Песочная дева

       Огонь пожирал плоть, разъедал её кислотой, распускал дымом, и от боли не получалось даже кричать: из сорванной глотки вырывалось лишь хриплое протяжное рычание, кравшее дыхание и кружившее голову.        Вокруг парили, кричали, хохотали. Драконы. Множество драконов! Их летящий танец сливался в круговерть с очевидным издевательским посылом и злорадством, за которыми скрывался страх оказаться на чужом месте...        Молчание сохраняли лишь несколько драконов из тех, что сидели вокруг золотого, и - какая ирония, - тот, кто был повинен в плачевном состоянии Ищущего. Да, Алдуин восседал сверху на скале и молчал. Смотрел лишь многозначительно горящими алыми глазами, но что там было в его взгляде?        Юстина хорошо понимала мимику Ищущего, но не Пожирателя Мира: он казался соткан из Тьмы, Силы и Ярости. Шкура, усеянная острыми шипами, чёрная, как ночь, крепкая, как сталгрим или даже ещё крепче, - едва ли ту'ум хоть двух, хоть трех драконов мог пошатнуть его! Абсолютный властитель, первенец Акатоша, тот, кому суждено пожрать мир... Почему он просто не убил Ищущего?        Даже во сне руки Юстины пребывали в ужасном состоянии и болели, как наяву… Она никем не видимым призраком стояла рядом с золотым драконом, ревущим и хрипящим, неспособным распахнуть израненные крылья. Его крылом от пристального взора Алдуина закрыл великолепный белый дракон, намного больше Ищущего, примерно одного размера с Алдуином. Они выглядели близнецами, негативами один другого… Юстине не требовались знания игры: сам сон, какой-то бесплотный голос в голове подсказывали, что закрыл Ищущего не кто иной, как Партурнакс. Куда прекраснее и свежее - как снег на вершине Глотки Мира, - чем в игре, чем когда-либо мог быть созданным в игре даже усилиями энтузиастов-мододелов.        Действительно, Свет и Тьма. — Ты сразился с Алдуином, потому что защищал людей? - обратилась к Ищущему Юстина, заметив, что взгляд золотого дракона направлен на неё, в то время как все остальные замерли, как если бы их поставили на паузу.        Ищущий ощерился клыкастой улыбкой, приподнимая голову, - и всё вокруг взорвалось стремительно уносимым ветром едким дымом, пропитанным болью и жженым мясом. — Не сказать, что прямо сразился… Нарвался, - поправил Ищущий весьма ехидным тоном, укладываясь на лестнице своего храма, в который они переместились из дыма. — Если бы не Партурнакс, правое крыло Алдуина, не думаю, что сохранил бы жизнь… Хотя какая жизнь у запертого в храме бескрылого дракона?        Вопрос звучал насмешливо, иронично, но Юстина чувствовала боль - ту самую, перекликавшуюся с её собственной. Безрукая женщина, бескрылый дракон: оба бросили вызов Алдуину и выжили. Много ли между ними разницы? Эту мысль Юстина отмела. В отличие от Ищущего, она не прогоняла от себя людей. Но это лишь пока не дойдёт до отчаяния?.. — Как ты… - "справился", но Юстина проглотила окончание вопроса, нахмурилась, сама не понимая, почему не желает задавать его.        Потому что все равно способ дракона будет отличаться от всего, чем может воспользоваться она сама? Или потому что он очевидно не справился?        Ищущий тяжело протяжно вздохнул, приближаясь мордой к её маленькому человеческому телу, обдал теплым дыханием из ноздрей, скалясь в доброй улыбке. — Как ты… - повторил он за ней.        Или не повторил?..        В подвале дома Алвора не было совсем уж темно: едва освещала лестницу оставленная на ступеньке свеча, скованная металлом и мутным стеклом лампы. Понять, какой сейчас час, возможным не представлялось - может, глубокая ночь, может, уже близился рассвет. Все спали, и Юстина старалась как можно тише выбраться из постели и засунуть ноги в сапоги, которые вчера с неё заботливо сняла Лидия. Хорошо еще, что она не раздевалась и спала прямо в плаще: сапоги кое-как еще могла обуть без помощи рук, а вот с одеждой так просто не вышло бы...        Руки все еще ныли, и Юстина старалась даже не шевелить пальцами. Какое тут "ими пользоваться". Еще и бинты присохли к коже, неприятно стягивая при малейшем движении… Всё ещё терпимо, но как же выводило из себя!        Лестница под легкими шагами жрицы не скрипела, как и половицы. Алвор заботился о своем доме, так что именно кузнеца стоило бы благодарить спавшим в доме людям за покой сладкого сна.        Юстина прошла через кухню-столовую с большим каменным камином и очагом, приблизилась к входной двери. Желание подышать свежим воздухом после дурацкого неприятного сна столкнулось с суровой реальностью в виде засова. Юстина в которой раз горько пожалела о своем состоянии. Какая же она беспомощная! Еще и неизвестно, найдет ли исцеление! Что за наказание?!        Хотелось рычать, как Ищущему во сне, но перебудить весь дом негодованием, привлечь внимание к своей неспособности банально открыть дверь… пришлось сдерживаться, тупо прожигая взглядом засов, как будто бы он мог от этого раствориться в воздухе.        Стоило ли ей выучить "Телекинез"? И доступна ли вообще ей магия, если руками толком шевелить не получается? Знания прошлой жрицы пасовали перед задачей; выяснять придётся на практике. Или обратиться к магам Винтерхолда - но когда ещё удастся добраться до них? Делать такой крюк... когда первостепенная задача - поиск Довакина, а не её исцеление. — Тебе даже после вчерашнего не спится? - хрипло и очень сдавленно пробасил над головой Фаркас, тут же зевая.        На плечи опустился нагретый чужим телом плед, и Соратник скользнул мимо нее к двери, легко поднимая засов и отворяя дверь.        Раздражение и ощущение собственного бессилия растворились, как будто их и не было. Юстина с усмешкой подумала, что Фаркас выпускает её, как кошку, вознамерившуюся погулять именно ранним утром и ни в какое иное время. — Как и тебе, - парировала она, рассматривая встрепанного после сна Фаркаса, который позевывал во весь рот, почесывая голову.        Конечно, ему не давало выспаться проклятие зверя… Но и Юстине в некотором смысле не давало выспаться проклятие. Персональное. И чего сны с Ищущим к ней так прицепились? Какой-то намек от божественного покровителя?        Юстина вышла на улицу, вдыхая прохладный предрассветный воздух, наполненный полупрозрачным туманом… села на ступеньки крыльца и потерлась щекой о плед. Не прошло и минуты, как дверь тихо затворилась, а Юстина оказалась укутана в плед еще надежнее, буквально с головой. Сидевший перед ней на корточках на ступеньку ниже Соратник старательно поправлял на ней плед. — Кошмар снился? - прямо спросил он, теперь не сдерживая громкость голоса.        Юстина невольно расплылась в улыбке, находя Фаркаса слишком очаровательным. Эти его действия почему-то не раздражали, не ранили гордость… Может, потому что делал он это без сочувствия? В принципе без лишних эмоций, которые могли бы уязвить её. У него забота выходила какой-то чисто механической, просто потому, что так надо. Никакой жалости в глазах, как у Лидии, жгучей вины Амеля, он не отводил взгляд, как Хадвар, Утгерд и Киара, не сверлил глазами её руки - для Фаркаса будто ничего и не поменялось. Юстина это ценила. — Да. Опять драконы, - всё еще улыбаясь, вздохнула Юстина, прикрывая глаза. Встречала ли она на своей памяти кого-то столь же... удивительно не раздражающего? — Скажешь, что это детские сказки? - насмешливо спросила она, припомнив их не такой уж давний разговор.        Пусть сейчас и казалось, что с него прошла целая вечность.        Послышался скрип лестницы. Юстина открыла глаза, найдя взглядом севшего рядом Фаркаса. Он смотрел в стремительно пожираемое рассветом едва голубое небо слишком светлыми серыми глазами и - пусть с щетиной, но без боевого раскраса на лице, - казался куда моложе, чем при первой встрече. — Сказки не сжигают жрицам руки по локоть, - невесело заметил он и тут же повернул голову к Юстине, как насторожившийся пес. В его глазах не плескался ужас от осознания сказанного, но он чуть нахмурил брови и выглядел виноватым, осознающим вину за неосторожные слова. — Прости. — Ха, не стоит, - посмеялась она - правда, больше горько, чем весело.        Выскажи Соратник что-то по поводу её беспомощности - тогда да, тогда бы она вспылила. Но констатация факта её чудовищного ранения не приносила боли. Лишь последствия…        Вновь Юстина убедилась, что с Фаркасом удивительно уютно молчать. Его общество не обременяло и не раздражало. Как и Утгерд, Фаркас казался и являлся простым - только вот на этом сходства и заканчивались: в отличие от Утгерд Соратник нисколько не мучился внутренними демонами. Он давно перегрыз им глотки. — Та женщина… Клинок… Тебе она не нравится, - сказал Фаркас.        Просто озвучил очевидный факт, не запомнив, впрочем, имени "той женщины". Или специально акцентировал на том, что она Клинок. Действительно ли "специально"? — Верно, - насмешливо согласилась Юстина, ловя внимательный взгляд, но ничего более не сказала, заинтригованная витавшими в голове Фаркаса мыслями.        О чем он думал? Что хотел сказать этой внезапной фразой? Хотел больше узнать о Клинках?.. — Почему? - спросил он, когда убедился, что не ошибся.        Юстина вздохнула, немного разочарованная тем, как всё оказалось просто. — Она, как Клинок, желает смерти всем драконам, - расплывчато ответила она, не желая пускаться в пересказ своего игрового опыта.        Да и вчерашняя встреча с Дельфиной должна была и на Фаркаса произвести впечатление… или он в Соратниках привык к таким грубым хамкам? С обывательской точки зрения, Дельфина отвечала вполне адекватно событиям, ведь считала их угрозой... Только Юстина к ней предвзята? — Не все драконы заслуживают смерти? - задал очень точный вопрос Фаркас после минуты размышлений.        Очень даже зря другие - и он сам - наговаривали на его ум. Фаркас был очень внимательным и проницательным, безошибочно бил в нужную точку. Может, его простоту и немногословность путали с глупостью? — Да. Не все люди хорошие, не все драконы плохие, - философски рассудила Юстина и отвернулась к лавке Лукана, показывая, что не хочет продолжать разговор.        Соратник понятливо замолчал. Может, у него и вопросов не осталось - как не осталось у Юстины ответов, спроси он хоть что-нибудь ещё: кого, кроме Партурнакса, могла она назвать "хорошим драконом"? Ищущего? Нафалара, служащего Тайберу Септиму? Да и служение людям ли считать критерием "хорошего"?..        Солнце отбрасывало длинные рассветные тени, изгоняло текший с берега реки лёгкий туман... Зашуршала одежда и почти неслышно скрипнула отворившаяся дверь. Юстина обернулась из любопытства, но только наткнулась на обеспокоенный взгляд Амеля, судорожно сжимавшего длинными пальцами кожаную сумку, которую определил под аптечку с самого начала путешествия. — Разбужу остальных, - пробасил над головой Юстины вставший со ступенек Фаркас.        Амель молча уступил ему дорогу, не спеша спускаться к жрице, смотря на неё взглядом, метавшимся между фанатичным поклонением и такой же сильной виной. — Собираешься обработать мне руки? - с усмешкой спросила Юстина, когда слишком уж надолго Амель отключился от реальности.        Он вздрогнул, как от удара, и чуть ли не кубарем слетел с лестницы, часто-часто извиняясь.        Такое не забавляло. Уже раздражало. — Амель, успокойся, - холодно приказала Юстина, чуть дергая губами в неосуществимой попытке оскалиться. Маг замер, не смея поднять головы. — Что ты вбил себе в голову на этот раз? - со вздохом и уже куда мягче осведомилась она, понимая: если сейчас с этим не разберётся, беспокойный юноша так и продолжит действовать на нервы - неумышленно, конечно, но от того ничуть не менее действенно. — Я... Мне так жаль. Я слишком слаб и ничтожен. Я смею допускать мысли о побеге, и то, что меня не будут удерживать... Оттого эти рассуждения соблазнительнее. Подальше от драконов, подальше от огня, - на последнем слове тихо говорящий Амель почти всхлипнул и прикрыл глаза.        Его руки дрожали; сам он сидел на коленях на первой ступеньке лестницы, сидел перед Юстиной, как перед проповедницей, которой исповедовался и каялся в грехах.        Раздражение ушло, сменившись задумчивостью и горечью. Юстине было легко сопереживать Амелю сейчас: похожими мыслями она терзалась и сама. — Но ты не сбежал, Амель. Ты все ещё здесь и даже вчера помогал тушить пожар, хотя так боишься огня. Разве ничтожный и слабый человек способен на такое? - иронично спросила Юстина и тяжело вздохнула.        Жреческая деятельность давалась ей с трудом - не тот склад характера для проповедей и наставлений на путь истинный. — Но... Я делаю это, ища спасения... - возразил Амель не очень уверенно, как будто сомневаясь в своих словах, и Юстина не удержалась от закатывания глаз.        Дурной мальчишка! Хороший маг, но такой глупый ребёнок! — От этого ты становишься хуже? - уже ядовитее уточнила она, не скрывая ни иронии, ни насмешки. — Все мы что-то ищем, Амель, и эта причина не сделала тебя в моих глазах хуже. Ты все ещё мой соратник, хороший маг и тот, кто, преодолевая свою фобию, помогал людям Хелгена - и ты продолжаешь следовать за мной, хотя на предстоящем пути явно будет много огня. На любого, кто посмеет назвать тебя ничтожеством, я натравлю Лидию.        Амель издал несмелый смешок, посмотрев на неё из-под полуопущенных ресниц. Уже успех.        Наконец, взялся за перевязку: аккуратно и нежно смачивал зельем присохшие бинты, втирал в похожую на иссохший сожженный пергамент почти чёрную кожу мазь, а потом бережно заматывал в чистые бинты (хотя, конечно, здесь, в Скайриме, бинты - лишь чистые тряпки). — Как думаешь, - скрывая волнение, намеренно скучающим тоном спросила Юстина, - могу ли я выучить телекинез и пользоваться им в таком состоянии?        Она не хотела показывать, что хоть как-то переживает из-за своего состояния - не Амелю, который чуть что готов броситься жалеть её и кудахтать вокруг курицей-наседкой даже больше Лидии. — Не советовал бы. У вас... Тебя без того магическое истощение слишком часто наступает, нужно беречь себя. Да и... Не уверен, что без рук действительно что-то получится, - с беспокойством и сомнением поделился мыслями Амель.        Юстина всё-таки грустно вздохнула. Она ещё не потеряла надежду как-то адаптироваться к своему состоянию, но понимала, насколько это... малоперспективно. — Я буду твоими руками, - уверенно сказал Амель.        Юстина лишь хмыкнула, уже без иронии рассматривая его бледное лицо. Взамен своей пары рук она уже получила целых четыре, если не больше.        На улицу вышла Лидия, тут же поспешившая к тану. Амель оставил Юстину на хускарла, отправившись прямиком к Лукану: вайтранских лекарств у них было предостаточно, но вот с ранением Юстины... требовалось больше специализированных на ожогах.        Юстина крепилась из последних сил, разрываясь между желанием расплакаться и разразиться грязной бранью. Смена бинтов на руках и втирание лекарства заботливым Амелем были не так унизительны, как поход в туалет с Лидией или завтрак, когда жрицу кормили с ложечки. Собственная беспомощность выводила из себя именно в такие моменты, и хотелось почти капризно потребовать, чтобы "обслуживал" её Фаркас: у него это получалось без груза лишних эмоций!        Хотя, представляя, как он будет помогать ей сходить в туалет, Юстина... Не смущалась, нет, но определённо зависала, понимая, что это будет...        В общем, Юстина крепилась, терпя заботу Лидии. Она бы и сама пыталась все делать, игнорируя боль и состояние рук, да вот только ей не позволяли травмироваться ещё больше. Что тоже бесило!        Ничего не оставалось, как попытаться смириться и унять бешеную гордость.        Покидая Ривервуд, они все искренне благодарили за кров и пищу Алвора и его чудесную жену Сигрид (Юстина постаралась запомнить её имя хотя бы на время пребывания в доме). Их дочь крутилась вокруг, восхищаясь бронёй и оружием, и сыпала свойственными кузнецам словечками, явно копируя отца. — Да укроет ваш дом от бед крыльями Акатош, да милосердно будет течение песков времени для вас, - в благодарность прочитала молитву Юстина, вкладывая в неё чувства.        Она действительно была признательна этой семье: могли и отказать в ночлеге, пусть они хоть трижды товарищи их племянника!        Мягкий золотистый свет выпорхнул лентами из груди, потёк по крыльцу дома Алвора северным сиянием, искрами осыпал волосы всех стоявших рядом. Её благословение проводило в этот мир силу аэдра, несло исцеление и покой. — Как красиво! - застыла наконец на месте энергичная девочка; нежно обняла её столь же восхищенная мать.        Теперь уже Юстина была той, кого осыпали благодарностями - впрочем, для неё приятнее всего оказалась признательность Хадвара.        Когда они уже вышли за ворота Ривервуда, Амель обеспокоенно подошёл к Юстине. — Как ты? Не стоило тратить магию, - проворчал он, но замолк под снисходительным взглядом. — Я и не тратила.        Иногда подобные благословления не уносили с собой все силы жреца - напротив, даже приносили! Как будто при определённых условиях открывался доступ к безграничной силе божества, но в таком... пассивном режиме, без общения с аэдра напрямую. Юстина думала, что ей такого не повторить, однако милость Акатоша снизошла на неё. Было ли это его одобрением?        Жаль только, неожиданно возымевшая чудесный эффект молитва не исцелила её руки. Замысел ли это Акатоша - или чудовищная сила Алдуина?        Ответов, как, впрочем, и всегда, у Юстины не было, а божественный патрон сохранял непоколебимое молчание с тех самых пор, как она ступила на холодные земли Скайрима.        ...На подступах к Вайтрану, не доходя до конюшни Скульвара почти два десятка домов, они свернули к другой конюшне у самой дороги: большой и заполненной не только конями, но и повозками. Хадвар взял на себя непростое бремя поиска извозчика до Айварстеда, в то время как остальные предпочли отдохнуть в тени здания.        Пеший путь от Ривервуда дался Юстине с трудом. Похоже, ранение выпивало все силы - иначе она не могла объяснить, почему тело болело даже больше, чем после первой поездки верхом. Лидия заботливо помогла выпить воды из бурдюка, и Юстина даже почти не бесилась, стараясь абстрагироваться от плачевного положения.        Очень скоро вернулся раздосадованный Хадвар. По его размашистому шагу, сжатым кулакам и весьма недовольному лицу становилось ясно, что разговоры с извозчиками не принесли желаемого результата. — Они просят тысячу септимов за поездку в Айварстед, - выдохнул Хадвар, дёргая щекой в раздражении.        Атис присвистнул, а Утгерд зло ударила кулаком по стене, у которой сидела. — Это грабёж! - весомо припечатала она.        Лидия выглядела непонимающей: будучи прежде стражницей Вайтрана, она не сталкивалась с путешествиями в другие владения и, соответственно, ценами на них. — Я снесу пару голов, и они станут сговорчивее, - поднялся с лавки Фаркас, хватаясь за двуручник. — Торговля есть торговля, не стоит провоцировать стражу! - попытался остановить старшего товарища Атис, действительно испугавшись, что тот сейчас пойдёт претворять угрозу в жизнь. — Чем они аргументировали подобную цену? - спросила Юстина, чуть хмурясь.        Ужасно не хотелось расставаться с такой огромной суммой! Но время не ждало, а промедление могло стоить куда дороже жалкой горстки септимов... — На дорогах неспокойно. Маршрут не самый популярный, - вздохнул Хадвар, кажется, вполне солидарный с Фаркасом. — Это выйдет в любом случае дешевле, чем если мы будем покупать лошадей, - сдалась Юстина, окончательно смирившись.        Время играло против них! В иной ситуации она бы попыталась как-то сэкономить... — Простите любопытство этому каджиту. Это каджит услышал ваш разговор и не мог уйти, промолчав, - обратился к ним глубокий, чуть хриплый мурчащий голос, и все они обратили взгляды на его обладателя.        Высокий и крепкий каджит в пластинчатой броне, не сиявшей на солнце лишь из-за покрывавшей её хозяина целиком дорожной пыли. Невозможно яркие голубые глаза с кошачьим зрачком, морда - между кошачьей или человеческим лицом; темно-серая, почти чёрная на ушах шерсть, с белыми пятнами у рта, носа... Юстина впервые встречала каджита.        В отличие от Джустинии. — Кошак, - презрительно фыркнул Атис.        Остальные просто насторожились. — Тебе ли, данмеру в Соратниках, проявлять нетерпимость к другим расам? - иронично поинтересовалась Юстина, чуть сощурившись. — Я уникальный, но всё-таки данмер. Нетерпимость к другим расам в нашей крови! Ну, разве что Высокие могут нам в этом конкуренцию составить, - выразительно фыркнул Атис, ничуть не обидевшись. — Прошу прощения за моих спутников. Меня зовут Юстина... Вы хотели что-то сказать? - извинилась и мягко улыбнулась она, в ожидании посмотрев на едва ли смутившегося каджита.        Ему, похоже, было не привыкать к такому отношению. — Вне песков Эльсвейра многие недолюбливают каджитов. У Карджо на сердце теплеет, когда он встречает тех, кто не разделяет мнение остальных, - клыкасто улыбнулся в ответ каджит; Юстина тут же напрягла память - впрочем, каджитов в игре было не так чтобы много, а уж спутников-каджитов - вовсе двое. Один из них стоял сейчас перед ней. — Караван Акари держит путь в Рифтен, но путь этот пролегает через Айварстед. Это правда, что маршрут непопулярный - потому есть надежда, что бандитов на нем не встретится. Но Карджо охраняет караван. Карджо переживает, и потому рад будет предложить отправиться вместе.        Каджитская манера говорить о себе в третьем лице немного забавляла Юстину. Кажется, правда, лишь она одна испытывала хоть какие-то положительные эмоции от общения с каджитом. — Думаешь втереться в доверие, а потом прирезать где-нибудь на пути? - выплюнула Киара, вот-вот готовая схватиться за оружие. — Хватит, - осадила её и остальных Юстина, обведя строгим холодным взглядом: мир давал возможность, и она не собиралась придирчиво отворачиваться только потому, что кто-то не в восторге от каджитов. — Карджо, у вас есть телеги? Как быстро мы сможем добраться до Айварстеда? — Юстина, но... - попыталась влезть Утгерд. — Ты откликаешься на имя "Карджо"? - иронично спросила жрица.        Утгерд замолчала, поджав губы, - разве что не сопела зло, как стоявшая рядом Киара.        Сам каджит внимательно наблюдал и слушал, явно пытаясь разобраться в иерархии их группы. — В караване Акари есть телеги. Карджо думает, что за четыре дня доберёмся, — предположил каджит.        Юстина кивнула: едва ли с извозчиком получится быстрее, да и возможность всё-таки сохранить целую тысячу септимов не могла не радовать - боги или сама судьба благоволили Песочной Деве! Возможно, в компенсацию за уже случившиеся невзгоды. — Хорошо. Нам нужно переговорить об условиях с Акари, верно? - окончательно приняв решение, спросила Юстина.        Карджо согласно кивнул. — Караван чуть дальше по дороге. Каджитам не рады близ городов, - указал куда-то в сторону он и предложил проводить.        Спутники Юстины были не в восторге, но спорить уже не пытались.