Песочная дева

       Весь мир потерял какую-либо значимость, важность, нужность. Выцвел в фон, ушел на грань осознания, оказался заглушен собственными вязкими, тягучими, неспешными мыслями - таявшим воском свечи стекали они внутри головы, скрываясь в застилавшей взор тонкой струйке дыма, - и чувство времени покинуло Юстину. Даже в Хелгене ей не было так плохо, как сейчас. Там в ней пылало желание выжить, а сейчас - внутренний огонь горел как будто вхолостую, плюясь пустыми искрами, не прибавлявшими сил, оставлявшими лишь холод и пустоту.        Свет и тень мерцали на периферии, складывались в очертания предметов и человеческих образов, и приглушенный неразборчивый гул чужих голосов не тревожил уставшее сознание. Юстина лишилась даже ощущения тепла и поддерживавшей её силы и этот уход не смогла интерпретировать полноценно - лишь утомленным краешком разума догадалась, что Кодлак отпустил ее руку и ушел. Только вот и вопроса не возникло, когда и куда.        Время застыло тем же воском мыслей, копившихся в голове, но остававшихся бесформенными кляксами.        Одна только усталость и осознание её, принятие всей её тяжести, горели внутри. Не больно-то и ярко, на самом деле. — Выпейте, пожалуйста, - пробился снаружи знакомый голос, и Юстина встрепенулась, ясно осознавая, что он реален и никаким образом не перекликается с ловушкой разрозненных мыслей.        Всё внимание обратив на чужие слова, Юстина с удивлением обнаружила себя сидящей в какой-то... купальне? Здесь стояли несколько деревянных ведер, громоздкие бочки, у стены - широкое подобие ванны из дерева. Жрица опустила взгляд на руки - весьма чистые, не считая забившихся под ногти черных остатков угля, - и увидела протягиваемый Амелем пузырек с мутной голубоватой жидкостью. В игре это бы восстановило её ману, а в реальности? — Где мы? Много времени прошло? - спросила она, беря флакон в непослушные руки.        Несчастное зелье чуть не выскользнуло из казавшихся ватными пальцев, но Амель не дал этому случиться, помогая удержать. Почти ледяная кожа его рук освежала и приводила в чувство. — В Йоррваскре. Кажется, у вас... тебя... истощение, - пробормотал имперский маг и забрал обратно флакон, но только чтобы вытащить из него пробку и протянуть жрице.        Юстина вообще не помнила, как оказалась в Йоррваскре, да еще и в ванной: это заставляло хмуриться и досадовать на саму себя за такое выпадение из реальности. И - самую малость - пугало. Она привыкла... нет, она добровольно выбирала заботу о самой себе не доверять никому, но Скайрим и жреческое положение диктовали свои условия. Попасть в другой мир и лишиться не только дома, но и самой себя?..        Юстина хмыкнула, в два глотка осушая склянку с зельем. Противное, горькое, с послевкусием крупы и травы, как если бы отвар, скажем, крапивы смешали с овсяным молоком... Мгновенного облегчения, на которое с наивной детской верой она надеялась, не последовало. Песочная Дева, часто доводившая себя до истощения ради благой цели исцеления страждущих, прекрасно осознавала к своему возрасту собственные магические пределы и тонкости магического истощения, у каждого мага довольно индивидуальные, а вот Юстина изучала всё это заново. Тут уже не получалось заимствовать чужой опыт, и имевшаяся память Черной Жемчужины не спасала: кажется, магический потенциал Юстины превосходил его же у прошлой хозяйки. — Так сколько времени прошло? - повторила вопрос Юстина, так и не услышав ответ.        Слабость во всем теле не отступала, но мысли начали приходить в относительный порядок; вернулось чувство времени. — Где-то... полчаса, может быть, - неуверенно отозвался Амель, и она медленно кивнула в ответ, старательно соскабливая застывшие мысли, мешавшие встряхнуться и заняться делами реальными.        Недвусмысленно скрутило желудок, намекая... нет, не на отравление, но на жажду тела принять в себя нормальную пищу: гадостное зелье его вовсе не удовлетворило.        С возвратившейся волей к жизни терзаемая голодом Юстина протянула ладонь к Амелю, и тот понятливо помог подняться с края бадьи и стал надежной опорой, благодаря которой ей хватило сил покинуть купальню.        В главном зале Йоррваскра было тепло, даже жарко, горели свечи и каменный очаг, вокруг которого манили аппетитными ароматами накрытые скромной пищей столы. Ярл Балгруф и Предвестник занимали стол отдельный от остальных, накрытый на три персоны. Юстина последовала молчаливому приглашению, провожаемая внимательными и даже встревоженными взглядами, светлой улыбкой Кодлака и задумчивым взором ярла.        Усадив Юстину за стол и удостоверившись, что более его помощь не нужна, Амель поспешил занять место рядом с Хадваром. На имперского офицера жрица предпочла не смотреть: он ждал и подождет еще, разговор с ним не безотлагателен... — Никогда прежде не видел чего-то столь завораживающего. Мы ведь стали свидетелями настоящей битвы? - покачал головой пораженный до глубины души Кодлак и переставил поближе к жрице кубок, над которым едва клубился пар.        Слова эти как будто не достигли жрицы, не тронули её - Юстина не ощутила искренней похвалы в плотном коконе усталости, но благодарно приняла кубок, источавший слабый запах меда. — Да, это было удивительное зрелище... Премного благодарен вам, жрица. То, что вы сделали, невероятно, и я ценю вашу помощь, - объявил ярл Балгруф.        Задумчивость покинула черты его лица, он заметно смягчился и подобрел, придя к какому-то согласию внутри себя, и Юстина выдавила нежную улыбку, почти невымученную, просто отнимавшую крупицы сил. Слабой еще рукой она взяла кубок, запивая подогретым и разбавленным медом послевкусие зелья. Ни магические, ни какие-либо еще силы не спешили возвращаться, и Юстина уже планировала как можно скорее после трапезы отправиться в сон на ближайшие сутки, если не двое. — Вы уже поведали, что это было? - уточнила она, посмотрев на невозмутимого Кодлака, который разделывал огромный кусок, кажется, оленины. — Поведал, - вместо Балгруфа сообщил Предвестник, заботливо выбирая самые вкусные куски и разделывая их на более мелкие, прежде чем положить на тарелку Юстины. — Восхищает твоя доблесть в борьбе с Принцами Даэдра - удивительно, что Дозорные Стендарра не перетянули тебя в свой орден! — Я чту Восемь и их заветы, но в мир несу лишь волю Акатоша, покровительствующего мне, - вежливо поправила Юстина, наслаждаясь хорошо прожаренным со специями мясом. Точно оленина... — И предпочту, чтобы с Принцами Даэдра сражались те, кто посвятил этому жизнь. Хотя и не пройду мимо там, где могу помочь...        Она умолкла, поймав за хвост юркую, едва успевшую оформиться мысль: слова Кодлака о Дозорных Стендарра выцепили из памяти ассоциацию, и теперь Юстина старательно её разворачивала, как из клубка спутанных нитей. — Жителям Вайтрана и мне повезло, что воля богов привела вас сюда, - улыбнулся Балгруф, отставляя осушенный кубок. — Могу ли я чем-то отплатить за помощь?        ...В глазах жрицы плавилась двемерская сталь, переливалась чешуя самого Акатоша, и тяжелый взгляд юной, но не по годам храброй девы Балгруфа ни капли не смущал - только заставлял переоценивать ту, кого он перед собой видел. Мимолетно его взор скользнул на Предвестника Соратников. Удивительно трепетное, нежное отношение старого воина к жрице, впервые ступившей на земли Вайтрана, могло говорить о многом... и говорило. Ярл уже в полной мере осознал, что его первое впечатление в корне ошибочно. Эта дева - действительно избранница Акатоша, не шарлатанка и не пустышка. В столь хрупком юном теле скрывалась сила, какой не смог противостоять даэдрический клинок, и эта сила исцелением и облегчением пронеслась через душу и сердце самого Балгруфа, осела божественным благословлением в нем, потому он и спрашивал так, как озвучил: сам сомневался, что действительно может дать Песочной Деве, сомневался, что возвеличивающие её слухи не врали...        Тихо звякнула отложенная Юстиной вилка. Читать мысли ярла ей было не дано, но предполагала, что Балгруф не хочет оставаться в долгу. Она помнила его по игре прямолинейным и честным, справедливым, всегда отплачивавшим за помощь. Реальный Балгруф не обманывал ожиданий, и это с одной стороны радовало, а с другой - ничуть не облегчало задачу. Чем же он мог отплатить соизмеримо её помощи? Она избавила его от даэдрического артефакта, чего не могли сделать его предшественники, и спасла от влияния чудовищной вещи детей Балгруфа, что, очевидно, он ценил превыше остального. — Не сочтите за жадность, присущую Данике, но денег я тоже попрошу. Не много, они не главное, но пригодятся в паломничестве в местах, где храмы Восьми не могут предоставить ночлег, - начала с самого простого Юстина.        Какой бы возвышенной ни старалась быть вера и её последователи, но деньги диктовали свои правила. — Это несложно организовать, казна Вайтрана не опустеет от помощи вам. Но что же еще вам нужно? - в светлых глазах ярла плясало нескрываемое любопытство, и даже Кодлак перестал жевать, заинтригованный тем, чего может пожелать Песочная Дева.        В его глазах она и раньше являлась посланницей аэдра, но после сегодняшней демонстрации? Сложные эмоции множились в душе старого воина, и все их подогревало растущее воодушевление.        Юстина глубоко вздохнула, прикрывая глаза. Просьб была масса, и малодушно хотелось попросить отправить вместо неё кого-то в Хелген, искать Довакина, спасать от Алдуина, эвакуировать город, в конце концов. Но несостоявшаяся казнь Ульфрика и явление Алдуина в крепости Хелген - не просто история, а судьба, уже прочно вплетенная в ткань Древнего Свитка...        Это не было проявлением фатализма - скорее жреческим прозрением, интуицией. События будут развиваться так, а не иначе, Юстина уверилась за всё короткое время, что провела в Скайриме. Действительно скрипты, только не игровые, не такие строгие и ограниченные, ограничительные.        Так что просить придется то, что ярл Балгруф действительно в силах исполнить. — Я надеюсь, что просьбы мои не будут обременительны для вас, но, если и так, клянусь, все они исключительно ради блага и защиты людей, - сочла нужным предупредить Юстина, и заметила, как напряглись слушающие её мужчины. Сильные воины, мудрые вожди, уже доверявшие ей - может, и не всецело, но достаточно, чтобы оценить серьезность и вес произнесенных жрицей слов. Не передать человеческим, мерским или даэдрическим языком то, как запела внутри Гордость. — Стража должна быть осторожнее на дорогах. Через ферму Лорея проедет или уже проехал шут с большим деревянным ящиком. Цицерон. Он - серьезный и опасный противник, опытный ассасин Темного Братства и Хранитель Матери Ночи. Именно тело Матери Ночи он везет в ящике. Убежище Братства в Чейдинхоле разрушено, и теперь Хранителю осталось только переехать в Фолкритское. Не могу сказать, где в огромных лесах владения оно сокрыто. — Это поведал вам Акатош? - настойчиво уточнил Балгруф, смотря внимательно, но... без сомнений; он верил и спрашивал скорее проформы ради.        Столкнувшись с внимательным взглядом Кодлака, Юстина кивнула. — Если бы только ты увидела раньше этого Хранителя... попытаюсь передать остальным Соратникам новость, - вздохнул Кодлак и тут же попросил подробнее описать шута.        Юстина не очень знала, каким будет в реальности игровой Цицерон, но, наверняка, таким же приметным в шутовской одежде и с рыжими волосами. Лишь единожды за все множество прохождений игры она снизошла до становления Слышащей, и опыт не принес ей особой радости. Бессмысленные грязные убийства, предательства, бойня... Шута если и было жаль, то лишь из-за его великой преданности своей темной госпоже и традициям, и потому Юстина решительно обрывала его жизнь в данстарском убежище.        Как и в этот раз - пусть и косвенно. — Эту информацию я передам Айрилет, она донесет до стражников важность поимки Цицерона. Отправлю весточки и в другие владения. Я так понимаю, еще одна просьба будет связана с Даникой Свет Весны? - поспешил перейти к следующему вопросу ярл, но, скорее, ему и самому не терпелось избавиться от неприятной жрицы Кинарет. — О? Неужели появился шанс прижать хвост этой... не сочти за оскорбление, Юстина, - добродушно извинился Кодлак, оборвав сам себя.        Как бы он ни хотел назвать Данику, Юстина заранее согласилась бы с любой нелестной оценкой этой женщины. — Я напишу Архиепископу Храма Единого о деяниях Даники. О наглом вымогательстве, о нарушении заветов Кинарет, о подстрекательстве паломников к нарушению заветов Кинарет, о преступлении против любимых детей Кинарет. Не только Златолист, но и Люсия, создавшая особую связь с древом, стали её жертвами... Я лишу её сана и призываю вас изгнать Данику Свет Весны из владений Вайтран. Письмо - лишь формальность для вашего спокойствия и заверение, что проблем с последователями Восьми у вас не будет, - пообещала Юстина Балгруфу. — У вас есть такие полномочия? - удивился ярл.        Кодлак не вмешивался в разговор, одновременно пораженный открывшейся властью Песочной Девы и обрадованный избавлением от жрицы Кинарет. — Сам Архиепископ даровал мне сан и полномочия, позволяющие извергнуть Данику. Моё паломничество, разумеется, не является инспекцией, и я не намеревалась проверять добросовестность настоятелей храмов... но ситуация принуждает к этому, - поведала Юстина чистейшую правду, не обременённую лишь множеством сопутствующих нюансов.        Черной Жемчужине Чейдинхола даровали такую власть, обласкали юные плечи тяжелым бременем возможностей, приманили к ней завистливые взгляды прочих жрецов, добивавшихся полномочий годами честной или не очень службы... Только вот Архиепископ прекрасно знал, что вручал оружие это не ей, а Орренту: разве Песочная Дева без своего наставника способна воспользоваться полученной властью? Потому её паломничество и не было чем-то вызывающим тревогу у прочих жрецов - воспринималось чем-то сродни рекламной акции или прогулке наивного ребенка.        Никто же не мог помыслить, что в процессе этот наивный ребенок переродится в Юстину, даже в имени которой скрывалась справедливость. — Верю вам. Напишите письмо, а я отправлю его, и Данику изгоню сегодня же, - твердо сообщил о принятом решении Балгруф. - Однако кто будет вместо неё?        Что творилось в его мыслях - Юстина могла лишь догадываться; предполагала, что личная обида тоже имела место быть. Годами жившая в Вайтране жрица никак не помогла детям ярла, а пришедшая меньше двух дней назад - управилась за несколько часов. Такой фактор кого угодно подтолкнет к решению избавиться от Даники. — Люсия. Когда вырастет и получит необходимое образование, - голос жрицы смягчился, когда она заговорила об этом ребенке.        Она не принимала решение за Люсию, она знала, что такова судьба этого дитя: та напоминала Жемчужину Чейдинхола - такая же светлая и добрая, такая же отмеченная аэдра. Служба Восьми была тяжела, но несла не только печали. Юстина обладала воспоминаниями и ощущениями Песочной Девы и в полной мере осознавала, что есть судьба: в обоих значениях - осознавала, и что она существует, и что из себя представляет.        Песочная Дева не жалела о том, как сложилась её жизнь - не суждено вкусить такого сожаления и Люсии, особенно пока она надежно укрыта сенью Златолиста и обласкана дыханием Кинарет. — Храмом будет управлять жрец, который кормил Люсию. Он и займется её обучением, - подвела итог Юстина, посмотрев на собеседников.        Балгруф кивнул, не найдя возражений, а Кодлак довольно улыбнулся. — Кроме Даники из жрецов в храме только Аколит есть. Он обычно носа из храма не показывает, завален работой... Хороший выбор, - оценил Предвестник, и Юстина нахмурилась.        Не то чтобы малое количество служителей редкость для храмов... — Только два жреца на такой большой храм? В таком крупном городе? Даника... - Юстина прикрыла глаза ладонью, тяжело выдыхая. Только что прибавился еще проступок к числу прочих, о которых она непременно расскажет Архиепископу в письме. — Каждый год в Проводы старой жизни она должна объявлять об отборе в жрецы, а первого числа Утренней Звезды приступать к их обучению. Строгих ограничений на их количество нет, главное - чтобы у храма хватало места и средств на содержание. Но как только двое жрецов могут обеспечивать нужды всего Вайтрана? — Очень дорого, вот как, - хмыкнул недовольно Кодлак.        Как Соратник и Предвестник Соратников, расценки Даники и её неспособность - нежелание - наладить нормальную работу храма он ощутил в полной мере на собственной шкуре. — Теперь можно рассчитывать, что храм Кинарет будет выполнять должным образом всё предписанное им? - поинтересовался Балгруф, задумчиво проведя ладонью по пшеничной бороде. — Возможно. Я поговорю с... Аколитом, верно? - уточнила имя жреца Юстина, посмотрев вопросительно на Кодлака. Он утвердительно кивнул и подлил в кубки себе и жрице еще меда. — Завтра, если позволите... — Конечно. Сегодня вы явно потратили все силы, - не стал спорить или настаивать Балгруф. — Я могу чем-то еще вам помочь? — На самом деле, да... Возможно, это уже наглость с моей стороны, но это действительно необходимо ради спасения людей, - глубоко вдохнула Юстина, собираясь делегировать все возможные квесты, какие могут выпасть на её долю или долю Довакина, за раз. — Нужно передать письмо Дозорным Стендарра. Кажется, ими заведует Хранительница Каркетта?        Единожды Юстина посещала Зал Дозорных Стендарра до десятого уровня и очень удивилась, обнаружив не пепелище, а целое здание, наполненное жизнью. Атаковали ли их уже вампиры? — Слухи о Каркетте доходили и до Империи? - хмыкнул Кодлак, говоря так, будто был знаком с Хранительницей.        Может, и действительно - был, Юстина не знала: игра не щедрилась на подобного рода детали. — Передам. Но что конкретно будет в этом письме? - проявил любопытство Балгруф.        Скрывать детали еще ненаписанного письма не имело смысла: ничего опасного лично для Юстины оно не таило, лишь сведения, почерпнутые из игровых квестов, которые помогут разобраться с даэдрическими квестами. Вера Юстины немного окрепла, и пусть она не имела ту же силу, что вера Песочной Девы, но свой жреческий долг богу-дракону собиралась выплатить с полной самоотдачей.        Просьба помочь Эрандуру со спасением мучаемого кошмарами Данстара: в одиночку жрец Мары не сможет сладить с орками и последователями Вермины, которые неизбежно проснутся, стоит ему войти в храм.        Перечисление поклонявшихся Намире в Маркарте каннибалов, их нездоровый и смертельный интерес к жрецу Аркея.        Проклятая, оскверненная булава Молаг Бала там же - все еще опасная, всё еще проводившая волю Молаг Бала в мир, а потому требовавшая должной предосторожности.        Странный пес в Фолкрите, не кто иной, как Барбас - верный спутник Клавикуса Вайла.        Неприкаянный слуга Шеогората в Солитьюде, Сил Весул, собирающий осколки артефакта Мерунеса Дагона, бойня в святилище Боэтии, желание Меридии вернуть путеводную звезду на гору Килкрит и её оскверненный некромантом храм, отвернувшийся от своего господина Периайта, желающий занять его место для одержимых Оркендор...        Конечно, были и другие. Азура и Хермеус Мора... Только их квесты Юстина не запомнила несущими столько же боли и разрушений, потенциально опасными. К тому же, она все еще задавалась вопросами о Мираке и Черной Книге, которые заметила в явленном Акатошем видении. Да, одну Книгу изгнали из Нирна. Но почему дракон спрятал вторую? — Я верю в мудрость Акатоша, но столько всего взвалить на тебя одну?        Кодлак выглядел недовольным. Суровым, мрачным и крайне, крайне недовольным: явись Акатош прямо сейчас к нему, и Предвестник не постеснялся бы отчитать божество... Только вот, конечно, Акатош являться не собирался и вообще не интересовался мнением смертных. — Но я же не одна? - мягко заметила Юстина.        Та самая Юстина, заботившаяся о себе исключительно сама. Та самая, не любившая работать в команде. Увы, Скайрим призывал усмирить гордость и найти все силы, все ресурсы, чтобы наладить общение с людьми, взаимодействие с ними, передать им хотя бы частично груз непомерной ответственности. — Не одна. Как только разберусь с делами, сочту за честь, если позволишь такому старому воину, как я, присоединиться к твоему паломничеству, - улыбнулся ей Кодлак, и Юстина чуть кивнула.        К чему отказываться? Странствия предстояли опасные, а приключения обещали еще не скоро иссякнуть. Надежные товарищи действительно необходимы.        ...двери Йоррваскра закрылись за спиной. Вечерний ветер принес запахи специй и дым только что разожженных фонарей и жаровен. Силы вернулись, но не до конца: их едва хватало, чтобы идти, не опираясь на чью-то руку. Балгруф покинул Йоррваскр еще раньше, унося письма для Хранительницы Каркетты и Архиепископа Храма Единого. Завтра предстояло поговорить со жрецом и перепоручить его заботам Люсию - и уже после этого можно будет покинуть Вайтран. Хотя... завтра вечером Балгруф настоятельно просил явиться в Драконий Предел, а еще стоило не забыть новых спутников: Фаркаса и Атиса, пока остававшихся в Йоррваскре. Юстина глубоко вздохнула, задумываясь: не стоит ли начать вести планер? Впрочем, после явления миру Алдуина и нахождения Довакина она надеялась сбежать от этих приключений... надежда, правда, казалась несбыточной.        Ощущение, что оказалось забыто нечто важное, снедало Юстину... — С тебя глаз нельзя спускать. Ярл рассказал про даэдрический артефакт, но хотелось бы подробностей. Как так получилось, что ты оказалась вмешана во все это? — напомнил о себе забытый Хадвар.        Он говорил как будто в шутку, но всё-таки строго, а смотрел предельно серьезно и даже настороженно. Кажется, его пугало происходящее. — Такова участь избранных, Хадвар, оказываться в центре закручивающихся в бурю событий - и эта буря уже вот-вот разразится. Если боишься, то, как прибудем в Хелген, можешь оставить меня. Генерал Туллий показался мне справедливым человеком, он не станет принуждать тебя, если ты попросишь о переводе... Но тебе виднее, как он поступит, - даже без улыбки (слишком устала) предложила Юстина и обвела взглядом остальную компанию.        Амель и Киара выглядели такими же серьезными и напряженными, снедаемыми сомнениями, и одна лишь Люсия - беззаботной и счастливой; она держалась горячими маленькими пальцами за ладонь Юстины и смотрела на мир с ожиданием чуда и светлого будущего. — Вас это тоже касается, Киара, Амель. Если боитесь... — Даже если боюсь, я последую за Песочной Девой! - вдохновленно сообщил Амель, и морщины на его лбу разгладились: он переставал хмуриться, смотря с восхищением на объект своей веры.        Видел он идола или спасительницу? Юстина даже качать головой не стала, уже привыкнув к фанатизму Амеля. Понимала и принимала, что ему эта вера необходима, что проистекает из его тяжелой жизни, о деталях которой она только догадывалась. — Ты не так поняла, Юстина, - признал с заминкой Хадвар, тяжело вздыхая. Привычным жестом он потер шею, выглядя растерянным, не знающим, как подобрать нужные слова. — Я не боюсь... или даже если боюсь... Не делай так больше, ладно? Я предпочитаю встречать бурю плечом к плечу, а не вот так... чтобы внезапно кто-то приходил и говорил, что ты не там, где я думал ты есть... Ох, Девять!        В досаде на неспособность связно оформить мысли, Хадвар взмолился к богам и умолк, отворачиваясь. Юстина, впрочем, и без изящных речей поняла озвученное и очень удивилась такому отношению: Хадвара беспокоило происходящее, но... — Я... ценю твою ответственность и хорошее отношение, Хадвар. Не могу обещать, но постараюсь не преподносить в будущем такие сюрпризы, - устало пообещала Юстина и перевела взгляд на молчаливую Киару - судя по виду воительницы, её что-то очень сильно терзало.        Рууз и озвучила ношу, когда столкнулась взглядами со жрицей: — Меня не пугает буря или что там грядет, хотя чувствую, что легко не будет. Поэтому... я нашла нам союзницу.