The angel's jump.

      Лука сразу же чувствует, как краснеют его щеки, и отводит взгляд, в то время как Элиотт улыбается.       — Я просто хотел сказать, что ты действительно выглядишь лучше. Ты выглядишь хорошо.       Элиотт улыбается и показывает Луке на стул.       — Ты тоже хорошо выглядишь.       Лука опускает взгляд на свою одежду и начинает смеяться.       — Я пришел навестить свою маму. Обычно я так не одеваюсь, но я хотел ее порадовать, а она хотела отпраздновать мой день рождения.       Элиотт улыбается, и это делает его еще красивее. Он выглядит намного лучше, но он выглядит таким красивым без своей спутанной бороды. Даже его глаза выглядят немного ярче, чем когда Лука впервые увидел их, или, может быть, это просто свет в больнице создает такое впечатление.       — Значит… С Днем Рождения. Восемнадцать лет? У тебя должны быть дела поважнее, чтобы отпраздновать такую дату, чем приходить сюда, верно?       Лука пожимает плечами и быстро смотрит на рисунки на маленьком столике. Почти на каждом рисунке можно увидеть енота и ежика, и Лука сразу же задается вопросом, почему Элиотт рисует только двух персонажей, но они недостаточно хорошо знают друг друга, чтобы он мог задать этот вопрос.       — На самом деле он был 11-го, но я не мог увидеться с мамой раньше. И я действительно рад, что смог сегодня встретиться с тобой.       Элиотт кивает с улыбкой, и его глаза немного покрываются морщинками вокруг, становясь похожими на миндаль, что делает парня еще более красивым. И тогда, в этот самый момент, Лука думает, что Элиотт, должно быть, еще красивее, когда смеется, и, честно говоря, Лука надеется, что однажды сможет это увидеть.       — Я тоже… Она живет рядом с этой больницей?       Лука сидит на стуле, наблюдая за Элиоттом, сидящим на краю своей кровати.       — Нет, она сейчас живет здесь. Она тоже в этой больнице.       — Черт, прости. Надеюсь, с ней все в порядке.       Лука с улыбкой кивает.       — Да, ей лучше. Она была рада меня увидеть. Блять, я чувствую себя так, словно вырядился на свадьбу. Это даже не моя рубашка, она принадлежит моему соседу по квартире.       Лука расстегивает две пуговицы на рубашке, чувствуя, что может дышать немного свободнее. Или, может быть, это голубые глаза Элиотта мешают ему нормально функционировать.       — Итак? — Элиотт спрашивает, не глядя на него: — Ты хотел увидеться? Разве за нами не должна присматривать медсестра?       Лука пожимает плечами, глядя на дверь. Это правда, что доктор сказал ему об этом сегодня утром, но, так как он не заметил никакой медсестры в коридоре и знал номер палаты Элиотта, он сразу вошел.       — Ты бы предпочел, чтобы я сходил за ней?       К его огромному облегчению, Элиотт улыбнулся и покачал головой. Их встреча и так странная, было бы еще более странно, если бы кто-то смотрел на них.       — Нет, конечно нет.       Лука вздыхает, не зная, что сказать. Он даже толком не знает, почему настоял на встрече с Элиоттом. Он просто знает, что ему нужно было его увидеть.       — Ты чувствуешь себя лучше?       Просто взглянув на Элиотта, он уже догадывается об ответе, но, когда Элиотт кивает головой и улыбается, Лука улыбается в ответ.       — Да. Реально лучше. Я на реабилитации для наркоманов и принимаю лекарства должным образом, чтобы облегчить свои эпизоды и…       — Что такое эпизод?       Элиотт смотрит на него, улыбаясь, и Лука пожимает плечами, молча извиняясь за то, что тот должен ему все объяснять.       — Прости. У меня биполярное расстройство. Его еще называют маниакально-депрессивное состояние. У меня бывают эпизоды маниакальности или депрессии, а лекарства помогают мне не забираться слишком высоко и не падать слишком низко.       Лука кивает, проводя рукой по волосам.       — Ты уже знал об этом?       Элиотт кивает, опуская глаза, и в этот момент в голове Луки происходит осознание.       — Так вот почему ты хотел покончить с собой?       Элиотт застывает на мгновение, и Лука жалеет, что таким образом поднял эту тему.       — Блять, прости, Элиотт, я…       — Нет, все в порядке. Все здесь говорят об этом, сглаживая углы. Мне нравится, что ты говоришь прямо и честно. Нет, это было не из-за этого. Ну, может быть, и из-за этого. Да, наверное, ты прав, вообще-то. Я действительно был в полном отчаянии. Я не знал, что еще делать.       Элиотт опускает голову, выглядя грустным, а Лука подходит и садится на кровать рядом с ним. Он кладет свою руку на руку Элиотта, и тот поднимает голову, чтобы посмотреть на юношу с улыбкой.       — Ты знаешь, Элиотт, иногда тебе приходится коснуться дна бассейна, чтобы придать себе толчок, необходимый для того, чтобы вернуться на поверхность.       Элиотт улыбается, кивает и нежно сжимает руку Луки в своей. Нормально ли, что этот контакт создает у Луки впечатление, что он сгорает изнутри? И особенно то, что он не хочет, чтобы Элиотт отпускал его руку?       — Зачем ты это сделал, Лука? Зачем ты это делаешь? Почему ты здесь?       Лука усмехается, пожимая плечами.       — Если бы ты знал, сколько раз меня спрашивали, почему я это сделал. Проблема в том, что у меня нет ответов. Ни на один из их вопросов. Я прыгнул за тобой, потому что хотел спасти тебя. Я не думал, это было инстинктивно. Я здесь, потому что не могу перестать думать о тебе, и мне действительно нужно было тебя увидеть.       Они смотрят друг другу в глаза и одновременно набирают воздух в легкие.       — Прости.       Они настолько синхронны, что подпрыгивают, прежде чем снова посмотреть друг на друга.       — Почему ты извиняешься, Лука? Тебе абсолютно не за что просить прощения.              Лука улыбается, положив руки на бедра, почти опечаленный тем, что от испуга отпустил руку Элиотта. Он думал об этом невероятное количество раз и до сих пор не знает, почему не отреагировал быстрее, не позволив Элиотту прыгнуть.       — Прости, что я не закричал. Я видел тебя с другого конца моста, ты выглядел таким грустным. Я пытался идти быстрее, но ты сиганул, прежде чем я смог до тебя добраться. Я не могу перестать думать об этом, и я не знаю, почему я не крикнул тебе, чтобы ты остановился и спустился оттуда.       Элиотт заливается слезами, и, не задавая никаких вопросов, Лука раскрывает свои объятия и притягивает его к себе. Элиотт кладет голову ему на плечо, и Лука нежно гладит его по спине.       — Ты прыгнул с моста ради меня и сожалеешь, что не среагировал раньше? Ты должен сожалеть, что прыгнул, Лука.       Лука улыбается, поглаживая его по щеке.       — Я никогда не жалел об этом. Даже когда я был в воде и искал тебя, я не жалел об этом. Это то, что я должен был сделать. Я не знаю, как это объяснить, даже мне это кажется странным, но я просто почувствовал, что должен.       Элиотт встает и вздыхает.       — Но ты даже не знаешь меня. Это слишком странно.       Лука пожимает плечами и встает лицом к лицу с Элиоттом.       — Я знаю. Но это правда, я не могу этого объяснить. Может быть, мы знали друг друга в прошлой жизни или что-то в этом роде. Честно говоря, я не знаю. Я просто хотел увидеть, чувствуешь ли ты себя получше. Теперь, если мое присутствие беспокоит тебя, я больше не потревожу.       Лука делает шаг назад, и Элиотт немедленно хватает его за руку.       — Я этого не говорил. Это просто странно.       Лука смотрит на ладонь Элиотта на своей руке и кивает.       — Жизнь иногда бывает странной, не так ли?       Элиотт улыбается и слегка тянет его, чтобы он сел обратно.       — Так ты веришь в прошлые жизни?       Лука качает головой и улыбается. Он провел невероятное количество часов, пытаясь понять, что могло произойти у него внутри, когда он увидел, как Элиотт упал в Сену. И единственные ответы, которые он нашел, просто не поддаются подвластным науке объяснениям: либо они знали друг друга в предыдущей жизни, либо в другой вселенной, либо они связаны друг с другом, как родственные души. Он много читал об этом, и некоторые культуры, похоже, действительно верят в существование соулмейтов, так почему бы и нет? Кроме этого, Лука не понимает, откуда взялось это невероятное чувство внутри него, которое заставило его прыгнуть в неизвестность, чтобы спасти Элиотта, и это вызывает желание быть здесь сегодня, чтобы убедиться, что парню станет лучше и ничего подобного больше никогда не повторится.       — Не совсем. Я никогда раньше об этом не задумывался. Я не знаю, что на меня нашло, но я действительно рад, что сделал это, особенно если тебе теперь лучше. Мы все заслуживаем второго шанса.       Между ними повисает тишина, и Лука действительно не знает, что сказать, чтобы положить ей конец, поэтому он встает с кровати.       — Хочешь кофе?       Элиотт кивает, а затем качает головой.       — Я бы с удовольствием, но мне не разрешают отсюда уходить. Извини.       Лука улыбается и тянет его за запястье.       — Позволь-ка мне позаботиться об этом.       Он осторожно стучит в дверь комнаты медсестер и улыбается своей самой широкой улыбкой.       — Привет, Ирен. У тебя все в порядке, да?        Медсестра вздрагивает, но широко улыбается, поворачивается и подходит, чтобы обнять Луку.       — Лука! Мне сказали, что ты придешь навестить Элиотта и… Я вижу, ты пошел в его палату, не зайдя к нам. О, Лука! Я ничего никому не скажу только потому, что ты стал здесь настоящей звездой. Твоя мама была так горда тобой. Честно говоря, я не знаю, было ли это чистым безумием, безрассудством или невероятно смелым поступком.       Лука пожимает плечами и улыбается. Поскольку его мать очень регулярно попадала в клинику в течение последних полутора лет, он подружился с некоторыми медсестрами, и Ирен просто лучшая из них всех вместе взятых.       — Поскольку у нас у обоих все хорошо, мы могли бы сделать исключение для вашего самого выдающегося храбреца, не так ли? Мы с Элиоттом хотели бы выпить кофе в кафетерии, только вдвоем…       Ирен тут же перестает улыбаться и вздыхает.       — Ну же, Ирен, пожалуйста. Клянусь, я верну его тебе через 20 минут. А к тому же он идет на поправку, верно?       Ирен смотрит на Элиотта и, нахмурившись, указывает на него указательным пальцем.       — Без глупостей, понятно? Ты все еще под ответственностью Луки.       Элиотт кивает, и Лука широко улыбается.       — Спасибо, Ирен. Мы просто выпьем кофе, я обещаю. Ты самая лучшая!       Ирен кивает и открывает служебную дверь специальным ключом.       — Я возьму твою мать в заложницы, если ты не вернешься вовремя.       Лука смеется и тащит Элиотта за собой, дергая его за запястье.       — Как ты это делаешь?       Лука спускается по лестнице, пожимая плечами.       — Я просто вежливо спрашиваю. Моя мама на самом деле тоже находится в психиатрическом отделении из-за своей шизофрении. Ирен была с нами, когда мою маму впервые госпитализировали. Мне было 16 лет, и в течение нескольких недель я не мог видеться с мамой, потому что она действительно была не здорова, но я все равно приходил. Однажды моя мама не узнала меня, и я был расстроен до чертиков. Ирен купила мне кофе и отметила, что я всегда прихожу в одной и той же одежде. В то время я жил в подвале у друга, чтобы мне не нужно было возвращаться домой и встречаться с отцом, и я был совершенно не в себе в школе и по отношению к своим друзьям. Я проживал действительно тяжелые времена, и мне было приятно видеть, что кто-то заботится обо мне. Я думаю, что именно тогда я стал маленьким протеже Ирен.       Элиотт улыбается, и Лука точно знает, о чем тот думает. Просто так, просто с одного взгляда. Он знает, что Элиотт думает, что причина в том, что он похож на ангела.       — Нет, это не потому, что я похож на ангела. Я не похож на ангела.       Элиотт, кажется, удивлен, но кивает с улыбкой. И он просто охуительно красив. Лука знает, что не должен так думать о нем, но ничего не может с собой поделать.       — О, да, это так. Ты мой ангел, Лука. Может быть, в этом и заключается наша связь. Может быть, ты на самом деле мой ангел-хранитель.       От звука, как Элиотт говорит ему: «Ты мой», — по всему телу Луки пробегает гребаный электрический разряд, но Лука старается не обращать внимания. Он хочет быть другом Элиотта, а не пытаться затащить его в постель, поэтому он смеется.       — Если это так, то мне тебя жаль. Мои друзья говорят, что у меня дерьмовый характер, и они совершенно правы. И я сделал несколько действительно нехороших вещей, которые недостойны ангела. Ладно, что ты хочешь выпить?       Элиотт пожимает плечами и улыбается.       — Как ты думаешь, у них есть капучино с корицей и кокосом?       Лука пытается не показать отвращения, но, должно быть, он не справляется с поставленной задачей, потому что Элиотт начинает смеяться. И этот звук прекрасен.       — Клянусь, это вкусно!       Лука смотрит на больничный кафетерий и пожимает плечами.       — Я ничего не обещаю, но стой здесь, я куплю тебе что-нибудь подобное.       Лука подходит к стойке и даже не оглядывается, потому что знает, что Элиотт все еще будет там, когда он вернется. Наконец, у него в руках капучино и пирог с корицей. Лука заказывает себе эспрессо и шоколадную булочку, прежде чем вернуться к столу, где его ждет Элиотт.       — Прости, это мне следовало пригласить и угостить тебя кофе. Большое тебе спасибо, Лука. Мне трудно понять, зачем ты все это делаешь, но спасибо тебе. За все.       Лука ставит поднос на стол, закатывая глаза.       — Это всего лишь, вероятно, отвратительная чашка кофе. Когда выйдешь отсюда, купишь мне приличную чашку кофе, и мы будем квиты.       Элиотт кажется удивленным, и Лука понимает, что он только что сказал.       — Я не имел в виду, что мы должны куда-то вместе пойти, я говорил о дружеской чашке кофе. Ну то есть, если тебе хочется.       Элиотт кивает в знак согласия, но выглядит грустным.       — Я не знаю, останусь ли я здесь, Лука. Мои родители переезжают в Нормандию, и они хотят, чтобы я поехал туда с ними.       Лука делает глоток кофе и вздыхает. Он знает, что не может попросить Элиотта остаться и что это было бы странно, потому что они не знают друг друга, но он не хочет, чтобы Элиотт уезжал и они никогда больше не увиделись. Но важно то, как хочет поступить Элиотт.       — А ты? Чего ты хочешь?       Элиотт пожимает плечами и убирает волосы со лба.       — Я не знаю. Здесь есть киношкола, в которую я хотел пойти, но мне пришлось бы убедить родителей позволить мне жить в Париже. Я живу на улице уже полтора года и не думаю, что они будут мне доверять.       — Ты можешь жить со мной, если хочешь.       Глаза Луки расширяются одновременно с глазами Элиотта, который почти так же удивлен, как и он сам своими собственными словами. Но он вообще не сожалеет об этом, когда представляет, каково было бы жить с Элиоттом. Иметь возможность видеть его каждый день. Иметь возможность поговорить с ним, посмотреть, как он рисует, или увидеть, как он смеется. Лука смотрит в потемневшие глаза, которые вопрошают его, и улыбается, потому что это действительно отличная идея.       — На самом деле, я живу в квартире на троих. Одно время мы даже жили вместе вчетвером. Лиза закончила учебу и уезжает через неделю, так что мы ищем нового соседа по квартире.       Элиотт, кажется, задумывается, и Лука слегка вздыхает, боясь ответа Элиотта, поэтому добавляет:       — Если ты ничего не имеешь против геев, то добро пожаловать.       Элиотт слегка хмурится.       — Это ты так говоришь мне, что ты гей?       Лука знает, что должен сказать «да», но он паникует, чувствуя, что вернулся к закрытой двери своего шкафа, и качает головой.       — Нет. Вообще-то, я говорил о своем соседе. Мике 20 лет, он бармен, неполиткорректен и понятия не имеет, что означают слова «личное пространство». Он очень часто приводит парней в квартиру и рассказывает о них 24/7. Но он также забавный и заботливый. Он мне как старший брат. Или надоедливый кузен.       Лука наблюдает, как Элиотт кивает, почти разочарованно.       — О, ладно. Не парься, у меня с этим нет проблем, я на самом деле пансексуал.       Элиотт делает глоток кофе, а затем снова смотрит на него, и Лука чувствует себя идиотом за то, что просто не сказал «да». Он чувствует себя идиотом, потому что знает, что ему не нужно было бояться реакции Элиотта. Разговаривать с Элиоттом — это все равно что разговаривать с кем-то, кого ты знаешь, но просто давно не видел. Может быть, они каким-то образом все же связаны и в конце концов распознают друг в друге эту связь. Элиотт улыбается ему, тоже явно погруженный в свои мысли.       — Итак, Лука… ты из тех, кто часто приводит домой разных девушек, или у тебя есть постоянная?       Лука улыбается, прежде чем сделать глоток кофе.       — Это твой способ спросить меня, состою ли я в отношениях?       Элиотт кивает с легкой улыбкой, и это заставляет Луку улыбаться еще шире.       — Это просто для того, чтобы знать, чего ожидать от жизни с тобой. Не то чтобы я был уверен, что все равно смогу принять твое предложение.       Лука поднимает брови, желая казаться загадочным, а затем кладет свою ладонь на руку Элиотта.       — Я не привожу девушек домой, потому что да, я тоже гей. И если тебе интересно, то нет, у меня нет парня.       Элиотт улыбается, с… почти облегчением… Или Луке это только кажется? Честно говоря, он не знает.