Песочная дева

       Поговорить с каждым желающим Юстина могла, конечно, но время не ждало. Задерживаться еще на пару дней в Хелгене значило бы опоздать к явлению Алдуина и не успеть спасти тех, кого можно спасти... Тем не менее она вежливо разговаривала с подходившими жителями Хелгена и редкими солдатами: благо основная масса легионеров разошлась по делам. Как бы старательно жрица ни высматривала в стремительно пустевшей таверне каштановую макушку Хадвара, та не спешила попадать в её поле зрения. Или они покинут крепость сегодня же, или она заставит их идти в Вайтран даже ночью!        Вспыхнувшее было раздражение ворчливо унялось, когда Юстине пришлось самой себе напоминать чем обернулось поспешное решение прошлой жрицы. Подобную глупость - повторение одной и той же ошибки дважды, - Юстина не могла себе позволить. - Простите, миледи, могу я просить?.. - жалобно вскинутые светлые брови и полные восхищения и немой мольбы голубые глаза юноши, внезапно представшего пред ней, заставили вздрогнуть.        Она и не заметила, как облепившие её люди разошлись и остался только очаровательный в своем поклонении ей Амель... как бы не отпугнувший остальных, пока она не обращала на реальность внимания. Эта дурная привычка осталась от адаптации к жизни Песочной девы или же принадлежала самой жрице, но вот так уходить в свои мысли Юстину уже раздражало. - Да, Амель, что вы хотели? - участливо спросила она, немного уставшая от въевшейся в лицо улыбки.        Печальный маг тут же приободрился и попросил о том, что, впрочем, Юстина и ожидала услышать: о личном разговоре. Жрица тихо вздохнула, рассматривая юношу. Его светло-пшеничные волосы растрепались, короткая косица была перекинута через плечо, чуть-чуть не доходя до ключиц, а лицо - преисполнено такой отчаянной надежды, словно от разговора с Песочной девой зависела его жизнь.        Чтобы исповедовать каждого желающего не хватит, наверное, и месяца. Хотя зависит от того, сколько каждому выделить... но разве правильно будет заключать откровение человека в жесткие рамки времени? Нет, Юстина не могла такого предложить. Справедливее было бы вовсе отказать Амелю в личном разговоре - но его горящие неподдельной надеждой глаза бередили душу, и жрица приняла поражение. Всё равно, пока она ждет, можно скоротать время. - Юстина, ты закончила? - раздался знакомый сильный голос невозможно вовремя, вызвав новый укол раздражения у Юстины.        Хадвар подошел к ним, с интересом рассматривая немного сжавшегося Амеля, который тем не менее выглядел больше недовольным, чем оробевшим. Юстина утвердительно кивнула, позволяя улыбке стечь с лица. - Что же, а мне осталось только договориться с кем-нибудь из магов и сможем выступить сегодня до заката, как ты и хотела. К ночи будем в Ривервуде, где и заночуем, - сообщил радостные вести он, переведя наконец взгляд на жрицу.        Юстина и правда осталась довольна таким раскладом: нужно думать, одного спутника мужчина уже нашел. Очевидно, воина, раз решил сбалансировать их компанию магом. Увы, сама она боевым магом не являлась, способная лишь лечить и вдохновлять. И всё опять-таки из-за взглядов Оррента на то, каким должен быть идеальный служитель Акатоша! Она ведь даже нечисть неспособна отпугивать - не обучена, а самостоятельное изучение не задалось из-за отсутствия в Чейдинхоле подходящих "манекенов" для тренировок...        Только Юстина хотела ответить Хадвару и вернуться к прерванному разговору с впавшим в задумчивость Амелю, которому тоже не успела ничего сказать, как юноша вскинулся. В обрамленных светлыми ресницами глазах сияла завидная решимость. - Я пойду с вами! Мои ледяные шипы одни из самых лучших в отряде! - с горячностью заявил он, отринув всяческие робость, питаемую перед старшими по званию, и благоговение перед жрицей, которой восхищался... слишком.        Юстина вопросительно посмотрела на не менее озадаченного, чем она, Хадвара. Тот оценивающим взглядом окинул добровольца, потирая ладонью шею. - Амель Морозные Пальцы? - хмыкнул он, улыбнувшись; в карих глазах мелькнуло какое-то узнавание и удовлетворение, и Юстина посмотрела на юношу, пытаясь примерить к нему странное прозвище.        Амель смутился так явственно, что легкий румянец пятнами пошел по слишком бледному лицу. Он мимолетно скользнул взглядом по Юстине, потом по Хадвару и вперился в пол, как будто деревянные доски вдруг обратились самым интересным чтивом в его жизни. Хадвар похлопал мага по плечу, улыбаясь. - Что же, умелый маг будет кстати. Встречаемся здесь, как соберем вещи. Юстина? - У меня всё с собой, - с мягкой улыбкой отозвалась она, правильно расценив немой вопрос на лице норда.        Рюкзачок жрицы вместе с любимым сборником проповедей Акатоша, переписанным с древних пергаментов наставником Оррентом, пропитался кровью и был разодран почуявшими среди прочих вещей вяленое мясо волками. Сабрина дала другой, менее удобный, зато надежный и вместительный, в котором поместились все доставшиеся ей в "наследство" вещи. - Я... я хотел бы поговорить с миледи жрицей наедине. Если... это возможно? - снова оробев, как будто не он минутой ранее доказывал что лучший маг, Амель смотрел только на Юстину.        И та, уже раз сдавшаяся под напором алчущих, полных надежды глаз... была побеждена повторно. - Вилод, не против, если мы ненадолго займем комнату? - обратилась к хозяину таверны Юстина, стараясь не смотреть на озарившееся счастьем лицо мага: так и ослепнуть можно, знаете ли.        Вилод благодушно махнул рукой, сказав, что в следующий раз обязательно возьмет с неё септимы. Хадвар смерил Амеля нечитаемым взглядом и сказал, что будет поблизости. Не думал же он, что Амель может ей навредить? Хотя слова Хадвара в таком ключе интерпретировать могла только такая циничная личность, как Юстина.        В комнате стояли стул, стол, небольшой потертый сундук и застеленная светло-коричным покрывалом, на чьём свисавшем крае красовалась дыра, односпальная кровать - обычная комната таверны, которую можно снять от десяти до тридцати септимов, в зависимости от наглости держателя таверны. Амель не знал, куда себя деть, встав посреди комнаты. Он принялся выкручивать пальцы, отчаянно не смотря на жрицу, и той стало невольно смешно. Как будто она прямо здесь собиралась его съесть - метафорически или буквально, как кому угодно... Юстина качнула головой, отгоняя мысли, и плотно прикрыла дверь. - Может, присядешь на кровать? - предложила дружелюбно она, борясь с вновь нахлынувшими ассоциациями.        Сама жрица не брезговала сесть на это покрывало, однако считала более подходящим для себя стул. Словно показывала, кто главнее. Глупость, однако - дарившая ей комфорт глупость. Амель кивнул так резко, что Юстине оставалось подивиться, как у него не прострелило болью шею. А может, и прострелило, просто он искусно это не показал.        Когда Юстина села напротив ссутулившегося на кровати Амеля, не поднимавшего головы и продолжавшего нервно мять пальцы, она ожидала начала его исповеди. Плохо представляла, какие грехи мог совершить юноша или что тяжким камнем лежало на его душе, но была готова выслушать и не осуждать ни в коем случае...        Хотя, пожалуй, даэдропоклонничество ей бы сложно далось принять спокойно - и как жрице Акатоша, и как той, кто просто презирала шедших на поводу демонов. Доверить свою душу этим... существам? Ни за что в своем уме она не пошла на подобную глупость (недавно, на пороге смерти в снегах, она была на это способна, но не теперь) и другим бы не давала, завись от неё их выбор.        Однако в даэдрепоклонничестве Амель признаваться не спешил. Он вообще не спешил говорить что-либо, и вроде и неправильно было подгонять, но время бесконечно только у аэдра, а им, смертным, приходилось довольствоваться отведёнными годами. - Так что ты хотел сказать, Амель? - сочла правильным перейти на "ты", раз уж маг набился в спутники, Юстина.        Заполошный взгляд голубых глаз из-под был ей ответом. Амель закусил тонкую губу, почти синюю в проникавшем в комнату через мутное стекло холодном свете, и вздохнул. - Куда отправляется душа после смерти? - спросил он и замер так, точно ожидал хлесткого удара с её стороны в ответ.        Юстина пораженно молчала, ощущая, как все мысли выдуло, точно вчерашней снежной бурей. И ради такого почти философского вопроса он требовал разговора наедине?.. Мимолетное раздражение, вспыхнувшее как возвращающийся на свой план после поражения огненный атронах, Юстина задавила усилием воли. Должно было быть что-то еще, что юношу беспокоило, но он просто не знал, как к этому подойти... "Или - точно даэдропоклонник", - мрачно решила она. - В зависимости от того, кому ты поклоняешься и кому свою душу пообещал, - спокойно ответила Юстина, рассматривая светлую макушку; в глаза ей Амель открыто не смотрел. - А если человек поклоняется Восьми, но... его родители... один из них... нет? - с любопытством, столь горячим и живым, какое не бывает у праздно интересующегося, спросил он, наконец подняв голову.        Отчаяние - такое незамутненное и ясное, оно отражалось в его лихорадочно блестевших голубых глазах, почти светившихся в полумраке комнатушки. - Конечно же, это не влияет на душу ребенка, - качнула головой Юстина с мягкой улыбкой и подалась на стуле чуть вперед, мягко взяв ладонь юноши. Пальцы у него были не "морозными", а ледяными, точно она касалась камня или... Сомнения, посеянные и взращенные в ней самим Амелем, начали складываться в догадку. Весьма неприятную. - Говори открыто, Амель, свидетелями твоей откровенности останемся только я и Восемь, которыми я клянусь, что не раскрою твою тайну.        Без малейшего стеснения Юстина применила "притягивающее касание", хотя прекрасно понимала, что со многими магами такая уловка не сработает. Но - вроде бы - Амель был уже достаточно очарован ей, чтобы поддаться и заклинанию... - Я... - юноша смотрел на неё с болью, но вместе с тем - со жгучим желанием признаться, по-настоящему раскрыть душу и то, что тяготило его. Однако, когда он моргнул, что-то в его глазах на секунду изменилось, и Юстина не успела уловить это изменение, как Амель уже опустил взгляд. Трепетно дрожали ресницы... - Я просто очень хотел знать, что дитя не несет ответственности за родителей. Не несет их проклятий, - пробормотал он чуть отстраненно и слишком быстро, почти проглатывая от волнения буквы.        Чудесный миг близости и откровенности ушел, канул в небытие, и Юстина невольно расправила плечи, ощущая щекотку в носу: то было поднявшееся из глубин сердца уже даже не раздражение, а настоящая злость: подозрения окрепли, но так и остались подозрениями. Интуиция молчала, а значит - угрозы юноша не нес. Сам он не даэдропоклонник, очевидно. Может быть в прошлом, но однозначно не сейчас, а что касаемо его родителей... Как бы там ни было, он - маг и пригодится в качестве спутника.        "Спрошу у Хадвара, как давно Амель в легионе", - решила Юстина, чтобы окончательно усмирить подозрения. Неси Амель какую-либо угрозу - не продержался бы долго в строгой дисциплине имперской армии.        Раздражало только то, что чары не сработали и Юстина не вытащила из собеседника правду. Магия сработала точно, она умела ей пользоваться, как на велосипеде нужно научиться кататься лишь раз, чтобы позже всегда получалось, и неважно, что его осваивала ещё Песочная Дева. Но очевидно, что и Амель магом оказался неплохим, либо психика его - крепкой. Юстине пришлось напомнить себе, зачем людям вообще необходимо терпение, и также вытянуть из памяти смутные картины детства: очень много терпения понадобилось родителям для её воспитания... А Амель перед ней сейчас - не чета бессердечной грубой девчонке, коей Юстина являлась в детстве, так что и годы на вытягивание признания не понадобятся; Юстина верила, что справится куда быстрее. - Если твоя вера в Восьмерых крепка и чиста, они даруют тебе прощение и свою благосклонность. Тебе не о чем беспокоиться, если ты искренен в своих словах и чувствах, - мягким тоном настоящей жрицы сказала Юстина, скрывая собственные истинные эмоции. Амель робко улыбнулся, посмотрев с благодарностью, и на этом их лицемерный диалог она посчитала оконченным. - Ты всегда можешь поговорить со мной, Амель. А пока - пойдем, нас уже ждут.        Слова, произнесенные, чтобы поскорее положить конец раздражающей беседе и вернуться к Хадвару, оказались на удивление точны. В зале таверны, помимо самого воина, стоял другой, высокий и широкоплечий, в тяжелых доспехах. Первое, что бросилось в глаза Юстине, это цвет его кожи - смугло-красный...        Она на мгновение испугалась, что воспоминания просочились видениями в реальность, и она видит Шэнка, но, приглядевшись, уняла глупый страх: воин даже редгардцем не был, судя по заостренным ушам! Да и мужчиной - тоже. Голос громкий, но довольно мелодичный, и талия узкая, по сравнению с бедрами, пусть доспехи скрывают грудь. Длина волос же вовсе показателем половой принадлежности не являлась - не в этом жестоком мире. - Эта невоспитанная неотесанная Тамика... - задохнулся возмущением Амель, взгляд которого мгновенно стал тяжелым и холодным, как айсберг, стоило ему увидеть разговаривавшую с Хадваром женщину - бедному легионеру приходилось поднимать голову, чтобы смотреть собеседнице в лицо.        Юстина не успела спросить у Амеля, причем тут вино и что за знакомство у него выдалось с их, очевидно, третьей спутницей, как неудавшаяся тема обсуждения и Хадвар повернулись в их сторону. - Воин Киара Рууз, жрица, - представилась внушительная женщина Юстине.        Ей пришлось задирать голову, чтобы рассмотреть чужое лицо, несмотря на расстояние между ними. Киару язык не поворачивался назвать симпатичной: темно-рубиновые глаза смотрели крайне угрожающе и недружелюбно, у неё были пухлые губы, крупная челюсть - Юстине казалось, что вот-вот она разглядит орочьи выступающие клыки. Острые уши торчали из-под темно-каштановых вьющихся волос. Вне всяких сомнений, Киара являлась плодом межрасовой любви редгарда и... орка? Может быть, кто-то еще отметился в её родословной, но так ли это важно?        Юстина внимательно рассмотрела Киару и признала, что за такой действительно легко ощутить себя, как за каменной стеной. Единственно, что особого уважения к себе от метиски Юстина не заметила, но это, пусть эго не было радо, тоже не так важно. - Прошу, просто Юстина. Я ведь правильно понимаю, что ты отправляешься вместе с нами?.. Что же, тогда, раз все собрались и готовы, отправимся в путь.        Конечно, Амель был готов не совсем и попросил немного времени сбегать в казармы и собрать вещи. Киара лишь снисходительно хмыкнула, вызывая с его стороны новый гневный взгляд, а Хадвар строго определил крайний срок: двадцать минут. Юстина очень надеялась, что их маг и воин не будут враждовать, иначе путешествие выйдет не таким гладким, как она рассчитывала, но на этот счет интуиция молчала. Придется самой выступать миротворцем если что - либо отдать роль Хадвару. Если тот будет с ней справляться... - Подождем здесь или... - неуверенно обратился Хадвар к Юстине, но посмотрел прямо в глаза и даже не потянулся ладонью к шее.        Мимолетно оценив различия в броне Хадвара и Киары (вторая оказалась в доспехах не просто тяжелых, но еще и более теплых), Юстина всё-таки решила не оставаться в таверне. Они могут неспешно начать путь, а Амель их в любом случае нагонит. - Можем выходить, - кивнула она, сжимая руки в кулаки под шкурой. Вспоминалась снежная буря, в которой она чуть не погибла, только переместившись в Песочную Деву. - Генерал Туллий был так любезен, что выделил нам лошадей? - уточнила Юстина, позабыв об этом.        Это в игре были телепорты и в принципе на своих двоих изучать Скайрим оказывалось веселее, чем на совершенно безумных лошадях, пригодных разве что для скалолазания. Но здесь путешествовать ножками... Песочная Дева со спутниками так и поступали, но то было обычное паломничество, а сейчас у Юстины осталось чуть больше недели до появления Алдуина, и лошади пришлись бы кстати. - Да, но только три. Если вы... ты не против, лучше поехать с кем-то на одной, - чуть нахмурился Хадвар, возможно, опасаясь реакции жрицы на подобное, но Юстина лишь кивнула.        Гордость молчала: она трезво оценивала себя и свои навыки верховой езды. Здесь она не может нажать пару кнопочек и вовсю рассекать просторы Скайрима на коне... здесь она даже взобраться без посторонней помощи в седло - не может. - Совсем не против. Я плоха в верховой езде, - призналась Юстина - ни ей, ни Песочной Деве это особо не требовалось (последняя передвигалась либо пешком, либо на повозках).        Стоило выйти за каменные стены крепости, как в глаза сразу бросалась не обрывавшаяся в сугробах каменная тропа из Хелгена и не блестевшая внизу лента реки, а её противоположный берег - гора и развалины на ней. Припорошенные снегом огромные каменные арки не были скрыты даже высокими деревьями - развалины Ветряного Пика... внушали, представая мифическим скелетом гиганта, его обнаженными ребрами, призраком могущественного и таинственного прошлого. Сейчас Юстина совсем не удивлялась, почему маленькому Хадвару снились кошмары о драуграх, лезших с Ветряного Пика прямо к нему в окно... и не слышала от Хадвара фразу про Ветряный Пик, много раз произнесённую им в игре. Возможно, ей такого доверия он не окажет - либо не захочет ударить в грязь лицом перед прославленной жрицей и сослуживцем в лице Киары.        Крупные лошади, намного крупнее любых из виденных Юстиной или Песочной Девой в жизни, спокойно стояли рядом с ними. Несмотря на внушительную фигуру Киары, у Юстины не было уверенности, что та удержит скакунов за поводья, реши те вдруг сорваться с места... Но животные выглядели весьма флегматичными, таких мог напугать разве что дракон, а если они следовали логике игровых собратьев - и тот рисковал получить копытом. - Если ты не против, - кашлянув, обратился к жрице Хадвар, не поднимая теперь на неё взгляда.        Чего-то смутился, наверное, и Юстина предполагала, чего именно. Ехать на одной лошадке, даже выносливой скайримской, с Киарой в полном облачении и двуручником - плохая идея. Хотя бы потому, что им обеим будет неудобно, но ещё, особенно, - лошади. Потому решено было посадить Юстину с Амелем: как магу, ему не так уж нужна была свобода действий, и, как мага, его в принципе не стесняли доспехи так, как Хадвара и Киару.        Однако прежде нужно Юстину на эту лошадь усадить, потому что сама она не имела представления, как на неё взбираться. В теории, если только. Хадвар как мог осторожно усадил её в седло, ощущая, судя по его лицу, жгучий дискомфорт. Юстину это забавляло, но она всё же милостиво поблагодарила сопровождающего.        Точка обзора с высоты седла менялась, но несущественно, и ощущала себя жрица неуютно, особенно когда скакун начал переминаться с ноги на ногу. Так и хотелось тут же спрыгнуть и пойти пешком, но время...        Как иронично, что у жрицы Бога-Дракона Времени этого самого времени катастрофично не хватало.