Песочная дева

       Нечто столь эфемерное и непредсказуемое, как доверие, ложилось холодным обоюдоострым клинком в раскрытую ладонь, и Юстина ощущала даже какое-то волнение от того, как старый воин дал ей это оружие, но больше — как она сама охотно ухватилась за него, ухватилась жадно и без сомнений за судьбу старого воина… У нее никогда не отмечали синдрома спасательницы, и, похоже, снова на неё в большей степени влияло воспитание и мировоззрение жрицы, чем её собственное.        Только сейчас это никак не противоречило желаниям самой Юстины.        Кодлак не торопил её, просто смотрел внимательно, с ожиданием и жгучей надеждой, высветлявшей его и без того почти прозрачные серые радужки. Сейчас Юстина в полной мере поняла выражение «сияющий взгляд», и имейся у Кодлака хвост — он бы определенно им вилял. Подумать только, какой-то шанс, всего лишь эфемерная возможность избежать Охотничьих Угодий Хирсина приводила старого воина в такое возбуждение, превращая почти в ребенка. Но Юстина не осуждала, вовсе нет, — слегка удивлялась этой открытости Соратника, при том прекрасно его понимая: сама она, пожалуй, окажись на месте Предвестника, не менее отчаянно жаждала бы свободы от даэдрического господина. — Я расскажу, что знаю, — вздохнув, наконец прервала повисшую тишину Юстина, и Кодлак тепло и ободряюще улыбнулся, без слов призывая продолжить. Не раз пройденные квесты Соратников легко находились в памяти, ловились за ниточки ассоциаций и послушно сплетались в более-менее связный рассказ. — Для начала вам необходимо восстановить секиру Вутрад, без нее не попасть в усыпальницу гробницы Исграмора, а насколько мне известно — только в этом месте есть необходимый жертвенник для ритуала отречения от дара Хирсина.        Кодлак, если и был удивлен её познаниями, не демонстрировал этого в полной мере. — Тебе известно где находятся обломки Вутрад? — уточнил он, когда Юстина взяла небольшую паузу.        Известно ли ей? Жрица усмехнулась, неуверенная в этих своих знаниях. Реальный мир отличался от игровых локаций, и пусть примерно расположение что Хелгена, что Ривервуда, что Вайтрана соответствовало её воспоминаниям, но можно ли было то же самое сказать о всяких подземельях и фортах?.. Однако, даже если географическое расположение могло меняться из-за других масштабов, название локаций и общие черты должны сохраниться… — Я едва ориентируюсь в Скайриме, но название мест сказать могу, — после некоторых раздумий, выдала она; от неё, в принципе, и не требовали максимально точных координат.        Кодлак вновь улыбнулся и, жестом попросив подождать, поднялся из-за стола и скрылся в своей комнате. Юстина не долго оставалась одна — вскоре Предвестник вернулся с книжкой без опознавательных знаков на обложке, с едва пожелтевшими листами… Кажется, это был его дневник. Также он нес перо и маленькую чернильницу, чуть булькнувшую содержимым, когда Кодлак поставил её на стол. — Не жалуюсь на память, но лучше запишу всё, — пояснил действия Предвестник и вновь внимательно посмотрел на Юстину, предварительно обмакнув перо в чернильную жидкость.        Жрица чуть кивнула, находя это разумным. Память памятью, а дневник может прочесть и кто-то, кроме Кодлака, что может помочь… случись что. Хотя допускать подобный крайний случай Юстине и не хотелось, тут её полномочия заканчивались: она могла предупредить, но не защищать, пока опасность не минует. — Обломки Вутрад в древнем каирне. На запад от Вайтрана и Лагеря Тихих Лун, строго на север от Форта Греймур, — прикрыв глаза, восстанавливая перед внутренним взором такую знакомую, изученную вдоль и поперек карту Скайрима, рассказывала Юстина и невольно погрузилась в воспоминания. Первое обращение Фаркаса на её глазах, столкновение с Серебряной Рукой, стена слов с «Огненным дыханием»… — Возможно, там будут поджидать воины Серебряной Руки. Точно будут пауки и драугры. — Это единственное место? — закончив черкать пером по бумаге, поднял на жрицу взгляд Кодлак.        Юстина неуверенно кивнула. В игре, кажется, игрока больше никуда не отправляли за обломками. Только один раз, после нападения Серебряной Руки на Йоррваскр, когда эти охотники на оборотней украли уже собранные… — Возможно, у Серебряной Руки будут еще… Я не знаю, что вам посоветовать насчет них, но если с ними ничего не сделать — они убьют Скьора и вас. Не побоятся напасть на Йоррваскр, — чуть сжав руки, лежащие на коленях, в кулаки, поведала Юстина.        Когда-то её чрезмерно взбесило нападение на Зал Соратников, она перезагружала игру снова и снова, намереваясь успеть к началу нападения и спасти Предвестника, но очень скоро поняла, что игрой это спасение просто не предусмотрено: Довакин будет главой фракции, в которую вступил, а для этого прежний глава… должен умереть.        Но здесь, в реальности, куда её затянуло против воли, Довакин не являлся преемником Кодлака — и не Довакина во сне видел Предвестник. И даже если в этом сне появилась сама Юстина, желание занимать место Кодлака отсутствовало в принципе. У неё свои обязанности, свой путь, и вязался он с Соратниками разве что в качестве временных товарищей, а не братьев и сестер по оружию. — Ты не желаешь мне смерти, — проницательно заметил Кодлак, ловя расфокусированный взгляд жрицы, и она медленно кивнула. К чему отрицать и так очевидное? — Почему?        Простейший вопрос ввел Юстину в ступор. — А должна? — вопросила она прежде, чем обдумала сказанное, и Кодлак усмехнулся, смотря с оттенком доброй насмешки и иронии. — Мне нужна… ваша помощь. И, насколько я знаю, Предвестник Соратников — достаточно хороший человек, чтобы не желать ему погибнуть от кучки фанатиков, которые из рук вон плохо выполняют свою работу.        Здесь насмешливо фыркнули они почти одновременно, кажется, единогласно считая Серебряную Руку сплошь некомпетентными и надоедливо-вредными. Юстина не знала, что крутилось в голове Предвестника, но сама она вспоминала оборотня из Фолкрита и его несчастную юную жертву. Где в этой ситуации прохлаждалась Серебряная Рука? Устраивала засаду Соратникам в каирне? Вместо того, чтобы вычищать действительно достойных смерти оборотней, чертовы борцы с вервольфами нацелились на, в общем-то, безобидных Соратников: темный дар Хирсина в Круге никак не мешал тем делать нужную и, пожалуй, даже правильную работу. — Спасибо, Юстина, — благодарно склонил голову Кодлак. — Не думаю, что пока есть за что, — отмахнулась она, неуверенная даже в полезности информации, которую вываливала на Предвестника. Хотя ритуал ей был известен и, она искренне верила, действенен, все шаги на пути к нему предстояло выполнить Соратникам. — Как только разберетесь с Серебряной Рукой и восстановите Вутрад, прежде чем отправляться в гробницу Исграмора, понадобится найти еще одну вещь для ритуала. — Какую же? — вновь взявшись за перо, внимал словам жрицы Предвестник. — Головы поклоняющихся Хирсину ворожей. По голове на каждого проклятого Соратника — не уверена, что получится обойтись одной, — покачала головой Юстина, поймав пораженный взгляд Предвестника. Кажется, такого он не ожидал, но, кивнув, сделал пару заметок в своем дневнике. — Гленморильский ковен обосновался где-то в пещере, в лесах Фолкрита. Может быть, прежние Предвестники оставили какие-то упоминания о них? Это те самые ведьмы, что передали звериную кровь Соратникам. — Да… да, я припоминаю некоторые подсказки, оставленные Террфигом, — задумчиво отозвался Кодлак, пальцы которого слегка дрожали. Он все еще не мог поверить, что избавление вот оно — так близко, так… не «просто», но вполне осуществимо! — С головами ворожей и Вутрад нужно отправиться в гробницу Исграмора? — более осмысленно спросил Предвестник, но все равно смотрел на жрицу так, что у неё мурашки бежали по коже.        Такая жгучая вера, надежда, благодарность… Её бы Гордость прямо сейчас воспряла, не будь ситуация для Юстины несколько щекотливой из-за личной заинтересованности в выживании Кодлака. — Секиру Вутрад нужно вложить в руки статуи Исграмора — тогда откроется проход во внутренние помещения. В усыпальнице отыщите жертвенник и бросьте на него голову ворожеи. После должен появиться волк, ваш собственный волк, которого необходимо сразить… и тогда будете свободны, — развела руками Юстина, знания которой на этом исчерпали себя.        Никаких более деталей она сказать не могла: ничего сверх этого игра не показывала.        Стих разговор, вскоре и скрип пера оборвался. Юстина молчала, бесцельно водя взглядом по убранству комнаты: по изящному ковру на каменном полу, по завешенным полками и гобеленами стенам…        Кодлак же, отложив перо, смотрел на не иначе как приведенное самими аэдра спасение в лице юной жрицы. В Скайриме Черная Жемчужина Чейдинхола не обладала той же гремящей славой, что и в Сиродиле, однако в Вайтране слухи о жрице расходились, иногда обрастая совсем уж невозможными деталями. Правда, в эту самую секунду Предвестник оказался готов поверить в любую восхваляющую жрицу небылицу, потому как… как иначе объяснить эти её глубинные знания о том, что никто не мог знать? Сперва он мог допустить мысль, что она каким-то образом подглядела в его дневник, что весь её рассказ — всего лишь уловка Серебряной Руки, но интуиция воина и даже чутье не до конца уснувшего зверя доверяли Песочной Деве. Она оказалась до поразительного искренней в своих жестах и эмоциях — и Кодлак без всяких сомнений верил, что именно её видел во сне. — Это сработает, — нарушила молчание Юстина, посмотрев Кодлаку прямо в глаза. Его пристальное внимание она расценила именно как сомнение… хотя отчасти так оно и было. С той лишь оговоркой, что Кодлак более не сомневался — но откуда это было жрице знать?.. — Пока вы живы… нет, даже когда мертвы, шанс вырваться из хватки даэдра есть. Наши боги милостивы и склонны прощать ищущих прощения, — мягко заверила жрица.        В игре у Соратников получилось освободиться. В игре и Эрандур сменил госпожу, отрекся от даэдрической Вермины ради милосердной Мары и, если верить его же словам, успешно стал жрецом аэдра. Что значило, что власть даэдра над душой вполне себе оспорима и не безгранична, даже если эту душу смертный предложил им сам. — Я не сомневаюсь в твоих словах, — со смешком ответил Предвестник, поднимаясь из-за стола и протягивая Юстине руку. Поколебавшись, жрица аккуратно вложила ладонь в пальцы, дивясь жару кожи. Предвестник мягко и бережно потянул её за собой, поднимая из кресла, и повел по внутренним помещениям к лестнице в главный зал. — Оставь это уважительное обращение. Я у тебя в долгу, а не наоборот. Зови меня просто Кодлак. Как я могу быть Предвестником для той, кто пришла меня спасти? — тем же веселым тоном предложил воин, и Юстина ответила ему понимающей улыбкой.        Гордость все-таки раздулась воздушным шаром в груди, заставляя даже плечи распрямить, и жрица не стала усмирять её, потому как… такое отношение матерого воина приятно грело. — Очень громкие слова… Кодлак, — покачала головой Юстина, умаляя свою роль и пытаясь приструнить неуместно возросшее самомнение.        Бесценная, спасительная для него информация являлась чем-то недостаточно весомым для неё, и это вызывало ощущение обмана. Какая же она спасительница, если ей это ничего не стоило? Если сделала она это из-за личных мотивов, а не по доброте душевной? — Правдивые слова, — поправил Предвестник жрицу, мягко ведя её под руку. — Не каждый человек посчитает нужным поделиться такими сведениями, потратить на это своё время. Я обязан тебе, Юстина, и долг этот обязательно оплачу, если это возможно, — улыбался Кодлак, предвкушая скорое избавление. Предстояло многое сделать, но все усилия того стоили. — Насколько ты задержишься в Вайтране? И где остановилась? Я обязательно пришлю тебе пару толковых ребят, если они тебе так нужны. А как только покончим с делами, — пообещал Кодлак, — пришлю еще больше, если будет нужно.        Хоть Предвестник не командовал Соратниками, выступая всё-таки в роли советчика, те в большинстве своем всё равно беспрекословно его слушали. Авторитет его — неоспорим, и, если нужно будет, он обязательно надавит, прикажет, только чтобы отплатить хоть как-то спасительнице. — Мои спутники должны были снять комнаты в «Гарцующей кобыле». Возможно, уже завтра к обеду я покину Вайтран, могу и задержаться на пару дней, но не больше, чем до пятнадцатого, — расплывчато отозвалась Юстина, поводя плечами.        Кодлак кивнул, принимая её слова к сведению, и раскрыл перед ними отделявшие одну часть лестничной площадки от другой двустворчатые двери.        Стоило им оказаться в зале, как их погрузило в невероятный шум. Смех, крики, стуки, шуршание одежд, треск огня. Соратники столпились полукругом чуть в отдалении от длинного стола с яствами и возбужденно наблюдали за чем-то… Очевидно, что за чьей-то дракой. — Что тут уже случилось? — сурово, но несколько устало осведомился Предвестник, чуть скосив взгляд на жрицу рядом с собой.        Она мягко забрала руку из его ладони, шагая вперед и чуть хмурясь, потому что… не заметила среди за кого-то болеющих Соратников своей спутницы. — Свежая кровь развлекается, — хмыкнул стоявший поодаль от общего скопления, как будто демонстрируя, что он выше происходящего, со скрещенными на груди руками Скьор. — О, жрица… Юстина, — несколько сконфуженно сказала Киара, утирая тыльной стороной ладони сочившуюся из разбитого носа кровь.        Соратники расступились перед жрицей, открывая ей вид на помятую и побитую, однако невероятно гордую Рууз и на валяющегося неподалеку от ее ног такого же помятого рыжего данмера. — Победила? — с тихим вздохом проглатывая все очевидные и довольно глупые вопросы, уточнила Юстина то, что её хоть как-то волновало.        Рууз сначала с недоумением моргнула, даже склонила голову чуть к плечу, пытаясь осознать, не ослышалась ли… А потом широко, клыкасто и очень задорно улыбнулась. — Конечно! — откликнулась она так, будто её победа являлась чем-то очевидным и неоспоримым.        Юстина и сама улыбнулась в ответ на эту бешенную неудержимую энергию, плескавшуюся в Киаре через край. — Это хорошо, — кивнула Юстина, даже не думая отчитывать как-то сопровождающую, только лишь зажгла сияющий золотой свет между ладоней и протянула их к лицу воительницы, заставляя хрящи встать на место, а поврежденные сосуды — восстановиться до былого состояния, не расплескивая драгоценную кровь и дальше; не избежали скорого излечения и только-только наливавшиеся цветом гематомы…        Судя по лицу Киары, она оказалась глубоко озадачена действиями Юстины, но пока золотистый свет не потух — продолжала стойко держать вопросы при себе. — А если бы проиграла? — осторожно поинтересовалась она, посчитав излишним уточнять насчет отсутствия выговора за драку — точнее, посчитав правильным не нарываться на нравоучения: от жрицы чего-то подобного Рууз подспудно ожидала. — Было бы грустно. В первую очередь — тебе, а потом уже мне — из-за того, что ты грустишь, — мягко отозвалась Юстина с дружелюбной улыбкой, чуть-чуть лукавя.        На настроение Рууз, на самом деле, ей было несколько плевать, однако полная веры в себя воительница радовала и жрицу. Логика тут была проста: подавленный проигрышем воин разве может достойно защитить её?        А еще, самую малость, победа сопровождавшей её Рууз Юстину заставляла сиять от гордости, как если бы являлась целиком и полностью её заслугой.        Удостоверившись, что ран у неожиданно смутившейся и отвернувшейся Киары более не имеется, Юстина сделала пару шагов к поверженному Соратнику и опустилась на корточки, вновь разжигая между рук маленькое теплое солнце. Почти таким же светом её лечила Сабрина не так давно — а теперь с легкостью этим занималась сама Юстина. Магия Восстановления поддавалась так просто, что жрица даже подумала: разбуди её ночью — и на одних только рефлексах воспроизведет… — За лечение платить не буду, — ворчливо отозвался данмер. — Атис, — отдернул Соратника не из Круга Кодлак, смерив мера суровым взглядом.        Эльф насупился, мгновенно заткнувшись, а Юстина тихо порадовалась, что знания из игры не подвели. Действительно же — Атис… — Было бы как-то неправильно брать деньги с того, кого ранила моя же спутница, — издала смешок Юстина и, не дожидаясь согласия Атиса, направила свет из ладоней на его тело.        Серая, отдававшая немного синеватым кожа под золотистым сиянием окрасилась в светло-пепельный оттенок. Только глаза оставались контрастно-алыми и недружелюбными… Юстина, не придавая настроению данмера значения, спокойно занималась лечением и, удовлетворившись отсутствием ран, медленно выпрямилась. — Никому больше лечение не требуется? — мягко поинтересовалась она, находясь в благостном расположении духа.        Как же, Киара показала хваленным Соратникам своё мастерство! Даже если воительница Имперского Легиона ненадолго с ней, жрица всё равно раздувалась от гордости.        Несколько Соратников вышли вперед. Рууз за время разговора жрицы с Предвестником успела разукрасить еще Ньяду Каменную Руку (оказавшуюся не такой уж каменной по сравнению с кулаком Киары) — нордку с алыми, как у Скьора, полосами на щеках; норда Торвара, у которого был очень уж потерянный вид; имперку Рию, которая с неприкрытым восхищением любовалась Юстиной…        Кажется, Рууз отметелила практически всех, кто не состоял в Круге, — а может, и до Круга бы добралась, не приди Предвестник и сама жрица. В небольшой толпе Соратников, конечно, Юстина увидела и незнакомые лица, но те выглядели еще очень молодо, и, наверное, их просто не выставили на бой против весьма крупной Киары. — Меня вылечишь? — мощным басом поинтересовался у жрицы широкоплечий и высокий парень, едва ли уступавший в габаритах Рууз.        Юстина окинула его внимательным взглядом, предполагая, что перед ней Фаркас. Во многом идентифицировать его помог боевой раскрас — темные, похожие на грязь пятна вокруг глаз с нечеткими линиями-подтеками на щеках. Конечно же, подсказали еще и спутанные каштановые волосы до плеч и едва уловимый волчий запах. Юстина уже почти убедилась, что чует дар Хирсина, — по крайней мере, тот же флер раздавался от рыжей воительницы в легких доспехах и парня, весьма похожего на обратившегося к ней, разве что короче постриженного. — Меня не ранила твоя подруга. Эти раны у меня после недавней охоты, — уточнил Фаркас.        Кодлак не вмешивался, хотя был готов в любой момент отдернуть любого из Соратников, если только жрица выкажет хотя бы малейший намек на дискомфорт или усталость. — У меня нет оснований отказывать в лечении, даже если раны эти нанесла не Киара, — мягко заверила Юстина, позволяя мане свободно течь по рукам и выплескиваться из-под кожи таким ярким, но не резавшим глаза светом.        Она почти не устала, занимаясь лечением, возможно, потому, что раны у всех оказались несерьезными, даже трещин в костях не отыскалось, лишь гематомы — да растяжение мышц у Торвара… Однако, когда золотистый свет растекся по металлическому нагруднику Фаркаса, проник глубже, минуя слои одежды, пробрался под кожу и достиг внутренних органов и костей, Юстина всё же нахмурилась. На кого бы Фаркас не охотился, он получил знатную трепку. Как только свободно двигался в этих тяжелых доспехах с трещинами в ребрах?! — Почему не обратился в храм Кинарет за лечением? — хмуро спросила Юстина, направляя больше маны, от чего свет простейшего «Лечения лёгких ранений» стал ярче и даже начал периодически выплевывать одинокие искры, истаивавшие до того, как касались пола. — Раны серьезные? — взволнованно приблизился парень, очень похожий на Фаркаса не только внешне, но и голосом, разве что у него он был не таким гулким и хриплым, а еще интонации как-то… спокойнее, наверное.        Юстина мимолетно взглянула в лицо Вилкаса и поджала губы, снова уставившись невидящим взором в металлический нагрудник, как будто так могла увидеть каждую трещинку в костях. — Не смертельные, но да. Какой бы высокой ни была регенерация, восстановление было бы долгим и опасным. Вдруг неправильно срослось бы? Вдруг от удара треснули бы окончательно? Совсем не больно, что ли, ходить со сломанными ребрами? — вскинула она взгляд на исцеляемого и, кажется, окончательно смутила его обвиняющим тоном. — Так это… больно, конечно, но думал — само как-то… Жрецы в храме Кинарет дорого берут, — пробурчал в оправдание Фаркас, старательно отводя взгляд.        Он испытывал очевидную неловкость от того, что его вот так перед всеми отчитывали.        Юстина зло вздохнула и почти со свистом, в котором скрылось не оформившееся рычание, выдохнула. Снова злосчастные жрецы храма! Она даже подозревала, кто задрал цены, и это взбесило Юстину безо всяких очевидных на то причин. Она не архиепископ, она не знает всей ситуации, она, в конце концов, тут ни с какого боку!.. Только вот поставить Данику Свет Весны на место хотелось просто нестерпимо. Юстина даже нашла для себя вполне понятное оправдание: пока она тут рискует своей жизнью ради спасения мира от Алдуина, причем лишенная выбора, буквально принужденная к этому, какая-то зарвавшаяся жрица плевать хотела на прямые обязанности, которые ей никто не навязал — которые она сама взяла на себя вместе с обетами божеству, и жила себе в свое удовольствие, не особо утруждаясь и гребя денюжки.        Существовало много вещей, которые Юстину раздражали или которые она ненавидела, но самые высокие позиции в личном рейтинге ненавистного занимала именно безответственность. Человека, не сдерживавшего обещаний, не выполнявшего взятых на себя обязательств, Юстина воспринимала почти как личного врага, даже если это её не всегда касалось.        Только вот, с учетом собственного положения, стоило ли размениваться на мелочную месть? Юстина осознавала тяжесть миссии, но…        Да, она придумает как проучить Данику. Не сейчас, так позже. В принципе, достаточно одного письма Архиепископу в Имперском городе, чтобы спустить Данику с небес Кинарет на грешную землю. Что слово какой-то Даники из Вайтрана против Песочной Девы? — Всё. Постарайся в следующий раз поставить заботу о себе выше сбережения денег, — напутствовала менторским тоном Юстина и отвернулась, поворачиваясь к по-доброму усмехающемуся Кодлаку.        На её вопросительный взгляд Предвестник лишь покачал головой. — Пора прощаться? Завтра я выполню своё обещание, — чуть склонил к ней голову Кодлак, и Юстина в который раз заметила, что не отличается высоким ростом: все присутствующие в зале Йоррваскра превосходили её как минимум на голову. — Хорошо, — согласилась Юстина и, задумавшись, сделала пару шагов к Кодлаку и чуть тише добавила: — но пусть те, кто отправится в Фолкрит, будут осторожны. Помимо того… преступника, в лесах Фолкрита скрывается и Темное Братство.        Пронзительные серые глаза Кодлака опасно блеснули и сузились. Такие новости… настораживали.        Юстина понимала, что лучше бы было сказать об этом раньше, когда они были наедине, а сейчас её вполне могли услышать все члены Круга, а может — не только его, но таким стал каприз её памяти. Просто промолчать она уже не могла. Как можно не предупредить о такой опасности? — Разве Темное Братство… не кануло в лету? — переспросил осторожно Кодлак, но, в общем-то, не спешил ставить её слова под сомнение. — Они малочисленны, но все еще опасны, — вздохнула Юстина, решив придержать при себе информацию о Цицероне, Матери Ночи и Слышащем.        Хотя, конечно, Цицерон у фермы Лорея нервировал. Там ли он сейчас? Или только объявится? — Спасибо, Юстина, — тепло улыбнулся Кодлак, ласково проведя горячей ладонью по узкому плечу жрицы.        Однако взгляд, который он поднял на Соратников, уже не был настолько же по-отечески добрым.        Поняв, что сейчас предстоял серьезный разговор Предвестника с Соратниками, Юстина поспешила позвать с собой Киару и удалиться. Всё равно делать здесь было больше нечего.