Похождения начинающего Героя

— Не пойду! — Авериан упрямствовал, как капризный ребёнок, несмотря на то, что морщился от боли при каждом шаге. И, как ребёнка, Эдан и тащил его в сторону церкви, приговаривая: — Сам ты не вылечился, я тебя уж точно не исцелю, так что мы идём к жрецу. И зачем схватился за самый тяжёлый из мешков? Он же больше тебя весил! — Это храм Близнецов, а не Хелартии! — продолжал несносный чародей, упираясь обеими ногами. — С чего ты взял, что у них вообще есть целители?! — Даже если нет — подскажут, к кому обратиться. И нечего охать! Между прочим, тот, кто терпит страдания с истинной кротостью и достоинством… Ни того, ни другого Авериану не досталось: пока на небесах душам раздавали эти добродетели, он, очевидно, стоял в очереди за магическим даром. Его душераздирающее вздохи были столь громкими, что отдавались на всю немаленькую церковь горестным эхом. На столь жалостливый звук к ним мигом подскочил молодой послушник, круглолицый, розовый и пухлощёкий, как молочный поросёнок. — Простите за беспокойство, — начал Эдан, — но мой друг, кажется, сорвал спину… У нас нет золота, но, если бы мы могли чем-то отплатить… Да, не при таких обстоятельствах он надеялся впервые посетить одно из благословенных мест Флэймарка. Представлялось ему нечто иное: что-то величественное, преисполненное покоя и иного, не доступного для понимания смертных внутреннего света. Но изнутри церковь мало отличалась от той, что стояла на холме близ Тимберфорда: те же ровные ряды колонн, те же симметрично расставленные скамьи и те же статуи Латериса и Ноктиаса, разве что покрыты сверху блеклой позолотой. Задуматься, а стоило ли золотить статую Ноктиаса или ему больше пошло бы старое, тёмное серебро, помешал болезненный вопль: послушник надавил Авериану на спину, и что-то оглушительно хрустнуло. — Ты меня убить вздумал? А такой добродушный с виду! — простонал товарищ. Послушник остался безмятежным: — Вовсе нет, добрый господин! Вы сами гляньте — спина-то больше не болит! Подозрительно покосившись на благостного юнца, Авериан слегка покрутился в сторону, походил туда-сюда и даже наклонился. Только после этого он недоверчиво заключил: — В самом деле… Простите. Не примите на свой счёт, но как-то раз, помню, ваш коллега по вере уверял, будто лечиться нужно исключительно в ванне с пиявками. Опасаясь, что Авериан, чего доброго, наболтает ерунды, Эдан отпихнул его от послушника и молитвенно сложил руки: — Храни вас вечный свет! Прошу простить настойчивость, но, быть может, вы подскажете, где в этих краях пригодились бы лишние руки. Увы, нас ограбили по дороге, и мы, как никогда, терпим нужду. — Рабочих рук у нас хоть отбавляй, господа: что ни день, паломники приходят. Если вы колдуете оба, так вам разве что в Оковах, у госпожи Сии, что найдётся… — Э, нет! — мигом забыл о болевшей спине Авериан и влез до того, как Эдан успел переспросить: «где?» — Я не дурак — добровольно лезть в поганый терновник! — Да о чём вы вообще?! — Эдан едва сдержался, чтобы не зажать болтуну рот: все его дипломатическия усилия, того и гляди, обернутся крахом. — Ого. Ты, и чего-то не знаешь о церкви. Впечатляет! А Терновые Оковы — это сборище идиотов, у которых есть магический дар, но они его не используют, мол, вся погань от магии. Я бы сказал, квинтэссенция всей церковной шелухи: беспомощные, бесполезные, зато очень праведные. Что? Да я б и слова не говорил, если бы их эмиссары не таскались что ни год в Кронглан и не собирали под крылышко самых никчёмных студентов, мол, ни к чему тебе, бедняжечка, дар постигать, он от Хаоса! Помню, был у нас один, Федерик, вроде бы, так приезжал потом, гордый, мол, лучше всех нас, потому как от искушения магией отрёкся. Пф! Да этот Федерик тупее табурета, он и искру не мог наколдовать, чтоб мантию не подпалить, а всё… — Уймись! — не выдержал Эдан: он уже понял, что возмущаться Авериан способен бесконечно. По счастью, послушник отреагировал на длинную тираду всё той же сдержанной полуулыбкой. Стоило чародею прерваться, чтобы вдохнуть, он продолжил как ни в чём ни бывало: — А ежели оружие держать умеете — так это можете запросто к Рассветному Солнцу или Оку… Око, правда, не нанимает никого, кроме как из церковной братии, а вот паладины, они дело другое. Вот сэр Найгос… Закончить послушнику помешала громыхнувшая дверь. Толкнув зазевавшегося прихожанина, в церковь вломились семеро рыцарей в тусклых, исцарапанных доспехах. Их некогда яркие плащи выцвели и походили на золотисто-зелёные тряпки. Эдан по старой памяти потянулся к поясу, где раньше висел меч, когда вперёд выплыла уже знакомая фигура. Баронесса Эстмар, дряхлая, но властная, прошла мимо них с Аверианом и надменно обратилась к послушнику: — Эй, мальчишка! Ну-ка приведи вашего настоятеля, да поживее! — Простите, Ваша Милость, — тот почтительно согнулся в три погибели. — Настоятеля Гледвана спешно вызвали в обитель: если вы желаете что-то передать… — Что-то?! — старуха взвизгнула так, что задрожали витражные стёкла. — Если я чего и желаю, так это голову этого паршивца! Ишь, спрятаться удумал за монастырскими стенами! Рыцари тем временем не теряли времени даром: они бесцеремонно расталкивали горожан и паломников, заглядывали за каждую колонну. Двое вломились в задние комнаты: послушницу, попытавшуюся их остановить, они отшвырнули, словно тряпичную куклу. — Ваша Милость, нет нужды… — не разгибая спины, пробормотал послушник. Баронесса замахнулась, словно сама собиралась ударить его, но на середине движения раздумала и прошипела: — Где вы его спрятали?! Ну? Признавайтесь, или, клянусь, все до последнего отправитесь в петлю! — Уверяю, Ваша Милость, настоятель вовсе не скрывается от вас. Если вы только скажете… — Настоятель! Как будто ради этого паршивого барана стоило бы переворачивать всё вверх дном. Ключ, болван! Куда ваши дружки дели мой ключ?! Тем временем из задних комнат доносился грохот: очевидно, рыцари обыскивали помещение, причём ничуть не церемонясь. Эдан тревожно переглянулся с Аверианом: тот забился за скамью и слегка прикрылся руками, что-то тревожно бормоча. Его учили уважать любую законную власть, но то, что творила баронесса Эстмар, казалось самоуправством, страшным и несправедливым. В гневе она не разбирала своих и чужих, проклиная всех. Когда один из её рыцарей принёс ей целое кольцо с закреплёнными на нём ключами, она отвесила ему подзатыльник: — Да не эти ключи, балда! Ключ от Врат Шести Мечей! Сколько веков он хранился у моей семьи, сколько веков мы хранили дорогу — и вот теперь они и эту честь решили присвоить! Ваша погань украла мою семью, моих детей, всю славу нашего рода, а теперь, вдобавок… Эдану показалось, что даже церковные статуи смотрят на него с укором: «Почему ты стоишь, мальчик? — спрашивали их грозные, не улыбающиеся лица. — Почему не вмешиваешься? Чем же ты отличаешься от колдуна, которого так осуждаешь, если сам боишься?» Терпеть осуждение, даже воображаемое, было выше его сил, и Эдан решился. Улучив момент, когда рыцари отвернулись, он подбежал к вновь занёсшей руку для пощёчины баронесса и встал между ней и послушником — как раз так, чтобы удар пришёлся по его плечу. На удивление, била старуха без остервенения, еле-еле: так родители наказывают нашкодивших детей, больше предупреждая, чем причиняя боль. Хотя о чём он? Вблизи женщина ещё старее: на полном лице не так хорошо были видны морщины, зато здорово выделялся отвисший складчатый подбородок и несколько крупных пигментных пятен. Быть может, ей не хватило сил. Послушник ойкнул, осознав, что его закрыли собой, зато баронесса многозначительно хмыкнула. — А ты ещё кто? Очередной паломник? Развелось же вас — как мух над выгребной ямой… — Кто бы я ни был, я знаю, что вы не в своём праве, «Ваша Милость», — требуемое обращение Эдан выдавил с усилием. — Если вы — правительница, то отчего врываетесь сюда, как преступница? Старуха расхохоталась, и уж лучше бы она ударила снова. Эдан всегда тщательно подбирал слова, стараясь достичь чужого сердца. Но можно ли достучаться до того, чего вовсе нет? Баронессу его сопротивление забавляло, как накануне — атаманшу: между этими двумя было не так много разницы. — Ну конечно, как ты можешь понимать… Шесть мечей — пустые слова для тебя, мальчишка. Не твой предок заплатил кровью и смертью товарищей там, где ныне Врата; не твой род хранил ключ как знак великой победы и великой жертвы. Как бы хотелось Эдану возразить, уверить баронессу Эстмар, что она ошибается! Но увы, он действительно понятия не имел, о чём идёт речь. Среди множества историй о священных подвигах, о покорении Гребня, об экзорцистах, что изгоняют в Круговорот чудовищных порождений зазеркалья ничего не говорилось о Шести Мечах. Напрягшись, он сумел лишь припомнить, что Дорогой Шести Мечей зовут безопасный перевал, пролегающий через Инеевый Гребень, и на том познания кончались. Тревожно затихшая толпа наблюдала за их спором. Не желая опозориться под взглядами как баронессы и её рыцарей, так и послушников с прихожанами, Эдан вместо прямого ответа спросил: — Почему вы уверены, что ключ похитили именно эти люди? Быть может, у вас есть доказательства? Чтобы продолжать вот так, несгибаемо и твёрдо, приходилось раз за разом повторять себе: будь эта женщина хоть тысячу раз баронессой, она не становится оттого неподсудной. Нет, как и прочие граждане Брайдора, она подвластна закону, и может быть наказана за своеволие. «Ага, — фыркнуло что-то в душе голосом Авериана. — Может быть. Но только если её вздумает наказать император, а не бродячий недорыцарь без меча!» — Давно ты здесь, мальчишка? — баронесса прищурилась: злобные глаза почти полностью скрылись за тяжёлыми веками. — Уже, почитай, десять лет как эти выродки подбираются к моим владениям. Ходят кругами, как поганые падальщики, всё ждут, пока помру. Думали: как увижу, что ключа нет, так тут же и дух испущу! Ну уж нет, подлецы, не дождётесь! Она плюнула на пол и погрозила кулаком в воздух. Эдан невольно скривился: как ни твердила баронесса о наследии, предках и тому подобном, манерами всё ещё походила на базарную торговку. — Без рук, без рук, пожалуйста! — взвизгнул неподалёку Авериан: командир рыцарей ухватил его за плечо. — Я, может, единственный тут, кто может вам найти этот самый ключ, так что побольше аккуратности и уважения! От неожиданности Эдан потерял дар речи. Чтобы Авериан, да ещё добровольно, заговорил… Это было что-то новенькое, но вдохновляющее. Заинтересовалась и старуха: забыв тут же про Эдана, повернулась к высвободившемуся из хватки колдуну. — Ну и что ты знаешь, мелюзга? Видел что своим лишним глазом? — Пока нет, но могу. Если это тот ключ, о котором я думаю, ну, артефактный, выкованный дварфами в дар людям… У него должна быть сильная магическая аура. А её можно при некотором умении отследить. Я уже делал такое… Прежде чем баронесса выдала очередную порцию ругани, послышалось: — Что здесь происходит? У входа, меж перевёрнутых скамей стоял настоятель: он лишь слегка побледнел, но более ничем не выказал волнения. Баронесса торжествующе ухмыльнулась: — А вот и ты, Гледван! Скажи-ка, что ты знаешь об этих двоих? — широким жестом она обвела Эдана и Авериана. Старик задумался, на миг задержал взгляд на родимом пятне на лице Эдана, отчего сразу захотелось прикрыться, а затем медленно покачал головой: — Паломники, быть может. Я не видел их прежде в нашей церкви. Если они причинили вам беспокойство… — О, вовсе нет! — баронессу его ответ вполне удовлетворил. — Эй, вы двое. Я вас запомнила. Приходите в поместье. Ворота для вас откроют. Там и разберёмся. А пока, Гледван, побудешь под присмотром. Даже если ты невиновен, простишь ведь старушке такую маленькую предосторожность?.. Напоследок она издевательски ухмыльнулась и покинула разгромленную церковь. Большая часть отряда удалилась вместе с ней, но двое рыцарей красноречиво встали по обе стороны от настоятеля, всем видом показывая, что не позволят ему уйти. Эдан тревожно сглотнул. Пусть он всё ещё не понимал важности ключа, зато хорошо понимал, чем грозит их возможный провал местной церкви, и особенно — настоятелю. Встревоженные шепотки прихожан множились, и, дабы разрядить обстановку, он обратился к товарищу: — Я знал, что и в тебе есть благородство. Ты в самом деле что-то разыскивал? — Ммм… — Авериан чуть замялся. — Разыскивал ведь? — Ну, преувеличил немного, может быть, чтобы они ушли и чтобы всякие там не хватали меня за мантию, она слишком дорого стоит, чтобы… Во имя того святого, в которого ты там веришь, да было дело, было! — пробурчал он и чуть тише добавил. — Искал для директора потерянную книгу в кронгланской библиотеке. Да, успокоение оставалось явно до лучших времён. Эдан привычно пробормотал что-то о важности терпения и отбуксировал товарища прочь, стараясь не замечать колких взглядов в спину. Талантлив Авериан в розыске или нет, но им следовало явиться в поместье как можно скорее. Вдруг взбалмошная старуха возомнит, что её обманули, и отдаст очередной чудовищный приказ? Совесть не позволяла рисковать, и потому, поспрашивав горожан, они поспешили по следам баронессы. Первым, что встретило их, были стены: каменные, высокие и явно недавно построенные, они не успели даже толком зарасти плющом. Даже если бы Авериан встал ему на плечи, они не смогли бы дотянуться до верхушки стены. Да что там: будь сейчас с ними Лехийят, и она бы смогла коснуться края, лишь приподнявшись на цыпочки и вытянув руки. От кованых железных ворот веяло холодом и неприветливостью, как и от уродливых каменных мантикор по бокам от них. Казалось, перед ними неприступная крепость, куда никто и ничто не должно просочиться извне. И всё же их впустил внутрь слуга, такой же дряхлый, как баронесса, но ужасающе худой, с кривым, некогда не единожды сломанным носом. Хоть этот старик явно не принадлежал к высшему свету, посматривал он на Эдана и Авериана свысока, точно холёный охотничий пёс — на блохастых дворняг. — Господин… — осторожно заговорил с привратником Эдан, когда они вышагивали по заросшей садовой дорожке. На него тотчас воззрились столь изумлённо, словно только сейчас до старика дошло, что «гости» способны исторгать из себя человеческую речь. Поняв, что ответов от него не дождёшься, остаток пути до особняка они проделали в гнетущем молчании. Особняк, притаившийся среди колючих зарослей ежевики и кривых уродливых яблонь, был куда древнее стен. Тут и там змеились глубокие трещины, уходящие до фундамента: того и гляди, осыпется земля, и покосившаяся громада провалится до самого Нижнемирья. Стены, некогда выкрашенные зелёным, облупились, и проступило серое нутро. Единственными живыми растениями были хилые, рыжеватые ели. Проклятое место, слабое и больное: сама земля отторгала жизнь, и вместо свежей травы покрывала её сухая ломкая хвоя. В дальней части сада уголками жизни маячили самодельные шатры. Паломников видно не было. Эдан сглотнул: не хотелось верить, что баронесса могла прогнать их вот так, не позволив забрать даже свой нехитрый скарб. Внутри дом не показался гостеприимнее: почти чёрные деревянные панели, ковры, некогда узорчатые, но выцветшие то ли от старости, то ли от пыли. Ощутимо пахло запустением и плесенью. Свет, пробивавшийся через пыльные окна, тускнел и съёживался, и даже сияние, исходящее от самого Эдана, поблекло. Авериан поморщился: — Видал я кладбища, где было поуютней… Слуга то ли не услышал его выпад, то ли не удостоил его ответом. Он поднялся по лестнице, скрипевшей так, словно в каждой ступеньке заточили с десяток измученных душ, и отпер для них дверь в огромный зал. Эдан удивлённо огляделся. Если в других комнатах и коридорах, увиденных по пути, было пусто и пыльно, то за этим местом тщательно следили. Он на всякий даже вытер ноги, прежде чем ступить на свежевымытый пол. С белоснежных стен, украшенных тут и там изумрудно-золотыми гербами, за ними наблюдали бесчисленные портреты. Господа и дамы, изображённые на них, неуловимо походили на баронессу Эстмар: скорей всего, то были её именитые предки. На стойках вдоль стен пристроилось изукрашенное оружие, предназначенное скорее для парадов, чем войн, а в витринах поблескивали старинные медали и несколько наградных грамот. Самое же почётное место — пъедестал под портретом бородатого рыцаря в старинных доспехах — было пустым. Привратник остановился у пъедестала и коротко бросил: — Ключ хранился здесь вот уже несколько столетий, но, как видите, его здесь нет. Приступайте. Вспомнив о чём-то, Авериан почесал в затылке: — Скажите-ка, а у вас случайно, среди всего этого великолепия, не завалялось фокусирующего кристалла? Видите ли, мой украли, а его наличие бы очень помогло… А, ладно! — отстранив и Эдана, и слугу, Авериан положил обе руки на край пъедестала и надолго затих. Так надолго, что на миг показалось: сейчас он обернётся, и за него заговорит очередная сущность, вселившаяся в тщедушное тело. Но, постояв, Авериан недоумённо обернулся. Третий глаз вертелся из стороны в сторону, едва не вылезая из орбиты, и всё никак не мог сфокусироваться на чём-то одном. — Вы уверены? — вдруг с явной опаской спросил он. Старик высокомерно фыркнул: — В том, что ключ украден? Абсолютно. — В том, что ключ от Врат Шести Мечей хранился именно здесь. — Всю жизнь я работаю в поместье, — всё так же свысока бросил привратник. — И, уверяю вас, до сегодняшнего дня этот ключ находился в Зале Славы, на этом самом месте. Авериан неуютно завозился. Эдан хотел было спросить, в чём дело, когда он, с ещё большей неловкостью, чем прежде, озвучил подозрения сам: — Видите ли… Здесь нет никакого артефакта, верно. Но, судя по энергетике, никогда и не было.