Magic of hearts

      Кроваво-красный пейзаж адской империи давно глаз высшего демона не режет. Взгляд его спокоен и умиротворен. Чимин наслаждается привычными красками, с упоением вдыхает такой же пепельный, как и цвет его волос, воздух. В Аду он родился, в Аду и умрет. Годам его жизнь неподвластна, но кто знает, может Госпожа Смерть найдет более способ изощренный подарить ему свой поцелуй. Протянет руки костлявые. Обнимет. Не даст убежать. Чимин ее не боится. Он с ней помолвлен с первого вздоха. Не раз и не два был на грани, но та лишь смеялась, шептала, что не время еще, «мне нравится наблюдать за твоею борьбой» хохотала. Чимин с рождения воевал, всеми покинутый, брошенный, но не сдался, временами ломался. Все равно нет. Живет всем назло. До статуса высшего поднялся, только рога потерял. Не за себя - за дядю, что руку помощи ему протянул, вырастил, обоих ему родителей заменил. Суккуб не жалеет. По-своему его любит. Они с Чанелем по крови родные, но не в том смысле, что обычно подразумевается. Чанель бывший человек, обращенный в демона с помощью сил отца Пака. Результат – нерушимая связь и невозможность в Подлунный мир больше выйти. Такова его жестокая реальность. Такова его новая жизнь. Шестьсот семь лет уже, четыреста из которых с названным племянником бок о бок. Чимина Чанель подобрал, когда тот уже черту переступить собирался. Чимин слабым был, нежеланным ребенком, позором семьи. Недоразвитые крылья, полное отсутствие какой-либо силы. Для благородной и всеми уважаемой династии – скверна. Как итог – сброшен в лаву. Обугленный, весь обожжённый, но все еще трепыхающийся. Не погиб. Возможно ли? Чанель вытащил, выходил, удивлялся, как мальчонка не сгореть в потоке карающем умудрился. Ответ вскрылся быстро. По иронии судьбы, Чимин в огне дар свой открыл, в момент кожи плавления, а потом она вдруг плавиться перестала. Огнем ребенок крещен оказался, сильнейшим, безудержным, ярким. О возвращении в семью и речи не шло. Ненависть и обида могли породить собой лишь жажду мести. Зато дядя был рядом. Учил, опекал, поддерживал. Первый во владениях Ада - чужой, второй – преданный, но все еще свой.       Чимин быстрой походкой пересекает пустой тронный зал, нисколько не удивлённый, что Владыки в нем нет. Бэкхён не любит его, никогда не любил. Черный и мраморный склеп, что о крушении всех надежд и нереализованных мечтаниях напоминает. Не смирился. Чимин эту больную историю хорошо знает, правда, пока с одной стороны. Чанель хоть и не особо вдавался в подробности, но суккуб слишком хорошо умел складывать пазлы. Бэкхён имел несчастье в человека влюбиться. Человек в него тоже. Тайные встречи, обещания, невозможность быть вместе. Решение было только одно: обратить Чанеля во тьму. Согласие, риск со стороны Бёна, вместе навечно и навсегда, долгожданное счастье. Недолгое. Начало восстаний в Аду, смерть отца Бэкхёна, тогда еще Повелителя. На чашу весов мертвым грузом упал долг. Качался на одной с любовью высоте – перевесил. Любовь разбилась о резные ступени подле адского трона. Бэкхён сделал выбор. Теперь он обреченный на вечное одиночество Владыка. — Не изменяете себе, мой господин, — кланяется Чимин, проходя в оранжерею, усыпанную кровавыми, такими же как и небо над ними розами. В окрестностях Декалькомании небо похожее, но сглаженное солнцем, более мягкое. В Аду же солнца никогда не было, лишь черная луна, в обрамлении звезд алых, да редких серебряных сполохов. — Ты быстро, — даже не оборачиваясь, произносит Бэкхён, задумчиво поглаживая бархатные, подобные его голосу соцветия. — Чонгук не самый гостеприимный хозяин, — отвечает Пак, осматриваясь. Он здесь далеко не впервые, но каждый раз очаровывается. Благоухающие розы дурманят что взгляд, что рецепторы. Ни один из существующих садов настолько пышно цвести не способен.       В раю Чимин не был, но отчего-то уверен, что и там нет такой красоты. Демонам прекрасное чуждо — лжецы те, кто так говорят. Дети Преисподней ценят красоту превыше всего, на нее они падки и никогда не откажутся ее присвоить себе. Бэкхён на фоне цветов выглядит гармонично. Нежный с мягкими завитушками каштановых волос на голове венценосной, одетый в легкую полупрозрачную белую блузу, что почти сливается с его бледной кожей. Такие же штаны на стройных ногах, оканчивающимися босыми, маленьким ступнями. К лебединой шее с мочек ушей свисают длинные серьги, подчеркивая ее изящность и хрупкость. Чимин одними пальцами, наверное, смог бы ее обхватить. Тонкий будто тростинка, невысокий. Ангел… нет, порождение Сатаны. Мощная и безудержная аура не дает ошибиться. Внешность обманчива, а в случае с Бэхёном – особенно. Извращенно. Неправильно. Совершенно. — Или просто ты не самый приятный гость, — хмыкает Владыка. — От тебя сильно разит мятой. Я, кажется, не обжиматься с нэко тебя отправлял. Оттого тебе там и не рады. Чонгук слишком привязан к нему. — Простите, не мог отказать себе в удовольствии. Юнги так отчаянно сопротивляется. Мой голод непреодолим. Вы же знаете как это бывает. Запретный плод сладок, — улыбается Чимин и сразу же добавляет. — Что касается вашего поручения, оно выполнено.       Бэкхён бутон хрупкий в кулаке сжимает и оборачивается, впиваясь алыми радужками в демона. Вельветовые лепестки мягко опадают на землю у его ног, напоминая капли крови – крови Чимина, которая льется и льется из того призываемая ужасающей силой Владыки. — Ничему тебя жизнь не учит. Из раза в раз забываешься, — подходит к упавшему на колени Паку. Присаживается рядом и обхватывает его подбородок музыкальными пальцами. — Но не переживай, впустую я твою жизнь растрачивать не собираюсь. Из-за тебя я лишился самых верных из слуг. За неимением лучшего, приходится их заменять тобой. — Они заслужили, — из последних сил хрипит суккуб, но взгляд опускать не смеет, разбиваясь об острые грани рубинов, в глазах Владыки таящихся.       Стоит Бёну отдернуть руку, как пытка для Чимина кончается. Кровь исчезает, как будто и не было ее никогда. Серебряная плитка мерцает, впитывая в себе красные блики. Лепестки роз одиноко лежат подле. — Заслужили. Твоя семья поступила недостойно. Отвратительно, я бы даже сказал. Но их судьбу ты был не вправе решать. Династия Паков испокон веков поддерживала моего отца. Главный столп, на котором многое в Аду держалось. Глупый мальчишка. Месть красива была, не спорю, но что она за собой понесет, ты не подумал. Облегчил душу, а взамен всколыхнул всю Преисподнюю, — вновь поворачивается спиной Бэкхен, не желая смотреть на суккуба, который как всегда ни черта из его урока не вынесет.       Бён не винит. Понимает. Сочувствует в коей-то мере, возможно. У него самого с почившим родителем не так гладко все было. Их отношения с Чанелем были отцу бельмом на глазу. Недостойные сына правителя. Сколько преград им между ними поставлено – не счесть. Преодолели. Сбежали. Навечно себя приковали к друг другу. Теперь преграды ставить им некому. Кроме них же самих. Иронично. — Если бы время меня вернуло обратно, решения своего я бы не поменял. Повторял бы все снова и снова. Вам, Владыка, переживать не о чем. За каждую отнятую жизнь, я возвращу все в стократном размере. Преданнее слуги, чем я, у вас нет и не будет, — встает на ноги Чимин, кланяясь. — Я не только за себя отомстил, но и за дядю. Они хотели убрать Чанеля за то, что спас меня, тем самым запятнав их репутацию. Более постыдного, чем это, для моей семьи ничего не было, вы ведь знаете.       Бэкхён устало прикрывает глаза. Корень всех бед – Пак Чанель. Причина его разбившегося сердца и разлетевшихся по этой самой оранжерее осколков. Везде и всегда только он. Не встречать, не знать, не видеть бы его никогда… Почему-то все «не» тут же стираются. Увидеть хочется очень. Безумно. Но Чанель не придет. Бэкхён ждет не допустит. — Только это меня и останавливает, чтобы не вернуть тебя в Омут обратно, — качает головой Владыка. Что имеет в виду – не уточняет. Оба и без того знают, что преданность отходит на второй план, если дело касается старшего Пака. — Звучит обнадеживающе, — улыбается Чимин. — Что-нибудь будет еще для меня? Убить кого? Пытать? Чанелю привет передать? — Позже. А пока оставь меня, — вновь возвращается к любимым розам Бэкхён, погружаясь в непроглядный мрак собственных мыслей. — Как скажете, Владыка, — вновь кланяется и спешит покинуть помещение, но на выходе, остановленный голосом Бёна, замирает. — Оставь Юнги, пока не стало слишком поздно. Чувства дорогое удовольствие. Жизни расплатиться не хватит. — Как кстати, что мы бессмертны, Мой Повелитель. Жизни мне хватит, а вам?       Вопрос, тесно переплетаясь с ароматом цветов, остается висеть в воздухе.

***

      Тишина и такие нужные объятия новоявленных друзей обволакивают. Молчать друг с другом, оказывается, очень комфортно. Юнги себе диву дается, не совсем понимая причин своего поведения, но происходящее ему определенно нравится. Тэхен теплый, уютный, отгоняющий старые страхи. Его прикосновения приятны. От них не хочется убежать, хочется, наоборот, нырять и нырять в них с разбегу. Мин обещает себе помочь лисенку. Не дать его глупому желанию осуществиться. Доказать, что его сущность прекрасна и отказываться от нее все равно что убить себя. Не будет смертей, не в смену Юнги. — Бездельничать всегда по-особенному прекрасно, — не хотя отстраняется нэко. — Но, к сожалению, ужин сам себя не приготовит. — Ох, — сразу же подскакивает Ким. — Чонгук точно на меня будет зол. Я совсем в этом месте забылся. Что же делать? — Убрать для начала панику. Ничего он тебе сегодня не сделает, а вот мне - очень даже. Весь обед мы тут просидели. Надеюсь, хоть служки догадались ему что-то сообразить, — корчит гримасу Мин, представляя, как Чон будет недоволен. — А почему готовишь ты? Насколько я понял, ты здесь не слуга, — удивленно спрашивает Тэхен. — Готовка - мой особенный талант, что очень по вкусу одному вреднючему магу приходится. Мне несложно. Это лишь малая часть того, чем я могу отплатить ему за все то, что он когда-то для меня сделал, — объясняет с легкой улыбкой на аккуратных губах Юнги. — Идем. Буду учить тебя тоже. Чонгук мне разрешил. — Не думаю, что у меня получится так, как надо, но я буду стараться! — заверяет кицунэ его, за ним следуя. — У себя в деревне я помогал одному хорошему человеку с лекарствами. Резал коренья, собирал травы. Обращаться с ножом я умею. — Хорошему человеку? Звучит от тебя странно. — Он помогал мне. Единственный кто, — с болью в голосе юноша отвечает, припоминая добрую с морщинками в уголках карих глаз улыбку Минхо. Чувство вины мгновенно захватает его, не давая вздохнуть, забивается в легкие. Как он мог так некрасиво расстаться с дорогим сердцу наставником? Лис обещает себе непременно вернуться к нему и извиниться. Только избавится от проклятых ушей с хвостом и обязательно его навестит. — Я рад, что у тебя был такой человек, — спускаясь по лестнице, говорит Юнги. — Заставляет надеяться, что остались еще на земле хорошие люди. Среди них это большая редкость. Может быть, по отношению друг к другу они и нормальны, но вот к нам… Не мне тебе это объяснять, сам понимаешь прекрасно. Но самое что меня удручает, так это их лицемерие. Волшебный мир они якобы ненавидят, но чуть что к Чонгуку бегут, чтобы он с помощью магии исполнил их глупые желания. Бывают, конечно, адекватные, но в большинстве своем нет. — И много таких? — Хватает. Боятся до мокрых портков, а все равно ползут. — Я тоже боялся, — кивает Тэхен. — Но мое желание было слишком сильно. Думаю, у них было точно так же. — Эх, знал бы ты какие абсурдные просьбы звучат в этих стенах. Твоя, впрочем, не лучше, — цокает Мин.       Кицунэ укоризненно глядит в ответ. Что-что, а Юнги все о том же! — И слышать ничего не хочу, — надувается. — Лучше расскажи, как мне в следующий раз найти мой волшебный чердак? — Подумай о нем и все. Очевидно же. — Действительно! Как это я не догадался, — фыркает Тэхен, но беззлобно. — Кстати, а почему от тебя мятой с мелиссой так пахнет? Это духи что ли? Сейчас еще и костром почему-то. — Мой природный запах. Понимаешь… Мы хвостатые все имеем особенный аромат, а еще на дополнительные гендеры делимся. Я, например, омега. Ты, кстати, тоже. Твой запах – клубничка. Сладкущий такой, мне очень нравится, — щурит хитро глаза Юнги, поглядывая на идущего рядом друга. — Ничего себе… И что это значит? — приоткрывает рот в удивлении кицунэ. — Нуууу, как тебе сказать... — игриво тянет нэко. — Мы что-то навроде самок, соответственно, можем и детей выносить. Есть еще альфы, собственно это как раз-таки те, кто… — Стоп! Мы же парни… Как это так? — машет головой из стороны в стороны в неверии лис, нервно подергивая хвостом. — Ты опять меня разыгрываешь, да? — Если бы, — вздыхает Юнги. — Такова наша природа. Поверь, я сам временами не рад, но об этом позже немного. Рано тебе еще знать. Боюсь, твое хрупкое сердечко не выдержит большего. Ему и без того на сегодня потрясений хватило. — Что может быть хуже этого? — не понимает Ким, невольно представляя себя беременным. — О, мой маленький несмышлёный друг, поверь мне, может, — посмеивается Мин, пока коридор перед ним в очередной раз меняет направление. Тэхен так загрузился, что даже не обращает на это внимание, как и на ввергавшую его до этого в восторг волшебную красоту замка. — А как ты понял, что я омега? Тоже по запаху? — спрашивает он после некоторого молчания. — Ну да. Запах омег мягкий, как и феромоны. Альфы же более агрессивны, с подавляющими и сильными нотками в аромате. Вообще, что нэко, что кицунэ очень чувствительны к ним. Временами это мешает, а иногда наоборот. Разве никогда не замечал за собой? — Замечал. У людей тоже был запах, но не настолько яркий как у тебя… Я просто никогда об этом не задумывался. Есть и есть, — размышляет Тэхен. — И все-таки, почему ты стал пахнуть костром?       Мин куксится, кривя губы. Это исчадие ада еще и запахом его пометить вздумало. Внутри все передергивает от воспоминаний. Щеку, затронутую Паком, снова начинает покалывать, как и талию, вокруг которой был обернут его хвост. — А это как раз касается того, чем Чонгук сейчас занят. К нему один очень и очень нежеланный гость заявился. Прямиком из Ада, и это не аллегория. Чимин – демон. Огненный суккуб точнее. Так пахнет он. Я рядом был, оттого и костер тебе мерещится, — толкает очередную дверь Юнги, оказавшуюся входом на кухню. О том, что этот самый Чимин его облапал и имеет определенные на него виды, он тактично умалчивает. — Волшебные бурундуки! — заимствует смешное ругательство у друга лис, широко распахивая глаза. — Ты тогда не врал! — Естественно. Я самых честных правил кот, — щелкает по носу Кима Мин. — А теперь за работу, мое юное недоразумение. Будем готовить курочку под сметанкой и дольки картофельные с грибами. — Даже звучит вкусно, — мечтательно тянет кицунэ, а Юнги уверенно начинает хозяйничать в своей альма-матер. — Дель, печи мне разогрей, — просит нэко под непонимающим взглядом Тэхена. Слышится небольшой треск, а через несколько секунд в искомых уже полыхает яркий огонь. — А ты чего встал? В кладовку быстро. Овощей принеси и курицу из холодильного шкафа. — А где… — хочет поинтересоваться лисенок, как прямо перед его ногами появляется открытый люк, лишь чудом не заставляя его упасть. — Никак не привыкну, — испуганно выдыхает. — И всегда так будет? Попросить только стоит? — Как повезет. Смотря в каком настроении наш проказник. Самое забавное, что Декалькомания и Чонгука не всегда слушается. За этим очень забавно наблюдать, знаешь ли, — улыбается Мин, пока необходимая для готовки посуда выстраивается невидимой рукой за его спиной. Ким, если честно, уже устал щипать себя за локоток от всей этой чудесатости.       Он с сомнением окидывает взглядом друга, не совсем представляя как такое возможно. Чтобы Чонгук и не мог справиться с собственным замком? В голове невольно возникает картина того, как он, грозя пальцем, отчитывает каменные стены Деля. Абсурдно, но так забавно. Чего только не подкинет фантазия временами.       Кицунэ осторожно спускается в погреб, надеясь, что его обычная неуклюжесть не даст знать о себе в самый неподходящий момент и не заставит рухнуть с лестницы вновь. Вряд ли под боком окажется темный маг, чтобы в очередной раз спасти незадачливого парнишку. Да Тэхен лучше ноги себе переломает, чем пересечется с разъедающим все внутри обсидиановым взглядом своего господина. На сегодня Чонгука и без того было слишком много. Его дозированно надо принимать, избегать и на глаза ему не попадаться. Таит что-то неизведанное в себе маг. Опасное, необузданное, что на свет божий выпускать никогда не следовало бы. И даже не в темной ауре тут дело. Тэхен думает, что убрать ее и ничего все равно не поменяется. Агатовые глаза все такими же будут, его душа, во мраке купающаяся, на поверхность не вынырнет.       Погреб оказывается просторным и нисколько не страшным, благодаря загоревшемуся теплым светом янтарю, стоило лисенку оказаться внутри. Помещение прохладное, что для продуктового хранилища нисколько неудивительно, а забитые до отказа полки в противоречия вводят. Юнги просил овощей с курицей, но как найти их в таком изобилии? Тэхен скорее замерзнет здесь насмерть, пока будет искать, чем выполнит поручение. — Уважаемый господин Дель, не могли бы вы подсказать? — неуверенно спрашивает он, следуя ранее озвученному примеру от Мина. Тот, правда, увереннее в своей просьбе был, как будто они с замком друзья закадычные, но Тэхен так не может. Чужак он здесь и прав не имеет. Замок и без того ему на уступки пошел, подарив уединенное местечко. Тэхен уважительным должен быть.       Хлопает дверца. Одна, вторая, третья. С одной из бочек слетает крышка, являя глазам лиса свое содержимое. — Спасибо большое, господин Дель! — благодарит юноша, радостно повиливая хвостом и подхватывая пустую корзинку, чтобы заполнить ее необходимыми продуктами. — Я же говорил, что Декалькомании ты понравился, — слышится сверху голос Юнги, когда кицунэ воодушевленно прыгает по ступенькам обратно на кухню, наплевав на всякую осторожность. — Овощи тут промой, — указывает на углубление в столешнице и какую-то серебряную трубку над ним, как только видит, что друг поднялся. — А что это такое? — заинтересованно осматривает необычную составляющую гарнитура лис. — Вентиль выкрути и узнаешь.       Тэхен ставит корзинку на лавку и, пожав плечами, делает как велено, и какого же его удивление, когда из трубки начинает бежать вода. — Это тоже магия? — восхищенно приоткрывает рот он. — Частично, — хмыкает Мин. — Вода поступает через трубы, что заложены под замком, а вот нагревается как раз-таки с помощью волшебства. Я не особо в подробности вдавался. Там давление и еще какие-то замудренные штучки. Короче, неважно. Ты же видел фонтан во дворе? Аналогичная схема. — А там, где я мылся вчера, не было вентилей, — размышляет Ким, наблюдая за струей воды, пропадающей в отверстии посреди серебряной емкости. — Купель огромна, а вместо этой трубки небольшой водопадик. Я уставший был и не придал значения, что вода там не естественным путем подается. — Да, там тоже трубы стоят, но есть под Декалькоманией одно местечко… Возможно, когда-нибудь, когда Чонгук будет отсутствовать, покажу тебе его. Домашний горячий источник. Там жуть, как красиво, а водичка какая ммм… Вот там точно все естественно. Хотя… насчет воды не уверен. Думаю, она все же имеет волшебные свойства. Такое наслаждением там засесть в... — рассказывает Юнги и вдруг запинается, понимая, что чуть лишнего не сболтнул. – ... в один особенный для меня период.       Тэхен, промывая овощи, этого не замечает, полностью поглощенный работой и фантазиями об очередном удивительном месте, о котором с таким восторгом вещал его друг.       Много еще чего он рассказывает, в основном об устройстве замка, чтобы мальчонка не впадал каждый раз в ступор при очередной магической выходке Деля. Кицунэ только и успевает, что раскладывать по полочкам информацию и рот открывать в удивлении, попутно прилежно исполняя поручения Юнги. Моет, нарезает, отмеряет нужное количество специй и даже сам ставит блюдо в печь. Вроде бы мелочь, но так приятно на душе от доверия и участливости нового друга. Тот настолько интересно все поясняет, учит, нахваливает эстетичные, по его мнению, картофельные кругляши парня. Приправляет все шутками, корча смешные гримасы и возбужденно подергивая мягкими ушками. Тэхен точно знает, что они мягкие - гладил недавно.       Когда желудки обоих начинают неприятно сигнализировать от всех этих витающих вокруг вкусных запахов, нэко предлагает перекусить. Ставит на стол один из недавно приготовленных салатов, только что из печи хлеб и пиалу с брусничным варением. Лис тоже без дела не сидит, хватаясь за чашки и разливая жасминовый чай в них. Все проходит по-дружески и уютно. Тэхен бы так вечность провести мог, только бы не заканчивалось волшебство момента. Готовить ему понравилось, а компания Юнги действует исцеляюще. Пинками гонит прочь поднадоевшее одиночество из души. Засиделось оно там. Не нужно оно Тэхену. — Ты тоже по-своему маг, — улыбается кицунэ. — Кулинарный так точно. Учиться у тебя одно удовольствие. — Ну так, — показательно выпячивает грудь нэко. — Я ведь лучший.       Тэхен заливисто смеется с очередной умилительной мордашки Юнги. Его высказывания часто самодовольные, но раздражающего эффекта не носят, а наоборот, как-то позитивными нотками заряжают, разбавляя весельем повествование. — Корона не жмет, котенок? — раздается позади насмешливый голос Чонгука, но не зло, а как будто устало. — Мой желудок вот точно сжало. Ты вообще кормить меня собираешься сегодня?       Тэхен чуть ли со стула не падает, подрываясь к печи, чтобы блюдо достать, ну и видимость работы создать, конечно же. Мин же сидит, как ни в чем не бывало, все так же посюрпывая горячий чай из блюдечка. — Корона мне как раз по размеру и очень даже идет моим ушкам, — тянет Юнги, вставая. — А ужин готов. Тебе как обычно подать в зал? — Нет. Поужинаю с вами, — отвечает Чон и под удивленным взглядом друга присаживается на обычную лавку. Тэхен от такого заявления противень почти опрокидывает, но вовремя подоспевший нэко спасает ситуацию. — Вижу, кицунэ вместо себя теперь за мою еду взялся. Недоразумение, — цокает маг, наблюдая за мельтешением мальчишки. Ситуация до абсурдности утро напоминает. Та же неловкость глаз - кошки-мышки. Только третий участник добавился, чуть сглаживая углы.       Чонгук и сам не понял, как на кухню забрел. Наверное, Декалькомания опять пошутил. Стоял за слегка приоткрытой дверью и наблюдал молча, не решаясь зайти. Отчего-то идиллию этих двоих не хотелось портить. Хотелось слушать их смех и впитывать искренние улыбки, адресованные, к сожалению, не ему. Чон не помнит, когда последний раз получал подобные. В прошлой жизни? А может быть, вообще никогда? Было ли у него так же когда-то? Не знает. Смотря назад, он видит лишь тьму, смотря вперед – аналогично. Все стерто и подернуто дымкой, кроме… Сейчас. В настоящем. Не в прошлом, не в будущем, где утеряно все и более не существует, а перед глазами и в реальности. — Не пугай ребенка. Где твои манеры, господин Чон, — фыркает Юнги. — С нами так с нами. Без сервировки стола тогда обойдешься.       Чонгук подпирает рукой подбородок и наблюдать продолжает, ничего не говоря, ожидает. Сидит расслабленно, а в его темных омутах – умиротворение. Разом все демоны разбежались. В чем причина, Тэхен не знает, впервые сталкиваясь с настолько непохожим на себя магом. Знакомы недавно, но лис даже и помыслить не мог, что Чон может выглядеть так человечно. Аура его больше не давит, хотя руки все равно отчего-то дрожат, когда он ставит перед ним тарелку. Не знает, как правильно, но сказано же вроде без сервировки. Не смело глядит на мужчину, а тот как будто не замечает. На деле не так. Чонгук видит все, забавляется растерянным видом парнишки. Берет в рот первый кусочек и с наслаждением его пережевывает. Юнги как всегда не разочаровал. — То-то же, — наливает Мин чай для Чона. — А ты сомневался в способностях Тэ. Большую часть в готовке сегодня сделал именно он. — Мне стоит опасаться? Мы, кажется, договаривались, что дегустировать ты будешь сам в таком случае, — с наигранным разочарованием в голосе произносит маг.       Тэхен от обиды закусывает губу, зло перемешивая салат в миске. Слышать очередной намек на его недееспособность неприятно. Он понимает, что уже успел показать себя не в лучшем свете, но обида не спрашивает, она сразу душить начинает. Кицунэ старался ведь так… — Очевидно, что да, если учитывать, как сильно сжимает лисенок деревянную ложку в руке. Надеюсь, не мою шею ты на месте ее представляешь? — продолжает забавляться Чонгук.       Тэхен замирает, стискивая зубы. По иронии судьбы, несчастный прибор все-таки переламывается напополам с громким треском, а миска, чудом не опрокинувшись, остается качаться на столешнице перед мужчиной. — Видимо, твои надежды напрасны, Чонгук, — подытоживает Юнги, иронично оглядывая масштаб катастрофы. — Юнги, кажется, ты обещал мне милого мальчика, а не убийцу. Кого ты привел ко мне? — поцокивает языком маг. — Так и думал, что вы с Делем интриги за моей спиной плетете. — Черт, нас раскрыли, дружище, — обращается к замку нэко. Подобное настроение Чона для него не в новинку, в новинку другое – демонстрация его при постороннем. А тем более сегодня, когда один самодовольный суккуб нарушил его шаткое и хрупкое равновесие. Юнги явно другого ждал, но то, что он видит сейчас, его удивляет и радует. Однако, за Тэхена ему неспокойно, тот к таким перфомансам не готов явно. — Сядь, — приказывает Чон, видя, как мальчик перед ним слезы едва сдерживает.       Кицунэ неуверенно поднимает взгляд, думая, что сейчас-то уж точно чужого гнева ему не избежать, и нехотя подчиняется. Злосчастная ложка выпадает из ослабевших рук на пол. Юнги на это тяжко вздыхает и молча ставит еще одну чашку с чаем перед Тэхеном, а сам садится напротив. — Я тебе сейчас скажу одну вещь и ты ее запомнишь, сквозь года пронесешь. Сердце – самый хрупкий и ненадежный орган, сегодня бьется, а завтра вдребезги разобьется. Но всего этого можно избежать одним простым правилом: не принимай близко. Огораживай его, наращивай броню, не позволяй даже незначительному слову пустить по нему трещину. Чем меньше трещин, тем дольше оно проживет, — спокойно говорит Чонгук, с каждым новым словом заставляя изумрудные кроны деревьев в глазах Тэхена шевелиться.       Юнги тепло улыбается. Он прекрасно знает, как Чон умеет найти нужные и правильные слова для любого. Сам не раз испытывал на себе их эффект. Это ценно все очень, а в случае не ожидавшего такого лисенка – особенно. Нэко, если честно и сам ничего подобного не ожидал. Никогда еще Чонгук не был настолько снисходителен к чужаку. Никогда постороннему слова теплые не дарил. Юнги не ревнует. Юнги, наоборот, счастлив, в который раз мысленно давая себе пять, за то, что привел в замок Тэхена. Тэхен заслуживает. Тэхену это нужно. Нужно и Юнги с Чонгуком. — Спасибо за ужин, лисенок, — встает маг и уже у самой двери оборачивается, ловя на себе красивый взгляд Кима. — Только впредь не ломай мои ложки больше и сам ломаться не смей.