Песочная дева

       Не дождавшись быстрого ответа, нетерпеливая и взвинченная данмерка сильнее сжала руку Юстины и уже потянулась другой рукой к мечу в ножнах… До кровопролития доводить дело жрица не желала. — Меня зовут Юстина, я жрица Акатоша из храма Чейдинхола, — недовольно кривясь от боли в руке, покорно представилась она, разумно решив не раздражать данмерку сверх меры. — Никакого Фротара я не знаю, но видела мальчика, скрывшегося в тех кустах… Где вообще стража? — Стража где нужно, — прошипела данмерка, смерив Юстину подозрительным взглядом. Несколько секунд она раздумывала и, наконец придя к компромиссу с самой собой, разжала хватку на запястье жрицы. — Я Айрилет, хускарл ярла Балгруфа! Веди меня туда, где видела Фротара, и без фокусов, — приказала она, подталкивая Юстину тычком в плечо.        Жрица уже почти высказала пару ласковых в лицо Айрилет, но прикусила язык и усмирила взбесившуюся гордость. Вступать в конфликт с хускарлом ярла — высшая степень глупости, тем более в такой странной ситуации. Мрачно кивнув, не скрывая, впрочем, недовольства, Юстина повернула в те же самые кусты, где ранее скрылся мальчишка. — Фротар — сын ярла или какого-то другого аристократа? Вроде, в Скайриме их танами называют? — уточнила она, ступая на едва заметную тропинку между бревенчатыми домиками.        Особо свернуть было негде, разве что виднелась впереди развилка, но вряд ли Фротар побежал налево — та тропинка, по логике, вела обратно к «Гарцующей кобыле» и Ветреному району. — Он сын ярла Балгруфа… Не слишком ли много опасного любопытства? Что жрица забыла на улице ночью? — подозрительно осведомилась чуть не пустившаяся в объяснения Айрилет.        Она шла чуть позади и не убирала руки с рукояти клинка, все еще скрытого в ножнах. Юстина не сомневалась, что один неверный жест с её стороны — и лезвие сверкнет в предрассветных сумерках. Останавливало ли её это от продолжения беседы? Вовсе нет. — Дышала свежим воздухом. Знаешь, что за сверток нес Фротар? Он что-то завернутое в ткань прижимал к груди, — игнорируя обращение на «Вы», раз уж сама хускарл не утруждала себя вежливостью, вновь задала вопрос жрица.        Они словно играли в игру «вопрос-ответ», только несколько щекотавшую нервы из-за того, что они искали сбежавшего ребенка ярла. Так как он не мог свернуть к Ветреному району, оставался только путь по тропинке направо, то есть через дома прямо к городским воротам. — Не знаю, — огрызнулась Айрилет, и на этом замолчала.        Юстина решила, что разговор окончен. У неё больше не было ни вопросов, ни мыслей, она только гадала, во что же сумела вляпаться за неполные сутки в Вайтране. Снова проделки аэдра?..        Вскоре они вышли из-за нагромождения домиков Равнинного района, и оказались у городских ворот… Приоткрытых достаточно, чтобы в образовавшуюся щель проскочил ребенок. У ворот, опираясь спиной на них, прямо на земле сидел солдат в кое-как натянутом на кожаную стеганку желтом табарде. Это был первый стражник, встреченный Юстиной после выхода из таверны. В душе зародились сомнения, что у стражи Вайтрана просто такая долгая пересменка, — уж слишком болезненно выглядел мужчина. — Почему не в храме Кинарет?! — тут же налетела на него Айрилет, и постанывавший стражник, держась за живот, поднял на неё мутный взгляд.        Опасения Юстины подтвердились, и она задалась закономерным вопросом: кто и как смог расправиться с таким количеством стражников?! — Как же… ворота… охранять… — пробормотал он несвязно, разумом пребывая явно не в реальном мире.        Айрилет зарычала, зло пнув ворота, но не тронула стражника. Приблизившаяся Юстина осторожно опустилась на колени и зажгла свет исцеляющего заклинания на руке. — Что ты делаешь?! — зарычала данмерка, перехватывая тянувшуюся к стражнику руку. — Посмотрю, что с ним. Я жрица, если не забыла. Или ты заклинания исцеления не видела никогда? — в той же грубой и нахальной манере осведомилась Юстина, выдерживая тяжелый взгляд кровавых данмерских глаз, раскосых и чуть больше человеческих в размере.        Айрилет недоверчиво поджала губы, но медленно кивнула, давая безмолвное позволение на вмешательство, и отпустила. Юстина тут же обратила всё внимание на стражника, прикасаясь объятой светом рукой к его животу.        Никаких ранений не было, кроме разве что… отравления. Не смертельного, но неприятного. Как жрица, Юстина знала и исцеление от паралича, и от болезней, и, разумеется, «Противоядие», универсальное против любой поразившей организм заразы. Цена нейтрализации вредоносного вещества исчислялась лишь в количестве маны, а этого Юстине на отравление стражника хватало с излишком — благо, смертельным то не было. Не нужно было быть чрезмерно умной, чтобы догадаться, какая участь постигла других стражей порядка и спокойствия и что они должны делать в храме Кинарет. Вероятно, кто-то догадался отравить еду, подававшуюся воинам в казарме, иначе яд не мог поразить стольких разом.        Вскоре дышать стражнику стало легче, он даже убрал руку от живота, а лицо его из зеленоватого стало просто бледным. — Я видел, как мальчик выбежал за ворота! — сообщил оживший стражник, когда наконец пришел в себя немного.        Айрилет поймала удивленный взгляд Юстины… и яростно потянула на себя ворота, делая щель, в которую очевидно пролез Фротар, достаточно широкой, чтобы протиснулась данмерка. — Идем! — приказала Юстине Айрилет, уже скрываясь за воротами.        На этот раз она не стала хватать жрицу и тащить её силком; Юстина мимолетно удивилась, но не медля выскользнула из города следом за хускарлом. Внутри у неё горела надежда, что Фротар убежал недалеко: гоняться за ним по всем степям владения в сумерках… Не то занятие, которому она бы хотела посвятить даже час, тем более в компании одной лишь сомнительной данмерки! Да и не хотелось проверять, водятся ли близ ферм всякие грязекрабы, злокрысы, волки…        Молитвы будто бы были услышаны — Фротар действительно убежал недалеко. Поняли они это, когда в тишине ночи раздались громкие ругательства… Скульвара, вроде? Его недовольный голос Юстина слышала буквально вчера. Айрилет первой настигла конюха — и, когда Юстина подоспела, догонялки уже закончились. — Вот, что сделал паршивец! — кричал Скульвар, безжалостно оттягивая ухо Фротара — мелкого черноволосого мальчишки с недобрым прищуром карих глаз.        Застывшая данмерка даже не бросалась на защиту бесценного сына своего ярла, смотрела лишь неотрывно на что-то за распахнутыми дверьми конюшни… Юстина тоже заглянула — и как раз этот момент Фротар выбрал, чтобы радостно объявить: — Я сделал всё, как приказала она!        Самодовольство сочилось из его голоса, пока кровь толчками покидала широкую шею вороной кобылы, распластавшейся на сене в открытом стойле. Умные карие глаза уже остекленели, жизнь оставила их, и могучее тело сотрясали лишь остаточные судороги. Рядом валялись окровавленный кинжал и тряпка, в которую он прежде был завернут. — Каринда… это же была твоя любимая кобыла, Фротар! — воскликнула Айрилет, но совсем не яростно, скорее испуганно-панически, недоумевающе: она совершенно не понимала, что происходит… как и Юстина. — Как только додумался! — возмущался Скульвар, выкручивая Фротару ухо.        Тот запищал, отпихивая лапищу конюха мелкими ручками, но закономерно ничего не добился. — Подожди, ты сказал «она»? Кто тебе приказал? — обратилась к мальчишке потревоженная Юстина.        Маленький мальчик, убивший посреди ночи любимую кобылу кинжалом, при этом не остановленный стражей, потому как та поголовно отравилась… очень зловещее развитие событий, особенно когда сам виновник говорит о некоем приказе.        Фротар заткнулся и внимательно уставился Юстине в глаза. Внезапно он широко улыбнулся. — Она. Та, кто шепчет. Папа не позволит ни тебе, ни Айрилет её послушать. Её слушаем только мы! — гордо сообщил ребенок, дразня Юстину тем, что ей недоступно.        Думая, что это её заденет.        Он был прав. Задело. Только не завистью, а ужасом, пробежавшимся холодком вдоль позвоночника.        Или Довакин Юстины каким-то образом добрался до двадцатого уровня, или Девять решили, что, раз она так удачно прибыла в Вайтран, стоит доверить ей решение всех местных проблем. — Что за бред? — воскликнула беспомощно Айрилет. — Не бред, — вздохнула Юстина, обращая на себя все взгляды: и Фротара, и Айрилет, и Скульвара.        В свете лампы, которую держал свободной рукой конюх, лицо её казалось белее снега, а выражение невыносимо тяжелой печали, граничившей с отчаянием, примерзло к нему маской. Плясавшая отсветами огонька свечи в глазах тревога подобно настоящему огню распалялась, перекидывалась на других людей, воспламеняя их сердца и сея в душах дурные предчувствия. — Это дверь в подвале Предела, сразу за кухней, в кладовой за кучей хлама? — уточнила лишенным эмоций голосом жрица, присаживаясь на корточки перед замершим в удивлении ребенком. — Откуда… ты знаешь про Шептунью?! — возмутился Фротар, словно его в чем-то крупно обманули. — Она обещала тебе великую силу, скрытую за ней? — продолжила расспрашивать Юстина, и Фротар нахмурился. — Да! Да, обещала! Она сказала, что я слабее Нелкира, но если убью кого-нибудь дорогого для меня, то она подумает о том, чтобы отдать эту силу мне! — искренне пожаловался Фротар.        На вид ему было не больше девяти-десяти лет. Ребенок ребенком…        Юстина протяжно вздохнула, пряча лицо в ладонях. Как бы ей хотелось, чтобы это была не Мефала, но… её квест. Её чертова шепчущая дверь и её чертов эбонитовый клинок. Хотя — в Тамриэле принято говорить не «чертов», а «скампов» или хотя бы «даэдров». «Даэдров квест» и «даэдров эбонитовый клинок»… Звучат максимально правдиво, слишком правдиво, чтобы выразить нужную экспрессию. — Ты что-то знаешь? — дернула Айрилет жрицу за плечо, заставляя отнять лицо от ладоней.        По сложному выражению данмерки становилось ясно, каких сил ей стоило сдерживать себя и не срываться на открытую агрессию и угрозы. Она ничего не понимала, и это бесило её еще больше, и Юстина могла понять чувства хускарла, ведь сама ненавидела неизвестность. Только вот что она могла сказать? Что могла ответить? В её планы ни разу не входили ни конфронтация с Мефалой, ни общение с ярлом и его детьми… Самым неудобным и мерзким в происходящем для жрицы стало то, что она прекрасно знала о квесте, но понятия не имела, как набрести в его хитросплетениях на другой исход. Игра предполагала только один вариант, а реальный мир… Юстина не хотела умалять своих способностей, но, задвинув поглубже гордость, могла объективно оценить себя и шансы против даэдрической принцессы. Получавшаяся цифра выходила далекой от понятия «обнадеживающая». — Немного… — пробормотала Юстина, заранее слишком уставшая и в полной мере вкусившая разочарование собственной удачей.        Недавние шесть часов сна показались слишком далекими и недостаточными: буквально за пару часов с момента пробуждения произошло уже столько всего! — Пойдем. Ярл Балгруф захочет поговорить с тобой, — после некоторых недолгих размышлений, буквально десятка секунд молчания, пробурчала данмерка и схватила за локоть Фротара, вынуждая Скульвара наконец выпустить многострадальное ухо мальца.        Юстина выпрямилась, не видя смысла сопротивляться, и отправилась в город следом за Айрилет. — Только мне нужно зайти в «Гарцующую кобылу», предупредить сопровождающих, — выразила желание она, считая необходимым поговорить хотя бы с Рууз, чьим заботам вознамерилась передать Люсию — конечно же, лишь до момента, как освободится сама.        Айрилет смерила Юстину таким взглядом, что впору было заткнуться и послушно следовать за ней, но, увы, жрица не относила себя к робкому десятку. Поняв, что рычагов давления на Юстину у неё нет, хускарл, скрипя зубами, пробормотала согласие и злобное «только быстро».        За воротами города их встретил недавний стражник, уже сносно стоявший на ногах. Он пылко начал благодарить жрицу, но, стоило только Айрилет гаркнуть, чтобы он занял пост у ворот, как тут же вспомнил о дисциплине и своих обязанностях.        С коснувшимися крыш домов Вайтрана первыми робкими лучами, Юстина ввалилась в таверну и побежала на второй этаж, чтобы появлением в комнате разбудить и успевшую задремать Люсию, и Киару. — Накорми и помой Люсию, купи ей нормальную одежду, и ждите меня здесь! Хускарл ярла Балгруфа Айрилет тащит меня в Драконий Предел, не могу отказать, — огорошила сонную воительницу Юстина, подбросив ей мешочек денег из своей сумки на кровать, и, бросив саму сумку на комод, покинула комнату так же стремительно, как ворвалась в неё.        На улице её ждала недовольная всем и каждым Айрилет, обещавшая испепелить взглядом любого, кто только попадется ей на пути.        Что удивительно, Фротар, удерживаемый сильной хваткой Айрилет, смиренно стоял, опустив взгляд в землю, и лишь едва заметно дрожал. Возможно, замерз в легкой одежде, а может — просто наконец начал осознавать совершенное им.        Утреннее солнце взошло, стирая ночные тени, проникая еще не жарким сиянием во все темные закоулки просыпавшегося Вайтрана, и с высоты Драконьего Предела город оказался как на ладони… Юстина вздохнула, покорно проходя сквозь огромные двустворчатые двери во дворец ярла.        Внутри царили тепло и шум. Помимо прислуги, приступившей к рутинным обязанностям, сновали туда-сюда посыльные и несколько стражников. В главном зале, где над троном висел огромный череп дракона… настоящего дракона… Юстина на мгновение замерла, завороженно смотря на пустые глазницы, изогнутые назад почерневшие рога и гигантские клыки. Нуминекс. Тоска ледяной хваткой стиснула сердце и тут же улетучилась неясной тревогой, быстро забывшейся из-за более реальных проблем. На троне сидел светловолосый мужчина в богатых одеяниях, пусть и немного растрепанный, вероятно — сам ярл Балгруф. Он переговаривался с мужчиной, похожим на него, но побритым налысо и более молодым, иногда обращался к другому — довольно щуплого телосложения, облаченному в магическую робу темно-синего оттенка. — Фротар! Айрилет, ты нашла его! — обрадованно и облегченно воскликнул Балгруф, подрываясь с места и бросаясь к сыну, но на полпути опомнился и сбавил скорость, возвращая шагу степенность и величие, какие должен был демонстрировать ярл.        Фротар тихо шмыгнул носом, но гордо отвернулся от отца, заставив того нахмуриться и окончательно остановиться, не дойдя буквально пару шагов. — Мой ярл, Фротар сбежал в конюшни и… зарезал Каринду, — с тяжелым сердцем поведала Айрилет, отпуская руку ребенка.        Фротар, получив свободу, яростно оттолкнул данмерку и бросился бежать к единственной двери в комнате, за которой и скрылся. Его никто не останавливал, ярл лишь вздохнул, сокрушенно качая головой и устало прикрывая глаза, под которыми залегли тени. Спокойный сон, очевидно, давно оставил его. — Сначала Нелкир, теперь Фротар… — пробормотал он себе под нос, а открыв глаза, пристально уставился на молчаливо стоявшую чуть за плечом Айрилет Юстину. — Кого ты привела? — наконец поинтересовался он у хускарла, и Айрилет отступила, смерив Юстину не особо дружелюбным взглядом. — Юстина, жрица Акатоша из Чейдинхола, ваша светлость, — неуклюже поклонилась она, в… который раз за прошедшие сутки представляясь? Она сбилась со счета, да и неважно это было.        Гордость зверем царапалась в груди, требуя выпрямиться, не сметь даже думать о склонении головы, но не перед ярлом Вайтрана же вести себя нахально! Это с Айрилет Юстина еще могла забыть о приличиях — воительница и сама этикет не соблюдала, — но Балгруф — совершенно иной уровень. — Та самая Песочная Дева? Не знал, что вы прибыли в город. Если вам нужна какая-то помощь… — вежливо заговорил немного растерянный ярл, взгляд которого с настороженного сменился задумчивым. — Юстина знает что-то о происходящем, — поспешила сдать жрицу Айрилет, кладя ладонь на рукоять клинка.        Юстина выпрямилась, складывая руки перед собой на уровне живота, и медленно кивнула. — Акатош отметил меня, и потоки времени порой становятся доступны моему взгляду. В них я узрела дверь в подвалах Драконьего Предела, которая скрывает ужасную вещь — даэдрический дар, испивший крови и жизней множества людей, — вдохновленно заговорила она, чуть опустив взгляд, старательно изображая отстраненность от ситуации.        В противоположность напускному спокойствию внешнему, внутри всё кипело и переворачивалось с ног на голову. Юстина беспощадно потрошила что свою, что жреческую память, ища хоть какой-то ответ, хоть какую-то подсказку, что делать.        Ну, расскажет она о даэдрическом артефакте — а дальше-то что? Развернется и уйдет? — Что же за дар? — тут же вылез вперед придворный маг, вероятно, Фаренгар, щуплый норд с редкой каштановой бородой; в светло-зеленых глазах плясали искры интереса пополам с недоверием. — Эбонитовый клинок Мефалы, — смерив его взглядом без тени эмоций, ровно ответила жрица, отпуская и волнение, и досаду и действительно окунаясь в штиль безо всяких эмоций.        Фаренгар недовольно нахмурился, а ярл Балгруф задумчиво взялся за подбородок, в нервном жесте проведя по пшеничного цвета бороде. — Мефалы? Даэдра? — нахмурилась Айрилет и крепче сжала рукоять оружия, решительно шагнув к жрице. — Если ты вздумала шутить… — Стой, — жестом руки остановил хускарла Балгруф, не сводя внимательного взгляда с невозмутимой Юстины. Той и правда не было страшно: она ни в чем не провинилась и никак не была связана со всем этим. — Акатош действительно благоволит тебе, жрица? О клинке могут знать только ярл и придворный маг, но в дневниках моих предшественников ни слова о том, кому именно проклятое оружие принадлежит. — Мефала не может просто забрать свой дар, и насильно его не вернуть, если она того не захочет, — вместо любых объяснений по поводу своей осведомленности Юстина предпочла отвлеченно рассуждать о мотивах даэдрической принцессы. — Прядильщица сетей уже оплела дурманом головы ваших детей. — Ты знаешь, как это остановить? — хмуро осведомился Балгруф, которого интересовала исключительно практическая часть, а не философия, и, подобно своей телохранительнице, в нетерпении шагнул к Юстине, как будто собираясь силой вытянуть из неё ответ.        Конечно же, он даже пальцем жрицы не коснулся, вовремя себя одернув, но его мрачный и решительный настрой говорил сам за себя. Если она не согласится помочь, ярл сделает всё, чтобы принудить её. В ней он сейчас видел единственную возможность защитить своих детей, и его отчаянную потребность Юстина ощутила всем сердцем.        Тяжелый вздох вырвался из горла; она совсем не желала во все это ввязываться, даже помыслить не могла, что прогулка к Златолисту поздней ночью приведет к такому развитию событий. Правда, что больше всего давило на её плечи, так это осознание собственной беспомощности перед лицом Мефалы. Что она может сделать?! Если даже пламя Небесной Кузницы не поглотило даэдрический клинок, куда Юстине тягаться с Прядильщицей сетей? Бросить проклятый эбонитовый клинок в Алдуина — и пусть первенец Акатоша сам избавляется от этой дряни из другого плана? Кто бы еще позволил Юстине вынести этот клинок из дворца ярла!..        Впрочем, от нее же требовали не уничтожить артефакт — всего лишь оборвать влияние Мефалы на детей ярла… Однако даже это ей было не под силу: как оборвать влияние даэдрической принцессы без уничтожения главного проводника её воли в Нирн? Даэдра могли вернуть артефакты себе, если те принести к их святилищам, но как отправить эти дары их создателям насильно? Юстина, игравшая не только в пятую часть Древних Свитков, но и в её предшественницу, знала, что как-то это Мартину удалось, пусть там даэдрический артефакт и выступал в роли ключа к одному из планов Обливиона, но о самом ритуале осведомлена не была, да и не подходил он ей, хотя эффект имел нужный. Как же Эрандур, жрец Мары, отправил Череп Порчи из Нирна прямиком во владения Вермины? Как ни напрягала Юстина память, а помнила лишь расплывчатую фразу про «способ поведала Мара» и то, как в игре Эрандур просто стоял, кастуя заклинание, не говоря ни слова. Жаль, что Эрандура нельзя было прямо сейчас поймать и расспросить подробнее, как и перекинуть на него задачу по избавлению Нирна от еще одного даэдрического артефакта: Девять ведают, сколько от Вайтрана до Данстара дней пути! И в Данстаре ли уже нужный жрец… — Я… могу попытаться, но прежде мне нужно помолиться перед алтарем Акатоша. Есть ли в Драконьем Пределе требуемое? — расплывчато ответила Юстина, не собираясь давать никаких обещаний, но сама возложив весьма призрачные надежды на молитвы Богу-Дракону.        Если уж аэдра сталкивают её с даэдрическими принцами лбами, пусть помогают до конца! В совпадения как-то не верилось… — Разумеется, какие-то молитвы помогут, — фыркнул скептически Фаренгар, закатывая глаза. — Ваша магия же бессильна — остается только милость Великого Дракона Времени, — ядовито отозвалась Юстина, тут же вставшая на защиту того, во что сама верила с переменным успехом. — Хватит, Фаренгар. Юстина, прошу, пойдемте со мной, — устало прервал только начавшуюся перепалку ярл Балгруф и жестом показал жрице следовать за ним.        Смерив смиренно заткнувшегося придворного мага ледяным взглядом, Юстина отправилась за хозяином Драконьего Предела, делая вид, что не замечает практически дышавшую ей в спину Айрилет.        Драконий Предел совершенно изменил своей планировке из игры. Заходивший во дворец попадал сначала в некую «прихожую» — несколько скамеек, гобелены на стенах с узором в виде лошадиной головы, гербом владения Вайтрана, и единственные двери ровно напротив входа, только более узкие по сравнению с монументальными входными. Вот тронный зал за дверьми игровой планировке не изменял, можно сказать, оставшись на месте — не считая его отделения от входа, — но размерами уступал аналогу, став именно что тронным: никаких обеденных столов, книжных шкафов и гигантского каменного очага. Сохранились разве что так задевший нежные чувства жрицы драконий череп над троном и… в углу имелась скромная дверь, которую сразу трудно было заприметить из-за шикарных гобеленов на стенах и прочих украшений зала. Именно в эту дверь ранее бросился Фротар, именно в неё сейчас входил Балгруф, за которым молчаливо следовала Юстина. Никакой комнаты далее не обнаружилось — только узкий коридор с несколькими дверьми, оканчивавшийся лестницами вверх и вниз. Ярл начал подниматься, и жрица, задумчиво посмотрев на вторую лестницу, ведшую, вероятно, в кухни и складские помещения, тоже направилась выше.        Коридоры на втором этаже оказались просторнее, стало больше украшений, почти как в тронном зале, но уменьшилось количество дверей. Кажется, здесь располагались если не комнаты ярла и его семьи, то схожие по важности помещения, которым отводилась значительная площадь. Балгруф решительно направился в конец коридора, туда, где по темно-алому ковру растекалось пятно настойчиво лезшего в высокое узкое окно утреннего солнца.        Последняя дверь в коридоре отворилась без скрипа, но толкнувший её ярл не спешил заходить в комнату, вместо этого уставившись на Юстину тяжелым взглядом синих глаз. — Вам нужно остаться в одиночество или?.. — уточнил он, и Юстина растерянно застыла перед ним, заглядывая в помещение.        Небольшое, но очень напоминавшее скромное убранство храма в Чейдинхоле. Ряд скамеек, витражи с изображением Девяти на окнах, алтари каждого аэдра… Казалось, даже запах похожий. — Не думаю, что чужое присутствие будет проблемой. Разве что сомневаюсь, что вы увидите нечто интересное, — мягко сообщила Юстина, робко входя в комнату для молитв.        Солнечные лучи разбивались о витражи на их пути и разноцветными осколками усеивали застеленный однотонными серыми коврами пол. В цветных острых стеклах угадывались изображения знакомых всю жреческую жизнь богов, среди которых, разумеется, был и запрещенный Талмором человеческий… Под каждым из девяти окон стоял пьедестал, а на нем — каменные алтари, перенявшие черты божества или связанного с ним атрибута. Юстина дошла до центрального — до пожиравшего меч каменного дракона, одновременно с тем телом и крыльями обвивавшего фигуру песочных часов.        Дверь за спиной тихо притворилась — это Юстина услышала, как и шорохи одежд, но не обернулась узнать, остался здесь сам Балгруф или Айрилет — а может, и оба?.. Вместо этого она сложила ладони в молитвенном жесте, глубоко вдыхая казавшийся знакомым запах жженных трав, тянувшегося молочными змеями к потолку дыма, аромат древних пергаментов, на которых запечатлели для потомков молитвы жившие многие десятилетия назад жрецы. — Владыка Акатош, даруй свой свет… — прошептала Юстина, прикрывая глаза.        Луч солнца ложился на лицо и закрытые веки зеленоватым маревом из-за цвета стекла в оконном витраже.        «…подскажи, как помочь! Что сделать, чтобы избавиться от артефакта Мефалы и её контроля над детьми!» — уже мысленно взмолилась жрица, чуть хмурясь.        То, что ей не хотелось во все это вмешиваться, не значило, что она останется в стороне! Она не любила даэдра — и еще больше не любила, когда те дурманили чужие умы, особенно, если речь шла о детях. Одно дело, когда взрослый отдает душу в услужение — это его выбор, сознательный или не очень, но дети? Их опыт крошечен, они только познают жизнь и интриги превосходящих их по знаниям взрослых, завладеть их сердцами и доверием просто, особенно столь несравнимо более могущественному, чем простые смертные, существу.        Секунда спешила за секундой, поспешно нагоняя одна другую, переваливались в тягучую минуту, которая вальяжно следовала за следующей, и Юстина потерялась в беге времени, перестав понимать, сколько вот так стояла перед алтарем с закрытыми глазами.        Акатош не слышал её. Или не хотел ни слышать, ни отвечать, ни даже в милости своей обронить малейший намек на то, как помочь детям ярла Балгруфа.        Злости не было — скорее, какая-то ирония и щекочущий горло смех. Аэдра привел её за ручку в этот мир, в это тело, столкнул хитросплетения судьбы так, чтобы на жрицу его высыпались чужие квесты, и, кажется, более помогать не был намерен. Какая уж тут злость, когда Юстина сама в наивности своей уповала на помощь всевышних сил?        Только она продолжала стоять, продолжала уповать и надеяться, потому что больше всего на свете не желала оборачиваться и говорить Балгруфу, что спасения нет. Что его дети так и останутся во власти чудовищного клинка и его создательницы.        Зеленоватый свет витражей вспыхнул ярче, засиял золотом и теплом, напомнил золотые ленты благословления в таверне Вилода, навеял образ мягкого света от алтаря Аркея в Зале Мертвых Сабрины, и распахнувшая глаза Юстина оказалась совсем не в посвященной поклонению Девяти маленькой комнатке…        …золотом отливала чешуя на могучем теле. Дракон изогнул длинную шею, склоняя огромную голову к людям и алтарю из черного металла, едва бликовавшего в свете факелов. На алтаре с широким углублением по центру ничего не лежало, кроме потрепанной и как будто промокшей книги, на чьей обложке едва мерцал зеленым рисунок множества щупалец, раскинувшихся строго внутри границ начерченного круга. Не узнать Черную Книгу Хермеуса Моры было невозможно, Юстина тут же прикипела взглядом к даэдрическому артефакту и… Человеку в золотистой маске драконьего жреца, с узкими прорезями для глаз и чуть выступавшими назад элементами, будто имитировавшими рога; нижние полосы маски же чудились опущенными щупальцами. Как и Черную Книгу, Мирака опознать оказалось слишком легко, но Юстина не задавалась вопросом, что видит и почему. Она уже знала ответы на оба вопросы и лишь жадно внимала происходящему действу.        Несколько людей в капюшонах, скрывающих глубокими тенями лица, стояли вокруг алтаря, но на много ступеней ниже Мирака, и творили мощную магию, повторяя слова: — Исчезни Из Нирна. Исчезни Из Нирна. Исчезни Из Нирна.        Золотой дракон склонил голову чуть ниже, приоткрыл огромную пасть, в которой свободно мог поместиться даже крупный норд, и выпустил тонкую струю пламени безо всякого Крика. Ярко-рыжее пламя подхватила невидимыми тисками творимая людьми магия, набросила прямо на даэдрическую книгу, и… та начала сочиться чернилами, как будто стремясь затушить пожиравший её огонь.        Мирак молча и без движения наблюдал за творимым ритуалом. Лишь тогда, когда чернильная жидкость с шипением стала испаряться, он приподнял голову — и за черными прорезями можно было углядеть внимательный взгляд холодных голубых глаз. Дракон повел крыльями и отвел когтистую заднюю лапу назад, но под когтями виднелся прямоугольный сверток… Мирак, судя по движению головы, проследил за жестом, и даже без возможности увидеть остальное лицо… в холодных глазах легко проглядывались удовлетворение и даже радость. Остальные маги не могли видеть ни действия золотого дракона, ни движения Мирака, все еще вовлеченные в ритуал, да и стояли они ниже Мирака, не имея такого хорошего обзора… — Исчезни Из Нирна, — весомо выдохнул Мирак — нет, он прокричал это!        Его слова обратились новым магическим узором, заглушили бессильные зазывания прочих магов, сама реальность дрогнула от Крика Драконорожденного. Черная Книга вся сжалась и… наконец истлела в пламени, напоследок выбросив одинокое щупальце, беспомощно сгоревшее, оставив лишь черный едкий дым.        Боль оглушила Юстину, вскружила голову, и она закашлялась, когда горло сжала острая нехватка воздуха, будто кто-то невидимый злобно сжал её легкие и накинул петлю на шею. Перед глазами всё плыло, золотистый свет клочьями кружил вокруг, совсем не похожий на те изящные, непрерывно текущие ленты, какие она наблюдала прежде что в реальности, что в памяти жрицы. Видение закончилось — она осознала это с некоторым запозданием и с еще большим опозданием окунулась в текущую реальность. Болели колени, которыми она рухнула на каменный пол, пусть и застеленный ковром. Дрожали руки, горели горло и легкие, а по губам и подбородку текло что-то горячее и мокрое. — Фаренгар, подойди сюда! — приказал Балгруф, чьё появление рядом Юстина заметила не сразу, а когда заметила — ярл уже присел на одно колено перед ней, осторожно приподнимая лицо за подбородок двумя пальцами, обеспокоенно заглядывая в глаза. — Как вы?        Жрица даже не сразу осознала, что именно говорил ярл, точно речь его звучала на совершенно неизвестном ей языке. Чуть нахмурившись, она попыталась тряхнуть головой, словно бы это могло помочь, но настойчивое прикосновение Балгруфа не дало ей даже едва двинуться: он всё еще удерживал её лицо запрокинутым. — Это поразительно! Я никогда не видел, чтобы молитвы жрецов вызывали такой эффект! — не преминул поделиться впечатлениями подоспевший маг, разжигая между ладоней слабое, почти призрачное солнце, чей холодный желтый свет вообще не вязался с таковым у Сабрины или, уж тем более, самой Юстины.        Она отстраненно уставилась на направленное на неё Фаренгаром заклинание лечения и краем сознания отметила, что придворный маг тоже последовал за ними сюда. — Ты понял, что произошло? — мрачно осведомился Балгруф, убирая руку и чуть отодвигаясь, чтобы не мешать Фаренгару колдовать над выглядевшей потерянной жрицей. — Понятия не имею! Божественное откровение? Разговор с самим Акатошем? Взывание к предкам? Хотел бы я узнать! — возбужденно отозвался Фаренгар, сверкая искренним любопытством исследователя во взгляде, но не прекращая подавать ману в заклинание Восстановления.        В какой-то момент разговора Юстина пришла в себя, наконец осознавая смысл произносимых чужими губами слов, и крепко схватила Фаренгара за запястье, отводя его руку с заклинанием в сторону. От его лечения было ни тепло, ни холодно, кажется, он в принципе был посредственен в Восстановлении — или ему не хватало чего-то, чем обладали… жрицы? Может быть, Юстина могла гадать сколь угодно, но истинная причина текущей бесполезности Фаренгара её и не волновала толком. — Могли бы предложить платок, — пробормотала она несколько недовольно, зажимая второй рукой кровоточащий нос.        В голове поднялся бешеный ворох мыслей, закружился в урагане обрывочных вопросов, предположений и фактов и осел четким узором проводимого Мираком и магами ритуала. Она сомневалась, что сможет повторить Крик, как и сомневалась, что знает нужные слова: в видении драконий ничем не отличался от обычного тамриэлика, на котором говорили и Балгруф, и Фаренгар, и сама Юстина. Однако ощущение магических потоков, сам узор творимого волшебства как будто оказался выжжен в памяти, и, очевидно, это было ответом Акатоша на молитвы отмеченной им жрицы. Воспроизвести увиденное в точности Юстина не могла бы, не было у неё ни Драконорожденного, ни драконьего пламени… Только вот то ли Камень Судьбы Мага подсказывал, то ли всё еще Бог-Покровитель не оставил её мысли, — её сознанию открылся путь повторения древнего ритуала иным способом. Без Крика, без драконьего дыхания, только лишь требовался магический узор, помощь мага и Небесная Кузница. — Ох да, конечно. Вам лучше? Что это было? — Фаренгар послушно вытащил из кармана робы требуемое.        Она зажала белым куском ткани нос, вытирая подбородок и губы, и попыталась медленно подняться с колен. Голова не кружилась, но что Фаренгар, что Балгруф поспешили бережно подхватить её под локти, помогая встать. Не успела Юстина ничего сказать, как мужчины усадили её на ближайшую лавку — и рядом уже оказалась Айрилет с кубком, полным воды. — Обещанная помощь Акатоша, — вздохнула Юстина, отнимая платок от лица и глядя на пропитавшуюся кровью ткань.        С некоторым промедлением, как будто только увидев протянутый кубок, она немного отпила. Жажда её не мучила, однако в горле неприятно першило. — Сам Акатош разговаривал с вами? — восторженно спросил придворный маг, после увиденного резко избавившись от скептичного настроя по отношению к жрице, но Балгруф положил ладонь на его плечо и вынудил отойти в сторону. — Теперь вы можете помочь? — задал насущный вопрос ярл, которого всё еще беспокоили его собственные дети. — Да. Мне нужна помощь мага и Небесная Кузница, — не стала ни скрывать, ни лукавить Юстина, абсолютно откровенно затребовав нужное.        Балгруф чуть нахмурился, смотря сверху вниз. — Клинок уже пытались расплавить в Небесной Кузнице, — счел он нужным сообщить, выражая всё сомнение в подобной затее. — Недостаточно просто бросить клинок в огонь, — подпустив яду в тон, иронично отозвалась Юстина и опустила задумчивый взгляд на окровавленный платок. Интересно, Эрандур ощущал себя таким же истощенным после откровения Мары? — Какой бы необычной ни была она, а просто так разрушить даэдрический артефакт ей не под силу. Для избавления от такой проклятой вещи нужен ритуал изгнания… — Но ритуал изгнания даэдра не действует на клинок! Даже ритуал высылки высших дремор! — возразил Фаренгар, беззастенчиво перебивая жрицу, и та тяжело вздохнула, прикрывая глаза и сжимая платок в кулаке. — Может быть, потому что нужно выслать вовсе не дремору? — еще более ядовито уточнила Юстина и решительно поднялась с лавки. — Позвольте мне умыться и сходить за магом из моего сопровождения, с ним будет куда удобнее, — попросила она, не желая проводить ритуал с Фаренгаром, который, при всем своем любопытстве, умудрялся становиться в каждой бочке затычкой. — Что? Я тоже хочу участвовать! — возмутился искренне придворный маг, не в силах молча терпеть такое пренебрежение, тем более когда его собирались отстранить от чего-то столь интересного и волнующего. — Айрилет, отправь кого-нибудь за магом, — распорядился Балгруф. Данмерка с коротким «да, мой ярл» тут же покинула комнату. — Юстина, я очень надеюсь на вас… Пойдемте, я покажу, где ванная.        Привести себя в порядок заняло не так много времени — только кровавые капли на одежде немного расстраивали. Стоило Юстине выйти из ванной при гостевой (судя по тому, какой необжитой, пусть и чисто убранной она была) комнате, как её встретили Балгруф и Фаренгар. Теперь их путь лежал прямиком в подвалы Драконьего Предела, где за самой дальней неприметной дверью скрывалось чудовищное оружие.