***
Тэхен не боится оставаться ночью в лесу, все-таки это в его природе, пускай он ее и отвергает. Ссора с близким человеком больно ударила по его сердцу, заставляя ронять горькие слезы. Он не хотел так некрасиво и неправильно распрощаться с Минхо. Аптекарь подобного не заслуживает. Лис уже миллион раз пожалел о своих словах в сторону мужчины, а в душе все равно все противится, что его не поддержали, не поняли. Думал, что Чхве будет за него рад, а в итоге... Сдалась всем эта сущность! Сначала Юнги, теперь Минхо! Нечего его жизни учить, она и так над ним поиздевалась изрядно. Любимые цветы-звездочки настроение кицунэ чувствуют, успокаивающе к нему соцветиями тянутся, умиротворяют, в сумраке вечера позднего мерцают таинственно. Тэхен ничего придумывать не стал и сразу же пришел в назначенное место, решив заночевать прямо здесь, на мху, тем более и компания что ни на есть приятная. Как же он любит эти цветы, а дышится-то как в лесу хорошо. Лис вновь спокоен, и даже подозрительные звуки его не беспокоят особо. Разве что холодно очень. Тэхен грешным делом подумывает за вещами вернуться, но вовремя себя одергивает, здраво рассудив, что там его аптекарь ждать будет. Долго не может уснуть, считая звезды, сквозь кроны деревьев мелькающие. Хочет поскорее увидеть Юнги, однако и встречи с ним не меньше страшится. Неизвестность пугает, но и манит чертовка. К утру раннему сон все-таки его смаривает, но ненадолго, к обеду он уже вновь стоит на ногах. До встречи с нэко остается не так много времени, и Тэхен решает дойти до озера, чтобы хотя бы ополоснуться, что, собственно, и делает в следующие двадцать минут. Вода ледяная, но выбирать не приходится. Зато вид чарующий, по-особенному волшебный, что неудивительно, лес — та самая грань между миром людей и миром магии. Два белых лебедя мирно плавают по кристально-чистой воде, совсем не тревожатся при виде мальчонки. Тэхен искренне наслаждается дня началом, невольно задумываясь, почему раньше себе хоть какое-нибудь пристанище на случай людских гонений не построил в лесу. Природа лисенка глупого любит, никогда не обидит. Покончив с водными процедурами и наспех, как мог, высушив хвост, Ким возвращается к назначенному месту и как раз вовремя — навстречу ему идет уже знакомый незнакомец. — Вижу, не передумал. Ну здравствуй, недоразумение, — приветствует его тот. Сегодня Юнги облачен во все зеленое, но не менее причудливое, чем накануне, разве что украшений чуть меньше. — Добрый день, — неловко мнется на месте кицунэ, теребя свою латанную-перелатанную рубашку, заправленную в забавные красные штаны на подтяжках. — Не передумал. — Ну что ж, пойдем тогда, — не церемонясь, в обратную сторону Мин сразу же разворачивается. — К-куда? — не понимает Тэхен. — К моему хорошему другу, но однозначно плохому для тебя. Не думал же ты, что это с тобой буду делать я, — хмыкает нэко, повиливая хвостом, — Он черный маг, если что, и за любую помощь требует платы… — Ч-черный маг? — догоняет нового знакомого лис, — Но у меня ничего нет, чтобы ему заплатить. — Найдется, уж поверь мне. Деньгами он не берет. — А это опасно? — В какой-то мере. Это же чертов черный маг! А что ты хотел? Решил отказаться небось? — посмеивается Юнги, уверенно перепрыгивая ручей, под ноги даже не глядя. Лес ему родной дом. Тэхен машет головой из стороны в стороны в отрицании, забавно шевеля ушками, которые жизнью своей живут собственной, а спохватившись, что нэко его жеста не видит, говорит: — Нет! Я уверен в своем решении. Просто не ожидал… Я с тобой-то только вчера познакомился, а тут сразу маг… — Уверен он, — фыркает Мин, — Если уверен, то внимательно слушай и впитывай. Чонгуку не перечить ни при каких обстоятельствах. Обращаться только на «вы» или «господин Чон». И даже не вздумай его разозлить, а то худо будет. Подчиняйся беспрекословно и помни, что ты для него всего лишь мелкая сошка. Прислуга и то будет иметь поболее прав. Кицунэ от сказанного им передергивается, губу в недовольстве закусывая. Мало ему было пренебрежительного отношения от людей, так и здесь все опять повторится? — Он король что ли какой-то? — Вижу, сказанное мной тебе не по нраву, но злость, что пылает сейчас в твоих милых глазенках, поумерь лучше. Это я тебе говорю из самых, что ни на есть, лучших побуждений. Считай за дружеский совет, поддержку, если хочешь, — вполне миролюбиво улыбается ему Юнги, оголяя верхние клычки, — И да, король по сравнению с ним — абсолютная мелочь. Тэхену, кроме как смириться, ничего не остается. Он уже давно должен был понять, что просто в случае с ним не бывает, оттого притихает, рядом с нэко молчаливо шагает. Чем дальше они в чащу заходят, тем ярче сияет растительность. Тэхен в восхищении головой вертит, обо всем плохом, словно по мановению волшебной палочки, забывая. Так далеко он еще не осмеливался углубляться. Деревья стоят плотно и, казалось бы, без тропы им не пройти, но перед Юнги они, как по команде, отодвигают свои причудливые ветви, освобождая дорогу. Кицунэ диву дается: это и есть магия кота-демона? А сам лис так умеет? Он не раз замечал, что растения его слушаются, но чтобы как нэко? Чудеса да и только. Несмотря на густые кроны, солнце все-таки в лес проникает, добавляя в и без того необычные цвета волшебной листвы еще более неземные оттенки. Но самое Тэхена поражающее — светлячки. Ким всегда думал, что они появляются лишь в ночи. Похоже, в магическом мире устои привычные не работают. — Как красиво, — не удерживает он восхищения. Юнги хмыкает и хитро на кицунэ глядит из-под опущенных длинных ресниц: — То ли еще будет. Это мы границу только пересекли, а существа нашего мира не шибко-то эти окрестности жалуют. Запомни — истинную красоту леса передают его обитатели. — А что тогда ты так далеко делал от своего дома? — Приключений на задницу, конечно же, искал, и, как видишь, нашел. Вечная жизнь иногда надоедает, но это кратковременное явление, на следующий день все проходит, и я снова свеж и бодр, — весело посвистывает нэко и, внезапно увидев что-то под оранжевой сосной, останавливается: — Оп! Сосновые маргаритки. Чонгук будет рад. Они благоприятно влияют на сон. Давно их не мог застать, эти чертята слишком хорошо прячутся. Тэхен с нескрываемым удивлением в глазах наблюдает, как Юнги бегает за цветами, которые с завидной скоростью от него удирают, но кот на то и кот, чтобы быть хорошим охотником. Спустя пять минут Мин шурует обратно к подвисшему кицунэ с довольно большой охапкой маргариток в руках. Вся его голова мило усыпана лепестками и листиками, придавая ему вид какой-то цветочной нимфы или лесного духа. Если так посмотреть, нэко преступно красив, а вкупе с экзотическим для этих мест нарядом, тянет, по меньшей мере, на заморского принца. — Впервые вижу, чтобы цветы бегали, — робко подает голос лис. — Да уж, похоже, тебе еще многому придется здесь удивляться. У нас и деревья так-то ходят. — Даже боюсь представить…***
— Ты обмолвился, что этот маг твой друг… А как вы познакомились? — спрашивает Тэхен после некоторого молчания. Он слишком впечатлился, когда увидел неоновых единорогов и красных енотов. Хватало в лесу и другой живности самых невероятных расцветок, но больше всего поразили лисенка именно лошадки волшебные. От пережитых эмоций и невиданных ранее чудес дар речи у него закономерно отнялся, а Юнги на разговорах и не настаивал, прекрасно понимая его настроение. И это не могло не радовать хитрого нэко, ведь его план уже работает, даже не начавшись толком. — Когда-нибудь я тебе расскажу, но точно не сегодня и не завтра. Это все слишком личное и болезненное, — задумчиво выдает Юнги, — Единственное что тебе следует знать, так это то, что Чонгуку я обязан многим, никогда его не предам. — Ты так нелестно представлял мне его этими дурацкими правилами, но для тебя, судя по всему, он явно не такой, каким в чужих глазах выглядит. — Для меня он лучший друг, — просто отвечает Юнги. — Мы почти на месте, кстати. И действительно, кицунэ так задумался, что не заметил, как местность изменилась. Здесь деревья светились еще ярче, но сама атмосфера была мрачная. Теплые оттенки сменились на более холодные. Теперь вокруг преобладали синие и изумрудные краски, солнце больше не согревало, разбивая свои лучи о невидимый купол. Вместо разнообразия полевых цветов вокруг огнем рассыпались кроваво-красные розы. Пройдя дальше, появлялись и другие, разве что цвета были новые. Белый стелился, словно только что выпавший снег, голубой соревновался глубиной с океаном, а черный вобрал в себя ночной сумрак. Розы повсюду… Благороднее цветов не найти. Почему-то темная атмосфера Тэхена не пугает, а наоборот, успокаивает. Как странно… Когда на горизонте, прямо посреди лесной поляны, появляется замок, дыхание Тэхена спирает. До того он величественный и холодный в своей красоте. Строение на самом деле не очень большое, но настолько сильная энергетика от его обсидиановых стен исходит, что любой, кто на него взглянет, почувствует себя крохотным. — Добро пожаловать в Декалькоманию, — с некоторой гордостью говорит Юнги и уверенно идет к главным, рунами испещренным воротам, которые сразу же, засияв ярко, перед ним отворяются. Единственное что из всего этого успел понять юноша, так это то, что на них был вырезан ворон с живыми гранатовыми глазами. Становится немного жутко. Гравюры не должны быть настолько реалистичными. Тэхен поклясться готов, что птица моргала. — Надеюсь, еще не забыл все то, что я тебе насоветовал, — прерывает неловкую тишину нэко, пересекая прилегающую к замку территорию. Все вокруг выглядит очень ухоженно, пресловутые розы окончательно над остальными цветами забирают главенство. Интересно сколько садовников для поддержания этой красоты требуется? Но очевидно, вся эта роскошь поддерживается магией и никакие слуги тут не нужны вовсе. — Н-нет… Слушай, Юнги… Там ворон на воротах... он шевелился… — чуть заикаясь, выдает лис, не в силах противостоять желанию расспросить друга об увиденном чуде подробнее. — Ах это… Не бери в голову. Он — главный защитник нашего дома. Не пускает сюда всякий сброд без на то воли хозяина. — Страшновато, но очень удобно, — нервно улыбается Тэхен, слегка ошарашенный гигантским прудом с черными, в нем плавающими лебедями. — Для меня уж точно нестрашно, Магнус слишком любит меня, правда вредничает иногда, не пускает за территорию, — поднявшись по узорчатой лестнице, хмыкает Юнги, толкая резную дверь в замок. Внутри царит полумрак и спокойствие, и, если бы не абсолютный порядок, то можно было подумать, что здесь никто не живет. Интерьер дорогой, но без лишней мишуры и помпезности, что королям свойственна. Масляные картины с самыми разнообразными пейзажами и животными украшают темные стены, а по полу стелятся алые дорожки бархатных ковров. Мебели не так чтобы много, зато вся изысканная и элегантная, нисколько не скрадывающая пространства. Сразу видно, что хозяин не любит нагромождённости и излишки, да и вкус у него явно имеется. По крайне мере, Тэхен хоть и напуган, но интерьер ему импонирует. — Ну раз ты до сих пор с криками не убежал, думаю, что и с Чонгуком мы познакомимся прямо сейчас, — достав откуда-то вазу с водой, заявляет Мин. И когда только успел? Кицунэ же все время был рядом. Тэхен, шумно сглотнув, согласно кивает. Зачем тянуть? Чем скорее, тем лучше. У него нет повода здесь задерживаться, хотя и хочется все внимательнее изучить и рассмотреть. Нет, нельзя даже о таком думать. Мир магии не для него! Юнги, прихватив с собой вазу, ведет гостя дальше по коридору, где дорогу им освещает череда от потолка до самого пола окон с причудливой разноцветной мозаикой. Свет драгоценными камнями падает к их ногам, и Тэхен в который раз не может сдержать восхищенного вздоха. Такой роскоши он отродясь не видал, разве что в своем богатом воображении. Когда нэко толкает очередную дверь, кицунэ невольно вздрагивает от резкого выброса мощной энергии. Он не может понять, что это было и хочет уже спросить об этом у друга, но затыкается на полуслове: посреди, очевидно, гостиной стоит замка хозяин. Что это тот самый черный маг, лис не сомневается и теперь судорожно прячет свои изумрудные очи. Ему и одного взгляда на Чонгука оказалось достаточно, чтобы понять, как тот опасен. Темные, чуть волнистые локоны на глаза его агатовые спадают, в них сама бездна, сама преисподняя таится, к нему, чужаку, милосердия не обещает. Тэхен в их глубине тонет, по телу дрожь не может унять. Одет Чонгук достаточно просто, пускай и выглядит так, будто облачен в самый роскошный в мире наряд. Приталенная шелковая рубашка подчеркивает его узкую талию и широкие плечи, кожаные брюки мощные бедра обтягивают. Не так себе представлял магов Тэхен, ох, не так. Он всегда основывался на книжных образах, где волшебники обычно изображались щуплыми и маленькими, возможно, с бородкой и несколькими магическими побрякушками. Впрочем, кажется, побрякушки тоже имеются, однако назвать их так кощунство сущее и невежество. Серьга в виде клыка в одной из мочек мужчины в такт его движениям покачивается, на мускулистой груди красуется амулет-ворон, таинственно рубинами в полумраке мерцающий и подозрительно похожий на того, кого он ранее на воротах увидел. Довершают образ длинные, начищенные до блеска сапоги, заставляя мысль неуместную в голове юноши проскочить, что Чонгуку больше бы роль капитана пиратов подошла, чем черного мага. — Дрожишь как лист на ветру, Ким Тэхен. Не прячь свой взгляд, я уже увидел в нем все, что хотел, — присаживается в одно из кресел Чонгук, выжидающе смотря на гостя. — Подойди, не бойся. Пока что мне нет резона тебя обижать. Тэхен, резко подняв свои изумруды, уже более открыто мага разглядывает, но подойти к нему все равно не решается. Спокойный голос Чона нисколько не успокоил его, даже наоборот, содрогаться сильней вынудил. — Иди, я же тебя предупреждал, чтобы слушался, — шипит Юнги, толкая несильно мальчишку, и дальше проходит, чтобы вазу на столик перед другом поставить. Лис несмело, чуть заторможено приближается к магу, страшась смотреть ему в глаза прямо. — Спасибо, котенок, а теперь оставь нас, — кивает Чонгук Мину и снова в упор на гостя дрожащего смотрит: — А ты садись. Чонгук не может не признать, что парнишка перед ним очень красив. Рыжие хвост и уши в обрамление огненных кудрей делают его каким-то особенным. Все кицунэ, которых он когда-либо видел и знал, обычно имели более блеклый окрас, но, видимо, не этот полукровка. Еще не совсем сформировавшийся, с милыми детскими припухлостями Тэхен грозится в дальнейшим стать одним из самых завораживающих взгляд мужчин. Зеленые, абсолютно лишенные человечности глаза своей насыщенностью и глубиной поражают. Лес в них словно вечно цветет, смену времен года игнорируя напрочь. Лицо, слегка загорелое с правильными чертами и россыпью ярких на нем веснушек, заставляет возвращаться к нему снова и снова. Пухлые, сейчас нервно закушенные губы алее самой спелой клубники, которой по иронии судьбы он весь и благоухает. Запах терпкий и слишком крепкий, что с головой выдает страх мальчонки, но оттого не менее притягательный, и Чонгуку это отчего-то не нравится. Кицунэ все так же скованно приказу следует мага, а Юнги, ни слова не сказав напоследок, уходит, оставляя его в себе копаться и не знать, как себя с Чонгуком вести. — Итак, Ким Тэхен, и зачем же ты ко мне пожаловал? — вдоволь наглядевшись на мальчика, спрашивает Чон. Лис нерешительно поднимает глаза и вновь попадает под влияние обсидиановой бездны, но вопреки, почему-то от нее успокаивается. Наверное, дело в гипнозе, думает он. В Декалькомании все переворачивается с ног на голову. То мрачная местность навевает уют, то теперь темные омуты мага, что еще несколько минут назад приводили в животный ужас, умиротворение даруют необходимое. — Вы ведь и так это знаете, господин Чон, — неожиданно, даже для себя, отвечает Тэхен, и чуть ли язык себе не прикусывает за дерзость. Что такое на него нашло? Ожидает, что хозяин замка разгневается, но, к его удивлению, ошибается. Чонгук хмыкает и одними уголками губ улыбается. Теперь родинка чуть ниже его рта стала более заметной, смягчая холодный образ мужчины. — Знаю, но хотелось бы услышать это от тебя. Не я ведь пришел к тебе с просьбой, — склоняет к плечу на манер ворона голову маг, искренне забавляясь поведением парня. Так весело играть с его эмоциями и приоткрывать завесу его настоящей сущности. Это дар и проклятие Чонгука, улавливать душ истину, энергетическими нитями вытягивая то, что сокрыто ото всех прочих. Тэхен от подавляющей ауры собеседника весь сжимается, но язык, напротив, готов говорить не таясь. — Я хочу стать человеком, — уверенно он выдает. — Ты и так человек, — отпивают Чонгук вино из внезапно взявшегося прямо из воздуха кубка. — Наполовину! А я хочу полностью, — сжимает обожжённые ладони в кулаки лис. — Как банально. Вечно у вас всех одна и та же проблема. Надо довольствоваться тем, что есть, а не искать то, что принесет одни только беды. Мал золотник да дорог. Слыхал о таком? Или, может быть, о том, что жадность есть грех? — хмыкает Чон и незаметно длинными пальцами поводит, побуждая лисенка не сдерживаться и говорить все то, что на сердце лежит. — Это не жадность! Причем здесь она? Я просто хочу нормальной жизни. Чтобы меня приняли, чтобы любили! — в порыве эмоций вскакивает с кресла Ким. — Как можно принять того, кто сам себя принимать не желает? Ты жаждешь от людей то, что сам не в силах себе обеспечить. Это ли не жадность? Отказ от сущности тебе не поможет, — взмахом руки усаживает маг парня обратно, несильно, но довольно ощутимо припечатывая его к бархатной спинке. — Вы отговариваете меня? Юнги сказал, что вы мне поможете… Что вам главное плата, — судорожно глотает воздух кицунэ. От слов обидных, жестоких ему неумолимо расплакаться хочется. — Упаси духи. Делать мне больше нечего, как тебя отговаривать. Я просто забавляюсь и ничего более, — поставив кубок на стол, разводит мужчина руками. — Я вам не игрушка, чтобы мной забавляться, — шипит Тэхен, сильнее сжимая в кулаки руки. — Назовите цену, господин Чон. Чонгук довольно скалится. Звереныш перед ним слишком дикий, интересный, живой. Он и не припомнит, встречал ли за свою бесконечно долгую жизнь таких, как Тэхен. Это изумрудное пламя в глазах, казалось бы, скромного мальчика, сущего бесенка на деле, так и манит. Поиграться с ним хочется до безумия, коснуться, но не обжечься. Сломать, растоптать или, может быть, что-то другое? Маг пока не решил. На крайний случай он выполнит желание Юнги и подтолкнет кицунэ к правильному решению, но а пока… — Год службы мне.