля едва заметно вздрогнули. Угроза безумного Бога не была призрачной. Наоборот, он легко бы её исполнил. На ладони появился пузырёк с чёрной жидкостью.       Видимо, Лес понял, с кем имеет дело. Поднялся сильный ветер, зашумели кроны, словно бы извиняясь перед обиженным гостем. Шео внимательно вслушивался в этот шёпот.       — То-то же! На первый раз прощаю. А теперь дай мне пройти, не видишь, я делом занят.       Чаща согласно загудела и только тут принц обнаружил аккуратную, ещё зелёную тропинку. Раньше её не было.       — Жук ты, а не лес, — хмыкнул Даэдра, и уже спокойнее зашагал по удобному пути, одновременно снимая с себя всякую налипшую гадость.       Тропинка привела его прямо к двум обгоревшим деревянным столбам, которые представляли вялую пародию на ворота небольшого поселения. Шеогорат остановился и прикрыл глаза, стараясь лучше настроиться на волну сигнала. Ага, надо пройти вперёд, так, теперь направо, на соседнюю улицу. Даэдра посмотрел по сторонам. Его окружали однотипные покосившиеся дома. Бревна и доски в них потемнели от времени и плесени. Где-то прямо на крыше росли деревья. Пустая и тихая деревня. Необычно.       Принц подошёл к окну одного из домов. Оно оказалось открыто. Ветерок трепал лёгкие грязноватые занавески. Однако внутри комнаты было на удивление чисто и уютно. По-видимому, это спальня хозяев. Одежда убрана, кровать застелена. На письменном столе лежала аккуратная строчка белых листов. На одном из них уже было выведено пером несколько слов. Даже отсюда видно. Такое ощущение, что хозяин, кто бы он ни был, вышел буквально на несколько минут, а обратно не вернулся. Что-то отвлекло его.       Призвав наполовину исписанную бумагу с помощью магии, Шео, не глядя, засунул её в карман и двинулся дальше по улочке. Везде его встречала одинаковая картина. Двери и окна открыты. Жители отсутствуют, но в помещениях всё оставлено так, словно исчезновение владельцев произошло совсем недавно.       Принц открыл одну из дверей и проскользнул внутрь помещения. Провёл рукой по нескольким гладким поверхностям. На пальцах тут же собрался слой пыли. Даэдра даже лизнул её.       — Две недели, — задумчиво произнёс он, вытирая ладонь о ткань жилета. — Очень интересно.       Даэдра осмотрелся внимательнее. Взгляд упал на обугленный краешек пергамента, торчащий в очаге из кучки золы. Принц хмыкнул и аккуратно, двумя пальцами, вытянул запачканный отрывок записки. Прочитал. Достал первый найденный пергамент. Сравнил. Начинались оба со слова «Месть». Продолжались, впрочем, так же.       — И? А дальше?       Он перевернул листы на другую сторону.       — Одно и то же. Чушь какая-то. Или тут у кого-то не всё в порядке с головой. Мда.       Принц убрал бумаги в сумку и, выйдя из дома, направился дальше, ориентируясь на сигнал. А он был всё громче и громче, обозначая близость цели. Через ещё три поворота и одну небольшую торговую площадь зов привёл его к колодцу. Шеогорат обошёл находку, удостоверившись, что ему надо именно туда. Вглубь. Хорошо хоть колодец был пуст. Облокотившись на каменный бассейн, он заглянул в темноту, пошарил рукой по внутренней стенке, нашёл металлическую П-образную загогулину, вбитую в стену. Лестница? Даэдра наколдовал на руке шар света и запустил его в колодец. Действительно, лестница. Вцепившись пальцами в каменную кладку, он перемахнул на следующую металлическую ступеньку. Оглянулся вниз. Шарик всё ещё мерцал на самом дне, и довольно глубоко.       Насвистывая лёгкий мотивчик, принц начал спускаться. Раз… Два… Три… Семьдесят восемь… Сто двадцать…       — Длинный путь, однако, — хмыкнул он, спрыгивая на холодную землю и отряхивая руки от ржавой крошки.       — Что тут у нас? — он поёжился. Даэдра, конечно, не чувствуют холода, но мощные тёмные своды пещеры навевали не слишком приятные мысли.       Сигнал шёл из левого коридора. Шео поморщился. Слишком громко. Развернувшись на пятках, он направился в темноту. Света решил не зажигать больше, чтобы не привлекать лишнего внимания. Дополнительно на себя ещё невидимость накинул, мало ли… А звук всё усиливался, ударяя по мозгам. Дорога петляла лентой, углубляясь в толщу земной коры. В какой-то момент к зову в голове добавился низкий гул. Принц нахмурился. Это было оч-чень нехорошо. Двигаясь дальше, он заметил характерные признаки того, что здесь, в этих каменных тоннелях, есть живые существа. Очень редко, но около стен попадались кости, а также рваная одежда и какие-то побрякушки. Чем дальше, тем больше их становилось. За очередным поворотом он наткнулся на кучу досок и скелета. Остановился. Дальше шли три ответвления. Принц недолго думая прошёл в первый.       Мда, зрелище было не из приятных. Багровый свет покрывал все стены небольшого зала. В центре стоял обелиск со странными письменами. По периметру были оборудованы своеобразные каменные скамьи, на которых сидели странные существа. Чёрные, как бездна Ситиса. С вытянутыми, как картошка, головами, абсолютно без глаз и какой-либо растительности. Именно от них исходил гул.       «Неужто поют?» — подумал Шео, осторожно спускаясь по каменной лестнице к обелиску. Туда как раз подводили очередную жертву. Человека. Измученного, вялого, с полной пустотой в глазах. Четверо в костяных масках привязали его к камню, усыпили заклинанием и начали что-то нашёптывать. Зал вторил им. Фигуры раскачивались в такт речитативу, а человек… начал таять. Буквально на глазах он полностью растворился, превратившись в алую дымку, которая тут же влилась в обелиск.       «Что же вы такое? Давай, вспоминай!»       Шео обошёл группу поднявших руки жрецов и вгляделся в камень. За изучением артефакта он не заметил, как привели ещё одного человека. На этот раз была женщина. С ней случилось то же самое. Даэдра даже не смотрел. Он подтвердил свою догадку, а это было интереснее. Камень трескался. Из-за его способности поглощать свет разломов на нем было не очень видно, но после впитывания очередной порции красной дымки принц отчётливо увидел проступившую трещину. Увидел потому, что она отличалась от своих собратьев. Длинная, широкая и довольно глубокая. Хотел было провести по ней пальцем, но отдёрнул руку. Неизвестно, как отреагирует на него камень. Может, тоже захочет съесть.       Принц отступил на несколько шагов назад и охватил взглядом весь обелиск. Тот уже начинал крошиться. Нужна ещё одна жертва и артефакт рухнет… Даэдра обернулся, так как нить зова натянулась. Пленник совсем рядом. Шеогорат, затаив дыхание, начал следить за новым витком церемонии. Вот двое жрецов ушли, зрители в зале опять перешли на низкочастотный гул. Один из оставшихся у камня оглядел собравшихся и заговорил на очень рубленом, грубом, рычащем наречии. Шеогорат пусть не сразу, но узнал его и подивился тому, насколько древний народ спрятался тут, в самой глубине, вернее, его остатки.       — Фрр’тхан, вар_ри’шар’ара гы’вар_ие Рханмо!       Шео внимательно вслушивался в хриплый голос существа. Кажется, их когда-то звали Орма, а может, и сейчас так зовут. Народ Недов, что жил в Чернотопье. По крайней мере, по лицу очень похожи. У Орма не было глаз. У этих тоже нет. Да и их язык — это жуткая смесь орморского, манмерского, аргонианского и даэдрического, а насколько Шео помнил, этот народ, который как бы вымер при волне кнахатенского гриппа, был тем ещё почитателем Даэдра. Но здесь то они что забыли? Да ещё в таком году?       — Хри’Кахая Моул Ржэсэн, Авери’Кра’Мыр Граще.       Шео подобрался, услышав шаги. Не двое, а уже трое шли в зал.       — Хен’Дзви Ая Гоу Рэ! Шец_ирю Мархе Чрэ, Юдэ Шар’Цжан.       Принц застыл, словно поражённый молнией. Двое жрецов держали цепи и вели за собой… РЕБЁНКА?! О, но это был не простой ребёнок, раз смог дозваться до него. Шеогорат задрожал от едва сдерживаемого гнева, на пальцах засверкали искры от переизбытка магии. К обелиску покорно шла девочка лет шести-семи. Маленькая, в подранном платье, с серыми от грязи волосами. Чумазая. Босиком. Она смотрела в пол, но вдруг, словно что-то почувствовав, подняла голову. Принц вздрогнул и неверяще провёл рукой по лицу. Прямо на него глядели большие грустные глаза. Их склера была чёрной, радужка золотистой, а зрачок узким, как у кошки.       — Да быть не может, — прошептал он, непроизвольно сделав шаг назад. Нет, нет. Это сон! бред! безумие! Не может же…       Девочку тем временем подвели к камню. Она не сопротивлялась, а лишь смотрела на него. Смотрела с такой мольбой, что…