Вместе с желанием сдохнуть будильник пробудил воспоминания о вчерашнем разговоре с мамой. С одной стороны стыдно: Санса прекрасно понимала, что мама тоже страдает — до сих пор, спустя столько лет, не может свыкнуться с утратой, до сих пор не может привыкнуть к жизни на… Да ну, нет — не на дне. Это точно ещё не дно. Кому, как не папарацци Жёлтых Пташек, знать, каким бывает дно?
И это раздражало больше всего: мама вечно погружена в страдания, Робб то драматизирует ей в унисон, то равнодушно игнорирует проблемы в духе «
а что я могу?» — будто не заметил, что Старки со свистом скатились с вершины к подножию социального класса.
Арья — вот кого, пожалуй, единственного в семье, ничто не покоробило. Не считая смерти папы. В остальном мелкая бестия только радовалась, что можно носить какие угодно шмотки, не следить за манерами и тусоваться днями, ночами, а то и неделями со всяким быдлом.
Но самое паршивое во всём этом то, что шанс избежать трагедии был. Если бы мама послушала мистера Тирелла, а не свою тупорылую сестру Лизу, у которой — внезапно — в последний момент оказались недостаточно хорошие связи. Мерзкая, лживая сука. Но и её Кейтлин ни в чем упорно не винила.
Все эти мысли, полные негатива и озлобленности совершенно не красили утро. Как по заказу в дополнение к ним не нашлось ничего, чем можно быстро перекусить: в холодильнике, конечно, всё с вечера сожрал Робб, вернувшись с суток.
По счастью уличный фургончик с неплохим тако всегда стоял через квартал. И пока Санса дожёвывала в машине этот нехитрый завтрак, запивая эспрессо, рядом встал на аварийке старенький зелёный импала.
— Так и знал, что ты тут, — подмигнул Ворона. — Держи, я восстановил твою симку и контакты. Постарайся больше не топить, — и протянул ей новый смартфон. — Чехол купишь сама, у меня под рукой не оказалось.
— Шпашибо, — жуя, промямлила Санса.
— Заедь вечером на студию, покажу тебе кое-что интересное.
Она кивнула в ответ и Ворона уехал.
Чёртов интриган. Ведь это стопудов что-то интересное. Нет, конечно, на порно-студии чего только ни увидишь, но этот чувак знал что почём. С самого начала, с первого дня знакомства с ним Санса поняла: они сработаются. Надолго. Толстячок, которого порнушники иногда называли Сэм, всегда вежливый, внимательный, ответственный. Умный. Многие бы назвали его задротом — знает всё о компах, прогах, вирусах и любых гаджетах. Даже странно, что при этом у него есть ничего-такая девчонка. Лили вроде?.. Хотя если учесть, что работает Ворона видеомонтажником на порно-студии, то наверняка насмотрелся и знает много всяких штук в постели. И наверняка этой Лили с ним не скучно.
Так что же у тебя там за что-то, мой щекастый друг?
Не успела Санса доесть тако, как раздался звонок. Номер не забит в контакты. Наверное Ворона восстановил не всё…
— Да?
— Санса, доброе утро, — прозвучал робкий голос.
— Ширен?
— А кто же? — усмехнулась та.
— Прости, я вчера сломала телефон и некоторые номера слетели…
— Ничего, я всё понимаю. Ты сможешь заехать ко мне после работы?
— Конечно. Что-то случилось?
— Нет-нет, просто есть одна просьба.
— Точно все в порядке?
— Поверь, — снова беспечно засмеялась, — разве я умею врать?
— Ладно. Я наберу тебя.
— Буду ждать.
Ширен. Бедная маленькая… конечно, не маленькая, а очень даже уже совершеннолетняя, но такая «фиалка». Кажется, она будто застряла в том возрасте, когда потеряла своё лицо. Должно быть, наивность и беспечность стали её защитой, панцирем, ведь дети реже зацикливаются на своей внешности. Хотя рассуждать об этом, имея смазливую мордашку куда проще, чем из-под её шкуры.
Невольно Санса вспомнила тот год: Ширен попала в аварию, когда возвращалась с открытия одного из люксовых автосалонов отца. Тогда Джейме Ланнистер сильно повздорил с Эйрисом Таргариеном — разразился жуткий скандал. Звёздный брат Серсеи покинул вечер, предложив подвезти Ширен. Как оказалось, в тот момент Джейме был пьян…
Авария, которая произошла по его вине, породила целую серию скандалов: суды, репортажи, статьи, интервью.
Первый скандал — Джейме выпустили под залог.
Второй — впервые на глянцевых журналах появился заголовок «Львица отхватит львиную долю или развод по-королевски» — Серсея впервые объявила о разводе.
Но Гавань перемывала эти новости не больше недели — третьим скандалом стало убийство Эйриса Таргариена. Обвинили Джейме. И, собственно, посадили — тут Лиза Аррен справилась.
Молодец. Не подкачала.
Всё огромное состояние старика Таргариена унаследовал старший сын Рейгар — рок-н-ролльщик, звезда сцены, кумир обдолбанной молодежи и наркоман по совместительству. Конечно, он успел сделать что-то хорошее, прежде, чем пронюхать, проколоть и промотать все деньги. Например, купил младшей сестре Дейенерис небольшой бар и вложился в бизнес Нэда Старка.
Наверное поэтому мама до самого совершеннолетия терпела в доме Джона, сына Рейгара и сестры папы Лианны — оба умерли от передоза слезами лиса в очередном концертном туре.
Бедный Джон понимал, что чужой в этой семье. Но не держал зла. Он любил всех, старался быть полезным. Даже сейчас, уже будучи устроенным, офицером полиции, изредка позванивает и спрашивает, не нужно ли чего…
Стоит ли говорить о том, что на фоне таких сенсаций, скандалов и прочего про потерявшую в аварии половину лица Ширен уже никто не вспоминал? Хотя она, наверное, тому и рада.
Всё же несмотря на такую внешность с ней всегда приятно общаться. Не только потому, что Санса таким образом хоть ненадолго возвращается к кругу, в котором выросла — отнюдь. Ширен из тех, с кем рядом ты — настоящий человек. Ей не нужны условности, официальности, помпезности и маски. С ней можно погулять в парке, попить латте в обычном дешёвом кафе, побегать по берегу залива Черноводной босиком. С ней можно называть вещи и чувства своими именами. Ширен открытая, живая, настоящая…
Да — Ширен не умеет врать. Интересно, о чём таком вдруг она захотела поговорить, что не смогла поделиться по телефону?
Весь день на работе болела голова. Какая-то сука из руководства выбесила главного редактора газеты и теперь огребали все репортёры. Оно и понятно: всем нужны сенсации. Вот только нормально платить за них почему-то никто не рвался.
Интересно, как сильно бомбануло бы начальство, узнай они, что один из репортёров параллельно работает на Жёлтых Пташек, у которых что ни неделя, то чумовые новости?
Поэтому брызги мата, возмущений и негодуев Санса с дзеноподобной улыбкой проглатывала вместе с кружкой растворимого кофе. И закуривала в кабинке женского туалета.
Единственным приятным разговором за весь рабочий день стал звонок от Джона — вспомнишь солнце, вот и лучик — который попросил сообщить ему если вдруг в газете появится информация о взрыве на тракте.
…а как часто бы звонил Джон, если бы узнал, что кузина не просто репортёр задроченной газеты, а одна из пташек?
Как сказала Шая из печати «
за такую зарплату мы не то что работать не обязаны, а обязаны даже немножечко вредить». Поэтому Санса доработала дрочную статью на милость Семерых, швырнула распечатки с флешкой на стол редактору и потопала к машине.
Автозаправка. Кофе. Купон на скидку. Новая пачка сигарет.
Ширен ждала возле небольшого сквера «Ред-Кастл-Сити». Её всегда легко узнать: огромные солнечные очки, лёгкий шарфик на шее в любое время года, распущенные, перекинутые на левую сторону волосы. Если не знать почему — никогда не подумаешь, какие увечья скрыты за всем этим.
— Санса! — она радостно побежала на встречу.
— Ну наконец-то, — обняла Старк подругу. — Я весь день просидела как на иголках. Пройдёмся тут или прокатимся куда-нибудь?
— Можно и тут, идём.
У входа в сквер Ширен купила несколько багетов — покормить голубей. Санса сейчас очень не прочь разогнать пернатых засранцев и заточить этот багет сама, но как-то… некультурно. И стрёмно.
— Я не знаю, как начать, — Ширен неторопливо шагала вдоль дорожки, отщипывала кусочки хрустящего хлеба и кидала птицам. — Скажи, я… Я правда сильно… страш… не такая?
— Ты о чём это? — нахмурила брови Санса. — Тебе кто-то нахамил?
Ширен заливисто рассмеялась, словно услышала милую шутку.
— Нет, что ты! Даже если бы и так — мне плевать на хамов. Просто кое-кто нравится… И…
«…
и ты страшнее, чем вся моя жизнь» — додумала Санса, но промолчала.
— …И я боюсь, моё лицо станет помехой.
— Ширен…
— Я не договорила. Недавно я поехала с мамой в салон Маргери Тирелл. Никогда раньше не ездила, а тут что-то кольнуло посмотреть. Лорас предложил мне макияж. Я сначала так испугалась, подумала, как покажу ему своё лицо просто так?.. Вот так вот, понимаешь: снять очки, шарф, волосы убрать…
Казалось, она вот-вот заплачет, но… от радости?.. Санса и сама готова разрыдаться как дура, но держалась, чтобы дать высказаться подруге.
— Но он сам взял меня за руку, усадил…
Ширен шла в очках, но Санса готова поклясться, что в этот момент глаза её непременно сверкали — её голос сверкал искорками счастья и надежды.
— Понимаешь, он не удивился, не смеялся, не сочувствовал. У него такие нежные руки, что… Он волшебник. Когда он закончил я увидела, какой могла бы быть сейчас на самом деле: даже следов от шрамов было почти не различить. В тот день я впервые не надевала всего этого, — щёлкнула Ширен пальцем по очкам.
Голуби скакали следом за ней, собираясь во всё большую стаю.
— Тебе понравился Лорас? — неуверенно уточнила Санса. — Просто он ведь пед... не по девушкам.
— О, нет, что ты! Он же правда гей. В смысле, он очень хороший человек, красивый и добрый, но нет. Не он. Мне нравится Томмен.
Томмен. Баратеон. «Принц Гавани» как окрестили его все СМИ. Наверное, нет такой девушки, которой Томм пришёлся бы не по вкусу, хоть он и не банкнота, чтоб всем нравиться. Звёздный мальчик. Милый, умный. Чертовски сексуальный.
Пиздец — у Ширен нет шансов.
Только если она не найдёт какого-нибудь профессора Доуэля или доктора Франкенштейна, который пересадил бы ей лицо Маргери Тирелл, например. Да хоть её бабки Оленны — всё лучше, чем то, что сейчас.
— Я слышала, он интересный, — улыбнулась Санса; попытка подавить крик отчаянья удалась.
— Он хороший. Мы дружим с ним. Часто видимся в арт-галерее и в фонде миссис Баратеон.
— Вы разговаривали?
— Да. Много раз. И он не мог не замечать хотя бы частично моей… особенности. Но позавчера он позвонил и пригласил меня на бродвейскую постановку «Медведь и Дева».
Последние слова Ширен прозвучали как «…но вчера он продал дом, сменил пол, вывел все средства через оффшорные счета на Летних островах, и больше я его не видела».
— А ты?..
— А я сказала, что заболела.
Повисло неловкое молчание. Притом Санса ощущала себя настолько неловко, словно это она сидела за рулём того Вейрона, а не Джейме Ланнистер…
— Я хотела тебя попросить, Санса.
С этого момента пульс заметно участился: как правило в подобных ситуациях просят о таких вещах, что проще в чайной ложке утопиться, чем отказать. И чем натянуть непринуждённое выражение лица тоже.
— Ты не так давно говорила, что твоя подруга работает хирургом.
Отлегло… Миранда, да. Кажется, нить повествования вывела к более понятной теме.
— Да. Миранда хирург. Правда мы не так часто общаемся…
— Она может сделать мне пластику лица?
Да? Или? Нет? …но нельзя ответить, не спросив Миранду.
— Я никогда не спрашивала её об этом. Но могу узнать.
— Санса! — Ширен радостно кинулась ей на шею; столпившиеся под ногами голуби рванули вверх как на параде невест. — Как же я люблю тебя!
Её радость умиляла: как будто Санса взмахом волшебной палочки уже вернула ей лицо.
Звонок. Сегодня Миранда как раз на работе. А поэтому откладывать в долгий ящик незачем. Не когда на кону вопрос счастья и полноценной жизни милейшей на свете девушки. Поэтому уже через полчаса Санса и Ширен торчали в холле центральной больницы.
Однако не всё складывалось так радужно, как ещё несколько минут назад представляли себе подруги — Миранда оказалась травматологом.
— …но я знаю, кто может помочь, — моментально сообразила Миранда, набрала кого-то по телефону и отошла.
Как только она заговорила, Санса заметила каким дурацким стало выражение её лица — как у малолетки-припевочки, которой дали поговорить с кумиром: глаза горят, губки трясутся, пальцы суетно накручивают выбившуюся из косы кудряшку. Только слюни не капают.
Закончив разговор, с улыбкой победителя Миранда вернулась к подругам и сообщила:
— Если вы успеете в течение часа на другой конец города, то попадёте на консультацию к лучшему пластическому хирургу.
— Миранда!.. — на радостях Санса даже обняла ее. — Где это?
— Клиника «Дредфорт», доктор Болтон пробудет там ещё час.
***
Как это всегда происходит, стоит только поставить временны́е ограничения, как все планы идут наперекос.
Сначала машину Сансы пытались эвакуировать за неправильную парковку, но спустя двадцать минут увещеваний, криков, звонков Джону, перезваниваний Джона, угроз и мата, удалось отделаться штрафом. Однако это оказался не последний квест: центр перекрыли митингующие против притока эмигрантов из-за Узкого моря. Потыкавшись по переулкам и объездам, поцарапав тачку, Санса таки сумела найти объезд, но и тут ждал сюрприз: пробка на мосту.
Обычно в такие моменты Санса яростно колотила руль, страшно ругалась всеми известными матерными словами и скуривала почти всю пачку сигарет подряд. Хотя если в пробке застревала надолго, то обычно удавалось нагуглить поблизости фаст-фуд и сбегать за парой стаканов кофе. Но, как говорил легендарный Арагорн —
не сегодня.
Сегодня мат бегущей строкой прокручивался в голове, а на языке болтались успокаивающие Ширен слова. Та, в свою очередь, уверяла, что даже если они и опоздают, то ничего страшного не произойдет — можно будет съездить в другой раз.
К шикарному зданию клиники, больше напоминавшему фантастический космический корабль, они подъехали ровно за десять минут до закрытия и скоростными пируэтами влетели в холл.
Суховатая дамочка на ресепшне холодно оглядела подруг, поинтересовалась, назначено ли им и предупредила, что доктор Болтон сегодня больше не принимает.
— Понимаете, — тихо сказала Санса. — Доктору Болтону поступила, скорее, личная просьба от коллеги…
— О, так вы от Миранды? — оживилась дамочка. — Что же вы сразу не сказали? Следуйте за мной.
Женщина покинула ресепшн и повела их по просторному светлому коридору вдоль стен которого висели фото клиентов и звёзд, очевидно, проходивших лечение или оперированных здесь. И на каждой рядом с кем-то стоял мужчина в возрасте с немного надменным выражением лица.
— Доктор Болтон, — кивнула на фотографии Санса.
Ширен мельком пробежалась по ним взглядом и украдкой хихикнула:
— Он похож на гадкого лорда из фэнтези-сериала...
Да хоть на жабу, лишь бы руки не из жопы.
Такое обилие светлых тонов немного напрягло Сансу — она начинала чувствовать себя неуютно, холодно, как на ладони. Неприятное чувство.
Женщина оставила подруг в приёмной, спросила, не желают ли они чая-кофе-потанцевать и удалилась.
Тут стало ещё неуютнее: светлая кожаная мебель — диван и кресла, стеклянный столик, на тонких металлических подставках белые орхидеи в прозрачных горшках, сквозь которые виднелись корни. Создавалось впечатление, что доктору Болтону нравилось видеть всё, что внутри, смотреть сквозь одно на другое, замечать малейший изъян в идеальных пропорциях и формах, ведь в таком интерьере достаточно пылинке не там упасть и весь этот баланс, гармония чистоты, хрупкости и роскоши будут нарушены.
А тут целых две «пылинки»…
Через пару минут в приёмную вошёл молодой мужчина. Симпатичный, но такой… странный.
— Какое прекрасное завершение рабочего дня, — приятным голосом произнёс он. — Вы Санса и Ширен? от Миранды?
— Да, — Санса поднялась и с улыбкой шагнула к нему навстречу. — Мы хотели бы проконсультироваться у доктора Болтона…
Он как будто бы оценивающе оглядел Сансу и ответил:
— Что ж, я весь ваш, — и жестом предложил Сансе сесть обратно.
Чувство напряжения сменило чувство наебалова: он не может быть хирургом… Болтон — старый!
— Так это вы? — оживилась Ширен. — Мы видели фотографии…
— Это мой отец. Он берётся только за самые тяжёлые случаи, — усмехнулся
доктор Болтон. — А теперь позволь мне взглянуть.
Он сел рядом с Ширен, осторожно повернул к себе её лицо кончиками пальцев, снял очки и приспустил шарф. Она моментально засмущалась и отвела глаза на Сансу.
— О, нет-нет, не надо так, — он улыбнулся и повернул к себе её голову той самой частью. — Не вижу ничего непоправимого.
— Это возможно? вернуть ей лицо? — недоверчиво спросила Санса. — Удавалось сделать такое раньше?
— Должен сказать, что вернуть первозданный вид под силу лишь Семерым. Скальпель в моих руках не творит чудеса — он творит пластику. И в её границах я сделаю все, что смогу. Но постараюсь больше.
— Вы правда возьмётесь за это? — Ширен, кажется, не поверила ушам.
— Потребуется полная медкарта и несколько обследований. Если в ходе подготовки не выявится противопоказаний, можно будет приступить к операции.
— Вы чудо, доктор Болтон! — чуть не захлопала в ладоши Ширен.
— Для вас, прекрасные леди, просто Рамси.
Он протянул ей полупрозрачную пластиковую визитку.
— Позвоните мне, как будете готовы приехать на обследование. В любое время.
Довольная Ширен подскочила с дивана и кинулась на шею Сансы, даже позабыв про очки.
Щенячьи нежности всегда такие щенячьи…
— Ну-ну, — похлопала её по плечу Старк. — Едем? Нужно скорее сообщить родителям радостную новость. А там, может, и я по дороге надумаю передвинуть нос или накачать губы…
— На такое идеальное лицо, боюсь, у меня не поднимется рука.
Болтон усмехнулся, но взгляд показался довольно категоричным — как будто уже обвёл своим маркером все те места, которые должен полоснуть скальпель. Без наркоза.
— О… Приятно знать, что для кого-то и я идеал, — Санса натянуто улыбнулась. — Всего доброго, доктор Болтон.
— До свиданья, Рамси! — восторженно попрощалась Ширен.
***
Всю дорогу домой она щебетала о том, как обрадуется мама. И папа. Наверное. Вообще странно, что Ширен сама пришла к мысли о пластике, а её родители за все годы даже не подняли этот вопрос. И почему мама не возила её к Лорасу раньше? Боялись обидеть?
Пол часа езды и комментариев «Рамси такой, Рамси сякой…», и, наконец, в машине стало тихо — Ширен пообещала позвонить, рассказать, как прошёл разговор с родителями, попрощалась и упорхнула.
Телефон в бомбере тихонько пиликнул входящим сообщением.
«
Мои глаза видят пять черных членов, а хотелось бы видеть тебя».
— Да еду я, Ворона, еду, — расхохоталась Санса и развернула мустанг.
