***
Рождественские каникулы прошли, и уехавшие домой "Лисы" вернулись в "Лисью башню". Во время двухнедельного перерыва они следили за новостями, но от Эдгара Аллана не было ни слова о травмах Кевина. Это их всех встревожило, ведь кто-то должен был рассказать о том, как он пропал. Но Тэцудзи ничего не сказал, Вороны ничего не сказали, а Рико, как видно, отсутствовал в новостях. Когда начался весенний семестр, "Лисы" начали шептаться о нечестной игре. Сплетни были клеем, который временно связывал старшекурсников вместе, но он не был достаточно сильным, чтобы закрыть пропасть между ними и кузенами. Ники оживлялся каждый раз, когда "Лисы" начинали обмениваться ужасными теориями, но не присоединялся к ним. Аарон и Ники определенно говорили об этом, хотя Рене не понимала по-немецки, но в их жаркой болтовне она вычленила не одно "Кевин". Единственным, кто весело не обращал внимания, был Эндрю. Рене попыталась затронуть тему Кевина с ним лишь однажды, когда они с Эндрю уединились у фонтана во время дневной тренировки, но Эндрю легко сменил тему. Все, что Ваймак и Эбби могли сказать по этому поводу, это то, что Кевин теперь живет с Ваймаком и что он по-прежнему требует их молчания. Прошло несколько дней, прежде чем Рене поняла, что это все, что они могут сказать. Ваймак верил в сохранение чужих секретов, но Эбби начинала волноваться, когда ей задавали слишком много вопросов, и обязательно срывалась. Поскольку даже Элисон не смогла добиться от нее толкового ответа, Рене сделала вывод, что Кевин так и не рассказал им больше ничего о том, что с ним произошло. Первая игра чемпионата была назначена на вторую неделю семестра, так что у "Лисов" было немного времени, чтобы попытаться вернуть себе прежний ритм. Первая неделя закончилась хмурым, серым днем, который обещал ночную грозу. Это была идеальная погода для гуляша, поэтому, как только команда вернулась в "Лисью башню", Рене принялась за работу на кухне. Элисон вызвалась помыть посуду после того, как Рене приготовила, поэтому Дэн, как только закончила есть, исчезла в соседней комнате, чтобы повидаться с Мэттом. Рене передала кухню в умелые руки Элисон и пошла делать домашнее задание в спальню. Она уже наполовину зарылась под одеяло и прочла всего пару страниц того, что обещало быть очень скучным чтением, когда Элисон прервала ее. — Твой домашний монстр здесь, — сказала Элисон, и Рене удивленно подняла глаза. Элисон ткнула большим пальцем через плечо. — Убери его из моей комнаты. Рене отложила книгу и спустилась с кровати. Элисон повернулась в дверях, чтобы пропустить Рене, и осталась на месте, не желая возвращаться к своим обязанностям, пока чувствовала угрозу. Рене застала Эндрю в гостиной. Рене не слышала, как начался дождь, но с пальто Эндрю капало на ковер. Он не потрудился надеть шляпу, поэтому его волосы прилипли к черепу. Вода стекала по его лицу и капала с подбородка. Ей стало интересно, как долго он пробыл под ливнем. Но еще любопытнее было то, что привело его сюда. С момента их первого боя в июне прошлого года Эндрю и Рене встречались раз в две недели, чтобы провести спарринг. Иногда Эндрю был квази-трезв, в остальное время он был под маниакальным кайфом. Эндрю догонял ее после занятий или после тренировки, чтобы они могли договориться о времени встречи. Он никогда раньше не приходил к ней в комнату, и Рене не могла видеть его дерущимся в таком разбитом состоянии. Он был настолько холоден, что ей показалось, что он дрожит. Рене взглянула на его лицо, на отсутствие улыбки и решила не приветствовать его радостно. Вместо этого она молча кивнула в знак приветствия и прошла мимо него на кухню. Она наполнила две кружки водой, положила в каждую по пакетику чая и поставила обе кружки на пару минут в микроволновку. Эндрю шагнул в дверной проем, чтобы посмотреть, но взгляд, окинувший ее кухню, был отстраненным. Микроволновая печь издала нестройный звуковой сигнал, когда все было готово, и она протянула кружку для подношения. — Пальто, — сказал Эндрю, беря ее. Рене отставила свою кружку в сторону и прошла мимо него. Элисон все еще была в спальне и хмуро смотрела на Рене. — Он все еще здесь, — сказала она с укором. — Это и моя комната тоже, — сказала Рене мягко, чтобы Элисон не восприняла это как спор. — Если ты можешь приглашать Сета, я могу приглашать Эндрю. — Только я встречаюсь с Сетом, — сказала Элисон, и даже в своем раздражении она была достаточно честна, чтобы добавить: — Иногда. Ты ведь не передумала? — Нет. Несколько месяцев назад было забавно думать, что "Лисы" делают ставки на то, начнут ли они с Эндрю встречаться. Сейчас это было скорее утомительно, чем что-либо еще. Она знала, почему это невозможно, но этот секрет был не для нее. Поэтому она терпела ехидные замечания мальчиков и многозначительные взгляды, которые Дэн и Мэтт посылали друг другу, когда думали, что она не обращает внимания. Только Элисон поверила ей, когда Рене сказала, что этого не произойдет, потому что Элисон верила, что Рене была так же честна, как и она. — Хорошо, потому что в этом случае ты стоила бы мне целого состояния, — сказала Элисон. Она наблюдала за тем, как Рене натягивает пальто, и сказала: — Ты ведь не собираешься уходить с ним прямо сейчас? Ты не выглядывала на улицу? — Я скоро вернусь, — сказала Рене и улыбнулась в ответ на явное неодобрение Элисон. Эндрю ждал ее на кухне. Он передал ей ее кружку, чтобы ей не пришлось снова проходить мимо него, и Рене вывела его в коридор. Они прошли бок о бок до лестничной площадки и спустились на первый этаж. Рене слышала, как на лестничной площадке шумит дождь, и натянула на голову капюшон. У Эндрю не было такой защиты, но он не раздумывал, выходя на улицу. Рене прижала свою кружку к груди и последовала за ним. Они пересекли парковку и вышли на одну из задних дорог. Рене промокла насквозь, когда они сошли с асфальта на бетонный тротуар. Эндрю сделал еще два шага и остановился, и Рене послушно остановилась рядом с ним. Она сделала глоток чая, который быстро остывал от дождя и прохладного ветерка. Она наблюдала за Эндрю через край кружки, изучая, как тени и дождь размывают черты его лица. Эндрю еще минуту рассматривал свой чай, а затем опрокинул кружку на землю у их ног. Брызги попали на них обоих, но это было мимолетное тепло на ее голенях. — Я позволю ему остаться. Ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что он имел в виду Кевина. То, что перемещенный нападающий мог быть причиной мрачного настроения Эндрю сегодня вечером, удивило ее, и она опустила свою кружку, чтобы лучше видеть Эндрю: — Это будет проблемой? — Да, — ответил Эндрю. Он рассказал ей о разделённой семье Морияма: Тецудзи Морияма, один из создателей экси и самый влиятельный человек в спорте, и Кенго Морияма, миллиардер, глава международной торговой компании. Тэцудзи, жестокий, контролирующий тренер команды "Эдгар Аллан Рэйвенс", и Кенго, глава криминальной империи, который много лет назад переехал в Нью-Йорк. Он рассказал ей о Рико, втором сыне Кенго, эгоисте, не имевшем никакого положения в иерархии якудза, но унаследовавшем жестокий психоз. Он рассказал ей о месте Кевина в этой садистской головоломке, а затем поведал, как и почему Рико сломал руку Кевину. Рене слушала все это молча, сердце колотилось в груди. — Рико придет за ним, — сказал Эндрю. — В этом Кевин уверен. — Ты ему веришь. — Если бы он был только имуществом, он все равно был бы ценен, несмотря на травму, — сказал Эндрю. — Он — лицо, имя и репутация, которая создавалась годами. Но он не просто товар. Он второй Рико, и он знает о Морияма больше секретов, чем следовало бы. — Я собираюсь защищать его, — продолжал Эндрю, говоря медленно, словно все еще привыкая к этому понятию. — Его и моих. Они, — сказал он, имея в виду остальных "Лисов", — меня не касаются. Ты поняла? Отсюда Рене не могла видеть "Лисью башню", но она все равно оглядывалась через плечо. Она подумала о том, что будет означать для них столкновение с ярыми поклонниками Эдгара Аллана и убийственным влиянием Мориямы. Она могла только представить, какие неприятности это принесет на их порог, но такие мысли не поколебали ее. Риск должен быть приемлемым, потому что альтернатива была непростительной. Выпустить Кевина из-под их опеки было бы бессовестно. — Предоставь их мне, — сказала Рене. — Я понимаю. — О, я очень на это надеюсь, — сказал Эндрю. Она взяла у него пустую кружку и протянула ему свою полную. Она была уже, наверное, ледяной, но Эндрю все равно выпил ее. Рене наблюдала за ним, гадая, не от ночи ли все тени на его лице. Почему-то она так не думала. — Ты не забываешь спать после всех этих спасений, не так ли? — спросила она. — Нет покоя нечестивцам. — Значит, ты спишь как младенец, — догадалась она. Эндрю просто посмотрел на нее: — Я буду внизу завтра утром. — В семь? — спросила она, потому что было легче бороться, когда все остальные в общежитии еще спали. Он вернул ей вторую кружку, не сказав ни слова, и отправился в бурю. Рене вернулась в "Лисью башню" одна. Ее туфли хлюпали при каждом шаге по лестнице, и она оставляла за собой водяной след по ковровому покрытию до самой двери. Дэн и Элисон ждали ее на диване. Элисон ударила себя нижней частью ладони по виску и воззрилась на потолок в поисках терпения, но Дэн в мгновение ока оказалась на ногах. — Ты промокла, — сказала она, поспешно забирая кружки из замерзших пальцев Рене. — Ты хочешь умереть от пневмонии или чего-то в этом роде? Иди прими горячую ванну. Я не хочу тебя больше видеть, пока твоя кровь не закипит. — Да, Дэн, — послушно сказала Рене, но сначала она пробралась в спальню. Она встала на колени у комода и открыла нижний ящик. Она намочила сложенную одежду, но ей было все равно. В заднем левом углу она нашла то, что искала: единственный нож, который Эндрю оставил ей, когда конфисковал коробку из-под обуви в июне прошлого года. Она повертела его в руках, проверяя лезвие на предмет износа, и наконец спрятала нож под подушку. Дэн наблюдала за ней из дверного проема, когда Рене обернулась. Рене подошла к ней и торжественно сказала: — Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. — Что он сделал? — спросила Дэн. — Что случилось? — Он не тот, о ком тебе следует беспокоиться, — сказала Рене, — но это долгая история. Мы поговорим, когда я выйду из душа, хорошо? Дэн заколебалась, затем отошла с дороги Рене: — Ванна, — подчеркнула она. — Кипящая кровь. Плохие новости могут подождать. — Плохие новости могут взять номер и подождать в очереди, — пробурчала Элисон из-за угла. — Если бы, — сказала Дэн. Рене закрылась в ванной, поставила ванну наполняться и изучала свое отражение. Она сняла с себя пальто и одежду и стояла перед зеркалом голая и дрожащая. Она проследила за ожерельем с крестиком, но пальцы онемели и не чувствовали серебра. Нервы работали на мышечной памяти, и все, что они чувствовали, были ее ножи. Дай мне достаточно сил, чтобы защитить их, молилась она. Пусть у меня хватит сил не упасть.***
"Лисы" проиграли свою первую игру с перевесом в несколько очков. Они были недовольны, но не волновались, потому что для прохождения в первый раунд нужно было набрать два очка из трех. Если они смогут собраться в следующих двух играх, то, по крайней мере, дойдут до матча на вылет. Если нет, что ж, достаточно того, что они дошли так далеко, верно? В понедельник днем их ждал грубый звонок, потому что в раздевалке их ждал Кевин Дэй. Стол в комнате отдыха был завален бумагами: графиками игр, распечатками игровых отчетов с различных сайтов и копиями индивидуальных досье "Лисов". Шок не позволил "Лисам" сразу же отреагировать на его присутствие, и это дало Кевину возможность вволю поиздеваться над ними. В том, чтобы их пожурили, не было ничего необычного, но то, что национальный чемпион поднимался с одной стороны от них и опускался с другой, было новым ощущением, которое никому из них не понравилось. "Лисы" застыли на полпути в комнату, слишком напуганные, чтобы даже сесть и выслушать его. Кевин потребовал ответа за то, как они играли, но не стал долго ждать, чтобы дать им возможность оправдаться. Очевидно, он смотрел их игру по телевизору Ваймака в пятницу вечером и провел все выходные в унижении из-за них. Эндрю задержался на первой части лекции, потом ему стало скучно, и он направился в раздевалку. Кевин повернулся на своем стуле и окинул Эндрю мрачным взглядом: — Куда ты идешь? — потребовал он. — Ты не освобожден. Ты здесь самый страшный нарушитель. — О, о, расскажи это тому, кому не все равно! — весело отозвался Эндрю и исчез в коридоре. Ваймак вмешался, когда Кевин мог бы пойти за ним. Он сидел у телевизора в центре развлечений и наблюдал за всем этим зрелищем с озадаченным выражением лица. Теперь, когда Кевин на время отвлекся на апатию Эндрю, он заговорил. — "Лисы", Кевин Дэй. Кевин, познакомься с "Лисами", — Ваймак поднял бровь на свою ошарашенную команду. — В обмен на наше гостеприимство Кевин вызвался стать моим помощником тренера этой весной. Я ожидаю от вас той же вежливости и послушания, что и от меня. Кевин едва дал ему закончить, прежде чем спросить: — Как вы попали на чемпионат? — Мы... — неуверенно начала Дэн. — Мы становимся лучше, — ворчливо сказал Дуэйн. Кевин ничего не сказал, но ему и не нужно было. Выражение его лица говорило более чем достаточно, и Рене могла положительно почувствовать, как шок ее товарищей по команде уступает место неуютному неповиновению. О, Боже, подумала она. Это будет тяжелая неделя.***
"Жестокий" было преуменьшением года. За годы учебы "Лисы" столкнулись с большим количеством критики и грубости, но они никогда не сталкивались с таким неумолимым наставником в такой тесной обстановке. Насколько Кевину было известно, они ничего не могли сделать правильно. "Лисам" понадобился всего день, чтобы смириться с тем, что чемпион страны помогает им, а потом они были настолько оскорблены его высокомерным и снисходительным отношением, что попытались взбунтоваться. Кевину было все равно, что они его терпеть не могут, и он без проблем кричал на нападающих "Лисов", когда те что-то говорили в ответ. Его левая рука была в гипсе, но правая была свободна, и он без колебаний отпихивал свою новую команду со своего пути. Это была та сторона Кевина, которую газеты никогда не видели: безжалостный и неумолимый человек, который отказывался принимать что-либо, кроме идеальных результатов. Это было не место для уверенных цитат и улыбок, готовых к съемкам; это было место, где любезности умирали. — Выкусите, — сказал Ваймак в девятый или десятый раз, когда его "Лисы" потребовали выгнать Кевина с их площадки. — Если вам не нравится то, что он говорит, то заткните его, став лучше. Докажите, что он не прав. Это был не тот ответ, которого хотел каждый из них, но это был единственный ответ, который они получили. Кевин не смог присутствовать на второй игре, так как все еще скрывался, но он смотрел ее в квартире Ваймака. "Лисы" вышли на площадку с дикой энергией, подпитываемые скорее желанием заткнуть Кевина, чем реальной заинтересованностью в победе. Они выиграли 6:4 и провели выходные в самодовольном облегчении. Кевин разрушил это в понедельник, когда он составил список того, что они сделали неправильно. — Но мы же выиграли, — возразил Реджи. Кевин положил лицо на свою руку: — Просто убирайтесь с глаз моих, все вы. Кевин не заслуживал того, чтобы последнее слово было за ним, но они приняли бы любой предлог, чтобы уйти от него, поэтому "Лисы" оставили его кипеть в одиночестве в гостиной.***
Эндрю был единственной причиной, по которой "Лисы" не сорвались и не убили Кевина во сне, а лекарства Эндрю были единственной причиной, по которой Эндрю не позаботился об этом сам. Кевин был жесток со всеми "Лисами", но совершенно безжалостен с Эндрю. Эндрю слушал разглагольствования Кевина, потому что должен был, но делал это с широкой, насмешливой улыбкой на губах, которая говорила, что он не собирается уступать Кевину ни дюйма. Лекции Кевина входили в одно ухо и выходили из другого, и все это видели. — Тебе бы больше повезло, если бы ты научил камень дышать, — сказал Мэтт Кевину. Рене в частном порядке согласилась, но Кевина это не остановило. Все существование Кевина вращалось вокруг экси, и такой одержимый человек не мог простить отношение Эндрю. Потенциал Эндрю был растрачен, он увядал под тяжестью его апатии. Кевин хотел, чтобы Эндрю стал лучшим, как умирающий человек хочет получить еще один глоток воздуха, но Эндрю отказывался ему подыгрывать. Чем больше Эндрю упирался, тем сильнее Кевин давил, и чем сильнее Кевин давил, тем сильнее Эндрю сопротивлялся. Кевин не переставал огрызаться, а Эндрю не переставал улыбаться, но Рене чувствовала, как между ними растет напряжение. Оно возникло две недели спустя, во время недельного перерыва между третьим матчем "Лисов" и матчем на выбывание, в который они чудом попали. "Лисы" были на полпути к тренировке, когда Кевин прервал их. Он ворвался в самую гущу событий без предупреждения. Дэн быстро остановила поле, и Мэтт прервал свой бросок коротким и бешеным рывком. Кевин, казалось, не заметил этого промаха и бросился на Эндрю. Одним яростным движением он вырвал клюшку из рук Эндрю и бросил ее. Она сильно ударилась о землю и отскочила почти к стене. Рене ждала на линии половины поля, чтобы попытаться вернуть все мячи на эту половину поля, но при виде новой вспышки насилия она направилась к своим товарищам по команде. Она была еще слишком далеко, чтобы услышать, сказал ли что-нибудь Кевин, но Кевин успел сделать всего несколько шагов от ворот, прежде чем Эндрю бросился на него. Эндрю использовал свое тело как таран, чтобы сбить Кевина с ног, и направился к двери, прежде чем Кевин смог снова подняться. Кевин прижал гипс к животу и, спотыкаясь, поднялся на ноги. Он догнал Эндрю парой длинных шагов и схватил его за плечо, чтобы развернуть. — Вернись в ворота, — огрызнулся Кевин. — Отвали, — сказал Эндрю. Дэн бросила на Рене быстрый, испуганный взгляд, когда Рене остановилась рядом с ней. Рене не ответила, слишком занятая тем, что пыталась разглядеть выражение лица Эндрю через его громоздкий шлем. Она знала, что Эндрю принимает наркотики — присутствие Кевина означало, что Эндрю должен быть более осторожным в том, когда и как часто он пытается быть трезвым. Она никогда не слышала, чтобы Эндрю терял самообладание под действием лекарств, но в его резких движениях, когда он снимал перчатки, чувствовалась жестокость. — Мы еще не закончили, — сказал Кевин. — На сегодня мы закончили, — сказал Эндрю и следом снял шлем. Он улыбался, но это была совсем не милая улыбка. Это была улыбка сумасшедшего клоуна перед тем, как открыть огонь по смеющейся толпе. — Если ты еще раз дотронешься до меня, я пересмотрю свое решение позволить тебе остаться. Уходи. Слышишь меня? Уходи. Иди играй с остальными своими игрушками. Мне это не интересно. Кевин открыл рот, чтобы возразить, а затем снова беззвучно закрыл его. В разочарованном молчании он смотрел, как Эндрю покидает площадку. Эндрю захлопнул за собой дверь, и Рене могла видеть, как они с Ваймаком спорят через стену. Кевин выхватил мяч у Мэтта и бросил его в стену поля. Он не попал в цель, но мяч пролетел достаточно близко от головы Эндрю, чтобы Эндрю понял намек. В ответ Эндрю бросил в стену свой шлем, и его удар эхом разнесся по полю. Кевин прорычал что-то нечленораздельное и снова повернулся к "Лисам". — Сделайте это снова, — сказал он, — и на этот раз сделайте все правильно. Команда обменялась оценивающими взглядами и молча вернулась к работе.***
Вечером они узнали, почему Кевин был в таком плохом настроении. Приняв предложение Эндрю о защите на Новый год, Кевин дал Ваймаку разрешение поговорить с тренером Мориямой. Морияма выразил облегчение и благодарность за покровительство Ваймака, и у него уже была готова история о лыжной прогулке, которая плохо закончилась для Кевина и Рико. Ваймак сделал вид, что поверил ему, и они закончили разговор, так и не договорившись о том, что будет с Кевином дальше. В январе им пришлось поговорить еще несколько раз, так как "Вороны" начали чемпионат без Кевина и Рико в составе. В середине января Морияма провел пресс-конференцию, чтобы наконец-то поделиться своей историей с встревоженными репортерами. Он подчеркнул терпение и пообещал обновления. Если он и хотел развеять слухи, то его слова сделали обратное, а его расплывчатые ответы о знаменитых нападающих оставили их поклонников в панике. День, когда Кевин и Эндрю подрались, стал днем, когда вся страна узнала о руке Кевина. Ваймак взял все возможные кредиты и выписал Эдгару Аллану чек. Он отправил конверт в офис казначея и приложил письмо, в котором объяснил, что эти деньги — возврат спортивной стипендии Кевина. С такой вступительной строкой секретарь должен был прочитать все остальное, а новость была слишком большой и шокирующей, чтобы ею не поделиться. К обеду эта история была повсюду: Кевин выбыл из строя со сломанной рукой. Он был не в состоянии играть, что освобождало его от контрактных обязательств с "Воронами", и, выплачивая стипендию, он давал понять, что не ожидает, что они его оставят. В ответ Морияма провел пресс-конференцию и подтвердил, что Кевин потерял ведущую руку и больше никогда не сможет играть. Далее он сказал, что Кевин покинул не только "Воронов" — ему пришлось покинуть все четыре свои команды. Два месяца назад Кевин был восходящей звездой с международной славой. Сегодня у него не было ничего, кроме неофициальной должности помощника Ваймака. Рене наблюдала за конференцией Мориямы и очень сочувствовала Кевину, несмотря на то, что он не мог не нравиться. Другие Лисы не так быстро забывали и прощали, особенно когда кислое настроение Кевина сохранялось и на следующий день. Возможно, это ехидное негодование было к лучшему: Кевин, похоже, не из тех, кто хорошо переносит сочувствие. Если Рене думала, что ее товарищи по команде были неспособными прощать, то они не могли сравниться с Эндрю. Эндрю отказывался выходить на поле, пока рядом был Кевин. Он приходил на тренировки и переодевался вместе с остальными, но не брал в руки клюшку и не прикасался к мячу. Ваймак отозвал Эндрю в сторону, чтобы поговорить с ним об этом. Они были слишком далеко, чтобы Рене могла их слышать, но указательные жесты Ваймака и энергичные взмахи Эндрю говорили о том, что это был довольно яростный спор. Позже она пожалела, что не могла подслушать, потому что не Эндрю отступил. Она ожидала, что Ваймак вытолкнет Эндрю обратно на поле. Это было бы нетрудно — при всей своей шумной насмешливости и веселом пренебрежении Эндрю обычно следовал примеру Ваймака. Однако в этот раз все было иначе, и Ваймак позволил Эндрю делать круги и нагрузки вдали от остальной команды. Рене не успела спросить об этом, пока Ваймак не дал им передохнуть, а потом уговорила Эндрю пройтись с ней по внутреннему кольцу. Как только площадка оказалась между ними и "Лисами", она бросила на Эндрю любопытный взгляд. — Я бы подумала, что из-за твоего лекарства обиды невозможны. Эндрю отмахнулся от этого: — О, Рене. Это не обида! Это самосохранение. — Как бы он ни был изумлен, ему не нужно было объяснять, и он весело ухмыльнулся. — Он говорит, что собирается спасти меня от самого себя! Те же обещания, все эти годы спустя. Кто-то должен дать ему новый сценарий. — Он хочет, чтобы ты волновался об игре, — сказала Рене. Это не было секретом. — Он хочет, чтобы я был им. — Эндрю надулся, как будто эта мысль его оскорбила. — Еще один бездумный трутень, у которого нет других причин жить. Можно подумать, он знает лучше, учитывая, чем это для него обернулось! Я предупреждал его, что он разобьется, знаешь ли. Он не захотел меня слушать. Теперь вместо того, чтобы учиться на своих ошибках, он упорствует в своих заблуждениях. Я обязан, — сказал он с преувеличенными воздушными кавычками, — реализовать свой потенциал. — Он немного драматизирует, — мягко сказала Рене, — но разве это так уж плохо — слушать его? — Ты даже не представляешь, — сказал Эндрю. — Меня осталось так мало, Рене! Я не собираюсь отдавать ему свои обрывки на растерзание. — Справедливо, — сказала Рене и оставила эту тему.***
В типичном невезении "Лисов", Университет штата Пальметто вытянул соломинку, чтобы сыграть с Университетом штата Пенсильвании в матче на выбывание. "Львы" Пенсильвании были одной из команд "большой тройки" в НССА экси наряду с "Троянцами" Южной Калифорнии и "Воронами" Эдгара Аллана. "Львы" и "Троянцы" постоянно боролись друг с другом за второе и третье место после "Воронов" в чемпионатах. Когда Кевин узнал об этом матче, он не мог сказать ничего вежливого по этому поводу, но частично этот гнев был вызван предубеждением: Кевин был большим поклонником "Троянцев" и поэтому был обречен ненавидеть "Львов". "Лисы" не проиграли матч на выбывание только потому, что "проигрыш" подразумевал, что у них мог быть шанс на победу. На самом деле, "Лисы" явились на матч, были разгромлены с первой минуты и ушли домой, чувствуя себя хуже, чем когда-либо за очень долгое время. В этот раз Кевину нечего было сказать им об игре. Может быть, он подумал, что счет девятнадцать–ноль сказал более чем достаточно. Но от его молчания им стало еще хуже, и "Лисы" удалились в свои комнаты, чтобы зализать раны наедине. Их сезон был официально закончен, и закончился он на самой неудачной ноте. У "Лисов" был выходной до конца февраля, но их отдых был совсем не спокойным. Кевин не мог больше прятаться в квартире Ваймака, поэтому он взял на себя инициативу и наконец-то раскрыл свое местонахождение. Фанаты "Воронов" восприняли эту новость так же хорошо, как подозревали "Лисы", и "Лисы" перенесли жестокое и маниакальное возмездие как можно спокойнее. После нескольких беспорядков в кампусе, разгромленных машин и нескольких полицейских рейдов все, наконец, начало успокаиваться. Они должны были вернуться на площадку в марте. Весенние тренировки были необязательными для выпускников, поэтому никто из троих не потрудился на них явиться. Сет, который подписал контракт на пять лет вместо четырех, был единственным из своей группы, кто пришел на стадион. Поскольку делить диван было не с кем, он занял одно из двух кресел. Элисон оставила свое обычное место с Дэн и Рене, чтобы занять другое кресло рядом с ним, а Мэтт заполнил новый пробел со стороны Дэн. Кузены заняли диван старшекурсников, а Ники сидел между близнецами. И еще был Кевин, сидящий на развлекательном центре с клюшкой в правой руке. Сет первым сообразил, что клюшка — не просто украшение, и ткнул пальцем в Кевина: — Что это? — Мы не можем проводить матчи с одним нападающим, — сказал Ваймак, как будто это было очевидно. — Он левша, — возразила Элисон. — Был, — сказал Ваймак. — Пока вы пили весь февраль, он тренировался здесь со мной. Все на месте, так что давайте двигаться. Сегодня нам нужно многое успеть. — О, это должно быть интересно, — сказал Сет, поднимаясь на ноги. "Неловко" было бы более подходящим термином, потому что с самого начала было совершенно очевидно, что Кевин играет своей менее доминирующей рукой. Его прицел был почти поразительно неточным, но он хорошо ловил и переносил мяч. Он был достаточно груб, чтобы вступать в перепалку с Мэттом, и не боялся бросать вызов Ники и Аарону, так что, по крайней мере, он помогал тренироваться, контролируя защиту, но нападающий, который не мог забить, ничего не добавлял к игре. Сет считал, что от присутствия Кевина на его линии больше вреда, чем пользы, и не раз говорил об этом, но Ваймак игнорировал его, а Кевин в ответ огрызался грубыми оценками. Дэн ничего не говорила об этом, пока не вернулась в уединенную комнату девочек, и тогда она согласилась с недовольством Сета. Тренировки казались бесконечными, пока команда приспосабливалась к потере старших и неожиданному появлению Кевина на площадке, а потом случилось немыслимое: в пятницу Кевин забил Рене мяч правой рукой. — Случайность, — сказал Сет, но через час Кевин сделал это снова. В тот вечер девочки смотрели друг на друга за ужином и шептались: А что, если? И в конце этого шепота: Почему бы и нет?***
В понедельник Эндрю снова вышел на поле, и Кевин вернулся к исходной точке. Его прицел улучшался с каждым днем, но он был далек от того, что было раньше, и он не был готов сразиться с Эндрю. Вместо того чтобы раздражаться, Кевин замолчал. Он перестал огрызаться на свою команду и сбавил тон в своих неприятных перепалках с Сетом. Сейчас он был слишком сосредоточен на Эндрю. Предельная концентрация придавала его лицу суровое выражение, и Рене могла наблюдать, как он продумывает каждый удар. Даже в перерыве он чертил невидимые линии на стенах поля: углы, подходы и мельчайшие детали, о которых никто не мог подумать в разгар игры. Эндрю игнорировал его, предпочитая ходить по кругу с Рене, а Рене благоразумно не спрашивала, почему Эндрю вдруг снова стал играть. Кевину потребовалось семь недель — три недели наедине с Ваймаком, одна против Рене и еще три против Эндрю и Рене. Семь недель, а потом Кевин сделал невозможное и забил Эндрю правой рукой. Никто из Лисов не знал, как реагировать, когда лампочки загорелись красным. Эндрю, пожалуй, был удивлен больше всех, хотя выражение его лица было ближе к веселой обиде, чем к шоку. Он рассматривал свои ворота через плечо, склонив голову на одну сторону в раздумье или недоверии, и постукивал клюшкой о землю в возбужденном ритме. Кевин промазал следующие четыре удара, но даже Эндрю знал, что он специально стреляет широко. Кевин рисовал крест вокруг ворот: бил то слишком высоко, то слишком низко, то по обе стороны от линии ворот. Этими ударами он сужал и выравнивал свою цель. На пятом ударе он двигался как молния и вколотил мяч в ворота, прежде чем Эндрю успел среагировать. Затем он сделал это снова и снова. — Чувак, ты позволишь ему так себя показать? — спросил Мэтт, и Эндрю ударил Мэтта следующим мячом, который тот отклонил. Мэтт бросил мяч обратно, и Эндрю перебросил его Кевину. Кевин поймал мяч, подбросил его и бросил прямо в лицо Эндрю. Эндрю поймал мяч своей перчаткой и уставился мимо руки на Кевина. Кевин смотрел в ответ, молча и неподвижно. Рене почувствовала, как между ними снова вспыхнуло прежнее напряжение, и наполовину ожидала новой вспышки. Но Кевин сказал только: — Давай поиграем. Эндрю разразился изумленным смехом: — Ты несносен. — Я? — потребовал Кевин. Эндрю улыбнулся в ответ на это обвинение. Он перевернул руку и разжал пальцы, чтобы рассмотреть мяч на своей ладони. В конце концов он пожал плечами и бросил его Дэн. Она заставила свою команду двигаться с помощью быстрой подачи. В следующий раз, когда Кевин нанес удар по воротам, Эндрю отразил его. Эндрю остановил следующие четыре удара, а затем Кевин снова забил. Рене увидела оскал зубов, когда Эндрю улыбнулся. Это была скорее усмешка, чем что-то еще, она то появлялась, то исчезала, но на мгновение она изменила все выражение лица Эндрю. Только в тот вечер Рене поняла, что она видела. На мгновение, впервые за весь год, Эндрю выглядел бодрым. Заинтересованным. Дыши, камень, дыши, подумала Рене и скрестила пальцы на удачу.***
На следующий день, в четверг, Ваймак по очереди отвел своих "Лисов" в сторону, чтобы поговорить с ними о Кевине. Ваймак хотел подписать с ним контракт, но, как и в случае с Эндрю, он не хотел принимать решение в одиночку. Кевин принес с собой слишком много проблем, начиная с его репутации, его фанатов и заканчивая далекой угрозой со стороны Мориямы. К этому добавлялась его травма и знание того, что Кевин выйдет на их площадку в лучшем случае в полусостоянии. Ваймак изложил им все это и выслушал их сомнения и опасения наедине. Сету не составило труда выразить свое негодование за пределами офиса Ваймака, и его мнение дошло до Дэн и Рене через Элисон и Мэтта. В тот первый вечер Сет пожалел Кевина, но с тех пор он его практически ненавидел. Трудно было быть нападающим, когда рядом был Кевин, даже несмотря на то, что Кевин тратил большую часть своей энергии на то, чтобы разобраться с Эндрю. Несмотря на кипевшее в нем негодование, даже Сет подписался под этим. В пятницу утром Ваймак вручил Кевину контракт. Кевину понадобился целый день, чтобы принять решение, а затем он нацарапал свое имя через строчку на последней странице. Пока что он оставался неоплачиваемым помощником тренера. В июне он станет стартовым нападающим команды "Лисы" Университета штата Пальметто. Это был долгий путь к падению, но это был единственный способ вернуться на площадку, и даже Кевин знал это. Ники догнал Кевина после тренировки, и только Эндрю и Рене были достаточно близко, чтобы подслушать его слова: — Это повод для праздника! Сегодня вечером мы пригласим тебя в Колумбию, да? Полагаю, у тебя нет ничего подходящего, чтобы надеть. Не волнуйся, мы что-нибудь купим, прежде чем заберем тебя в девять. Рене посмотрела на Эндрю: — Тренер остановит тебя. — Тренер знает, что ему это не нужно, — сказал Эндрю, пожав плечами. Он бросил взгляд на Рене и усмехнулся. — Если бы я уже не был алкоголиком, проблемы Кевина довели бы меня до скорой смерти. Может быть, в следующем году тренер наймет тихого ребенка, который никому не будет мешать. Рене улыбнулась, зная, что Эндрю не имел в виду ни слова: — Это было бы скучно, не так ли? — О, но ты права, — согласился Эндрю. — Я беру все свои слова обратно. Он постучал двумя пальцами по виску в веселом приветствии и пошел за своим кузеном и Кевином. Рене оставила их на сомнительное попечение друг друга и пошла искать своих друзей.***
Когда Рене вошла в раздевалку в понедельник днем, зрелище, ожидавшее ее, остановило ее на месте. Партия Эндрю опередила их на стадионе, и Кевин поменял свое место в центре развлечений на место рядом с Эндрю. Должно было быть неудобно, когда они вчетвером разместились на трехместном диване, но Кевин поместился между близнецами, словно был рожден для этого места. Эндрю положил руку на плечо Кевина и жестом указал на путеводитель, который Кевин перелистывал. Он рассказывал о жаре и о чем-то под названием "Замок Монтесумы", когда появились остальные "Лисы". Кевин нахмурился, не обращая внимания на то, как старшекурсники смотрят на них, и сказал: — Моя камера в Западной Вирджинии. Нам придется купить новую, прежде чем мы уедем. Это был такой резкий поворот от антагонизма предыдущего месяца, что даже Рене не знала, как реагировать. Она посмотрела на Дэн, но Дэн была так же озадачена. Мэтт встретил взгляд Рене поверх головы Дэн и выгнул бровь в молчаливом, но ясном Какого черта? — Вы заходите или как? — спросил Ваймак. Дэн открыла рот, вероятно, чтобы потребовать объяснений, а затем снова закрыла его, не сказав ни слова. Рене понимала ее сдержанность. Каким-то образом Кевин пробивал себе дорогу в мир Эндрю. Как, почему и когда — не имело значения, лишь бы ему это удалось. — Что в Аризоне? — спросила Рене, следуя за Дэн и Мэттом к дивану. — Какой-то неизвестный нападающий, которого Кевин хочет завербовать, — ответил Эндрю. Он одарил Рене злобной ухмылкой. — Тренер отвезет нас к нему в конце этой недели. Может быть, это продлится дольше? — Нас, — повторил Мэтт. — Новый телохранитель Кевина и Кевина, — сухо сказал Ники. — Поймите: парень играет всего год. Год! Ты можешь даже представить, как люди будут реагировать? Чопорный Сет, чопорный Кевин и какой-то невежественный новичок из городка с водонапорной башней. Сет уставился: — Ты меня обманываешь. — Ты бы хотел, — сказал Аарон. — Ни за что! — Сет перевел возмущенный взгляд на Ваймака. — Тренер... Ваймак поднял руки в небрежном пожатии: — Кевин убежден, что он нам нужен. — Он спятил, — сказал Сет. — Да, а кто здесь в своем уме? — спросил Мэтт. — Вот и мой выпускной год, — пробормотал Сет. — Кевин поручился за него, — сказала Дэн. — Это должно чего-то стоить, верно? Это может стать для нас хорошей вещью. Рене втайне думала, что она согласна на это только потому, что Ваймак не сопротивлялся. Либо Ваймак доверял суждению Кевина, либо Ваймак понимал, что у них нет времени. Его первый рекрут пару недель назад совершил попытку самоубийства и сейчас находился в отделении. Был уже апрель — большинство лучших игроков уже расхватали более крупные и богатые команды. Сет нахмурился и ничего не сказал. Элисон вздохнула и потянулась к нему, и Сет просунул свои пальцы сквозь ее пальцы, лишь на мгновение замешкавшись. Рене рассматривала их соединенные руки, затем обвела команду медленным взглядом, изучая новые границы между ними. Без остальных старшекурсников разрывы были небольшими и неглубокими. Сет был связан с ними через Элисон, а новое место Кевина в группе Эндрю позволяло двоюродным братьям не отставать. Они не были единым фронтом, но сейчас они были ближе всего. Один неизвестный нападающий не мог так сильно изменить ситуацию, особенно если Кевин был полон решимости завербовать его. — О, Дэн, — пробормотала Рене. — В следующем году будет так весело."Сын Нефес" — конец
And all the suffering that you've witnessed And the hand prints on the wall They remind you how it's endless How endlessly you fall And the answer that you're seeking For the question that you found Drives you further to confusion As you lose your sense of ground So don't forget to breathe Don't forget to breathe Your whole life is here No eleventh hour reprieve So don't forget to breathe