Песочная дева

       Свет факелов по всему Вайтрану отгонял мягкое сияние звезд, но не мог перебить загадочный свет лениво кочевавших по небосводу Массера и Секунды. В голове жрицы покоились красивые легенды о ночном небе и звездах, но все их Юстина предпочла не тревожить лишний раз, непредвзято, на свой обывательский взгляд любуясь абсолютно чуждым ей зрелищем. Легкий ветер, совершенно не холодный, трепал волосы и одежду, неся с собой различные запахи… Увы, не только степных трав, как было за чертой города.        Ранний вечер в Вайтране сопровождался внезапной по сравнению с дневным гамом тишиной, и лишь дежурящая стража являлась её залогом: немногочисленные группки людей и меров оглядывались на них и предусмотрительно сдерживали громкость голосов. Впрочем, все прохожие стремились в свои дома или на постоялые дворы поужинать и подготовиться ко сну.        Шагавшая рядом Киара оказалась погружена в глубокие размышления, не спеша ничего говорить, и Юстину это полностью удовлетворяло: она наговорилась на несколько суток вперед и хотела теперь побыть в тишине. Они спустились со ступеней Йоррваскра, преодолели огораживавший их территорию каменный забор и вышли на площадь с Златолистом. Тот никак не изменился за прошедшие часы, единственно, в выбиравшихся из-под земли могучих корнях дерева спряталась маленькая фигурка ребенка. Люсия, как помнила Юстина… Не придумав ничего лучше, движимая одним лишь порывом — не до конца своим даже, — Юстина укрыла вздрогнувшего, но не проснувшегося ребенка легкой тканевой накидкой, в которую сама облачилась после того, как рассталась со шкурой Фафнира.        Если её действия и вызвали у Киары вопросы, та снова промолчала.        Найти «Гарцующую Кобылу» оказалось непросто: реальный Вайтран не ограничивался парой десяткой домов, и среди многочисленных строений и вывесок различных складов, магазинов, мастерских отыскать постоялой двор удалось с попытки так третьей, здорово поплутав по широким улочкам, — и то пришлось прибегнуть к помощи местной жительницы. Старушка охотно просветила, что они свернули совсем не туда и нужный постоялый двор расположился практически у лестницы в Ветреный Район. «Гарцующая кобыла» и правда была там, но за многочисленными прилавками уже опустевшего рынка нужное крыльцо и вывеска виднелись едва…        На пороге, чуть поодаль от дверей, чтобы не мешать входящим и не попасть под удар выходящих, стоял высокий юноша в легком плаще. Только завидев приближавшихся Юстину и Киару, он поспешно скинул капюшон и помахал им рукой с радостной и облегченной улыбкой, впрочем, не размыкая губ. — Я уже собирался идти на ваши поиски — подумал, что вы заблудились! — сообщил Амель, сияющими глазами смотря на жрицу.        Юстина чуть улыбнулась, кивая. — Так и было, но нам подсказали дорогу, — не стала она отрицать и направилась ко входу в таверну, желая поскорее поужинать: ни она, ни Киара с прибытия в Вайтран не удосужились перекусить даже залежалым яблоком.        Амель поспешно обогнал Юстину и галантно раскрыл перед ней дверь. На несколько секунд, когда следом за Юстиной зашла Киара, взгляды воительницы и мага пересеклись и последний заметно изменился в лице, но снова расслабился и стал доброжелательным, когда, уже внутри, поравнялся со жрицей. — Милосердная Мара, что за чудовище я вижу! — воскликнул довольно молодой и немного смазливый на лицо норд-бард, трепетно прижимая к груди деревянную флейту.        Юстина замерла от неожиданности, вопросительно смотря на парня, не понимая, что это за шутка такая, и гадая, почему она обращена к ним — а сомнений, что она относится к ним, не находилось: кому еще, если ни перед ними, ни после них никто не заходил? Взгляд голубых наивных глаз, в которых плясали отсветы огня от раскинувшегося прямо в полу прямоугольного каменного очага, сосредоточился за спиной Юстины…        Она чуть обернулась, ожидая увидеть там обещанное чудовище, но увидела лишь нахмурившуюся Киару.        Юстина не могла, не хотела верить, что бард додумался назвать чудовищем её сопровождающую… Но по наливающемуся яростью взгляду Киары становилось очевидно, что да, именно это придурочный бард и сделал. Слепой придурочный бард, потому как Юстина ничего чудовищного в Киаре не замечала в упор. Да, Рууз от эталона имперской красоты была весьма далека, но не настолько же! — Спокойно, — мягко попросила Юстина с нежнейшей улыбкой, слегка коснувшись руки Киары, уже сжавшейся в кулак.        Теплейший взгляд шафрановых глаз, в которых заплясали не то такие же отсветы огня, не то распалявшийся внутри жрицы пожар, обратился на веселившегося барда, чей смех подхватило несколько подвыпивших посетителей.        Огонь в очаге затрещал, заколыхался огненным морем, и юркая струйка, подобно змее, выскользнула за каменные пределы и щедро лизнула державшую флейту руку барда… Деревянный инструмент под вскрик хозяина безвозвратно рухнул в огненное марево и чернеющие угли. Пламя стремительно пожирало предложенный ему не совсем добровольно дар, и очень скоро от дерева остались лишь угли. — Восемь всё слышат и всё видят, и каждому черному сердцу воздается по заслугам, каждое злое слово привлекает скорое возмездие, — философски продекламировала Юстина, состроив скорбное выражение лица, но не отводила взгляда от расстроенных, почти убитых глаз барда. — Думаю, это знак свыше, что вам нужно заткнуться, пока окончательно не ослепли. — Да как вы!.. — распалился норд, но крепкая хватка на плече заставила его заткнуться.        Женщина в тяжелых доспехах, на голову выше барда, с самым суровым выражением лица сжала его плечо ещё сильнее, заставляя скривиться от боли, и весомо обронила: — Микаэль, радуйся, что не получил в морду. А в морду ты заслужил.        Потерянный взгляд барда обратился к тем посетителям за столиками, которые смеялись над его якобы смешной шуткой, но все сделали вид, будто ничего и не происходит. Вероятно, опасаясь пересечься с суровой женщиной, которая свободной рукой без особого напряжения держала ножны с увесистым двуручным мечом. Микаэль пораженно склонил голову и получил ободряющий хлопок по спине, чуть не отправивший его вслед за флейтой. Заинтересованный взгляд женщины скользнул на компанию жрицы, прямо на Рууз, и… она хмыкнула, отступая обратно в угол таверны, за одинокий столик, к которому никто не рисковал подсаживаться. — Как-то… слишком жестоко для жрицы, — неуверенно заметила Киара, скосив взгляд на невозмутимую Юстину, сложившую руки перед собой в самом невинном виде. — Жестоко было бы, отправь я в огонь барда, — парировала Юстина, чуть поведя плечами, и перевела взгляд на потерявшего связь с реальностью Амеля. — Где Хадвар? И наши комнаты? Но прежде, если честно, хотелось бы поужинать. — А… да, да! Мы сняли две комнаты на втором этаже, Хадвар там. Вот ключ от вашей, на ней висит венок из голубых горноцветов, не перепутаете! Я сейчас же попрошу принести ужин в комнату… — подорвался к стойке владелицы таверны Амель, выпадая из своеобразного транса.        Юстина только и успела, что подхватить данный ей ключ, но окончательно унестись магу не дала тяжелая рука Рууз. — Мне порцию не тащи, я здесь поем, — сообщила Киара, не отводя взгляда от расположившейся в углу воительницы. — Надеюсь на твое благоразумие и то, что нас не выкинут из таверны, — обратилась к Рууз Юстина, примерно понимая ход её мыслей. — А то бросишь меня вслед за флейтой? — пошутила Киара, но тут же исправилась, вернув лицу серьезное выражение. — Я не буду буянить, Юстина.        Жрица милостиво кивнула, и на этом разошлись.        Комната отыскалась без проблем: небольшой ржавый гвоздь удерживал засохший венок, лепестки цветов в котором едва-едва отдавали голубым в свете маленьких подсвечников из козьих рогов. Да и ключ идеально подошел к скважине, без труда отпирая дверь… Комната в «Гарцующей кобыле» оказалась не в пример лучше таковой в Ривервуде: обставлена куда уютнее, сама по себе просторнее, имелось даже окно!        Юстина удовлетворенно улыбнулась, кладя ключ от комнаты на комод у двери, и отправилась к окну, желая распахнуть его. Ночная прохлада, стрекот кузнечиков и шелест листвы многочисленных деревьев и кустарников хлынули в комнату, прерывая прежнюю тишину… Раздался стук в дверь. — Войдите, — поспешила ответить Юстина, удивленная, что ужин принесли так быстро. — Всё хорошо? — осведомился вместо этого зашедший в комнату Хадвар, внимательно осматривавший жрицу, как будто ища ответ на свой вопрос. Юстина невольно поправила растрепанную косу, перекинув её через плечо на грудь, и кивнула. — Хотел удостовериться. Вас долго не было, — пояснил свои опасения офицер, хотя Юстина и не требовала объяснений.        Повисла неловкая пауза, во многом — неловкая для навестившего жрицу Хадвара… — Как всё прошло? — кашлянув, неуверенно поинтересовался он, не зная, что еще сказать, но не решаясь молча развернуться и уйти. — Лучше, чем я себе представляла, — сдержанно поделилась Юстина, в принципе не собираясь разглашать детали разговора с Кодлаком. Не нужно оно было Хадвару, по её мнению… да и никому в принципе, кроме самого Предвестника и тех, с кем он решит поделиться свалившимся на него откровением. — Киара продемонстрировала уровень подготовки имперских солдат, пришлось немного попрактиковаться в исцелении, но ничего серьезного. Кодлак обещал кого-нибудь прислать завтра, а как только Соратники разберутся со своими делами, может быть, еще кого-нибудь, — легкомысленно поведала жрица, не видя в рассказанном особой трагедии.        У Хадвара было другое мнение, и он устало накрыл глаза ладонью, прошипев беспомощное «Киара!». Возможно, жрица только что крупно подставила воительницу, но то была не проблема жрицы. Что-то для себя, но скорее всего — для Киары решив, Хадвар отнял руку от лица и серьезно посмотрел жрице в глаза. Юстина, ожидая его слов, уже принялась расплетать косу, собираясь расчесать и перезаплести волосы. — Зачем так много воинов? Собираешь маленькую армию? — поинтересовался он шутливо, вопреки серьезности во взгляде. — После случившегося и учитывая грядущее? — вопросительно вскинув брови, уточнила Юстина, пальцы которой замерли, так и не распутав чернильные пряди до конца. — Да, именно её и собираю, — с усмешкой отозвалась она, озадачив Хадвара.        Он не мог понять, шутит жрица или говорит абсолютную правду, и стоял в замешательстве, не зная, стоит ли задать уточняющий вопрос… и хочет ли он вообще уточнять.        Спасли от неловкости и дали шанс попрощаться со жрицей ему стук в дверь и бодрый голос Амеля, принесшего ужин.        Стремительный путь до Вайтрана и утомительно долгий день погнали Юстину в кровать раньше, чем из зала таверны поднялась Киара. Не думая и далее дожидаться её, Юстина закрыла окно и улеглась, решив не запирать дверь на ключ: кто мог потревожить её, кроме Киары? Жрица не считала себя самоуверенной, но спала довольно чутко и готова была спалить в огне любого наглеца, вознамерившегося ей навредить. Благословление Акатоша это или сыграл роль темперамент Юстины, но огонь теперь стал её послушным псом. Ей не понадобилось тратить много маны и вспоминать мудреные заклинания, чтобы пламя из очага отобрало флейту грубого барда…        Наверное, страннее всего было не внезапное послушание огня, а то, что Юстина восприняла это как нечто само собой разумеющееся.        Все магические загадки и тайны растворило уснувшее сознание, стремящееся к отдыху.        …«Ищущий, ищущий, ищущий», — шепот сплетался крепкими нитями с шелестом листвы, тонул и растворялся в нем, и казалось, что нет никаких слов, что разум сам выдумывает их, вычленяя из шепота древа. Шелестящие воззвания связывали сон с реальностью, переливались из одного в другое, и…        Юстина вновь проснулась посреди ночи. Силы восстановились, она не находила в себе более желания спать, однако дышала глубоко и нервно, растревоженная свалившимся на неё не то видением, не то кошмаром. В прояснившемся после сна сознании отпечаталось очевидное, однако удивительное открытие — она должна идти на зов.        Киара тихо захрапела на соседней кровати, взмахнула рукой, как будто отмахиваясь от чего-то, и перевернулась на бок, лицом к стене, окончательно затихая. Юстина спокойно проследила за воительницей и, вздохнув, выбралась из-под одеяла.        Конечно, никто её на самом деле не звал, ни один человеческий голос не нарушил хрупкое спокойствие вайтранской ночи, иначе бы и Киара уже покинула чертоги своего сладкого сна. Только Юстина знала, что её ждут. Не здесь. Снаружи. Опасно ли было выбираться из таверны в одиночку? Меч Олвуса холодил бедро даже сквозь ножны и одежду, а обжигающие искры готовы были в любой момент сорваться с пальцев в лицо тому необремененному инстинктом самосохранения, что решился бы приблизиться к жрице с дурными намерениями. Да и Вайтран, если верить Хадвару, городом был спокойным… Какие карманники могут явиться в ночи, без прикрытия толпы, в которой легко скрыться?        В главном зале тихо потрескивал очаг. За стойкой сидела редгардка — скорее, даже, лежала на самой барной стойке и беззастенчиво спала, толком не следя ни за таверной, ни за непотушенным очагом. Юстина пожала плечами и выскользнула через даже не скрипнувшие главные двери.        Слух не улавливал более зов. Юстина, впрочем, и без того догадалась, куда ей нужно. Спустившись по ступенькам крыльца, она повернулась к очередной лестнице, на этот раз основательной, широкой, каменной — ведшей из Равнинного района в Ветреный. Уже с верхних ступеней лестницы можно было разглядеть звавшего, продолжавшего тихо шелестеть остатками листвы на безжизненных ветвях.        Как бы безумно это ни звучало, именно Златолист вырвал жрицу из постели незадолго до рассвета (судя по положению Массера и Секунды, до восхода солнца оставалось от силы часа три). — Ну и чего ты от меня хочешь? — устало осведомилась Юстина, обходя скамейку и пересекая каменную кладку, ступая прямо на сырую землю, в которую врос Златолист.        Она спрашивала так, будто бы дерево могло ответить на человеческом языке… Не могло, конечно, но отвечало оно иначе, всё-таки Златолист — магическое создание, в нем ютилась значительная доля силы Кинарет, сейчас, правда, угасающая.        Скрип дерева, шелест листвы… Юстина заметила, что несколько крупных ветвей оказались склонены к земле низко-низко и изогнуты так, словно прикрывали кого-то живым щитом. Жрице не нужно было даже видеть, что там скрывает Златолист, чтобы догадаться, но Златолист распрямил и отвел ветви в стороны, являя Юстине защищаемую им драгоценность — завернутого в её плащ ребенка, который беззастенчиво спал, прижимаясь к едва светившейся коре. Согревавшей остатками магии.        Жрица не сдержала тяжелого вздоха и осмотрела по сторонам, но… Стражников не было — они, похоже, дежурили только определенные часы, в которые ночь не входила. Впрочем, оно и неудивительно: зачем сутки напролет дежурить близ Йоррваскра? Случись что, Соратники и сами разберутся с нарушителями спокойствия. Выходки глупого Златолиста если кто и видел, то либо не рассказывал, либо тому не поверили, посчитав пьяными бреднями или снами. — Я не могу позаботиться об этом ребенке, — безжалостно разбила чаяния древа Юстина, касаясь шершавой коры открытой ладонью. Едва теплая, но всё-таки теплее окружающего воздуха. — Ты слышало Данику? Тебя хотят полить кровью родительского древа. Конечно, это даст тебе приток сил, но надолго ли? — насмешливо зашептала она, уверенная, что Златолист не просто услышит, но и поймет. Поднялся недовольный шелест, и древо как будто яростно выдохнуло, но жрица скорее ощутила, чем услышала, эмоции одного из старейших растений Скайрима. — О, но есть другой вариант! Кто-нибудь из паломников додумается попросить Великое Древо о новом побеге — и тогда от тебя просто избавятся, — насмешливо добила Юстина.        По коре пробежала как будто жалобная, полная отчаяния дрожь, и жрица, переняв эмоциональный посыл, отпрянула и брезгливо потрясла рукой. — Само виновато! — разозлилась она, ударяя кулаком по коре. — Вместо того, чтобы восстановиться, принялось помогать ребенку в ущерб себе. Такое слабое и умирающее, много ли помощи ты ей окажешь? Вместо того, чтобы стать сильнее, пустить корни глубже, добраться ими до любого источника сил, отыскать или попросить магии, ты жалобно просишь у меня — что? Позаботиться не о себе даже?        Юстина яростно фыркнула, вновь ударив по стволу Златолиста, и уставилась на спящую Люсию, опустив едва саднившую из-за царапин от коры руку. Девочка даже не шелохнулась, вероятно, просто-напросто усыпленная заботившимся о ней древом. Смешно даже, но позиция какого-то… не безмозглого, но всё-таки глупого дерева взбесила Юстину не меньше Даники Свет Весны! Это талант, который Кинарет не жалеет ни для созданий, ни для последователей своих?        Едва слышно поскрипывая и шелестя, тонкая ветвь приблизилась к Юстине. — Чего еще? — сурово спросила она, смотря, как ветвь удивительно бережно и ласково касается её волос, скользит по щеке на шею, по плечу, к руке, и замирает, обвиваясь вокруг запястья.        Прикосновение Златолиста становилось теплее и теплее, превращаясь в практически огненное, и новая просьба древа вынудила Юстину подавить смех. Один лишь полузадушенный фырк вырвался у неё, и она с усмешкой перехватила ласкающуюся ветвь. — А огня дракона ты не хочешь? — поинтересовалась в ответ на просьбу Златолиста жрица, всё-таки немного развеселившаяся от того, как дитя Кинарет резко передумало умирать.        Ответный шелест заставил Юстину удивленно замереть. Она сжала ветвь крепче, невольно потянув её на себя, и взволнованно уточнила: — Серьезно? Сможешь впитать жар огня самого первенца Акатоша?        Даже отдаленно человеческими словами Златолист оперировать не мог, однако из того, что древо умело передавать, — из обрывков эмоций и какой-то мешанины образов, — Юстина получила желанный ответ и на долю мгновения, всего на пару секунд засомневалась. Только огненная хватка на запястье заставила опомниться. Златолист — частично творение Кинарет, пусть оторванное от Великого Древа людьми, оно всё-таки прожило многим больше что Юстины, что прежней жрицы. Если убеждает, что не просто переживет, а впитает драконий огонь — значит, действительно сможет. — И как же ты, такое могучее, пришло к этому жалкому состоянию? — насмешливо спросила Юстина.        Тонкая ветвь отпустила её запястье, оставив лишь узкий деревянный браслет, сохранивший узор коры, и вернулась в изначальное положение, как и остальные части дерева: завозилась Люсия, вероятно, просыпаясь. Уже решив, что останется без ответа, Юстина всё-таки кое-что уловила через браслет на запястье.        Страшная буря над Вайтраном. Гром. Молнии. Одна из них, холодная и безжалостная, должна была ударить по ребенку, которому некуда было бежать с площади, и потому этот ребенок беспомощно жался к Златолисту… Златолист принял на себя удар, вместе с заботой о крошечной юной девочке. Древо, повидавшее за время существования Вайтрана многое, нашло в Люсии что-то…        Юстина хмыкнула. Вот так и нарекаются отмеченные милостью случая, судьбы или действительно высших сил, — «избранниками аэдра». В этот раз встретились две избранницы. — Помни, тебе теперь нельзя умереть раньше этого дитя, — сурово напомнила Юстина Златолисту, и присела на корточки перед уже потиравшей кулачком слипшиеся глаза Люсией. — Тетенька? Вы та тетенька, что подала мне сегодня монетку? — озадаченно спросила полусонная девочка, и Юстина с мягкой улыбкой кивнула, кладя ладонь на каштановую макушку. — Меня зовут Юстина, я жрица Акатоша, — представилась она, но Люсия тут же проснулась и в испуге отодвинулась, вжимая в Златолист. — Жрица? Жрица Кинарет прогоняла меня от дерева, говоря, что я порчу паломникам вид. А еще она ругалась на другого жреца, давшего мне хлеб… Вы тоже прогоните или поругаете? — прижав плащ к груди, опасливо спросила Люсия и тут же вздрогнула, удивленно взглянув на ткань, которую сжимала. — Ты ни в чем не провинилась, за что тебя ругать? — покачала головой Юстина и выпрямилась, протягивая девочке руку. Жрице виртуозно удавалось скрывать клокочущую в груди ярость на Данику. Отчасти мотивы женщины понять было можно, но простить? Вот уж нет. — Пойдем, поспишь на нормальной кровати. — Правда? Почему? — задалась вопросами Люсия, но уже после того, как доверчиво схватилась за руку Юстины.        Та мягко потянула её на себя, поднимая на ноги, и с улыбкой бросила взгляд на Златолист. — Твой древесный друг попросил позаботиться о тебе, пока он сам не в состоянии, — ответила истинную правду Юстина, впрочем, не надеясь на понимание со стороны Люсии.        Девочка озадаченно нахмурилась, сжимая руку жрицы, обернулась на Златолист, потом снова на свою неожиданную благодетельницу. — Вы тоже слышите Златика? — со всей присущей детям непосредственностью поинтересовалась Люсия, и Юстина на мгновение застыла.        Златика?.. — Ты разговаривала с Златолистом? — переспросила она, гадая, все ли правильно поняла.        Люсия просияла, согласно кивая. — Я зову его Златиком! Друзья же дают друг другу прозвища? Златик не был против, ну и вот… Вы считаете меня странной? Когда я говорила другим взрослым, они лишь отмахивались, а Бренуин сказал, что это очень странно и у меня слишком бурная фантазия, — пожаловалась девочка, обиженно насупившись.        Юстина потрепала её по волосам, продолжая другой рукой сжимать детскую ладошку. — Может, для них это и странно, но я тоже слышу Злато… Златика, — хмыкнула жрица, рассматривая редкую пожухлую листву на застывших ветвях творения Кинарет.        Слышала ли Златолист Даника? Не из-за понимания ли того, как дерево пострадало из-за попытки защитить Люсию, как продолжало убивать себя в этих попытках заботиться о человеческом ребенке, Даника так негативно относилась к ребенку?..        Бред. Если бы Даника Свет Весны действительно могла общаться с Златолистом — взяла бы на себя заботу о ребенке, снимая это бремя с древа, и уж точно бы не предложила дырявить Крапивником Великое Древо!        Зато, благодаря слепоте и узколобости Даники, Юстина заимела неплохой шанс на спасение для себя и тех, кто окажется рядом, когда Алдуин нападет на Хелген. Если, конечно, Златик действительно способен поглотить пламя Алдуина…        Люсия послушно следовала за Юстиной в Равнинный район, успокоенная не столько словами жрицы Акатоша, сколько браслетом от Златика на её запястье. По крайней мере, Юстина считала, что приобретенное «украшение» сыграло роль в убеждении ребенка. Она собиралась уложить малышку спать в свою постель, а сама дождаться утра в главном зале, чтобы с рассветом попросить и завтрак, и горячую воду в бадье, чтобы искупать Люсию. А потом… наверное, отвести её к Соратникам и попросить их позаботиться о ребенке, чтобы она хотя бы спала в тепле и сытости, — конечно, исключительно на время, пока Юстина не решит вопрос с Даникой! Люсия должна жить в храме Кинарет, хотя бы пока не вырастет и не решит самостоятельно, остаться в нем как жрица, или искать себя в иной сфере жизни.        О том, что проблема в Данике, сказала сама Люсия, когда упомянула другого жреца, который вполне дружелюбно был настроен к осиротевшей девочке.        Все планы, конечно же, пришлось пересматривать на ходу: еще спускаясь по лестнице Юстина заметила маленький силуэт, кравшийся вдоль дороги, почти залезавший в кусты и прижимавшийся к стенам домов, бережно прижимая при том к груди подозрительный сверток. Почему ночной Вайтран полнился беспризорными детьми? Как на зло, рядом не виднелось ни одного стражника. Возможно, у них просто — до сих пор — была пересменка… — Люсия, зайди в таверну. На втором этаже комната с венком голубых горноцветов на двери, там спит Киара — женщина, с которой я ходила днем. Ложись спать на свободную кровать, я скоро приду, — распорядилась Юстина, подталкивая девочку в сторону «Гарцующей кобылы».        Она не сомневалась, что Рууз узнает ребенка. Или очень сильно надеялась на это. Люсия понятливо кивнула, скользнула взглядом по кравшемуся мальчишке, явно старавшемуся, чтобы его никто не заметил (безуспешно), и быстро побежала к крыльцу, практически взлетев по деревянным ступенькам и ящеркой юркнув внутрь.        Сама же Юстина отправилась следом за мальчишкой, гадая, кем он себя воображает… и где, всё-таки, шлялась чертова стража?! — Стоять! — прикрикнул женский голос.        Мальчишка вздрогнул, заполошно обернулся и, сузив наполненные злобой глаза, бросился в кусты, исчезая в тенях между зданиями. Юстина и сама вздрогнула от такого оклика и обернулась… тут же оказываясь схваченной за руку разозленной данмеркой в кожаной броне. Кровавые глаза полыхали искренним гневом, черными прямоугольниками по синевато-серому лицу расходились татуировки — от внешних уголков глаза по скулам и через щеки вниз, теряясь под подбородком. Рыжевато-пшеничные волосы едва доставали до плеч, пребывая в растрепанном состоянии. Казалось, что данмерка только что выскочила из постели, едва успев натянуть на себя доспех… — Именем ярла Балгруфа, кто ты такая? И где Фротар?!        Никакого Фротара Юстина не знала, смутно узнавая в имени что-то нордское, но смекалка подсказала: скрывшийся мальчишка вполне мог отзываться на это имя.