Песочная дева

       Хадвар покинул комнату, стоило вернуться жрице Аркея. Произошло это скоро: даже молчаливая пауза, воцарившаяся после последних слов Юстины, не успела перерасти в неловкую и нагнетающую. Солдат Империи скомканно поблагодарил за поведанную историю, извинился за отнятое время и ушел. Юстина проводила его каштановую макушку безразличным взглядом человека, слишком уставшего, чтобы испытывать эмоции. Она хотела поесть и подумать обо всем завтра, но против воли мысли клубились в голове, иногда выхватывая куски слишком ярких и живых воспоминаний. Девушке уже стало казаться, будто она легко может пережить их прямо сейчас, как слишком реалистичные сны наяву... - Спасибо, - поблагодарила Юстина, когда на деревянный стул, на котором только что сидел собеседник, опустился поднос с едой - это вырвало её из полудремы, навеянной чужим прошлым, рвущимся из-под контроля новой хозяйки, стремящимся быть увиденным, услышанным, пережитым вновь.        Грубая деревянная кружка с чем-то горячим, о чем говорил поднимавшийся полупрозрачный пар, приковала всё внимание Юстины: от неё доносился аромат тех самых ягод, которыми пропах Хадвар. - Пожалуйста, мне не сложно было принести еду, - сдержанно, но уже совсем не так тепло, как прежде, улыбнулась жрица. В её словах можно было бы углядеть скрытую издевку, но нет: её тон оставался всё таким же ровным и ничуть не язвительным. - Это подогретый мед с можжевеловыми ягодами. В Хелгене из достопримечательностей только он да Вилод, который им промышляет в своей таверне, - заметив интерес Юстины, поведала женщина, и она, чуть кивнув, обхватила прогретые деревянные бока кружки ладонями.        Юстина робко подула на мёд и отпила немного: сладость и привкус мёда мягко перетекали в кислинку можжевеловых ягод, чей смолистый запах, пожалуй, будет еще долго ассоциироваться с теплом, уютом... и надеждой. Эх, куда же денется этот можжевеловый мед, когда Вилод погибнет в Хелгене? И как скоро это случится, если Ульфрик уже так близко к крепости? Генерал Туллий тоже уже здесь по словам Хадвара, пусть тот и не говорил ничего конкретно о местоположении начальства. - Я хотела сказать спасибо за излечение. И извиниться за грубость ранее, - оторвав взгляд от кружки, даже если очень хотелось утопить его и неуместное чувство вины в растекавшемся сладостью по языку меду, Юстина уверенно посмотрела на чуть удивленную жрицу Аркея.        Они обе - жрицы: разных богов, но одного пантеона, - потому тем более странно и неестественно грубить друг другу. Вся слава и избранность Юстины осталась в Сиродиле, в этом же холодном краю ей стоило быть куда как проще, надежно запирая огромную гордость глубоко внутри - совсем как в детстве, когда наказания за неуважение следовали одно за другим. Это маленькая жрица из Чейдинхола и помыслить не могла о том, чтобы быть наказанной за отсутствие подобающего почтения к старшим, а вот Юстина... росла маленьким непослушным чудовищем, сейчас вынужденным пребывать в столь непростой ситуации. - Было крайне неблагодарно с моей стороны говорить с вами в таком тоне, - добавила с искренним раскаянием Юстина, старательно представляя себя на месте целительницы, чтобы хоть как-то сгладить недостаток эмпатии.        Потерпела бы она к себе такое отношение? Принесла бы еду тому, кто нагрубил? Наверное, всё-таки принесла бы, но не исключено, что плюнула бы прямо в еду или подмешала бы что-нибудь не слишком зловредное, но малоприятное. Хотя... Юстина только отпила из кружки - возможно, мелочная мстительность жрицы, если такое за ней водится, настигнет её позже. - Юстина, верно? - дождавшись утвердительного кивка, женщина нежно улыбнулась, снова став заботливой матерью. Юстину это устраивало. Уж лучше так, чем быть неприятельницами. - Меня зовут Сабрина. Я живу в Хелгене уже десять лет, с тех пор, как предыдущий хранитель Зала Мертвых почил. С грубостью и неблагодарностью, когда дело касается импульсивных и неотесанных нордов, я за это время уже свыклась, - полушутливым тоном сказала жрица Аркея.        Юстина чуть улыбнулась, сделав несколько выводов из сказанного. Например, Сабрина - имперка. Имя намекало очень явно, да и внешность, и манера речи... норды почти не говорят так. Это что-то неуловимое, особенно поставленная речь, готовая в любой момент плавно перетечь в талант, наверное, всех чистокровных или почти чистокровных имперцев - "Голос Императора". Ну и, во-вторых, Юстине только что в лицо сказали, что её огрызания для Сабрины ничего не значат, та уже насмотрелась на более вредных экземпляров, которые задевали её куда сильнее какой-то зазнавшейся жрицы из Чейдинхола.        А в-третьих - в этом мире не было НПС хотя бы потому, что в игре у жрицы Аркея в Хелгене не было ни имени, ни Зала Мертвых, за которым она могла бы присматривать. - Доедай ужин, пока не остыл, я принесу одежду. Спать нагой в скайримской крепости - не лучшая идея, - тепло улыбаясь, заботливо сказала Сабрина, и вышла из комнаты, оставляя Юстину наедине с ужином.        Что же, одежда - это замечательно, но пока еда интересовала её куда больше.        Все мысли и переживания, булькнув, растворились в прекрасном меду, который, как и пережитые приключения, сморил Юстину намного раньше возвращения Сабрины с вещами. В её сны не проникла Вермина с кошмарами, не потревожили её прочие даэдра с сомнительными предложениями, чьей целью стала бы её бессмертная душа, не нашлось во снах и места воспоминаниям, хотя их Юстина опасалась много больше даэдрической владычицы кошмаров...        Либо её пожалело собственное сознание, либо пение наставника Оррента о том, что "сочтенный достойным найдет убежище под Великими Крыльями Акатоша", всё-таки было правдиво. Не то чтобы сейчас она сомневалась в существовании аэдра и даэдра, просто здоровый скептицизим так и шептал, что таким существам мало дела до смертных. Исключительной Юстина себя не считала - отучили. Да, она не исключительна. Даже если помнит прошлую - или будущую - жизнь, в которой был другой мир, не Мундус, не Нирн и даже не Обливион. Даже если имеет метку Акатоша (которая могла быть просто забавным родимым пятном и ничем более).        Именно с мыслями о своей не-исключительности она проснулась и долго смотрела в каменный потолок, пока комнату заливал холодный свет утреннего солнца. Мороз украсил стекла красивыми инеевыми узорами, на которые в другой ситуации Юстина с удовольствием бы полюбовалась... Но не сейчас, когда мысли кружили мрачными воронами над руинами Хелгена, но больше - над её собственном покрытом мраком будущем. Что она может сделать сейчас и что будет делать? Может ли она спасти и милую целительницу Сабрину, и прекрасно готовившего мед Вилода от неминуемой гибели в горящем и складывающемся, как карточный домик, Хелгене?..        Она может предупредить о драконе. Только кто ей поверит? Даже с репутацией благословленной Акатошем прилежной и прекрасной жрицы Бога-Дракона... Слава не справлялась с двумя вещами: юным возрастом Юстины и безумностью заявления, что грядет Алдуин. Ей не поверит генерал Туллий, солдаты, многие жители. Не все, но многие. Некоторые, возможно, внемлют предупреждениям и скроются где-нибудь. А другие с гордостью фаталистов примут неминуемую погибель или просто не смогут покинуть место, в котором родились, выросли, завели семью... Не смогут и представить свою жизнь вне стен родной крепости.        Юстина медленно села на постели, кутаясь в одеяла и шкуры. На стуле, где вчера стоял поднос с едой, лежала высокая стопка с одеждой. В комнате было промозгло - дрова в камине уже прогорели, - и она поспешила облачиться в принесенные вещи. Не та утепленная роба, бывшая на ней в путешествии, но две пары штанов были приятны на ощупь, а рубахи и свитер даже не кололись в отличие от шерстяного покрывала, под которым она спала. Нижнее белье оставляло желать лучшего, но это пока она не доберется до Солитьюда и не напоет сестричкам-альтмеркам в "Сияющих Одеждах" о таких прекрасных вещах, как бюстгальтеры и хлопковые слипы, если те не найдутся у них в продаже... Либо - пока не потревожит привыкшие к перелистыванию старых страниц и плетению заклинаний нежные пальцы жрицы шитьём, когда ей совсем осточертеет ходить в грубых желтоватых шортиках.        День обещал быть долгим, и Юстина, не найдя в комнате ни одного гребня и кое-как распутав тяжелые смоляные пряди пальцами, желала начать его правильно. С завтрака. Сил для зыбких, рушившихся как песочные замки планов, лениво шептавших в голове, заглушая отвлеченные мысли, понадобится много. Она плохо представляла, что и как ей теперь делать, - не Черной жемчужине Чейдинхола, но и не той Юстине с Земли (куда, возможно, когда-то сбежали двемеры - это могло бы объяснить высокий технологический прогресс не-магического мира). Она понимала, что теперь она - что-то между этими двумя: душа Юстины, куда более прожженной и циничной девицы, и воспоминания нежной Песочной Девы, чья судьба навсегда определилась видением жреца Оррента и странным родимым пятном. По сердцу ли была Юстине реальность, раскрывавшаяся перед ней в пылинках, скользивших в холодном утреннем свете? Какой глупый вопрос.        Происки даэдра это или самого Бога-Дракона Времени, поделать Юстина все равно ничего не могла. Разве что попытаться добраться до псиджиков? Но для этого придется приводить Довакина в Коллегию и проходить через всю магическую мясорубку с Оком Магнуса... столько страданий ради призрачного шанса поговорить с псиджиком, который может не знать способа вернуть её обратно или, что еще страшнее, не заинтересоваться в помощи ей? Юстина предпочла бы считать, что нет возможности вернуться, чем жить с осознанием, что способ есть, да она оказалась недостойна такой милости.        Нет, Коллегия Винтерхолда и Довакин подождут - или, что лучше, пусть живут своей, отдельной от её жизнью, пока не понадобятся ей... А для чего, собственно? Действительно ли возможно покинуть Тамриэль и вернуться на Землю? Если бы только Юстина знала, как и почему оказалась в текущем положении, ответы на некоторые вопросы появились бы сами собой. Но она не знала. Подозревала Акатоша, но тот не вмешался даже при возрождении Алдуина - не считать же вмешательством аэдра явление Довакина?        Не найдя утешения в размышлениях, Юстина обратила взор на вещи более практичные и приземленные, например такие, как день сегодняшний. Она свободна в своих перемещениях, возможно, даже разживется деньгами и уж точно получит какую-никакую охрану, а значит - вольна отправиться куда вздумается. Чувство опасности еще не облизывало затылок покалывающим холодком, но уже ласково касалось позвонков... Сбежать. Да, Юстина хотела сбежать, и признавала это со всей своей гордостью! Потому что не было ничего гордого в смерти в пламени Алдуина.        "Возвращаться в Чейдинхол нельзя. Не так скоро", - меряя комнату шагами, беспокойно развивала мысль она. Родился и стремительно окреп великий соблазн вернуться в безопасные стены старой часовни, построенной сразу после Кризиса Обливиона одним из защищавших последнего Септима Клинков, но воспоминания о наставнике Орренте растекались сковывавшим холодом по ногам и рукам. Нет, туда нельзя! Через несколько месяцев, когда все изменения в личности можно будет списать на трудное путешествие, полное не самых приятных сюрпризов и множества знакомств, только тогда можно будет вернуться без страха быть отвергнутой проницательным жрецом.        Чего так бояться старика?.. Он был тем, кто вознес Песочную Деву, он же и обладал властью её низвергнуть и растоптать. Что было сейчас у Юстины, кроме славы Черной жемчужины Чейдинхола? Ни семьи, ни сколько бы то ни было способной прокормить профессии. Она просто скатится до уровня обычной провинциальной жрицы, если лишится поддержки Оррента, а если он её еще обвинит в какой-нибудь одержимости из-за резкой смены характера? Какая уж тогда комфортная жизнь? Юстина, конечно, не чуралась честного и тяжелого труда, однако, как и предшественница, была плохо знакома с простым бытом не то что чуждого Скайрима, а даже родного Сиродила. Терять статус избранной нельзя, возвращаться - тоже. Путешествовать по Скайриму сейчас, когда начнут возрождаться драконы, тем паче опасно. Однако, чтобы осесть где-нибудь, придется сорваться в путешествие. Лучше всего добраться до Солитьюда, из которого можно будет легко сбежать на корабле восточной имперской компании, случись что...        ...и оставить Скайрим и людей в нем на растерзание гражданской войне, драконам и Восемь ведают, чему ещё. - Чего ради, Акатош, ты провел меня через потоки времени и дороги миров? - сложив ладони на амулете, спрятанном под теплой одеждой, вопросила в пустоту растревоженная тяжкими думами Юстина.        Может, зря она вопрошала у аэдра. Может, он был вовсе ни при чем, но это виделось девушке самой правдоподобной версией её нахождения здесь. Кому, как не Дракону Времени, повелевать своей Песочной девой и играть с её душой - и душой той, кто, по своей нежной привязанности к вымышленной вселенной, носила такой же амулет?        Ответа от бога-покровителя не последовало, но Юстина вздрогнула, когда раздался стук в дверь. Уверенный, но короткий. Она опустила руки, напоследок пригладив чуть завивающиеся пряди, и кивнула, как будто человек за дверью мог видеть её жест. - Войдите, - спустя несколько мгновений произнесла она переливчатым нежным голосом, не сраженным скайримским морозом и не отнятым злой стужей - вероятно, Сабрина вчера приложила все силы к лечению.        Дверь отворилась, являя раннего посетителя. Им как-то почти предсказуемо оказался Хадвар, хотя Юстина не удивилась бы и любому другому имперскому солдату, Сабрине или служке. - Доброе утро, Юстина, - дружелюбно улыбнулся Хадвар, хотя его неловкость ощущалась практически физически.        Дело было даже не в том, как он застыл на пороге, не отпуская дверную ручку, словно только она ему сейчас являлась опорой в этом мире, а в скованности улыбки и выражении лица. За вчерашний короткий разговор он так и не разобрался, как же правильно вести себя с ней, а теперь, на свежую голову, опасался что-то сделать не так еще больше. Юстину это до сих пор крайне умиляло, и ей не очень-то хотелось облегчать воину задачу, какая-то её часть шептала показать спасителю, что он обращается с ней недостаточно уважительно, но жреческое милосердие оказалось в ней сильнее желания позабавиться.        Хотя, конечно, на "доброе утро" следовало ответить что-то колкое и саркастичное. Это было в её характере, сейчас успешно сбалансированным наивностью и чрезмерным милосердием Песочной Девы. - Доброе утро, Хадвар, - проглотив слова, что за все годы жизни она не встречала утра хуже сегодняшнего, если вспомнить случившееся накануне, Юстина выдавила вежливую спокойную улыбку, так подходившую к образу жрицы. - Благодаря вам, я могу встретить это утро сытой и в тепле, а главное - живой.        Она благодарно склонила голову, степенно сложив ладони на животе, и норд потянулся большой ладонью к шее, потирая её тыльную сторону. Его взгляд скользил по комнате, но не касался жрицы, и она улыбалась чуть искренней от того, как этот суровый воин тушевался от элементарной благодарности, - не жался или краснел, как юная девица, а просто не находил себе места, не видя великого подвига в свершении. В очередной раз Юстине пришлось выручать неуклюжего в беседе с такой неоднозначной личностью, как она, норда: - Но вы пришли ко мне не за благодарностью, верно? - мягко подтолкнула она собеседника, старательно пряча снисхождение во взгляде.        Юстина ни капли не умаляла интеллекта Хадвара, прекрасно понимая, что её странный статус весьма мешал наладить нормальный диалог между ними. Как было ей сейчас жаль, что этот странный статус только и являлся, что пустышкой, не подкрепленный какой-то реальной властью. Но, даже будучи просто символом, Юстина собиралась воспользоваться этим положением и укрепить его.        Мысли, до этого пребывавшие в хаосе эмоций и страстей, пришли в идеальный порядок, когда контроль над ними взяла первородная сущность Юстины.        Гордость.        Властность.        Долг.        Как бы там ни было прежде, а сейчас она возьмет контроль над ситуацией и сначала позаботится о своем благополучии или, точнее, стратегическом отступлении. Не побеге, ведь она уже решила, что вернется и поможет... Как-то, как - пока еще не продумала. - Верно, - кивнул мужчина, почти не скрывая облегчение от того, что жрица сама перешла к сути его визита. - С вами хотел поговорить генерал Туллий. Еще разведчики нашли ост... ваших спутников. Жрица Аркея уже позаботилась о них, но вам решать, что делать с их вещами.        Новость не выбила из Юстины дух или слёзы, но она всё-таки поежилась от неуютного чувства, скользнувшего теплыми разводами чужой крови по давно чистой ладони. Первым порывом было сказать, что ей не нужны вещи Шенка и остальных, но, вспоминая о еще только формировавшихся планах, девушка не скрыла тяжелого вздоха. - Я бы предпочла сначала позавтракать, а потом побеседовать с генералом. Боюсь, мне понадобится много времени и мужества, чтобы проститься с мертвыми.        Не слетавшая с её лица с начала беседы улыбка теперь была блеклой и насквозь фальшивой. Сердце неприятно заныло в груди, а мысли заполнили сплошные упреки в том, в чем сама Юстина по факту была не виновата: не она выбрала рискованный путь в ночи к имперской крепости вместо ночевки в Белом Проходе, не она повела себя столь опрометчиво и неосторожно... Однако вину делила напополам с избалованной жрицей, как делила с ней прошлое тела. - Принести еду вам в комнату? - предложил Хадвар, вытягивая голосом жрицу из пучин меланхолии, куда она так неосторожно оступилась и потонула (побочный эффект имперского таланта или просто шок от такого стремительного переворота в жизни, но Юстина легко проваливалась в размышления и совершенно терялась в них).        Она качнула головой, подойдя к деревянному сундуку близ уже прогоревшего камина, на котором была раскинута поношенная шкура, отливавшая ржаво-красным. Шкура красного волка, которую соратник Фафнир стянул с плеча и накинул на хрупкие плечики жрицы: "Чтобы не тряслась, как осинка в Рифтенском лесу", - буркнул рычаще суровый воин, немного пугавший ту Песочную деву. Эту же шкура согревала и спасла от смерти вчера, до последнего сохраняя тепло её тела. Юстина накинула на плечи шкуру, не смущенная ароматом все еще доносившимся даже от высохшего за ночь меха запахом мокрой шерсти. - Я могу поесть в столовой или на кухне, - выразила своё желание она, обернувшись к Хадвару - конечно, не таким приказным тоном, каким вчера обратилась к Сабрине.        Норд пожал плечами и предложил следовать за ним, Юстина же в знак благодарности улыбнулась, испытав слабое облегчение: ей казалось важным выйти за границы маленькой комнатки, которая стремительно стыла без горевшего камина. Во многом - не из-за покидавшего помещение тепла, а из-за иррационального опасения, что мир её ограничен только этими стенами и заиндевевшим окном.        Имперская крепость, надежная и огромная, полнилась сквозняками и холодным дыханием каменных стен. Кутавшейся в шкуру Юстине в какой-то момент пришла догадка о том, почему норды предпочитают деревянные строения, - те банально лучше сохраняли тепло. Она послушно и молча следовала за сопровождающим, ступая по тяжелым широким ступеням или булыжникам коридоров. Им встречались караулы, прислуга и редкие солдаты, спешившие по каким-то поручениям. Из некоторых окон, не разукрашенных морозными узорами, можно было увидеть дворы Хелгена. На одном из них стреляли в мишени лучники. Юстина не слышала свиста стрел или тетивы, но прекрасно различала недовольный голос командовавшего тренирующимися имперца, пусть и не могла разобрать слов.        Всё это лишь немного напоминало игру, которую она проходила бесчисленное количество раз, - скорее даже перекликалось по атмосфере, но текстуры и ощущения разительно отличались... Реальность оказалась далека от игры, но насколько отличен сюжет?        По почти винтовой лестнице, такой широкой, что и четверо человек плечом к плечу могли бы пройти по ней свободно, Юстина и Хадвар спустились в подвальное помещение, где царили тепло и запах свежего хлеба. Коридор, в который они вышли, прежде чем оказаться в совмещенной с кухней кладовой, навевал жуткие воспоминания, пусть и событий еще не случившихся. Даже едва уловимой атмосферной схожести с игрой оказалось достаточно, чтобы Юстина вскинула полный недоверия взгляд на потолочные балки: а вдруг всё-таки обвалятся, не дожидаясь гнева Алдуина?..        Разумеется, балки стойко выдерживали на себе вес каменного потолка и предательски трещать, обваливая крепость на головы людей, не спешили.        К скромной трапезе жрицы, даже после приглашения, Хадвар присоединиться отказался; Юстина и не настаивала. Очевидно, солдат легиона встал много раньше неё и уже успел позавтракать. Он спокойно сидел чуть в стороне от стола, который она заняла, и не участвовал в завязавшейся между ней и пожилым нордом-поваром, чью стряпню Юстина вполне искренне нахваливала, беседе.        Не сказать, что в часовне Акатоша кормили не так вкусно, но определенно скуднее: мяса заметно меньше, не так наваристо... А травяной отвар со снежными ягодами ни в какое сравнение не шел с разбавленным вином, подаваемым к столу монахов и жрецов. Юстина почти с восторгом ребенка, впервые пробовавшего сладости, самыми разными почерпнутыми из пыльных книг богатыми эпитетами сыпала комплименты слойкам с лавандой. Повар даже зарделся от удовольствия (или его лицо раскраснелось от работы у печи и очага). - Кушай, ребенок, кушай. Одна кожа да кости, - качал осуждающе седой головой норд, охотно подкладывая ей пищу на тарелку.        Признал он в ней знаменитую жрицу или нет - было не совсем понятно, но против такого явно покровительственного отношения Юстина не выступала (пока оно ей не мешало). Да, это немного царапало гордость, еще и напоминало об Эмфрид и Фафнире, точно так же видевших в жрице дитя, о котором стоит заботиться... Главное - чтобы генерал Туллий не пошел на поводу этого нордского заблуждения, и не отнесся к ней как к неразумному ребенку. Всё же для неё - и для Хелгена - так важно, чтобы слова Юстины генерал воспринял всерьез.        Наконец, причин откладывать судьбоносную встречу более не осталось. Юстина совсем мало переживала перед важным разговором с генералом, и её поражало спокойствие, царившее в душе. "Верно, я всё делаю по воле Акатоша?" - со скепсисом мысленно хмыкала Юстина, вновь следовавшая за Хадваром, почти поспевая за его широким быстрым шагом. О Туллие, к сожалению, она знала преступно мало, пройдя ветку за Империю всего раз или два, а за Братьев Бури - вовсе ни разу. Как жрица, знаменитая в Империи Мидов, она знала, что за Туллием тянется слава гениального генерала и стратега, что его часто отправляют в самое пекло, в сердце любого конфликта на подконтрольной империи территории. Скайрим - не исключение из череды его назначений, а жаль. Какой бы легкой стала жизнь Юстины, не будь в этой холодной стране гражданской войны и Братьев Бури!        Знаменитый во многих уголках империи генерал уже с утра стоял за широким столом с картой, обсуждая что-то со светловолосой женщиной в доспехах легиона. Юстина увидела их лишь мельком, не успев всмотреться в детали, как дверь за попросившим немного подождать Хадваром закрылась. Она осталась в коридоре одна. На краткое мгновение стало неуютно - она запустила пальцы в смявшуюся бурую шерсть шкуры и допустила предательскую мысль, что стоит всё-таки вернуться в Сиродиил. Плевать на проницательность Оррента: смерть Шенка и братьев-имперцев, с которыми она была дружна с детства, - достаточное потрясение для произошедших с ней изменений характера...        Но волчья шкура, в меху которой тонули пальцы, немного грубая и жесткая, но такая теплая, почти олицетворявшая своего почившего хозяина, напоминала, чего ради Юстина вообще встала сегодня с постели. Она репетировала разговор с Туллием весь завтрак, пока нахваливала стряпню повара, и отступать сейчас от задуманного - невероятно трусливо и малодушно. Недостойно жрицы, коей Юстина пусть и являлась отчасти, но уже в полной мере согласилась взять этот долг.        Да и никогда Юстина не сбегала от проблем. Всегда хотела и размышляла, но не отступала, останавливая себя мыслями о том, что будет, если сбежит. Пустота в сердце и разочарование каждый раз подсказывали: побег - выход, но цена его высока и слишком горька. Вспомнить бы еще, когда она такой вывод сделала, - детские воспоминания оставляли яркие ощущения и принципы, но не точные детали.        Дверь распахнулась, перекрывая очередную волну мыслей. Хадвар с улыбкой пригласил Юстину войти, отступая чуть в сторону и придерживая дверь. С легкой улыбкой жрица кивнула, складывая ладони на животе под шкурой - пряча единственное, что могло выдать её волнение и напряжение. Когда дверь за её спиной закрылась, она даже не вздрогнула, вежливо поприветствовав генерала и его подчиненную.        Каштановые короткие волосы Туллия уже тронула седина, лицо покрывали шрамы прожитых лет - глубокие морщины, которых оказалось особенно много в складках у тонких обветренных губ. Смуглый широкоплечий имперец в броне главнокомандующего легиона казался строгим и непримиримым, неспособным на компромиссы, однако Юстина понимала, сколь обманчиво это впечатление. Ни настоящий имперец, ни успешный генерал не могут позволить себе отмахиваться от компромиссов. - Вы прошли тяжелый путь до Скайрима, - сильным голосом, тяжелым, как скалы, что раздавливают всё естество одним своим громадным размером, заговорил с жрицей генерал. Его не менее весомый взгляд выдерживать оказалось даже сложнее, чем предполагала Юстина, но она легко абстрагировалась, прячась за вежливой сдержанной улыбкой. - Ваши защитники мертвы, приношу соболезнования. Что намереваетесь делать теперь? - без лишних расшаркиваний и сантиментов прямо перешел к делу Туллий.        Юстина понимала его спешку: где-то совсем рядом были лагерь братьев бури и сам Ульфрик Буревестник, и генералу не до того, чтобы нянчиться с так некстати явившейся жрицей. Пусть и явившейся с важными новостями о повстанцах. Юстина понимала, и что генерал Туллий может быть резок еще и из-за недовольства - сейчас, когда у него каждый боец на счету, ему придется расстаться с несколькими. Как подчиненный Империи, он не может оставить знаменитую жрицу вроде нее совсем без охраны.        Однако гордость недовольно заворочалась в груди, наполняя желанием выплеснуть уже скапливавшийся на языке яд. - Благодарю за сочувствие, - кивнула Юстина, лишив голос всяческого намека на сарказм, неуместный здесь и с таким собеседником. Старый вояка не виноват, что не может в удовлетворительной для неё степени выразить сочувствие, которое, возможно, у него всё-таки есть, и должное уважение. - Я не могу прекратить своё паломничество даже из-за такой трагедии... - Вас не пугает гражданская война в Скайриме? - вскинул брови Туллий, рассматривая её так оценивающе, что у Юстины почти зачесалась кожа от его взгляда.        Сейчас он то ли пытался рассмотреть в ней здравомыслие, то ли собирал из кусочков портрет её личности, и жрицу это мало напрягало - куда больше её заставило сцепить пальцы под шкурой то, что её перебили. Отсутствие сочувствия стерпеть Юстине было куда легче такого явного неуважения.        "Его можно понять, его можно понять", - как мантру шептала она, но сердце было глухо к попыткам проникнуться мыслями Туллия. - Когда брат идет на брата - это ужаснет и самых храбрых из людей, - качнула сокрушенно головой Юстина, переключая фокус внимания на другое, и это неожиданно помогло так сильно, что всё недовольство рухнуло в разверзнувшуюся бездну страха. Юстина боялась, по-настоящему боялась гражданской войны - и даже не той, что протекала сейчас в Скайриме, а вообще. У неё не было фобий, но тему гражданских войн Юстина старательно избегала, лишь игре про Довакина дав шанс раскрыть ей эту сторону человеческих взаимоотношений, чего не позволяла ни разу даже урокам истории, с которых неизменно отпрашивалась. Отринув несвоевременные воспоминания, она продолжила тем же спокойным тоном: - Но людям нужна надежда. Нужны боги сейчас, как никогда, и я не могу пойти на поводу у постыдного страха, лишив людей связи с Восемью и Акатошем. Отвечая на ваш вопрос о моих намерениях теперь, когда я оказалась без защиты верных воинов, я скажу, что отправлюсь в Вайтран. Вернуть эту шкуру Соратникам, чей брат погиб, защищая меня. Прочитать молитвы людям, нуждающимся в наставлении, вылечить тех, кто болен или ранен. Нанять воинов, кто согласится отправиться со мной в паломничество по Скайриму.        Спокойный голос становился почти певучим, наполняясь мелодичностью и переливами, напоенный робко проклюнувшейся и уже значительно выросшей уверенностью. Да, еще утром Юстина сомневалась - и еще пару минут назад, стоя за дверью, мечтала сбежать в часовню Акатоша в Чейдинхоле подальше от холодного края, раздираемого войной, - но сейчас её сердце преисполнилось такой сильной веры, как будто она в действительности была жрицей Акатоша, а не той, кого подхватили в потоках времени и пространства его могучие крылья, вытолкнув в отмеченный им сосуд. - Что же... похвальная храбрость, - чуть кивнул ей задумчивый генерал, взгляд которого снова скользнул на расстеленную на столе карту. Мгновением позже он взглянул жрице прямо в глаза, и на этот раз она спокойно вынесла тяжкий взор. С ней Акатош, как смешно это ни прозвучало бы для неё вчерашней. - Я могу попросить вас провести проповедь для солдат? Им сейчас не помешает... божественное воодушевление.        Слова дались генералу тяжело. Юстина не могла заподозрить его в богохульстве, но прекрасно понимала скептицизм по отношению к богам: те оставили Империю во время Великой Войны с Алинором, оставили и сейчас, во время войны гражданской и вялотекущего противостояния с Альдмерским Доминионом. Однако Туллий нашел в себе силы просить о проповеди не для себя, а для солдат, для которых вера значила много больше. Это, пожалуй, восхищало в какой-то степени: забота о тех, кто доверил тебе свои жизни, - Юстина видела в этом высшее благородство для того, кто принял бремя власти. - Вам даже не стоит просить. Я с радостью проведу проповедь, ведь это часть моего долга, - куда как мягче и искреннее улыбнулась Юстина.        Скептицизм всё еще был велик, но то ли невероятность случившегося с ней, то ли старая память Черной жемчужины Чейдинхола так сказалась, но вера в Акатоша крепла уже в Юстине, пускала корни и давала всходы. А еще - давала силы, которые ей очень нужны были не только ради собственного спасения, но и спасения тех, кто не заслуживал сгореть в ярости первенца Акатоша. Юстина нахмурилась, не скрывая мрачного настроения, окутавшего её душу ледяными цепями, и совсем иным тоном сказала: - Мне было видение сегодня. Акатош явил мне Хелген, в который на повозках везли плененных Ульфрика и братьев бури. Очередь на казнь еще не дошла до вождя восстания, как на небе сгустились тучи. На одну из башен приземлился огромный черный дракон, и тучи окрасились в алый. С них полетел на землю огненный каменный дождь, и... Ульфрик сбежал. Хелген был разрушен, а драконы из древних легенд обрели плоть и голод до человеческих жизней.        Слова пророчества рассыпались бусами по помещению, потерявшись в ставшей почти осязаемой тишине. Светловолосая нордка в доспехах легиона выглядела удивленной, лица стоявшего у двери Хадвара Юстина не видела, но предполагала, что и тот поражен не меньше. Только генерал Туллий хмурился, буравя жрицу мрачным взглядом. - Вы искренне верите в то, что драконы из нордских сказок вернутся? - осведомился он с огромным сомнением в умственных способностях собеседницы.        Юстина ожидала такой реакции и сдержанно улыбнулась, качнув головой. - Не раньше, чем объявится Довакин, - шутливо сказала она, пусть и знала, что сказанное - чистейшая правда.        То оказалось не вера во множество раз пройденную игру, а какое-то ощущение правильности произнесенного, как будто дарованное свыше почему-то только сейчас, когда слова обрели плоть и были услышаны. Возможно, стоило списать это на имперское красноречие, но интуиция шептала: "Это не так".        Интуиция Юстину никогда не подводила.        В конце концов, была же причина у Акатоша или кого угодно свыше, чтобы заменить верную Богу-Дракону жрицу ей - Юстиной? - Я не считаю, что дарованные свыше видения стоит воспринимать буквально, - мягко сказала Юстина, позволив легкую улыбку, призванную расслабить собеседника. - Разве могут могущественные боги говорить с простыми смертными напрямую? Возможно, драконы, предвестники конца времен - лишь метафора того, к чему приведет Скайрим Ульфрик, если избежит казни.        Юстине искренне не хотелось показаться глупой или фанатичной в глазах генерала Туллия, с которым, возможно, ей еще придется столкнуться в будущем. Но и пророчицей выставить себя... не то что - хотелось, а было необходимо. Ради поддержания её высокого статуса жрицы, ради обретения власти, ради будущего множества людей, которых она одними лишь словами сможет уберечь от ужасной участи. Туллий хмыкнул, опираясь ладонями на стол у края карты, из которой торчали отмечавшие стратегически важные места Скайрима цветные флажки. - Не избежит, - уверенно сказал генерал. Юстина лишь кивнула с вежливой улыбкой, не видя смысла вступать в спор. Да и о чем тут спорить? Генерал был уверен в своих силах, а она была уверена в дарованном ей жизнью в другом мире предзнании. - Сколько сопровождающих до Вайтрана вам необходимо? - спросил Туллий, переходя непосредственно к делу.        К заключающей части их беседы, после которой обязательно попросит её уйти. Если она сама не догадается тактично откланяться. - Думаю, двоих или троих будет более чем достаточно, - вежливо отозвалась Юстина.        Жрица владела хорошими навыками в магии школы Восстановления и немного - Иллюзии, знала простейшие заклинания Разрушения... Естественно, всему этому ее обучили в соответствии с Сиродильскими традициями, чему сейчас Юстина могла порадоваться. Заклинания, известные ей, позволяли усиливать союзников, а не только исцелять и отпугивать нежить. "Чарующий взгляд" и "Притягивающее касание" из школы Иллюзии располагали к ней людей, имевших слабое сопротивление к магии или недостаточную силу воли, и это тоже могло быть мощным оружием в связке с природным расовым талантом. Магические знания и умения вселяли надежду, что даже при минимальном количестве защитников она сможет благополучно добраться до Вайтрана. Да и что-то подсказывало, что не ждут в пути до города какие-то опасные приключения. Оптимизм то был или защита, дарованная крыльями Акатоша, - кто знает?        Генерал Туллий на её слова лишь сухо кивнул, приказав Хадвару выбрать еще двоих солдат и сопроводить жрицу туда, куда ей нужно. Он не сказал, в "Вайтран". Неужто собирается дать ей сопровождение на всё паломничество? На вопросительный взгляд Юстины генерал спокойно ответил, что Черную жемчужину Чейдинхола будет преступно оставлять без покровительства империи, и Юстине оставалось лишь поблагодарить за такие доброту и внимание. Сказать честно, она даже позабыла о сначала холодном приеме генерала и теперь испытывала признательность: Хадвару она самую малость симпатизировала. Может, как своему спасителю, может - как тому, кого так часто видела в игре.        Они покинули комнату, оставив Туллия наедине с его подчиненной. Норд не выглядел осчастливленным приказом, но и раздосадованным - тоже. Скорее, он пребывал в смятении относительно такого необычного назначения. - Надеюсь, вы не против сопровождать меня, - мягко заметила жрица.        Пусть она питала дружеское расположение к воину, но насильно тащить за собой не собиралась. Если ему претила мысль о её сопровождении, Юстина не станет заставлять и легко вернется к Туллию, чтобы попросить другого защитника. Возможно, даже с радостью сделает это, чтобы с безупречной вежливостью немного побесить генерала просьбой о смене сопровождающего - в качестве мелочной мести, осуществить которую не помешала бы и недавно испытанная благодарность. Хадвар качнул головой, отчего его каштановые волосы упали на высокий лоб. - Это честь для меня сопровождать Песочную деву, - сдержанно сказал мужчина, растянув тонкие губы в улыбке, не догадываясь, что только что спас генерала от еще одной утомительной беседы со жрицей.        Юстина хмыкнула, покачав головой, и плотнее запахнулась в шкуру. Сквозняки в крепости неприятно холодили ноги, даже укутанные в две пары штанов. - Паломничество будет долгим и трудным. Думаю, уже сейчас будет правильным отвыкать от официального общения. Прошу, Хадвар, просто Юстина, - сказала она.        К чему лишние распинания, если Хадвар в любом случае не удовлетворит её гордость почтением, коего она желает? Юстина предпочла покончить с натужной неуклюжей вежливостью норда, отдав предпочтение удобству. По памяти прежней жрицы, к тому же, ей оказалось непривычно общаться с таким официозом, по отношению к ней никогда не использовавшемуся Шенком. Уж тем более никогда так себя не вели Рамин и Олвус, с которыми она буквально выросла бок о бок. Про нордов-наемников и говорить нечего - им эти расшаркивания были чужды.        Хадвар порывисто кивнул, снова в неловком жесте коснувшись тыльной стороны широкой крепкой шеи. Пусть разрешение он и получил, но как вести себя - так и не понял, Юстина видела, что меньше нервничать он не стал, да и не сказать, чтобы норд как-то скрывал волнение. Подсказывать ему она не собиралась, посчитав, что и так сделала достаточно, не маленький же он ребенок, которого нужно учить общению с другими людьми? Но из жреческого милосердия - но больше из-за реальной необходимости, - перевела тему: - Проводишь меня до зала мертвых? Я задержусь там, так что у тебя будет время найти солдат и собраться. Было бы замечательно отправиться в путь сегодня до заката, но я обещала Туллию проповедь. - К чему такая спешка? - чуть нахмурился Хадвар, послушно ведя жрицу по очередным лестницам.        Юстина могла придумать множество отговорок на это, но не нашла ответа лучше чистой правды. Жрице не пристало много врать, особенно тем, кто впредь будет защищать её. - Просто дурное предчувствие.        Юстина ведь даже не знала, какое сегодня число, но предзнание и особенно интуиция гнали из Хелгена прочь. Чтобы вернуться с подмогой. Она должна была успеть, даже если времени категорически не оставалось... Но прежде - выполнить уже данные генералу слова. Только после посещения зала мертвых.        Юстине предстоящая встреча с ликами усопших, которых она знала лишь по памяти Песочной девы, казалась и в тягость, и желанна. Двойственность сдавливала горло раскаленным обручем, и покинувшая голос мелодичность заставила Юстину и вовсе замолчать, чтобы не выдать хмурого настроения. Хадвар, если и заметил изменения в ней, тактично промолчал, как бы странно это ни звучало по отношению к норду.        Зал мертвых располагался на краю Хелгена: пришлось покинуть каменную крепость и выйти на улицу, на свежий и прохладный воздух. Юстина вдохнула полной грудью, не чувствуя сковывавшего легкие льда, и со скрытой опаской ступила на скрипящий снег, с которым теперь были связаны не самые приятные воспоминания. Однако при солнечном свете и шуме, который производил живой и как будто дышащий Хелген, все прошлые страхи истаивали и отступали. Очень успокаивало и нахождение рядом Хадвара, сдерживавшего стремительный шаг, почти поравнявшись со жрицей. - Не нравится снег? - понимающе спросил солдат, от внимательного взгляда которого, похоже, не ускользнула её скованность.        Она качнула головой, блекло улыбнувшись и щуря глаза от света, что буквально слепил её. Вероятно, Хадвару не в первый раз разговаривать о суровом климате Скайрима с имперцами. Интересно, как давно он служит в легионе?.. - Просто непривычно. Я ведь восточная имперка. Меня вскормили дождливые туманные земли нибенейского бассейна, густые леса и топкие болота. Никакого снега в родных местах не было и в помине. Я и увидела его впервые в Бруме, - с ноткой ностальгии улыбнулась Юстина, поражаясь схожести родных мест Песочной девы и её. - Вы... ты поэтому довольно бледная? - быстро исправился Хадвар, припоминая её просьбу.        Юстина кивнула. Имперцы в разных частях Сиродиила могли значительно отличаться внешне, и для определения их места рождения не требовалось многого. Нибенейцы, как она, цветом кожи напоминали шляпки голубой энтоломы: такие бело-тусклые, бледные, - но волосы их зачастую оказывались черными, смоляными, довольно грубыми на ощупь и тяжелыми. Коловианцев, как генерал Туллий, было видно сразу: смуглые и поджарые, вскормленные жарким солнцем и засушливой землей. Сквозь его седину еще виднелись каштановые теплые пряди, напоминавшие о знойном светиле Коловии, легкие и куда более шелковые, чем жесткие пряди нибенейцев. - Не стоит переживать, я не больна, просто нибенейка, - издала смешок Юстина, польщенная тем, что воин, похоже, переживал о состоянии её здоровья, раз придал столько значения её природной бледности.        Она рассказала ему об отличиях имперцев Сиродиила, опуская многие столетия вражды двух его частей и гадостей, что любили говорить одни о других. - Наверное, тебе придется по душе болотистый Морфал, - предположил Хадвар с улыбкой.        Жрица там никогда не была, а Юстина понятия не имела, насколько игровые виды отличались от реальных, но чуть улыбнулась в ответ, кивнув. - Думаю, он будет для меня довольно ностальгичен, - согласилась она.        За разговором путь прошел незаметно, хотя и идти тут было всего ничего.