Песочная дева

       Киара выглядела не смущенно, однако как-то… скованно. Она ожидала реакции, готова была к чему угодно и смотрела одновременно внимательно и виновато — и, вопреки этому, еще и непреклонно. Питала вину за свой поступок, а все равно собиралась настоять, встать горой за эту незнакомую им союзницу. Юстина тихо хмыкнула, стараясь смягчить выражение лица. Новость слегка обескуражила, но принесла больше радости, чем смятения или даже злости. Люди всё еще требовались: в борьбе с драконами каждый умелый воин на счету, да и просто передвигаться по Скайриму большой группой безопаснее — не захотят связываться. — Буду рада познакомиться с той, кого ты выбрала нам в союзники, Киара, — мягко заверила Юстина, не собиравшаяся ни отчитывать Рууз, ни как-то еще негативно реагировать на её самодеятельность.        Тем более, она, в принципе, уже догадывалась о личности объявившейся союзницы.        Такая её реакция заметно воодушевила воительницу, но вызвала тяжёлый вздох Хадвара. Всё стремилось выйти из-под его контроля, и офицера это не радовало. Юстина даже самую малость жалела его — совсем немного, лишь какой-то крошечной частью души, недостаточно влиятельной, чтобы проявить это сочувствие даже малейшим жестом. — А я могу отправиться с тетенькой Юстиной? — спросила Люсия, запрокидывая голову, чтобы заглянуть в лицо жрицы.        Конечно, она молчала до сих пор, но не пропускала разговоры взрослых мимо ушей. Не пропустила, не проигнорировала, не забыла, а еще — очень даже поняла. Может, не всё, но значительную часть, и сейчас спрашивала абсолютно серьезно и искренне, с самым жгучим желанием остаться подле позаботившихся о ней…        Юстина ласково улыбнулась ребенку, чуть сильнее сжимая её пальчики, и покачала головой. — Златику будет одиноко без тебя. К тому же, на тебя ляжет большая ответственность, Люсия, — с притворной суровостью заговорила она, присаживаясь на корточки перед ребенком.        Девочка, завороженно смотря в теплые шафрановые глаза, чуть приоткрыв рот, шепотом выпалила: — Какая? — Ты должна будешь позаботиться о своем новом доме. Жрец Аколит поможет тебе, и Златик тоже, но тебе придется приложить много сил. Справишься? — Новом доме? У меня будет дом? — ошарашенно переспросила Люсия, как будто не слышала… нет, скорее просто не верила, что правильно понимает услышанное. Это неверие быстро сменилось мрачной тревогой и страхом. — Я… меня ведь не выгонят? Я буду очень стараться! Я много умею делать по дому…        Историю Люсии Юстина не знала. В игре, вроде бы, ничего не было, или, что вероятнее, Юстина в принципе этим не интересовалась. В Скайриме её не привлекали попытки симулировать семью, тем более такие… пустые. В игре они казались пустыми. Сейчас же, смотря в полные надежды глаза, ощущая горячую хватку детских пальцев… — Конечно, никто тебя никуда не выгонит. Если ты будешь хорошей жрицей, не как та, что прогоняла тебя, — заверила Юстина, положив ладонь на макушку девочки и ласково потрепав её по волосам, стремясь передать то немногое душевное тепло, какое могла выдавить из своей каменной души.        Получалось даже неплохо — не иначе как влияние прошлой жрицы, куда более сердечной и доброй. — Я буду жрицей? Как тетенька Юстина?! — обрадованно воскликнула Люсия и расплылась в счастливой улыбке. — Я буду много стараться, буду как тетенька Юстина, хорошей жрицей! Доброй! — Это обещание между нами, Люсия. Обязательно сдержи его, — серьезно кивнула Юстина и ответила сдержанной улыбкой, ощущая, как вернулось немного сил — как если бы она позаимствовала их у Люсии.        Уже завтра она оставит её на попечение Аколиту — и уж лучше жрецу не оказаться подобным Данике…        …Главный зал «Гарцующей кобылы» что при свете дня, что в ночи не представлял из себя ничего выдающегося. Сменились посетители, за стойкой стояла уже не редгардка, но в остальном всё было так же — даже небольшую зону отчуждения вокруг суровой и мрачноватой нордки в углу не потревожило вторжение ни одного пьяницы. — Утгерд, представляю тебе знаменитую имперскую жрицу Юстину, ей и офицеру Хадвару я непосредственно подчиняюсь в этом паломничестве. Ну, и маг, дальше метания льдышек не ушедший, про него я тоже рассказывала, — представила спутников Киара, решительно вторгнувшаяся в личное пространство нордки.        Юстина пока не вмешивалась в диалог, не одергивала тут же вспыхнувшего раздражением Амеля, лишь рассматривала потенциальную спутницу. Ничего нового, впрочем, для себя она не находила. Как и вчера, Утгерд казалась очень сильной и суровой, её взгляд представал обоюдоострым клинком — такие уж были серо-стальной оттенок радужки и расплывавшаяся по нему боль. — За какую сумму вы согласны отправиться с нами? Что вам вообще рассказала о нашем путешествии Киара? — тяжело вздохнул Хадвар и мимолетно посмотрел на задумчиво разглядывавшую нордку жрицу. — Ни за какую. Мы с Киарой договорились… Да и сидеть здесь, напиваться до драугров перед глазами — скучно. Мой меч ржавчиной скоро покроется, — развернула плечи нордка, откидываясь спиной на стул, прошлась оценивающим взглядом и по имперскому офицеру, и по Юстине. Крывшаяся в глазах сталь жаждала крови, жаждала наносить раны, причинять боль, и Юстина видела, что Утгерд ни разу не отказывала этому порыву. — Срываться куда-то просто размяться — не дело, а Киара — соратница что надо, и сопровождение жрице вроде требуется?        Утгерд хмыкнула, устроилась вальяжнее на стуле, кладя руку на отведенное в сторону колено, и как будто бросила вызов взглядом сверху вниз, легким качанием подбородка. Осознанно или нет, но призывала к схватке.        Юстина знала игровую Утгерд, и та для неё была пустышкой, легкими ста септимами, незапоминающимся контентом, наполняющим одну из множества таверн Скайрима. Кого же теперь она видела собственными глазами? Накрепко сшитое обличие всё трещало и расходилось по швам, оголяя уязвимую плоть, и Утгерд оставалась Несломленной, кто бы поспорил!        Но «Несломленная» не значило «целостная» или уж тем более — «нестрадающая». — С нами отправляются Соратники. Атис и Фаркас. Если для тебя это не проблема и ты не собираешься создавать проблемы сама, можешь отправиться с нами. Город покинем завтра после заката? — последний вопрос был обращен уже Хадвару. — Лучше послезавтра, чтобы не ехать в ночи, — предложил Хадвар, и Юстина на это только кивнула.        Всё равно до рокового дня у них еще есть время. Уж добраться от Вайтрана до Хелгена успеют. — Что бы вам там ни наговорили Соратники… Я знаю, что такое честь, и не кидаюсь на всех, как бешеный пес, — глубоким, почти срывающимся, изливающимся вместе с рвущимся наружу гневом голосом обратила на себя внимание Утгерд.        Юстина смотрела на неё без особых эмоций. Видела насквозь. Очень простая, очень понятная. Не игровая пустышка, вовсе нет: прочитать сердце и эмоции Утгерд было легко, но это никак не умаляло потенциальной глубины её личности. Жажда причинить вред относилась скорее к самой себе. Утгерд истязала себя за то, что случилось при вступлении в Соратники, корила себя и вместе с тем — других.        Юстина не желала во всем этом разбираться, лезть в чужую душу, вскрывать старые нарывы. Сейчас у неё просто не было сил для этого, да и воспитание у неё, всё-таки, совсем не жреческое. Если Утгерд попросит о помощи — не откажет. Лезть первой, совать нос не в свое дело? Только если ей будет от этого польза, а сейчас таковой не наблюдалось. Пусть Утгерд решает, действительно ли ей нужна исповедь… или это путешествие в принципе. — Соратники мне ничего о тебе не говорили, — ровным тоном заметила Юстина. — Я рада, если всё так, как ты говоришь. Увидимся завтра, если не передумаешь, — положила конец разговору, слишком утомившись за этот ужасно долгий день, она и вместе с притихшей Люсией отправилась в снятую спальню, намереваясь как можно скорее восполнить все затраченные силы.        Люсия казалась маленьким нежным солнцем, одаривавшим теплом любого, кто подарит ей хоть немного ласки. Юстина сама не заметила, в какой момент начала искренне улыбаться, расчесывая перед сном её волосы и слушая рассказы о Златике, о попрошайке Бренуине… Жрица испытала мимолетное сожаление, что уже завтра им придется разлучиться, однако чувство быстро прошло: как ни жаль было расставаться со столь светлым ребенком и перепоручать заботу о девочке посторонним, а брать Люсию с собой в опасное путешествие, тем более в Хелген — безумие. Юстина всё-таки старалась ценить чужую жизнь выше собственного комфорта.        К моменту, как девочка уснула, в комнату поднялась Киара — её приход потревожил пламя стоявшей на окне одинокой свечи. — Юстина… можно поговорить? — старательно подавляя громкость собственного голоса, чтобы ненароком не потревожить ещё и чужой сон, Киара вопросительно уставилась на неё.        Юстина лишь тяжело вздохнула, печально взглянув на кровать. Снова её долгожданный отдых нужно было откладывать! — Мы уже говорим, Киара, — беззлобно поддела она и кивнула на дверь за широкой спиной воительницы.        Рууз, поняв без слов предложение жрицы, выскользнула из комнаты.        Снизу шумели вечерние посетители таверны, звучала мелодия флейты, а в узком коридоре наверху… не было никого. Юстина прикрыла дверь в комнату, откинулась на неё спиной, в который раз тяжело вздыхая, и подняла вопросительный взгляд на замявшуюся Киару. Она в принципе предполагала, о чем та хочет поговорить — точнее, о ком, — но не могла с уверенность утверждать, какую конкретно тему затронет Рууз, потому лишь терпеливо ждала чужих слов.        Слишком долго себя ждать Киара не заставила: — Что там за история с Соратниками?        Улыбка скользнула по губам Юстины. Она приобняла себя за плечи из-за гулявшей по коридору и особо ощутимой в нижнем платье прохлады и прикрыла глаза. — Я не знаю всего, Киара. Мне известно лишь то, что против Утгерд выставили мальчишку и она убила его — не рассчитав силы или еще почему. Соратники не приняли её из-за этого. — Скверная история… — Киара тяжело вздохнула. — Почему тогда ты не отказала ей? Все равно позволяешь пойти? — Верю, что людям нужно давать шанс на искупление? — иронично спросила Юстина, приоткрывая глаза и находя растерянное лицо Киары несколько забавным. — Я не знаю, какой ты видишь Утгерд, но я вижу её нуждающейся в возможности… — …искупить вину? — продолжила Рууз, невежливо перебив жрицу.        Юстина чуть поморщилась. И из-за того, что оказалась прервана, и из-за того, что догадалась собеседница неправильно. Юстина хотела сказать о другом, но… к аэдра всё! — Может, и так. Приятных снов, Киара, — завершила беседу она, не желая продолжать.        Пускаться в анализ терзавших Утгерд демонов Юстина не собиралась.        По утру Амель принес прямо в комнату скромный завтрак. Киары уже не было на соседней постели, да и сам маг вскоре собирался покинуть общество жрицы, чтобы побродить по рынку и заглянуть в алхимическую лавку за запасом лекарств в путь: когда еще выпадет возможность посетить такой крупный город? Пусть они пока и не знали, куда направятся после Хелгена, Юстина нагоняла тучи и предрекала тяжелое путешествие.        В храм Кинарет, поговорить с жрецом Аколитом, Юстину и Люсию собирался сопровождать Хадвар — кажется, он теперь всерьез намеревался не спускать глаз со жрицы… Её это не слишком заботило, даже не возмущало толком. Пока офицер не пытается посягнуть на границы её свободы, пусть делает, что пожелает.        Около храма собралось множество людей: огромная недовольно рокотавшеая толпа, не имевшая возможности приблизиться к деревянным резным дверям красивого здания… Стража Вайтрана не пускала никого в храм Кинарет, и Юстина с некоторым удивлением наблюдала за этим, но не замедляла шаг, пробираясь через людей вместе с Люсией, следуя за широкой спиной расталкивавшего зевак Хадвара.        Когда они уже оказались перед стражей, то услышали суровое: — Ярл приказал никого сегодня не пускать!        Тут же поднялась новая волна недовольства. Кто-то выкрикнул: «А если ранен, то что, прям тут ложиться и помирать?», кто-то поддержал… Стражники оставались непреклонны. Лишь один, у самого входа, заметив Юстину, резко вскинул палец, указывая на неё. — Госпожа жрица! Проходите, ярл приказал пустить вас со спутниками, когда придете, — радостно улыбнулся крепкий юноша, в котором Юстина узнала исцеленного ей часового.        Проигнорировав поднявшийся возмущенный ропот, она спокойно прошла внутрь храма.        Древесный травянистый аромат тут же защекотал нос. Пахло как в лесу или аптеке — какие существовали в этом мире, а не том, из которого пришла Юстина. Она бы сравнила, разве что, с чайной лавкой?.. Внутри людей тоже не было, только один стражник охранял покой сидевших на скамейке жрецов (если судить по их робам). — Аколит, я всё равно не понимаю… почему они увели Данику? — почти плачуще, встревоженно спрашивала черноволосая редгардка с темной кожей, едва отливавшей красноватым в падавшем через крышу солнечном свете. — Алем, тише, — потребовал высокий норд с копной темно-русых волос и короткой бородой. Он бросил опасливый взгляд синих глаз на стражника и заботливо провел ладонью по плечу редгардки, стремясь успокоить. — Уверен, это недоразумение скоро разрешится… — Никакого недоразумения нет, — не слишком громко, но достаточно, чтобы услышали сидевшие на лавке, известила Юстина.        Стражник встрепенулся, подозрительно посмотрел на вошедших, но медленно кивнул, как будто признавая их право присутствовать здесь. Узнал он Песочную Деву или просто догадался, что товарищи никого бы постороннего не пропустили, — жрицу не заботило.        Аколит тут же нахмурился и поднялся с лавки, оказываясь еще выше, чем Юстина предполагала. Наверное, даже ростом с Кодлака? Не такая мощная фигура, но все равно внушающая.        Юстина начинала ощущать себя слишком маленькой по сравнению с населением Скайрима, но недовольство по этому поводу скрылось где-то на задворках сознания — такое ничтожно, не имеет значения, когда имеются более важные вопросы и поводы для тревог. — Можно… подробнее? Стража Вайтрана сказала, что Данику арестовали по приказу ярла, но более ничего нам неизвестно. Кто вы? Почему Данику Свет Весны увели? — гулко звучал голос Аколита, почти отражаясь эхом от деревянных стен.        Угрожающим жрец не выглядел, но Хадвар недвусмысленно встал ближе к Юстине, да и стражник встряхнулся, показывая готовность пресечь любой беспредел. — Я — Юстина, жрица Акатоша… более известная, как Черная Жемчужина Чейдинхола. Думаю, вам лучше меня должно быть известно о всех прегрешениях Даники… или вы стали жрецом уже при ней? — внимательно рассматривая эмоции на чужом лице, непринужденно вела разговор Юстина. — Прегрешения? Я… не… я стал жрецом до Даники, но это всё вопросы, касающиеся диоцеза, а не ярла. Разве он может, — хмурый Аколит бросил взгляд на стоявшего совсем рядом стражника, — решать судьбу жрицы Кинарет? — Разумеется, он не может вмешиваться в дела храмов. Такое право архиепископ Храма Единого даровал… мне, — вежливо улыбнулась Юстина и завела руку назад, чтобы мягко вывести из-за своей спины прячущуюся Люсию. — Кажется, вы уже знакомы. Люсия будет новой жрицей… когда подрастет, конечно. Кинарет отметила это дитя. Вы не будете противиться её воле, как Даника?        Аколит удивленно, но без неприязни или недовольства рассматривал смущенную Люсию; Юстина очень, очень внимательно наблюдала за жрецом. Им предстоял долгий разговор…        …Теплые и крепкие — насколько хватило сил детским рукам, — объятия согрели сердце Юстины. Она дала последние наставления и последнее свое обещание этому чудесному ребенку, но в действительности могла лишь надеяться исполнить его. — Обязательно навестите меня, тетенька Юстина! Я и Златик будем рады! — почти со слезами на глазах, но продолжая солнечно улыбаться, повторяла Люсия.        Пораженный открывшейся ему истиной, но более — раздавленный свалившейся внезапно ответственностью Аколит молчаливо стоял за спиной юной жрицы. Где-то в комнатах храма хлопотала Алем, подготавливая для Люсии новую комнату и ища жреческую робу столь малого размера.        Вместо уже озвученных даже не раз и не два прощаний Юстина потрепала девочку по волосам. — Надеюсь на вас, Аколит, — мягко подметила она, но во взгляде скользила скайримская пурга.        Норд не казался плохим человеком, но Юстина считала необходимым предупредить его о последствиях, которые незамедлительно настигнут его, вздумай он Люсии навредить: может, Юстина и покидает Люсию, не будет рядом с ней постоянно, но Златолист останется здесь, вскоре даже излечится — и о своей избраннице позаботится… — Приложу все силы, — заверил жрец.        Юстине очень хотелось верить ему.        Прибежала Алем — тоже жрица храма, просто не жившая в нем на постоянной основе, — и забрала Люсию, чтобы показать ей храм и новую комнату, а Песочная Дева с Аколитом вышли на улицу. Толпа если и поредела, то ненамного. Все жаждали хоть каких-то новостей, разве что в храм уже не так активно пытались пробраться. — Славные жители Вайтрана! Преданно поклоняющиеся Кинарет! Соседи и друзья! Сегодня храм озарил свет Кинарет, отмеченное ей дитя вошло под своды храма! Завтрашний день сулит перемены… — громко заговорил Аколит, разом заглушая шум толпы.        Юстина на секунду подумала, что он Довакин или как минимум Седобородый, столь оглушительный голос создавали его легкие и связки… Конечно, это всего лишь была вина его нордской природы и многих лет практики ораторского искусства.        Слова о наборе новых жрецов долетели до Хадвара и Юстины, когда они уже проходили площадь с пожухлым Златолистом. Юстина не задерживала взгляда на древе, даже почувствовав, как нагрелся на запястье деревянный браслет: говорить им было не о чем. Сейчас, по крайней мере, а дальше… кто знает?        Стража в Драконьем Пределе пропустила её беспрепятственно, вероятно, получив соответствующие инструкции. Хадвар старательно скрывал любопытство, когда рассматривал убранство внутри, но Юстина все равно заметила, как его взгляд надолго задерживался на стенах или мебели, — говорить только ничего не стала. Сама понимала, что место это особенное и интересное, тем более для посещавших дворец ярла впервые. — Доброе утро, жрица. Уже посетили храм Кинарет? — приветливо улыбнулся со своего трона Балгруф.        Юстина с трудом опустила взор от черепа Нуминекса и улыбнулась в ответ, пытаясь отвлечься от костей дракона над троном. — Доброе утро, — чуть кивнула она и тут же продолжила, игнорируя пристальный взор алых глаз хускарла, — посетили. Аколит взял на себя обязанности главного жреца и заботу о Люсии, уже успел объявить о наборе жрецов, — поделилась последними новостями жрица… И сразу дала волю собственному любопытству: — Ваша светлость, какое наказание ждет Данику Свет Весны?        Не то чтобы дальнейшая судьба Даники так сильно тяготила Юстину, но жажда справедливости не позволяла отступить и остаться в неведении. Балгруф со всё той же улыбкой поднялся с трона и широким жестом пригласил к стоявшему у стены и уже накрытому серебряными тарелками с различными вкусно пахшими яствами столу. — Она проведет неделю в тюрьме, а после будет сослана в Факельную шахту на десять лет: лечить шахтеров и следить за их бытом, — озвучил судьбу Даники ярл, и Юстина посчитала такой приговор разумным и справедливым.        Даника выбрала служение людям, став жрицей, но не исполняла взятых на себя обязательств как следует, на условиях, выбранных ею самой. Теперь же она будет выполнять свой долг на чужих условиях, без права выбора. Может быть, хоть так отплатит за то, что делала и… не делала.        Они сели за стол, и стоявшая в углу девушка, казавшаяся неприметной, поспешила к ним. Высокая и худая — нет, скорее жилистая, облаченная в простые доспехи — стальной нагрудник, наручи, сапоги с оковкой, — всё поверх кожи и мехов, с покоившимся в ножнах клинком… Мало похожая на обычного стражника: на ней не красовалось желтого табарда с гербом владения. Её темные карие глаза практически прожигали дыру в Юстине — с таким жгучим интересом и так пристально она смотрела на жрицу. Хотела что-то спросить, но как только разомкнула пухлые губы — бросила взгляд на ярла, и промолчала. Просто наполнила кубки ярла, Юстины и Хадвара вином из большого серебряного кувшина. — Очень справедливое решение, ваша светлость. Акатош благословил вас мудростью и беспристрастностью, — выразила искреннее одобрение Юстина, подумав, что, наверное, не придумала бы наказание лучше. — Не стоит, судить непредвзято — мой долг, — издал смешок Балгруф, но по гордой осанке и блестящим глазам несложно было догадаться, как приятна ему похвала. — Я бы хотел еще раз отблагодарить вас за то, что вы сделали для Вайтрана и моей семьи. Айрилет? — обернулся на данмерку ярл, и та понятливо покинула тронный зал. — Позвольте, я отвечу вашими же словами, — улыбнулась Юстина, покачав головой. — Не стоит: помочь в такой ситуации — мой долг. К тому же, свою награду я уже получила… — Я считаю её недостаточной, — непреклонно заверил Балгруф, посмотрев серьезно и твердо. С таким при всем желании не поспоришь, а жрица и не собиралась: что бы ни хотел совершить ярл, пусть делает — она не будет отказываться от его искренней благодарности из-за ложной скромности. — Фаренгар согласился, что нельзя откупиться только деньгами и необременительными услугами. Мой управитель, Провентус, того же мнения, и даже Айрилет считает ваши деяния достойными большей благодарности, — уже более весело и дружелюбно рассказывал Балгруф.        Как раз к этому моменту, как будто услышав собственное имя, вернулась Айрилет, неся большую деревянную коробку. Балгруф встал из-за стола, подняв кубок, пока Айрилет водружала короб на стол между ним и Юстиной. — Юстина Песочная Дева, — торжественно заговорил Балгруф с улыбкой, сплетя прозвище и имя Юстины в одно, на нордский манер, — твои поступки на благо Вайтрана показали тебя как честную, смелую и милосердную девушку. Ты избавила мир от темного даэдрического артефакта, спасла от его влияния моих детей, помогла решить проблему храма Кинарет, найдя управу на Данику Свет Весны, а также помогла Соратникам. Я не могу закрыть на это глаза и потому, по праву ярла, нарекаю тебя таном Вайтрана! Ты достойна этой чести, и впредь тебе всегда будут рады во владениях Вайтран. Также я назначаю Лидию твоим личным хускарлом, — молчаливо стоявшая по другую сторону стола девушка в доспехах улыбнулась Юстине, подтверждая, что речь идет именно о ней, — а этот зачарованный Фаренгаром обруч с имперским топазом из моей сокровищницы станет символом твоего звания.        Айрилет вытащила из короба золотой обруч и повернула его так, чтобы Юстина рассмотрела инкрустированные камни. Желтые топазы, почти янтарные, в объятиях золота и неверном освещении наполнявших тронный зал свечей казались почти темно-оранжевыми… почти шафрановыми, как оттенок глаз Песочной Девы.        Айрилет, дав полюбоваться украшением, с будто бы ей несвойственной осторожностью надела обруч на чуть склонившую голову, чтобы хускарлу ярла было удобнее, Юстину. — Я… очень признательна. Это большая честь, — немного растерянно, но не бормоча, четко ответила Юстина, касаясь обруча пальцами в неверии: ей казалось, что золотой сплошной обруч, да еще с тремя крупными камнями, должен был весить куда как больше, но он будто совсем не ощущался на голове. — Фаренгар говорил, что чары называются «Перышко» и что это что-то из имперской школы Зачарования, — с улыбкой передал слова придворного мага Балгруф, как если бы подслушал мысли Юстины — а может, у неё просто всё на лице было написано.        В этот момент она не очень-то скрывала эмоции, пораженная такой щедростью.        Стать таном, получить в хускарлы Лидию, а еще такой шикарный подарок? Она как будто отобрала все почести настоящего протагониста — Довакина, — и ей это одновременно нравилось и нет. Нравилось, потому что всё-таки она честно это заслужила. А не нравилось, потому что такое возлагало на плечи соответствующую ответственность. — Вот как… это очень ценный подарок, ваша светлость, — постаралась улыбнуться Юстина, мимолетно взглянув на довольную Лидию.        Как долго эта юная (на вид ей было около двадцати) воительница ждала своего тана? Повезло ли ей?.. — Также я не забыл и про обещанные деньги. Здесь две тысячи септимов, — рассмеялся Балгруф, похлопав рукой по деревянной коробке, из которой Айрилет ранее вытащила обруч.        Юстина почти потеряла дар речи. — Это… довольно большая сумма, ваша светлость. Благодарю вас, — чуть кивнула в знак признательности она, пораженная.        Две тысячи септимов! Половина от суммы, затраченной прошлой жрицей на путешествие, с учетом, что в эту сумму входили найм дополнительной охраны в лицах Эмфрид, Фафнира и Гундера, покупка одежды и обмундирования, съестных припасов и ночевок в тавернах, и у Юстины еще оставалась часть тех средств! Дом Теплых Ветров из игры, стоявший в Вайтране, внутри города, стоил всего пять тысяч. Без мебели, но всё же — всего лишь чуть больше двух таких наград! Эта сумма — год проживания в не самой плохой гостинице Сиродила… — Думаю, это скорее инвестиция, чем достойная награда, — не скрывая своего довольства от вида растерянной жрицы, заверил её Балгруф, и она снова едва кивнула.        Инвестиция? Если только в хорошие отношения с ней: что еще она могла сделать для города? Помешать Ульфрику штурмовать Вайтран? Юстина тихо вздохнула, не ощущая тяжести золотого обруча, но ощущая иную тяжесть на собственных плечах. — Давайте выпьем за нового тана Вайтрана! — предложил Балгруф, обрывая её мрачные размышления.        Чуть пряное разбавленное вино не било в голову подобно меду, но оседало в груди приятным, согревающим теплом. Юстина пришла в Скайрим жрицей с гремящей, но бессильной славой, а сейчас сидела уже целым таном самого процветающего владения Скайрима… Головокружительный успех, исчезавший под гнетом грядущих событий.        Обед в обществе ярла скоро подошел к концу. Балгруфа ждали неразрешенные дела, какие мог выполнить только он, как ответственный за все владения, а Юстине предстояло разобраться со свалившимся на голову хускарлом и прочими членами заметно выросшего отряда. Только они покинули двери Драконьего Предела, оказавшись на лестничной площадке, под которой раскинулся весь Вайтран, как слово взял Хадвар: — Приятно познакомиться, Лидия. Меня зовут Хадвар, я офицер Империи и ответственный за охрану Юстины… — Тана Юстины, — поправила его нахмурившаяся Лидия, и Юстина издала смешок, увидев, как оттенок иронии и вместе с тем — удивления отражается на лице Хадвара. — Лидия, просто Юстина. Без танов, и жриц, и всего прочего. Эти церемонии имеют смысл только когда сидишь на одном месте, но, если постоянно путешествуешь, становятся обременительны, — снисходительно пояснила Юстина, игнорируя впившийся в неё возмущенный взгляд имперского офицера. Конечно же, он услышал её смешок… — Я не знаю, насколько ты готова отправиться в сложное путешествие, насколько ты этого хочешь… Не мне, жительнице Империи, рассказывать, как опасно в Скайриме. Ты еще можешь передумать служить мне, учитывая, что неизвестно, когда я вновь посещу Вайтран. — Ярл Балгруф назначил меня вашим хускарлом! Я всегда последую за своим таном, клянусь честью! — тут же возмутилась Лидия, почти метая взглядом молнии.        Её сильно задели произнесенные жрицей слова, хоть Юстина и не вкладывала в них сомнения в возможностях и чести Лидии. Всего лишь искреннюю заботу, попытку не вмешивать такую юную воительницу во что-то чрезмерно опасное…        Хотя для Юстины Лидия была скорее обременительным компаньоном. В игре от неё было больше проблем, чем пользы, и Юстина гадала, как оно будет в реальности. — Хорошо, Лидия. Если таково твоё желание, я не могу поспорить. Но Хадвар — глава нашего небольшого отряда, и я надеюсь, что вы поладите, — обозначила роли и подвела черту жрица.        Теперь смеялся уже Хадвар.        Он их отряд «небольшим» считать уже не мог: если к ним присоединится Утгерд, они уже превысят изначальное количество человек в два раза.        …Гарцующая Кобыла встретила уже почти привычным шумом, запахами и отсутствием Утгерд в её укромном углу. Вместо неё там сидел Амель, окруженный с обеих сторон Соратниками. — Юстина! — обрадовался жрице, как родной, он, ощущавший себя очень неуютно в окружении двух воинов.        Кажется, огненноволосый Атис уже почти довел его до тихой истерики. — Добрый день Атис, Фаркас, — кивнула в знак приветствия она и присела за стол напротив Амеля, устремляя на него успокаивающий взгляд. — Как поход за травами, Амель? Где Киара? — Киары нет с самого утра. Хозяйка сказала, что та ушла вместе с Утгерд… наверняка, нашли где-то местечко поукромнее и мечами меряются, — пробормотал недовольно маг и бросил опасливый взгляд сначала на Атиса, а потом на Фаркаса, наверное, вспомнив, что воины могут не очень восторженно отреагировать на подобные слова, но Фаркас лишь молча ел похлебку, а Атис опасно прищурил глаза, но ничего не сказал. — Лекарств я набрал! Должно надолго хватить! — тут же поспешил перевести тему Амель. — Молодец, — скупо похвалила Юстина и тут же переключилась на представление Лидии новым союзникам.        На знакомство ушло некоторое время, как и на пересказ последних новостей. Становление Юстины таном Вайтрана привело Амеля в восторг. Пока еще — в тихий. — Ты добрая. Сильная. У ярла Балгруфа глаза на месте, он не ошибся, — отставив пустую миску, весомо заключил Фаркас, и Юстина благодарно ему улыбнулась.        Обрадованный Амель оценивающе взглянул на Фаркаса, словно гадал, станет ли тот ему союзником в поклонении жрице… — Так когда отправляемся в путь? — влез Атис, недовольно почесывая рыжие волоски, пробивавшиеся из-под пепельной кожи щек. — Завтра, — ответил ему Хадвар, изучая лист бумаги на вручённой ему Амелем деревянной дощечке — всего лишь смету потраченных на лекарства средств. — Завтра никак не получится, — авторитетно заявил Атис. — Ливень будет, дороги размоет. Да и сами все вымокнем, приятного мало. — А ты погоду предсказывать умеешь? — подозрительно осведомился не испытывавший и тени симпатии к данмеру Амель. — Может, и умею. Завтра проверишь, — азартно предложил Атис, только вновь сощурил глаза так, что взгляд его сделался совсем неприятным, опасным.        Юстина лишь тихо вздохнула, надеясь, что они не станут ругаться, как вечно делали Амель с Киарой. Им в отряде достаточно одной причины для раздражения их мага, а двух будет уже многовато. — Если завтра действительно ливень, отложим поездку на один день. Но пятнадцатого выдвинемся хоть в грозу, хоть в снегопад, — поставила точку в разговоре она. С данными Балгруфом деньгами можно было не слишком беспокоиться о средствах. Об экономии забывать совсем нельзя, конечно, но еще день простоя лошадей в конюшнях они безболезненно себе могли позволить. — К слову, у вас есть лошади?..        Как и обещал Атис, начался дождь: он мелко накрапывал еще вечером тринадцатого Последнего Зерна, но уже на следующий день перерос в ливень, за которым даже соседний дом из окна оказывалось затруднительно разглядеть. На первом этаже было не протолкнуться из-за количества нахлынувших посетителей, и Юстина предпочитала отсиживаться в снятой комнате, кутаясь в плащ и листая небольшой блокнот из вещей прошлой жрицы. Ничего важного, впрочем, на его страницах запечатлено не было: пара слов о жителях Брумы, зарисовка памятника и каких-то птиц, не то голубей, не то куриц.        Юстина не знала, что делать с блокнотом. Рисовать она никогда особо не любила, а писать? Что именно? Вести дневник совершенно не хотелось.        По итогу она почти весь день провела в полусне, иногда бродя по комнате, отвлекаясь только на приемы пищи. Ей оставалось тихо радоваться, что со всеми важными делами было покончено вчера. В том числе и с починкой и последующей отправкой песочных часов, которые Рамин хотел подарить своей возлюбленной… Юстина даже смогла найти в себе слова утешения для незнакомки, стремясь немного смягчить дурное известие.        Ночью с четырнадцатого на пятнадцатое ливень подошел к концу, и пусть тучи, принесенные ветром откуда-то с равнин, не до конца еще развеялись, однако уже утром ярко сияло солнце, а полусонная Юстина могла наблюдать за приготовлениями лошадей к поездке до Ривервуда. — Жрица! Я отправляюсь с вами! — нагнал их громкий сильный голос от ворот Вайтрана.        По голосу, как и по радостной улыбке Рууз, легко было угадать, кого принес утренний ветер. Фаркас фыркнул, поглаживая свою крупную серую скайримскую кобылу по крупу, а уже взобравшийся в седло Атис свесился с него к Киаре и спросил, кто эта женщина, спешившая к ним. — Так она к вам же пробовалась… или ты после неё вступил? — вполне дружелюбно, без неприязни отозвалась Киара, и данмер пожал плечами, возвращаясь в нормальное положение.        На счастье всех присутствующих, лошади имелись не только у двух присоединившихся Соратников, но и у Утгерд. Лишь Юстина и Лидия делили седла с другими, но если жрица просто не умела управляться с лошадью, то у Лидии собственного ездового животного просто не было: она никогда не покидала владений, а в седле умела держаться лишь благодаря службе в страже. Неохотно, но её к себе взял Хадвар.        Впервые время не гнало бешено вперед: имелся небольшой запас в несколько часов, меньше суток, чтобы добраться до Хелгена. Они будут там уже шестнадцатого числа! Когда Алдуин нападет лишь рокового семнадцатого…        Но Юстине, напротив, стало куда беспокойнее прежнего. Что она сделает, когда приедет? Как защитит? Как убережет? Взгляд постоянно задерживался на даре от Златолиста, способа использовать который Юстина не уточнила. Просто кинуть в Алдуина? Или почуявшее пламя дракона дерево само оживет и придет в движение?        Только на Златолист рассчитывать нельзя, а значит — требовалось что-то еще. Юстина вспоминала мощный оберег, схему которого нарисовала у лестницы Спящего Великана. Может, он не зря сохранился в её памяти? Может, он — ключ к спасению города? Подсказка от Акатоша? Только вот где взять столько магии, чтобы хотя бы активировать эту мощь? Одолжит ли Акатош?..        Хмурое настроение жрицы мог не заметить только слепой, но никто особо не лез с расспросами. Отряд вышел немного разношерстным: имперский легион, Соратники, бывшая стражница и наемница… Да и просто как незнакомые, разные по характеру люди, они все нуждались во времени на притирку.        Тяжелее всего приходилось Амелю — Юстина по мере сил утаскивала его от только-только намечавшихся конфликтов. Немного дерганный, легко раздражавшийся маг не пришелся по душе Атису, в чём полностью поддерживала Киара (несмотря на то, что это и позволило ей единственной установить хоть какие-то отношения с острым на язык Соратником, Юстину расклад радовал мало). Утгерд держалась особняком, разве что с Киарой общаясь чуть теплее. Лидия пока не общалась ни с кем, перебрасываясь лишь фразами по делу с Хадваром. Фаркас тоже не спешил со всеми подружиться, но казался Юстине самым беспроблемным, и… она просто отпустила ситуацию. Все они — взрослые люди, опытные воины. Границы переступить не должны, а если что — Хадвар приглядит. Его, как офицера легиона, учили управлять такими отрядами — так пусть управляет.