***
Тринисетте мягко смеялась, звеня новой, пока ещё не очень крепкой связью. «Скоро, — думала она. — Эта связь станет такой же крепкой ветвью, — Тринисетте осторожно дотронулась до огненного каната перед собой. — Как и эти три». Система была довольна своим небом. Он, сам того не зная, делал именно то, что ей очень нравилось. Небо нашёл хранителя, первого последователя. Тринисетте знала, что будет дальше, знала, с кем он будет. Но ей всё равно было интересно, как её небо дойдёт до такого результата. Система была «всегда» и «везде». Для неё не было ни «прошлого», ни «будущего». Только «сейчас», длившееся «всегда». Она могла с лёгкостью появиться через пятнадцать лет и в прошлом столетии одновременно, в солнечной Испании и в холодной России. Тринисетте однако также знала, что тогда она окончательно сойдёт с ума. И тогда мир разрушится. Полностью. Она старалась не смотреть в «будущее». Именно поэтому она отдала эту способность аркобалено неба. Они всё равно никогда бы не смогли полностью понять и запомнить то, что видели. Но теперь система снова осталась один на один с этой истинно небесной способностью. Ослабленной без частей, принадлежащих Маре и Вонголе, но всё ещё невероятно сильной. И Тринисетте следила за миром в «сейчас», пусть она и не совсем понимала смысл именно этого момента. Её хранитель, насколько она знала тоже старался абстрагироваться в «сейчас». Пусть у него и не было такого доступа к «будущему», система знала, что шаману тоже достаётся. Тем более теперь, когда аркобалено больше нет. Молодой мужчина в теле подростка слушал музыку, она слушала тоже. Он смеялся, он плакал, она не понимала почему, но начинала улыбаться. Тринисетте с нетерпением ждала битв своего неба, за которыми всегда было интересно наблюдать. Ещё не до конца сформированная семья манила её. Они пели и разговаривали просто так, работали и отдыхали, пили чай и кофе. «В «будущем», — подумала она, но прервала себя. — Не стоит упоминать его, — система позвенела браслетом на правой «руке». — Даже в мыслях». Она пыталась придумать себе занятие. Ведь пусть наблюдать за небом и весело, не всегда это можно сделать. «Если подумать, — Тринисетте звякнула браслетом на другой руке. — Наш хранитель всегда следил за миром, и это помогало ему отвлечься, — она задумчиво улыбнулась. — Насколько мы знаем». Система продолжила изредка звенеть браслетами. Странная, слишком широкая улыбка не сходила с её лица. Белый туман «рук» и «ног» начал уплотняться, и она выпрямилась. «Может попробовать тоже?»***
Тсунаёши предупредил, что сегодня не придёт, и Кавахира скучал. Он не хотел опять случайно увидеть будущее, поэтому пытался найти себе хоть какое-нибудь занятие. Шахматноголовый уже успел попробовать посмотреть фильм и послушать популярную сейчас музыку. Ни то, ни другое не могло надолго удержать его внимание. «И как назло, — туман разочарованно вздохул. — В мире ничего не происходит». Он на секунду прикрыл глаза, а открыв, увидел, что вся его гостиная была окутана белой дымкой. Доля секунды темноты, когда он моргнул, и пред ним уже висит человеческая фигура, сотканная всё из того же белого тумана. Она наклонила голову, словно спрашивая: «И где здравствуйте?» — Приветствую Вас, система равновесия, — Кавахира поклонился, прикрыв глаза. — Чем я могу быть Вам полезен? — Шаман, — громкий голос с немного металлическим звучанием был одновременно вокруг и в голове. Фигура шевельнула «руками», и необыкновенный звон наполнил комнату. — Мы хотим знать, как ты отвлекаешься. Шахматноголовый медленно моргнул и удивлённо поднял брови. Наклонив голову, он осмотрел фигуру, которую видел во второй раз. «Что довольно странно, — подумал Кавахира. — Ведь с тринисетте я связан практически с рождения». Девушка, сотканная из белой дымки, была девушкой, как и человеком, лишь относительно. У неё не было кистей и стоп, а вокруг того, что напоминало немного размытые руки и ноги, висели белые, такие яркие, что глаза слепит, браслеты. Они позвякивали при любом движении фигуры. Вокруг её головы, словно нимбы, висели такие же белые обручи. Они закрывали глаза, но не скрывали немного жуткую улыбку. — Отвлекаюсь от чего, позвольте узнать, — осторожно спросил Шахматноголовый, вспомнив о вопросе через секунду. Встряхнув головой, он быстро продолжил. — Прежде чем Вы продолжите, позвольте Вас попросить, — он поднял руки, как бы говоря, что не имеет в виду ничего плохого. — Говорите только в одном месте, если это возможно. — Так? — спросила система, наклонив голову и звякнув обручами. Теперь металлический голос звучал лишь от фигуры. Увидев кивок своего хранителя, она продолжила. — Как ты отвлекаешься от мыслей, от возможности увидеть «будущее», — тринисетте осторожно прикоснулась к еле видной нити, входящей из её шеи. — Обычно мы смотрели за нашим небом, но «сейчас» у него нет ничего интересного. Шаман сочувственно покачал головой и жестом предложил присесть. Фигура согласно и благосклонно кивнула, вновь зазвенев обручами над головой. — Разговор предстоит долгим, я полагаю, — Кавахира вздохнул, не скрывая своей усталости. — Поэтому я предлагаю выпить, — он вопросительно посмотрел на систему равновесия, но та лишь молча посмотрела на него в ответ. Он снова вздохнул, но улыбнулся детскому непониманию буквально Бога этого мира. — Чай или кофе?*
Сев в кресло, Шахматноголовый вновь посмотрел на свою нежданную гостью. Теперь она с «ногами» сидела на его диване, резко контрастируя с тёмно-коричневой обивкой. Держа в «руках» чашку, она наклонилась над ней, как будто принюхиваясь и словно боясь сделать глоток. От браслетов и обручей-нимбов тринисетте отходили тоненькие нити-связи. Кавахира сделал глоток горячего чая и чуть не подавился, округлив глаза, когда смог приглядеться к фигуре сквозь туман. От её шеи отходила огненно-янтарная связь, как он предполагал с Тсунаёши и его пока ещё единственным хранителем. А к спине и груди крепились три широких пламенных каната. Все связи бесконечно ветвились и расходились в разные стороны. — Связи, — понимающе проговорила тринисетте. — Со всеми пламенными, — она вновь принюхалась к кружке с латте. — Только эти три каната, — система взмахнула рукой, показав сначала на свою грудь, а потом куда-то за спину. — Связи с украшениями. С кольцами моря и ракушки и с контейнерами радуги. Наконец-то решившись, она поднесла кружку ко рту и сделала аккуратный глоток. Наклонив голову и звякнув обручами, она приподняла их одной рукой. Спустя пару секунд гробового молчания, нарушаемого лишь звуком дыхания и сердцебиения шамана, тринисетте медленно открыла правый глаз. Она смотрела словно сквозь, но в то же время возникало ощущение, что она прекрасно всё видит. Глаз был немного странной формы, а радужка слишком большая и слишком светлая для человека. «Но передо мной и не человек, — подумал Шахматноголовый. — У неё не должно быть чего-то человеческого». В светло-серой, почти сливаювающейся с белком глаза радужке плавали светящиеся радугой и связанные ей же три зрачка. Они бегали по недвигающейся серой радужной оболочке, будто выискивая что-то. — Прошу нас простить, — произнесла система равновесия, закрыв глаз и опустив на место обручи. — Мы проверяли как там наше небо, — она отпила из своей кружки. — Он был каким-то тихим. — Не стоит о нём волноваться, — понимающие протянул шаман, отпивая чай. — Ещё где-то неделю он будет таким, — увидев наклонённую в немом вопросе голову своей гостьи, он пояснил. — Школа. В ней ничего интересного. — Вот как, — фигура кивнула. — Спасибо за предупреждение, — она вновь сделала глоток своего латте. — Но вернёмся всё же к нашему вопросу. — Конечно, — произнёс туман, поставив чашку на столик и размяв шею. — Однако, наш разговор и будет частью ответа, — он серьёзно посмотрел на тринисетте. — Отвлечением может быть что угодно. Фильмы, музыка, чтение, — Кавахира чуть грустно, но понимающие улыбнулся. — И вот такие разговоры обо всём и ни о чём одновременно. Пару минут они оба молчали, изредка отпивая из своих кружек. Система равновесия обдумывала ответ своего хранителя, а он сам просто думал о чём-то своём. — Нам не с кем говорить, — наконец произнесла тринисетте довольно задумчиво. — А в фильмах, как и в музыке мы не разбираемся, — она слегка улыбнулась и, отпив кофе, произнесла. — Мы будем приходить к тебе, шаман. — Хорошо, — послушно согласился Шахматноголовый. — Останетесь ли Вы сейчас? — спросил он с интересом. Увидев лёгкий кивок своей гостьи, он осторожно попросил. — Тогда, если Вам не сложно, покажите мою с Вами связь.***
Светлая, отливающая синим связь неярко светилась, как и неделю назад. Система равновесия действительно пришла на следующий день, и через день, и через два. Всю неделю она приходила с небольшим вопросом о фильмах или музыке. И каждый раз они долго разговаривали обо всём сразу, но в то же время совершенно ни о чём. Каждый день тринисетте просила новый напиток. «Причём совершенно непонятно, — подумал Кавахира, осматривая свою на этот раз уже жданную гостью. — Каким образом она выбирала, что будет пить». За эту неделю, буквально пролетевшую у него перед глазами, они успели обсудить довольно много. Они поговорили и об итальянской рок-группе, которая так нравится Тсунаёши и Реборну, и о мстителях с их камнями бесконечности, и о Гарри Поттере с его магией. Они порассуждали о Властелине колец, в котором кольцо несли к вулкану. На этом моменте система равновесия немного забавно возмущалась. Они успели обсудить даже корейские новеллы, в которых главные герои постоянно перемещались в прошлое. «Кстати о прошлом, — подумал Шахматноголовый. — Скоро уже должен прийти Тсунаёши». Словно подтверждая мысли древнего тумана, раздался стук в дверь. — Здравствуйте, Кавахира-сан, — спокойно произнёс подросток, входя в гостиную, и едва слышно вздохнул. — И доброго дня Вам, система равновесия тринисетте.