Песочная дева

       Тоненькая книжка в кожаной обложке имела всего две страницы и сохранивший кусочки вырванных листов корешок. На уцелевших — предупреждение. Отчаянное, горькое, преисполненное страхом предупреждение-наказ любому, кто найдет дневник, положенный рядом с тем, чего так опасался автор неаккуратно и бегло начерканных строк. Юстина глубоко, протяжно и со всей накопившейся усталостью вздохнула, кладя дневник на пыльный деревянный стол. Не она должна стоять здесь, не она должна решать эту проблему, это не ее квест, судьба там или предназначение, однако само мироздание или патрон в лице Акатоша всеми силами сталкивали её в бездну, в которую она упорно не хотела нырять, — и вот теперь она захлебывалась в неосязаемом и невидимом, но уже бурлившем потоке событий.        Всё, чего хотела Юстина, когда только коснулась снегов Скайрима, — выжить. Просто не лишиться жизни. Потом — помочь не лишиться жизни жителям Хелгена, но, видимо, высшие силы восприняли это желание как стремление спасти всех вокруг? Весь Скайрим? Нирн? Иначе почему она сейчас стояла здесь и смотрела на клинок, унесший жизней больше, чем даже недавняя война с Доминионом? — Не стоит его трогать… хотя бы не голыми руками, — обеспокоенно окликнул жрицу ярл Балгруф, стоявший на входе в комнату, о существовании которой, как и о её содержимом, хотелось просто забыть.        Юстина без страха и всякого трепета взялась за ручку выкованной из эбонита катаны, в просторах Империи больше известной как акавирский клинок. Кожу опалило неестественным, но даже не болезненным холодом, а более ничего и не произошло. — Всё в порядке. Этот артефакт может смутить разум слуги Мефалы или простого мирянина, но не последователя Девяти, — интуитивно понимая относительную безопасность клинка для себя и оправдываясь словами Эрандура, ответила Юстина, но покорно завернула страшное оружие в специально подготовленный отрез льняной ткани. Инстинкты не кричали об опасности, но чисто по-человечески оказалось мерзко держать порождение магии даэдра. — Я всё-таки хотел бы знать, что вы собрались делать. И что произошло у алтаря Акатоша. Вы общались с ним? Получили какие-то наставления? — не унимался Фаренгар, не спешивший покинуть общество ярла и жрицы, буквально преследуя их по пятам.        Юстина впервые задумалась, что его имя в игре — «Фаренгар Тайный Огонь» — могло означать пылкую настойчивость, с которой норд лез в интересующие его тайны. — Я не собираюсь тебе ничего объяснять… если, конечно, ярл не потребует этого, — смягчила раздраженный тон Юстина, вопросительно посмотрев на Балгруфа.        Хозяин Драконьего Предела коротко улыбнулся и едва заметно покачал головой, отрицая возможность вмешательства. Его не интересовали все эти мистические материи и теории — только лишь практический результат от действий жрицы. — Ярл Балгруф, это очень важно! — поняв, что рычаг давления на жрицу есть только у него, Фаренгар тут же сменил цель и начал донимать уже ярла.        Балгруф чуть нахмурился, бросил магу короткое «хватит» и резко развернулся, покидая проклятую комнату. Кажется, ему очень часто приходилось отдергивать что хускарла, что придворного мага. — Мой ярл, сопровождающие жрицы ожидают у Небесной Кузницы, — сообщила Айрилет на лестнице, когда они уже поднимались из подвалов Драконьего Предела. — Очень хорошо, — кивнул Балгруф и обернулся на шедшую за ним жрицу. — Тогда пойдемте сразу туда. Позовите детей, я благословлю их после уничтожения клинка, — ответила на немой вопрос ярла Юстина.        Балгруф снова кивнул и бросил взгляд на хускарла, которая без дополнительных приказов с его стороны поспешила наверх.        Течение времени было неумолимо, и от рассвета прошло прилично часов. Беготня за Фротаром, разговор с ярлом, молитва Акатошу и его беспощадно раздавившее Юстину видение — и вот уже почти полдень. Хотя до него и оставалось часа три-четыре, так быстро пролетевшее утро заставляло сердце жрицы бога этого самого времени ощутить фантомную усталость: слишком много свалилось на неё в одночасье…        Только вот жаловаться и стенать времени, иронично, не находилось. Юстина в сопровождении Фаренгара и Балгруфа, а также присоединившегося к ним младшего брата ярла — Хронгара, вышла из тронного зала в ту комнатку, ожидая перед выходом из Драконьего Предела, — и тут же на пути возникло препятствие в виде жрицы в голубоватой робе Кинарет… — Ярл Балгруф, ваша хускарл отмахнулась от меня, как от нищенки! Но видит Кинарет — я требую справедливой оплаты за хлопоты, что доставил наплыв ваших стражников! — взвился под потолок возмущенный голос Даники Свет Весны, которая, судя по чётко, без запинок текшей речи, какое-то время уже репетировала монолог.        Юстина так и замерла за спиной ярла, ошарашенная наглостью. Не то чтобы платное лечение было редкой практикой в храмах, вовсе нет, но чтобы так нагло требовать оплаты с хозяина владений? Насколько же Даника бессовестна? Есть ли границы у ее алчности?        Голос Даники стих, и сама она присмирела, удивленно уставившись на Юстину за спиной Балгруфа, заметив наконец и мрачно-решительный настрой ярла, медленно осознавая, что невовремя влезла с обвинениями. — Даника, не сейчас, — отмахнулся от жрицы Кинарет Балгруф, и Свет Весны тут же понятливо убралась с пути в сторону — лишь проводила настороженным взглядом.        Юстина раздраженно выдохнула, скрывая непроизвольно вырывавшееся рычание. Её Даника бесила просто до животной ярости! Испорченное настроение Юстины не стало особой тайной для ярла, и он понимающе посмотрел на неё. — Успели познакомиться с Даникой? — уточнил он, сам догадываясь об ответе. — Еще как, — пробормотала Юстина, старательно восстанавливая дыхание и нормальную человеческую речь, чтобы не сорваться на животное рычание. Для неё прежней рычание в моменты гнева и недовольства было весьма привычно, но для нежного горлышка жрицы оно оказывалось несколько затруднительным. — Если представится возможность… скажем, удобный предлог — вы бы избавились от Даники? — решила прощупать почву она.        Юстина ещё вчера вознамерилась восстановить справедливость, как того требовал от последователей Акатош. Хотя, конечно, справедливость была у каждого своя… — А есть удобный предлог? — вскинул брови Балгруф; в его голосе отчетливо звучала заинтересованность.        Юстина облегченно улыбнулась, понимая, что ярл станет союзником против Даники, а не патроном ненавистной жрицы Кинарет. — Да, серьезный даже, но об этом позже, — старательно подавляя мрачное торжество, сменила настроение она.        Сначала клинок Мефалы — потом уже прочие вопросы, среди которых не одна лишь Даника. Балгруф настаивать на развитии темы не стал, и сам желая поскорее расправиться с первостепенным.        …Вайтран проснулся, по улочкам уже вовсю бродили люди, открылись многочисленные прилавки, магазины, мастерские. В воздух поднимался дым от очагов, смех и разговоры людей, громкие зазывания торгашей. Только воинов в желтых табардах значительно поубавилось по сравнению со вчерашним днем — но на общем настроении среди обывателей это как будто никак и не сказывалось… На ярла Балгруфа оборачивались, и люди поблизости резко меняли громкий тон на шепот, но никто не приближался. Процессия из ярла, его младшего брата, придворного мага, хускарла ярла и его детей (Айрилет с двумя мальчишками и девочкой нагнала остальных уже на лестнице к Ветряному району), несомненно, привлекала много внимания, но никто из любопытствовавших не приближался.        Миновав площадь со Златолистом, вся компания скрылась за каменным забором вокруг Йоррваскра, но направилась не в пиршественный зал Соратников, а по узкой каменной лестнице к Небесной Кузнице. — Доброе утро, ярл Балгруф… Юстина, — серьезно кивнул Кодлак, щурясь на солнце.        На верхней площадке Небесной Кузницы помимо Предвестника уже стояли Фаркас и Атис, а также спутники жрицы. — Новая встреча настала раньше, чем я предполагала, — иронично улыбнулась Предвестнику Юстина, и перевела взгляд на Киару, рядом с которой стояла… причесанная и умытая, в новом красном платье поверх тонкого серого свитера Люсия.        Такая довольная и сияющая… Хадвар выглядел на фоне ребенка темной тучей, переводя тяжелый мрачный взгляд с Балгруфа на Юстину и снова на ярла. Один Амель в накинутом на голову капюшоне нервно хрустел длинными пальцами, но по большому счету выглядел скорее задумчивым, чем встревоженным, в отличие от своих имперских товарищей. — Нечасто я вижу здесь столько народа, — прокомментировал беловолосый и белобородый крупный норд в черном фартуке поверх местами прожженной рубахи с короткими рукавами. — Много времени мы не займем, — пообещала ему Юстина, сама не до конца уверенная в своих словах.        Это с толпой магов, драконьим огнем и криком Драконорожденного даэдрический артефакт испарился довольно быстро, хотя упорно сопротивлялся и боролся за шанс остаться в Нирне. Что же произойдет с мечом Мефалы, когда всех этих составляющих ритуала у жрицы нет? Кто знает… — О, ничего, если требуется самому ярлу, — отмахнулся, вероятно, Йорлунд Серая Грива. — Что теперь, Юстина? — обратился к жрице Балгруф, ожидая её распоряжений.        Людей и правда оказалось слишком много для не такой уж большой площадки Небесной Кузницы, заставленной необходимыми кузнецу станками (еще часть территории «откусывала» деревянная постройка — возможно, какой-то склад?). Юстина бегло осмотрелась, прикидывая, сколько понадобится места для магического рисунка, и решительно подошла к кузнице, оставляя сверток с клинком на сдерживавшем дышавшую жаром и светом лаву каменном бортике. Небесная Кузница потрясала не только плескавшейся в ней лавой, но и отчетливым магическим флером, поддерживавшим эту самую лаву и, вероятно, как-то вплетавшимся в изготавливаемые вещи, — только вот магически насыщенной лавы не хватало для того, чтобы покончить с даэдрическим оружием… Юстина тихо вздохнула, давя в себе сожаления и отгоняя вязкую усталость, решительно оглянулась по сторонам, ища что-нибудь для черчения. Рядом с кузницей валялась горка угля, неизвестно зачем здесь нужного… очень удачно даже валялась. Юстина взяла черный кусок, тут же охотно запачкавший бледные пальцы, и вернулась в центр площадки. — Разойдитесь, пожалуйста. Амель, ты далеко не уходи, мне нужна будет твоя помощь, — громко сказала она, и, не дожидаясь, пока все отдалятся, присела на корточки, и начала вести черные линии прямо по камню.        Школа Колдовства и Черная Жемчужина Чейдинхола не пересекались никогда, даже в самых страшных снах наставника Оррента, и призывов существ с планов Обливиона Юстина, соответственно, не знала, как не имела и представления о заклинаниях высылки этих же существ из Нирна; она просто чертила увиденный круг на земле, зная, за что он отвечает, но по-настоящему видя его впервые. — О, это похоже на высылку дремор, но некоторые буквы отличаются… Это предложение отвечает за объект изгнания? — бродил вокруг Фаренгар, старательно рассматривая угольный узор, как будто пытаясь выжечь его в памяти. — Это даэдрическое имя Мефалы, — задумчиво поправил норда Амель, бесшумно приблизившийся к рисунку и даже немного напугавший Юстину, заставив её замереть и вскинуть на него взгляд. — Моя мама… в Гильдии Магов изучала Принцев Даэдра, — пояснил познания он, как будто опасаясь, что его самого свяжут с даэдра.        Жрица тихо вздохнула, скрывая раздражение от шатавшихся рядом, перебрасываясь комментариями по поводу её «творчества», магов. Рука уже немного дрожала, и ползать на корточках было неудобно, но перепоручить это другому она никак не могла: просто не смогла бы внятно объяснить, что нужно чертить!        Когда с одной третью оказалось покончено, Юстина выпрямилась, размяла спину и бросила огрызок угля в Небесную Кузницу, направившись за следующим куском, которому суждено было размазаться рисунком на камне. — Прошу извинить… но что мы собираемся сделать? — правильно выбрав паузу перед продолжением черчения, задал мучивший его вопрос Амель.        Судя по оживившимся наблюдателям, ни один из которых так и не ушел, вопрос интересовал в принципе всех. Юстина, взяв кусок побольше, вскинула мрачный взгляд на имперского мага, потом посмотрела на ярла Балгруфа… — Если ярл захочет придать это дело огласке, — тактично попыталась избежать объяснений жрица; у неё не было никакого желания болтать и пускаться в длинный рассказ о происходящем. — Расскажу, если у вас получится избавиться от этого, — сурово сообщил хозяин Драконьего Предела, и дальнейшие расспросы как мечом отсекло.        Спорить с Балгруфом никто не рискнул.        Казалось, черчение заняло часа два или три, но на деле не прошло и получаса. Алтаря и громко выкрикивающих на драконьем языке направление ритуала магов у Юстины не было, вместо этого «начинкой» оформляющегося рисунка стал даэдрический алфавит с заинтересовавшими Фаренгара и любезно расшифрованными Амелем незнакомыми предложениями. На этом заканчивался внутренний круг, задававший характер ритуала: высылку в Обливион, Мефалу, предмет высокого ранга, связанный с ней. Далее следовали энергетические линии, редко перемежавшиеся рисунками, смутно напоминавшими таковые на распространенных среди магов столах зачарования, — они тянулись тонкими копьями к Небесной Кузнице. Оставался только аналог Крика Драконорожденного, но его заменить не мог один лишь рисунок, даже такой огромный: Юстине пришлось выводить одни и те же символы широким кругом вокруг уже нарисованного, рискуя подошвами сапог стереть прежние линии. — Не может быть, это язык драконов?! — в нескрываемом восхищении воскликнул Фаренгар, которому стоило отдать должное — по угольным рисункам он не топтался. — Это… кажется, читается как Файм, значения не знаю. Это точно Нол! В значении «из». О, ну и конечно Вус — Нирн! «Из Нирна»! Но что «из Нирна»? — обратился придворный маг к Юстине, которая отбросила очередной уголь в лаву кузницы и недовольно взглянула на теперь черные пальцы и ладони. — Исчезни Из Нирна, — покорно воспроизвела перевод криков людей из видения Юстина, ощущая легкую головную боль и подобие ассоциаций в моменты, когда Фаренгар пытался говорить на драконьем.        Его «Файм», «Нол» и «Вус» царапали слух и кружили голову, вспыхивали нестерпимо в мыслях, настойчиво стремясь разгореться в «Исчезновение», «Из» и «Нирн». Не иначе — дарованный Акатошем переводчик барахлил, недовольный такими заигрываниями.        Огромный угольный рисунок наконец предстал в завершенном виде: загадочном и пугающем смешении множества узоров. Слова драконьего языка — черты, будто нацарапанные огромным когтем, — зловеще дополняли изогнутые сложные буквы даэдрического… Юстина аккуратно, не наступая на угольные линии, шагнула к Небесной Кузнице, хватая причину сегодняшних мучений и тревог. — Фаренгар, Амель — удерживайте круг и не жалейте магии, чтобы поддерживать его структуру, — приказала она, разворачивая льняную ткань.        Проклятый эбонитовый клинок почти не бликовал на солнечном свету, как будто поглощая и растворяя его в себе, лишь позволял редким алым всполохам пробегать по острому лезвию. Увидев оружие, Амель тихо ахнул, словно узнавая его, но скорее просто догадавшись о природе меча. Реакцию остальных наблюдавших за магическим действом Юстина не видела, потому что и не смотрела в их сторону.        Вместо множества магов, направлявших ритуал, — круг с даэдрическими письменами, вместо огня дракона — Небесная Кузница, а вместо Крика Драконорожденного — вязь драконьих слов, два мага и… сама Юстина, взмолившаяся Акатошу.        Память не покидал образ Мирака, чей Крик потряс само мироздание, и эта мощь продолжала преследовать Юстину сейчас, посеяв в душе сомнения и толкнув на очередную мольбу. Она молила… молила всего лишь о частичке сил Бога-Дракона, без которых у них мало было шансов привести импровизацию к нужному результату.        Эбонитовый клинок упал в пылающее марево Небесной Кузницы… Лава начала стремительно темнеть и застывать, охлаждаемая проклятым оружием, не желавшим лишаться целостности.        Фаренгар и Амель расценили это как сигнал к действию, направляя ману в начерченный на земле рисунок, и Юстина заметила, как все угольные линии вспыхнули фиолетовым потусторонним огнем, от которого нестерпимо веяло холодом… исчезнувшим, когда голубой пульсирующей энергией полыхнул внешний круг из драконьих слов.        Теплое дыхание коснулось затылка Юстины, растрепало её волосы, и она… совсем как в молитвенной комнате Драконьего Предела перенеслась в другое место.        Золотой дракон лениво прилег у знакомого алтаря, только теперь абсолютно безлюдного, и выдыхал струи огня в алтарь. Он не Кричал, вовсе нет, просто усилием воли, прихотью обращал внутреннюю магическую силу в пламя — такое не обожгло бы даже самого слабого дракона… Однако даже не созданное Криком пламя несло в себе отпечаток драконьей сути, и Юстина готова была поклясться: это пламя сейчас плясало в Небесной Кузнице, дарованное ей во временное пользование.        Акатош благосклонно помогал своей жрице, и той казалось, словно она укрыта драконьими крыльями.        Всё закончилось в один миг.        Лицо Юстины обдало сначала жаром, а потом — каким-то могильным вязким холодом.        Тишину прорезали детские крики.        Нестерпимо громкие. Режущие слух. Горькие. Болезненные. Отчаянные.        Когда удалось открыть глаза, Юстина сначала увидела жаркий свет Небесной Кузницы и только потом осознала, что её крепко удерживали знакомые прохладные руки: Амель бережно держал жрицу, не давая ей свалиться на землю, но сам смотрел сосредоточенно и словно испуганно в заполняющую каменные бортики лаву…        Эбонитового клинка нигде не было. — Получилось! Поразительно, Юстина, у вас действительно получилось! — воскликнул громко потрясенный и восхищенный до глубины души Фаренгар, и жрица лишь скривилась.        Не вмешайся Акатош, получилось ли бы у них на самом деле? Ответа она не знала, хотя, усмиряя гордость, искренне склонялась к отрицательному. — Милостью Акатоша, — пробормотала она, мягко выбираясь из хватки Амеля, тихо благодаря его за помощь.        Амель лишь кивнул и поспешил отступить подальше от кузницы, все еще бросая на лаву опасливые взгляды. Юстина развернулась, наконец оценивая реакцию наблюдавших за действом людей и мимолетно отмечая исчезновение угольного узора…        Ярл Балгруф держал на руках уже знакомого Юстине Фротара, который выглядел подавленным и как будто не выспавшимся — хотя, наверное, так оно и было. Маленькую девочку и мальчишку помладше Фротара держали Хронгар и Айрилет… младшие брат и сестра мало отличались от него состоянием, такие же подавленные и отсутствующие разумом, оторванные от реальности, при всем этом словно лишенные всяких сил.        Глубоко вдохнув, более не ощущая потрясавшего присутствия Бога-Дракона и силы, струившейся теплой маной по венам, Юстина начала одну из множества проповедей, но на этот раз не стала ни вплетать туманные предсказания, ни привлекать сложные материи, ни давать волю высокопарному слогу: короткая молитва Акатошу, нежный, почти напевный мотив-повторение заповедей его и особо подчеркнутая мягким бархатистым голосом потребность в доверии и заботе.        Золотистые ленты, наполненные магией исцеления, как в таверне Вилода, не появились, однако мягкое, почти солнечное сияние разошлось волной, проходя сквозь всех находившихся здесь, и Юстина не сомневалась: благословление Акатоша снизошло на них. — Пап, прости, — донесся тихий шепот Фротара, прятавшего лицо на плече отца. — Прости… я… больше не буду говорить гадости, — пробурчал смущенно мальчишка на руках Хронгара, насупившись и надув губы. — Пап, кушать хочется, — подала голос и дочь ярла, обнимавшая Айрилет за шею.        Улыбка осветила лицо Балгруфа, он облегченно выдохнул и посмотрел на Юстину. — Не знаю, как и поблагодарить… — искренне признался ярл, на глазах которого свершилось настоящее чудо. — Понимаю, ярл. Юстина продемонстрировала удивительную способность приходить на помощь ровно тогда, когда нужно, — с доброй насмешкой заметил Кодлак, приближаясь к жрице. Остановившись рядом с ней, он протянул ей ладонь, предлагая взяться за неё… Но Юстина покачала головой, демонстрируя измазанные в угле руки. — Брось, боишься запачкать меня? Пойдем, после такого нужно восполнить силы. Ярл, присоединитесь к обеду в Йоррваскре?        Балгруф задумчиво посмотрел на Предвестника, которому всё-таки удалось взять Юстину не просто за руку, а под руку, позволяя жрице беззастенчиво опираться на него. Подсказало Кодлаку чутьё, опыт или внутренний зверь, но помощь он предложил очень вовремя: кровь носом у Юстины не шла, но чувствовала она себя невообразимо беспомощной и ослабевшей — как бы не сильнее, чем когда пришла в себя в Хелгене. — Да. Присоединюсь. Айрилет, Хронгар, позаботьтесь о детях, — обратился к хускарлу и младшему брату ярл, спуская с рук Фротара. Тот выглядел куда лучше: энергия возвратилась к нему, даже румянец расцвел на щеках. — Фротар, ты тоже пригляди за младшими, — строго наказал сыну Балгруф, и тот ответственно кивнул.        Юстина с удивлением сравнивала запомнившегося ей мальчишку с гневным взглядом и того, которого видела сейчас. Как будто совершенно разные люди… Она вздохнула, попытавшись не виснуть на чрезмерно внимательном Кодлаке, только вот уставшее тело диктовало свои правила.        Всего лишь полдень, а Юстина уже была без сил.