Похождения начинающего Героя

Мысль, что вор наверняка долго разведывал обстановку, обошёл всё поместье кругом, выискивая лазейки в неприступной стене, казалась до невыносимости логичной. Как и то, что им предстояло сделать то же самое: прочесать окрестности, найти дорогу, которой шёл таинственный похититель ключа, и броситься по следам. Вот только длящиеся который час бесплодные поиски не прибавляли оптимизма. Авериан ходил туда-сюда, благоразумно не приближаясь к стенам: кое-где уже успел вырасти колючий кустарник. Серьёзно навредить колючки не могли, но здорово портили настроение, особенно когда цеплялись за рукава или неведомым образом забивались в сапоги. Солнце клонилось к закату, когда в монолитной громаде обнаружился единственный просвет: канализационная решётка, едва ли больше полуметра в высоту и ширину. С обеих сторон росли уже знакомые колючие кусты. Из-за стены вытекал неширокий ручеёк, красноречиво пованивающий, и чуть дальше снова уходил в туннель в склоне холма. Эдан прикрыл нос и с надеждой посмотрел на товарища. К его облегчению, Авериана заинтересовало что-то в стороне, и не пришлось лезть с проверкой к решётке. Брезгливо сморщившись, колдун наклонился и поднял что-то с земли — что-то ярко блеснувшее в красноватых закатных отблесках. Ключ! Эдан озадаченно моргнул, не веря своим глазам. Выглядел ключ весьма внушительно: гравированный, украшенный строгим орнаментом без единой плавной линии, он едва умещался у Авериана на ладони. Какого же размера замок, куда этот ключ вставляется? — Видимо, здесь вор остановился передохнуть, — нарушил молчание колдун: его третий глаз тревожно вращался. — Рассмотрел как следует то, что украл… И опознал подделку. Щиколотка, обожжённая накануне крапивой, нестерпимо чесалась, и очень хотелось уйти как можно дальше от угрюмого поместья баронессы и от всего, что связано с их вздорной нанимательницей. Эдан покосился на стену, словно ожидая увидеть наверху следящую за ними старуху, и буркнул: — Ну… Уговор выполнен? Она просила найти ключ — вот он. Отдадим, и дело с концом. — Хотелось бы, — с сожалением протянул Авериан. — Но вряд ли выйдет. Принесём мы ключ, она спросит, кто же вор, и… Что дальше? Как думаешь? Как ни хотелось верить в лучшее в людях, Эдан заранее знал ответ. Не нужно быть провидцем: баронесса тотчас обвинит всех, кого считает врагами, выдернет кого-то из них — скорей всего, настоятеля — из толпы да приговорит к немедленной казни. Безусловно, она не стоит того, чтобы помогать — но разве не их долг докопаться до истины? Судьба, увы, распорядилась так, что он и Авериан — единственные, кто стоит меж неизвестным вором и жестокой старухой. Эдан встряхнулся, чтоб сорвались и рухнули к ногам уже карабкающиеся на плечи тяжёлые мысли. — Ты можешь что-то сделать с этим ключом? — Ну, с ключом можно сделать много интересных вещей. Вставить его в замок, например, или швырять на спор — кто дальше… — Авериан потёр переносицу. — Без фокусирующего кристалла вряд ли смогу. То есть, никогда не пробовал… Он умолк и сосредоточенно уставился на ключ в руках. Изредка он проводил над ним второй рукой, странно изгибая пальцы: примерно так же бабушка распутывала нити, плетя кружево. Иногда Авериан задерживал невидимую «нить» в руках, замирал, как статуя. Даже беспокойный глаз смотрел в одну точку. Свет, озарявший их, почти угас. Здесь не росли кривые деревья, колыщущиеся на ветру, и всё же было что-то тревожное в том, как растворялся, сливался с темнеющим небом склон холма. Некстати Эдан припомнил, что у них нет даже факела, что уж говорить о хорошей лампе, а свет, дарованный ему меткой Латериса, был слишком уж неярок. Время шло. Авериан всё так же перебирал «нити», изредка бормотал что-то вроде: «Она сама? Нет, не стала бы разыгрывать такую глупую сцену», — или: «Может, здесь», но после снова фыркал и начинал сначала. Сбивать не хотелось, и потому Эдан присел чуть в стороне на камень, задрал голову, уставившись в небо. У горизонта лиловое, выше оно темнело, вплоть до бархатного тёмно-синего. Одна за другой, загорались звёзды. Он выводил пальцем рисунки созвездий, но те, как назло, не складывались. Неудивительно: в книгах, что Эдан читал, редко рассказывалось об астрономии. Чаще попадалось ему предание, согласно которому кажый из небесных огоньков был слезой Латериса, пролитой в скорби по любимому брату. И, как ни велика была совершенная тьма, частью которой стал после падения Ноктиас, зажглась со звёздами призрачная надежда: однажды он вспомнит, кем был прежде, оставит зазеркальные чертоги, чтобы вернуться на небеса и встать с братом плечом к плечу. Такая трактовка куда больше нравилась, чем более распространённая и мрачная: то лишь остатки света, гаснущие, как остывающие угли, и в день, когда погаснут звёзды, истлеет и память Ноктиаса, и надежда на возвращение. Увлечённый, Эдан не сразу заметил, что стало светлее. В недоумении он огляделся и понял, что Авериан всё так же стоит и бормочет. Свечение исходило от символов на камне: сияние кожи Эдана, перетекало в них, как вода, и вот уже он мог, не напрягаясь, различить узор. Нет, его собственный свет ничуть не померк: принимая, камень и отдавал взамен. Смутное ощущение родства и принадлежности коснулось души. Что-то звало его, какое-то воспоминание, схожее с тем, что виделось в полузабытом сне: горная тропа, разрушенные ступени, по которым нужно, необходимо пройти, чтобы понять. Эдан понятия не имел, что именно, но что-то он должен был вспомнить, сейчас, вот сейчас… — Есть! Воспоминание улетучилось, так и не приобретя чётких очертаний. Авериан, заметно побледневший, но довольный, выжидающе переступал с ноги на ногу. Возможно, сосредоточенный на поиске вора, исходящую от камня силу он попросту не заметил. Символы погасли. Эдан разочарованно вздохнул, но сказал себе, что вернётся позже, непременно вернётся, и всколыхнувшаяся волна тепла подарила уверенность, что его будут ждать. Сейчас же их ждала другая дорога: вниз по пологому склону. Ноги скользили по сырой траве: к подножию холма тепло и свет добирались с запозданием, из-за чего дольше сохла последождевая грязь. Авериану с его невысоким ростом было не в пример проще держать равновесие, Эдан же всё время невольно сгибался к земле: того гляди, поскользнёшься. Они шли около десяти минут, никуда не сворачивая, и вдруг перед ними выросла каменная ограда. В отличие от окружавших поместье стен, эта была растресканной и древней, давно нуждающейся в ремонте. Авериан что-то прошептал, и магический огонёк сорвался с его ладони, плавно взвился над оградой. Ничего не бросалось в глаза: ни тебе следов, ни какого-нибудь забытого клочка ткани… Разве что подпирала ограду толстая деревянная балка: при должной сноровке раз плюнуть оттолкнуться от неё и перебраться на ту сторону. — Нам нужно внутрь, — решительно скомандовал Авериан. — Ну-ка, подсади меня… — С ума сошёл?! Мы даже не знаем, что там! — И не узнаем, если будем тут стоять… Вор перебрался на ту сторону. Есть другие предложения? — Поискать главный вход и войти с него. Вор, быть может, и перебрался, но мы с тобой — не воры. Обход занял не так уж много времени. Вскоре они вышли на вымощенную булыжником мостовую. Теперь, когда вдалеке горели окна домов, стало очевидно, как близко они всё это время были к городу. Одинокий фонарь горел у кованых ворот, настежь распахнутых. Эдан приободрился: в кои-то веки прав оказался он! У входа сияла начищенная бронзовая табличка: «Да разгонит мглу сияние ярчайших праведных душ; щитом встанем мы на грани, что разделяет свет и тьму, и направим клинки наши на порождений мрака. Мы — небесный огонь, сжигающий дотла, мы — надежда угасших, мы — благодатный рассвет». — Клятва паладинов Рассветного Солнца? — озадаченно переспросил Эдан. Картина складывалась простая: вор предполагал, что по пятам могут пустить мага, заметал следы, он знал, что ворота открыты и можно будет беспрепятственно выскользнуть наружу… Все его рассуждения разбились в пух и прах, когда Авериан указал на казармы за оградой: — Вон там. След ведёт туда. — А ты не мог ошибиться? — Эдану не хотелось верить, что к их делу причастны благочестивые рыцари. — Ты ведь не работал раньше без фокусирующего кристалла, вдруг… Авериан раздражённо засопел: — Если бы ты хоть на миг представлял, о чём говоришь! Фокусирующий кристалл, раз уж тебе не очевидно из названия, служит для улучшения концентрации. В сложных ритуалах его используют как страховку, для сосредоточения энергии, но речь не о том… Он помог бы мне отыскать нужную энергию, идти же по следу можно и без него. Вор сейчас в казармах, или по крайней мере провёл там достаточно времени, чтобы оставить пятно. Видел бы ты! Устойчивое, стабильное, как эта каменная кладка, такое нескоро рассеется. — Для пущей убедительности разошедшийся колдун постучал по ограде. Проверить правдивость его слов Эдан не мог, и потому ограничился наскоро проговорённой про себя молитвой: святые слова частенько просились на язык, когда он собирался сделать вещь сомнительной праведности. Тем временем двери казарм открылись: наружу показался мужчина, которого Эдан сразу же узнал. Сэр Найгос выглядел усталым и чем-то озабоченным: видимо, всё ещё отходил от дневных споров с баронессой. Он не смотрел по сторонам, и потому не увидел, как сгусток темноты отделился от угла здания, скользнул следом. Эдан напряг зрение, силясь разглядеть, что это, но сгусток будто сливался с тенью, напитывался ею. Что-то внутри ёкнуло; противоестественная тревога захлестнула с головой, и Эдан не придумал ничего лучше, как, бросившись навстречу тени, заорать: — Сзади! Найгос не тратил времени зря и круто развернулся, обнажив меч. Считанного мгновения не хватило человеку в чёрном плаще, чтобы вонзить в его спину изогнутый кинжал. Эдан, жаждавший помочь, скрежетнул зубами: если бы только был при себе отцовский меч! Впрочем, неудачливый убийца и не собирался вступать в бой: почуяв опасность, он бросился к воротам. Здравый смысл твердил, что не нужно вмешиваться, но Эдан редко прислушивался к его голосу и потому помчался наперерез. В его планах было прыгнуть, сбить убийцу с ног: прижатый к земле, едва ли он сможет воспользоваться кинжалом, а там подоспеет подмога. Когда убийца был совсем рядом, Эдан понял, что не успевает. В прыжке он сумел лишь дёрнуть за край плаща. Капюшон упал с головы: убийца резко развернулся. Он неуклюже махнул перед собой; Эдан успел перехватить дрожащую от напряжения руку. Ладонь точно прошило десятком мелких ледяных игл. Чувство — прямо противоположное тому, что он испытал, касаясь древнего камня — стиснуло в тисках сердце. Чужеродное, ненавистное существо, не ему, но небесному свету, пылавшему в груди. Кожа убийцы была чёрной, темнее ночного небосвода, и так же её украшали то ярко вспыхивающие, то гаснущие точки-звёзды. Лишь на миг Эдан увидел лицо, перекошенное яростью, и блеклые белёсые глаза, прежде чем его оттолкнули. Не издав ни звука, убийца вырвался и сразу же нырнул в темноту. Та по-матерински приняла его фигуру в объятия. «Ничего, — утешил Эдан себя, — если нужно будет его выследить, Авериан справится. И откуда здесь только меченый Ноктиаса?» — Вы в порядке? — спросил он, вспомнив о сэре Найгосе. Тот, подойдя, помог ему подняться: — Хотел о том же самом спросить вас. Поверьте: не было нужды. Постарайтесь больше не подвергать свою жизнь опасности. Безоружному негоже защищать вооружённого воина. Эдан было смущённо потупился, но тут заметил, что ему ободряюще улыбаются. — Может, позвать стражу? — робко предложил он. — Если вас планировали убить… Его речь остановили взмахом руки. Сэр Найгос уже не выглядел ни расстроенным, ни уставшим. Напротив, на его губах играла лёгкая полуулыбка: — Не стоит беспокоить стражу. Это моё личное дело, моё бремя, если можно так выразиться, и разберусь я самостоятельно. Вы же соблюдайте осторожность, особенно ночами: пусть охота идёт на меня, кто знает, что взбредёт в голову безумцу… Прошу простить: время позднее, и мне нужно закрыть ворота. Возможно, то была причудливая игра света, но на миг перед тем, как паладин отвернулся, на точёное полуэльфийское лицо набежала тень. Страх? Нет, скорее, тоска и сожаление о чём-то. Тем временем за спиной послышался робкий кашель. Из-за штабеля ящиков, сложенных у входа, выплыл Авериан. Он заговорил, только когда они отошли от цитадели паладинов на достаточное расстояние: — Я тут воспользовался случаем, кое-что проверил… — Проверил, — усмехнулся Эдан, прекрасно знавший, чего ожидать от трусоватого колдуна. — Испугался и спрятался — так и скажи! — Признаю, не раз я давал повод усомниться в своей храбрости, но сейчас другой случай, — товарищ и бровью не повёл. — Итак, проверил: точно ли та слабая энергия связана со стабильным пятном, не сбился ли где… Нет. Нам нужно туда. Эдан тяжело сглотнул. Попытка убийства, случившаяся на его глазах, начисто вымела мысли о баронессе и её ключе, но теперь они возвращались, и не нравилась ему ни одна.