Ноябрь 1976
Невозможно было определить сколько прошло времени. Перед глазами всё сильно расплывалось, словно ты катаешься на карусели на слишком большой скорости. Мутные очертания башен замка маячили на звёздном горизонте. Я сощурилась, чтобы хоть как-то поймать фокус и почувствовала, как по разгоряченному лицу стекают капельки слез. В воздухе пахло опавшей листвой и мокрой землей. В груди по-прежнему бешено колотись сердце, подтверждая, что тело живо. О, Великий Мерлин, мы только что упали с Астрономической башни и выжили. Смерть ещё никогда не подступала ко мне так близко. Я чувствовала, как она дышала в затылок, но потом разочарованно отступила, шепнув напоследок: «Увидимся позже». Медленно пошевелив каждой конечностью, проверяя терпимость и уровень боли, я осознала, что всё могло пройти намного хуже. Болело только левое плечо, которое, похоже, было сильно вывернуто. Под тяжестью тела Мэри кость выскочила из плечевого сустава. Хотя не стоит забывать об адреналине, курсировавшему по венам. Приподнявшись на одном локте здоровой руки, я поняла, что в голове грохочет гром. С левой стороны, с района главного входа, послышался поспешный топот нескольких пар ног и тяжелое пыхтение. Кто-то всё же увидел мой сигнальный огонь. Красные искры используют волшебники, которые нуждаются в помощи. Огромное спасибо Квентину Тримблу и его учебнику «Тёмные силы: пособие по самозащите», которое заставлял нас подробно конспектировать профессор Вьёланд. — О, Боже, они живы? — с огромной отдышкой крикнул тонкий девичий голос. Я повернула голову в сторону голоса, натыкаясь на стремительно приближающиеся две размытые фигуры в школьных мантиях. В той, что пониже я опознала рыжеволосую старосту своего факультета Лили Эванс. Рядом с ней возвышался семикурсник и староста Пуффендуя — Уильям Патил. Сегодня по расписанию они дежурили на первом этаже. Он добрался до нас первым и поспешно упал рядом на колени, девушка ненадолго остановилась, подбирая что-то с земли в паре ярдов от нас. — Габриэль, ты цела? Что болит? — строго спросил он, но на его лице было слишком много беспокойства. Рядом со мной застонала Мэри, так же приподнимаясь, и подавая признаки жизни. Обернувшись к ней, я поняла, что девушка по-прежнему была не в себе. Её стеклянный взгляд всё так же смотрел куда-то вдаль, вероятно, она так и не поняла что произошло. — Что случилось? На вас кто-то напал? — он нервно оглядывался по сторонам, выискивая угрозу. В его пальцах была зажата палочка. — Нет. Мы упали, — я подняла рассеянный взгляд вверх, глядя на возвышающуюся над нами башню. Он проследил за моим взглядом, и лицо Уильяма перекосила гримаса ужаса, когда он осознал, откуда именно мы упали. Эванс присела возле меня, пока Уилл пытался привести Мэри в чувства. Холодный ветер обдувал нас с разных сторон и по телу пробежали противные мурашки. — Окулус Репаро! — прошептала Лили, а потом передала мне уже целые очки. Очевидно, при падении они с меня слетели и разбились. Хорошо, что она на них наткнулась. Я тут же надела очки, с трясущейся рукой это было весьма проблематично, и почувствовала легкое облегчение. Мир снова вернулся в своё обычное состояние. — Спасибо, — я тихо, но искренне поблагодарила. Это небольшое слово поцарапало сухое горло и вышло очень хриплым. Лицо Лили было настолько бледным, что я смогла даже в сумраке рассмотреть россыпь веснушек на коже. Её зеленые глаза, цвета молодого леса, с какой-то материнской заботой осматривали моё тело. Я, опираясь одной ладонью о землю, села выпрямив спину, но тут же застонала от боли в плече. Левая рука безвольно свисала. Тянущая боль распространялась с левого плеча и тянулась вниз вдоль позвоночника. Смогу ли я сама справится с вывихом без помощи мадам Помфри? Проводить очередную ночь в больничном крыле желания нет никакого. Моя палочка лежала рядом со мной, я потянулась к ней, что бы произнести заклинание, но меня опередили. — Эпискеи! — Лили описала круг своей палочкой. В покалеченном плече вдруг стало слишком жарко и тут же — слишком холодно. Она проговорила ещё пару сканирующих заклинаний шепотом, затем опустила палочку, оглядывая проделанную работу. Я осторожно подвигала плечом, осознавая, что боль отступила, а вывих полностью исцелился. — Спасибо, — снова, но уже более громко сказала я. Лили слабо кивнула, пряча палочку в карман мантии. — Мэри? — пытался дозваться до смуглой девушки Уильям, привлекая наше внимание. Он обхватил её лицо ладонями, но она смотрела куда-то сквозь него невидящим взглядом и что-то беззвучно шептала. — Что с ней? — Я не знаю. Такой она уже появилась на башне. Уилл решительно сжал губы в тонкую линию, выпрямляясь. Он серьезно посмотрел на меня с высоты своего роста, протягивая руку помощи. Я схватилась за неё, и парень уверенным рывком поставил меня на ноги. Я покачнулась, но с помощью подхватившей меня под руку Лили, устояла на ногах. — Самостоятельно идти сможешь? Я стала реально оценивать свои шансы: на ногах стояла твёрдо, визуальная картинка была на удивление чёткой, немного качался двор перед глазами, но это из-за стресса. Для пущей убедительности я переступила с ноги на ногу — никакой боли. Отпустив руку Лили, выпрямила спину и кивнула. — Медленно, но смогу идти, — решительно заявила я. — Хорошо, — кивнул Уильям и наклонился, чтобы поднять на руки Мэри. — Лили, беги и приведи профессора МакГонагалл в больничное крыло. Он с легкостью поднял девушку с земли, словно она ничего и не весила, и неспешным шагом направился к главному входу. Эванс с сомнением смотрела, как я начинаю неуверенно двигаться вслед за парнем. — Ты уверена, что сможешь сама дойти? — сомнение в её голосе почему-то пробудило во мне стыд, но я упрямо кивнула и двинулась дальше. Лили громко и разочарованно вздохнула, прежде чем сорваться с места и быстрым спринтом побежать за нашим деканом. Её рыжие волосы, ярким огненным пламенем развивались за спиной. Она мчалась на всех порах, обогнув Уильяма, скрываясь в дверях главного входа. Только когда мы достигли медной статуи единорога, возвышающаяся над фонтаном, справа от больничного крыла, я осознала, в какую заварушку попала. Время было очень позднее — я нарушила комендантский час, ворвалась в запертую Астрономическую башню, куда ночью без преподавателя вход воспрещен, упала с башни, едва не разбиваясь насмерть. Сейчас МакГонагалл не только будет кричать на меня, что я такая же, как и мой беспечный и безответственный кузен, но напишет родителям, а может даже, будет угрожать исключением из школы. Отправят меня на отбывание наказания к Филчу или сразу домой? Сегодня ночью здесь было слишком тихо. Стоящие шеренгой постели были пусты, а свет факелов, висящих на стенах, приглушен. В огромные окна мягко светил свет неполной луны. Наши шаги эхом отражались от каменных стен. Уильям положил Мэри на ближайшую гладко застеленную постель и побежал к комнатке, где отдыхала мадам Помфри. Он громко несколько раз торопливо постучал в деревянную дверь, и через маленькое окошко почти мгновенно было видно зажжение огня. Заспанная и немного всклокоченная фигурка Поппи выглянула из своей комнаты, поспешно запахивая на себе бледно розовый халат. Она быстро обвела нас всех взглядом. — Что случилось, Уильям? — Простите, что так поздно, мадам Помфри, но у нас чрезвычайная ситуация, — Уилл указал рукой на Мэри и женщина поспешно подскочила к ней. Сон как рукой сняло с лица мадам Помфри. Она активно суетилась над девушкой, постоянно что-то колдуя и подавая ей разные зелья. Я устало присела на кровать, которая была ближе всех к выходу, наблюдая как Уилл напряженно мерил помещение шагами. Уильям Патил был самым популярным парнем во всей школе. На его фоне компания мародеров казалась глупыми детишками, а гордые красавцы слизеринцы смазливыми глупцами. Капитан команды по квиддичу и отличный вратарь, чемпион Дуэльного клуба прошлого года. Он стал первым студентом, которого на лето взяли на стажировку ликвидатором заклятий в Гринготтс. Всё девчонки в тайне о нём вздыхали, потому что он был высоким, сильным, добрым, отзывчивым и очень милым. Главная черта, которая привела его к большой и почетной должности Лучший ученик (Староста школы), это ответственность. Уильям всегда был готов прийти на помощь и никогда не мог отказать нуждающемуся. Я сидела тихонько, дыша буквально через раз, надеясь, что обо мне не вспомнят. Когда придет Минерва МакГонагалл она потребует объяснений что именно я делала ночью на Астрономической башне. Не могу же я сказать правду о том, что сбежала с вечеринки и рыдала из-за того что Римуса поцеловала девушка и он ей улыбнулся. Как же по-идиотски это звучит. Моя глупая влюбленность совершенно меня ослепила. Массивная дверь больничного крыла распахнулась настолько быстро и сильно, что ударилась о стену с оглушительным взрывом. От громогласного звука я подпрыгнула на месте. В комнату на всех порах ворвалась небольшая компания учителей, возглавляемая самим Альбусом Дамблдором. Директор был в своей обычной серой мантии, но на голове его красовался ночной колпак усеянный золотыми звёздами. Карадок Диборн выглядел так, словно и не ложился отдыхать, по-прежнему в черном костюме. Профессор МакГонагалл одета была в красный гриффендорский халат, а её коричневые волосы заплетены в тугую косу. Все собирались поспешно. Директор быстро оценил остановку своим мудрым взглядом. Даже не смотря на ночной колпак, сейчас он как никогда прежде был похож на того самого могущественного волшебника, о котором ходили легенды. Лицо его было напряжено и задумчиво. Он попросил Уильяма вернуться в свою гостиную, прежде чем повернуться к целительнице. — Как она, Поппи? Мадам Помфри отошла от измученной девушки. В её руках было успокаивающее зелье. — Она в шоке от произошедшего, но видимых физических повреждений нет. — Профессор Дирборн, пожалуйста, осмотрите девушку, — приказал директор. Карадок беспрекословно последовал его приказу, поспешив к кровати Макдональд. Взор Дамблдора обратился ко мне, и я внутренне скукожилась под его острым взглядом. — Расскажи нам, что произошло, Габриэль. — Я…я была на Астрономической башне, — не своим голосом начала я, понимая, что нужно очень правдоподобно врать, — потому что только в начале месяца можно увидеть редкое явление — Туманности Андромеды. Директор как-то неопределенно поднял густые белые брови. В груди всё сдавило от ужаса — он мне не верит. — Профессор Синистра отмечает большие успехи мисс фон Эверек в астрономии, — неожиданно вступилась профессор МакГонагалл. — Ночью она часто сбегает из гостиной для наблюдения за звёздами. Я посчитала её увлечение весьма безобидным. Дамблдор кивнул, очевидно, удовлетворенный таким пояснением Минервы и попросил продолжать. Я сжала мокрые ладони в кулаки. Теперь время правды. — Я только пришла, даже телескоп настроить не успела, как услышала шаги. Испугавшись, что меня могут поймать, я спряталась, но это была только Мэри. Она поднялась на смотровую площадку и сразу пошла к краю. — Она была одна? Ты никого не видела рядом? — Мэри была одна, сэр. Я говорила с ней, но она меня не слышала или просто игнорировала. Я попыталась уговорить её уйти со мной обратно в гостиную, но она упрямо шагала к краю и плакала, — я вздохнула, собираясь с мыслями. — Когда она попыталась спрыгнуть, я схватила её, но не смогла удержать и мы упали вдвоём. Я прервала наше падение используя амортизирующие чары. Ну, а потом нас нашли Уильям и Лили. Выслушав мой короткий рассказ, директор кивнул и подошел к колдующему вокруг Мэри Дирборну. Профессор МакГонагалл одарила меня взглядом, обещающим огромные неприятности. — Определенно, проклятие Империус. Хоть наложено оно не профессионально, но имеет достаточную силу, — с мрачным видом констатировал Дирборн, отступая от Макдональд. Меня словно холодной водой окатили. Разумеется, я знаю о непростительных заклинаниях, отец часто рассказывал о том, что они самые любимые у Пожирателей Смерти. Мадам Помфри в ужасе охнула, закрыв ладонью рот. Профессор защиты от тёмных сил решительно надвигался на меня. — Палочку, фон Эверек! — грубо сказал он, вытянув руку вперед. Неужели он считает, что я могла проклясть Мэри? Стало очень обидно от такого предположения. Я нерешительно отдала ему свою волшебную палочку, понимая, что перечить невозможно, наблюдая, как он произносит над ней какие-то заклинания. Из кончика моей палочки вырвался слабый всполох красных искр, на лице Дирборна, как мне показалось, всего на секунду мелькнуло облегчение. — Уверяю тебя, Карадок, палочка Габриэль не способна на непростительные заклинания, — раздался мягкий, но властный голос директора. — К тому же, наверняка, сделавший это уже поспешил скрыться. Мужчина нехотя вернул мне палочку. — Думаешь, это кто-то из учеников, Альбус? — всё это время молчавшая профессор МакГонагалл нерешительно вышла вперед. — Исключать такого варианта нельзя. Мы все прекрасно знаем, что Его влияние растет, а молодой разум затуманить куда проще. За этот год нападения на маглорожденных участились, что говорит о том, что в Пожиратели Смерти посвящается куда больше волшебников, чем хотелось бы. Нам нужно быть начеку. Прошу, Минерва, разбудите остальных деканов и соберите их в моём кабинете. И прихватите с собой нашего смотрителя. Профессор МакГонагалл кивнула и поспешила исполнять поручение директора. Сегодня их ожидает очень напряженная ночь. Профессор Дамблдор повернулся ко мне и серьезно посмотрел. — Я прошу тебя первое время никому не говорить о случившемся, — он говорил это таким тоном, что становилось понятно, что это далеко не просьба. — Нам не нужно, чтобы волшебник, совершивший это знал, что ты помешала его планам. — Да, сэр, — тихонько согласилась я, и директор удовлетворенно кивнул. — Прошу Вас, профессор, — он обратился к Карадоку, который молчаливой стеной возвышался над ним, — проводите Габриэль в гостиную Гриффиндора, а затем присоединяйтесь к нам.***
Профессор Дирборн исправно выполнил поручение директора, проводив меня до самого портрета Полной Дамы. Всё время шли мы в напряженной тишине, мужчина был очень задумчив. Он дождался пока я произнесу пароль «Драконий огонь» и войду в гостиную, прежде чем отправиться на важное собрание в кабинет директора. Часы пробили четыре утра. В гостиной господствует уютная тишина, нарушаемая едва слышным потрескиванием поленьев в камине. Вокруг царила домашняя обстановка. Яркий красный цвет был приглушен сумраком, флаги с золотым львом успокаивающе покачивались над потолком. Люди на картинах беззаботно дремали. Я, на цыпочках, пробралась по лестнице в женское общежитие, потому что портрет госпожи Эвертон слишком чутко спала и визжала каждый раз, когда её будили. В нашей комнате Марлин тихонько посапывала, обнимая подушку. Кровать Мэри Эн Макдональд, идеально заправленная, сиротливо пустовала, в очередной раз напоминая о произошедшем. Когда я подошла к своей постели, Лили подняла голову и, сощурившись, взглянула на меня. — Ты в порядке, Габриэль? — заботливо прошептала девушка. Почему то я верила в то, что она действительно за меня переживает, поэтому ответила честно, не кривя душой. — Нет, но я буду. — Постарайся заснуть, тебе нужно набраться сил, — её голос звучал очень ласково и успокаивающе. — Завтра суббота ты можешь пробыть в постели сколько угодно. Она не ждала моего ответа и снова умостилась на своей постели, прикрыв глаза, готовая погрузиться в страну грёз. Почему то я осознавала, что Лили ворочалась в постели дожидаясь меня. Её волновало моё самочувствие и она знала, что Мэри, скорее всего, оставят в больничном крыле на всю оставшуюся ночь. В груди разлилось приятное тепло от осознания того, что Лили Эванс реально может стать моим другом, с которым можно разделить все тягости бытия. Я переоделась в пижаму и скользнула в мягкую постель, сразу провалившись в воздушную перину. Салем возник, словно из воздуха, тяжелым мешком, прыгнув в ноги. Его черная шерсть была взъерошена. Он громко заурчал, взбивая лапками участок для сна. Комната погрузилась в сонную тишину, но как бы крепко я не сжимала глаза сон не шел. В голове то и дело возникали страшные слова произнесенные Карадоком Дирборном: «Определенно, проклятие Империус», обеспокоенный вопрос Минервы МакГонагалл: «Думаешь, это кто-то из учеников, Альбус?» и ужасающие отрывки фраз директора Альбуса Дамблдора: «Его сила растет», «…нападения на маглорожденных участились», «…в Пожиратели Смерти посвящается куда больше волшебников». Я вспоминала опустошенный и изнеможенный вид отца, когда тот возвращался с работы. Он, устало опускался в своё любимое глубокое кресло, зажимая в руке бокал огневиски, и постоянно повторял: «Тьма сгущается над нами, Габи». В голове возникли папины нравоучения перед поездкой в Хогварст: «Наступили темные времена. Многие умрут. Я умру и мама тоже. Ты никогда не будешь готова к этому, всё случится внезапно. Я бы хотел сказать, что всегда буду рядом с тобой, но не могу. У тебя есть друзья, но нельзя вечно рассчитывать на них. Однажды им понадобиться твоя помощь, но сможешь ли ты её им оказать?». Мне стало по-настоящему страшно. Дедушка вечно сетовал: «Мы на пороге войны!». Всё это время я была беззаботно слепа и глупа, не обращая внимания на происходящее вокруг, обеспокоенная лишь учёбой и глупой, безответной влюбленностью. Меня волновали лишь личностные переживания и заботы, хотя на самом деле вокруг плясала самая настоящая беда. В волшебном мире царила разруха и страх — Пожиратели Смерти медленно, но верно захватывали власть. Несмотря на мудрость, дарованную годами, дедушка ошибался — война уже была в разгаре, а мы в самой её эпицентре. Поглощенная в тяжелые раздумья, беспокойно ворочаясь, я не заметила, как солнце поднялось из-за тяжелых туч, сменяя холодные отблески луны. Разум был чистым и ясным, не тронутый усталостью или изнеможением. Первой заворочалась Марлин, лениво потянувшись в кровати, протяжно зевая. Настенные часы пробили девять утра. Её белокурые локоны спутались, а лицо было немного опухшим. Она никогда не была ранней пташкой, но смогла опередить Лили из-за позднего отбоя. Я притворилась крепко спящей, тишком наблюдая за девушкой. Можно было сказать, что она очень удивилась, увидев меня в постели. Маккиннон взглянула на тоненькие золотые наручные часы, которые никогда не снимала и её лицо удивленно вытянулось. — Пс, Лили, — весьма громким шепотом позвала она, но когда девушка не отреагировала, повысила тон: — Лили! Эванс вздрогнула, лениво отрывая голову от подушки, поворачиваясь к Марлин. — Львёнок ещё спит! — возмущенным шепотом сообщила она, словно этот факт разрушал вселенский континуум. — И? — лениво перевернувшись на другой бок, спросила, или скорее простонала рыжеволосая. — Планета может сойти с орбиты! — драматично заявила она. — Разбудить её? — Не смей её трогать! — сразу отреагировала Эванс, почти что вскакивая с постели. — Пусть поспит! — Это очень странно, ты не находишь? — Марлин снова покосилась на меня. — С самого первого курса, её словно сопровождал зачарованный петух, который клевал её в задницу. — Вот поэтому дай Габи сегодня отдохнуть, — провела рукой по лицу Лии, пытаясь сбросить оковы сна. — Ой, а где Мэри? Их взгляды устремились на превосходно заправленную и нетронутую за ночь постель, у самого входа в спальню. Староста нашего факультета растерялась всего лишь на мгновение, прежде чем взять себя в руки, и уверенно солгать. — Вчера ей стало плохо на вечеринке, наверное, выпила что-то не то. Мадам Помфри оставила её в больничном крыле. Услышав это, я поняла, что профессор МакГонагалл тоже провела воспитательную беседу по поводу случившегося с Лили Эванс и Уильямом Патилом. Только неизвестно насколько расширенную версию они смогли получить. Марлин такой ответ весьма удовлетворил. Я продолжала имитировать глубокий сон, хотя спина уже затекла от постоянного лежания в одной позе и болела вся левая часть лица, пока девушки тихонько собирались, стараясь производить как можно меньше шума. Они по очереди приняли утренний душ, оделись и накрасились. Когда Марлин выливала на себя чрезмерное количество карамельных духов, она снова покосилась на меня. — Мне кажется не правильным, что львёнок пропускает завтрак. Может, всё же стоит её разбудить? — Мы что-нибудь ей принесем, — тут же отозвался слишком бодрый голос Лили. — Пусть отдохнет. Когда за ними захлопнулась дверь, я досчитала до ста восьмидесяти девяти и тут же вскочила с постели, к огромному недовольству Салема. Он сонно-злобно взглянул на меня, угрожая мучительными адскими муками за то, что я посмела потревожить его сон. В обычное время я бы извинилась, но сегодня мною двигало абсолютное, необузданное, желание попасть в библиотеку как можно скорее. В голове уже образовался план. Утренняя рутина пролетела мгновенно. Даже не взглянув в зеркало, я умылась и почистила зубы. Я наспех достала из гардероба обычные черные брюки, кремовую водолазку и белый кардиган. В выходные школьные правила позволяли носить обычную одежду. Даже не застелив постель, там остался спать Салем, я выпрыгнула из комнаты, едва ли не кубарем скатившись с лестницы, спеша по срочным делам. Погода сегодня была на редкость солнечной и тёплой, поэтому в гостиной практически никого не было. Только Джеймс Поттер и Сириус Блэк, вальяжно развалившись на диване, рассматривали какой-то пожелтевший, сложенный в несколько слоев пергамент и звонко смеялись. — С добрым утром, кузина! — послышался звонкий голос Джеймса, когда я пробегала мимо дивана. Даже не повернув голову в их сторону, что было очень грубо с моей стороны, я как обычно махнула ему рукой, ответив очень быстрым «С добрым утром!», и помчалась, не сбавляя скорости, к выходу из гостиной. Но прямо передо мной, портрет отъехал в сторону, впуская кого-то в гостиную. Как на зло это обязательно должна была оказаться остальная часть компании мародеров. Мы практически столкнулись лоб в лоб. Римус Люпин беззаботно улыбался, держа в каждой руке по чашке дымящегося горячего шоколада. От вида его счастливого лица в груди защемило, именно так он смотрел вчера ночью на Эмили Роуз. Мне срочно захотелось убежать, скрыться с его глаз, чтобы не портить его веселье своим угрюмым видом. Но именно это и произошло. Я опять стала причиной его обеспокоенности. Когда наши взгляды встретились, улыбка стекла с его лица, сменяясь озабоченностью и даже, возможно, гневом. Между нами воцарилась слишком напряженная тишина. Может, ему стало казаться, что я его преследую? Как же неловко. Я невольно отступила на пару шагов назад. — Габи, что у тебя с лицом? — обеспокоенно и громко воскликнул Питер, привлекая всеобщее внимание. Было слышно, как сразу после того как слова сорвались с его губ, кто-то резво поднялся с дивана за моей спиной. В оглушительной тишине гостиной шаги слишком громогласно топали. Я сконфужено нахмурила брови, но потом вспомнила о тянущей боли на лице, сопровождавшей меня с самого утра. Стоило взглянуть в зеркало перед выходом. Ночью я забыла выпить рябиновый отвар, который мне дала ранее мадам Помфри. Ночью при падении я сильно ударилась правой стороной лица — очевидно, что там сейчас переливается целый коллектив гематом всех возможных оттенков синего и фиолетового. Мерлин знает, что они сейчас подумают. Меня схватили за плечо и грубо развернули. Сириус резво выпрямился, словно готовый в любой момент приступить к драке. Кузен смотрел грозно, и почти что разочарованно, будто не ожидал, что со мной может случиться что-то плохое, хотя сам не раз выступал центром моих несчастий. — Что, засоси меня дементр, случилось? — почти что зарычал Джеймс, впившись пальцами в левую скулу, поворачивая к себе раненую часть лица. — Кто это сделал? — Никто. Я упала, — как всегда правда выливалась из меня свободно. Мы ведь и вправду упали. А вот дальше обдумать не удалось, ведь я надеялась, что никто не заметит. — Откуда, скажи, во имя Дэйн, можно так упасть? — неожиданно строго раздался голос Римуса Люпина и по спине пробежал холодок. Никогда не слышала, чтобы он говорил так с кем-нибудь кроме провинившихся друзей. В его голосе прозвучал грозный рокот, почти что рычание. — С лестницы? — слабо улыбнувшись, предположила я, мягко обхватив запястье кузена и отводя его от своего лица. Густые брови Джеймса нахмурились, что говорило о вопиющем неверии в моё убеждение. — Я уронила очки и оступилась, когда спускалась с лестницы. Ты же знаешь, что я очень неуклюжая. — Не настолько, — отрезал Джеймс, скрещивая руки на груди. — Помимо неуклюжести в тебе есть ещё одна черта — Ты не умеешь врать, Габриэль. Ой, всё плохо! Я мысленно скукожилась. Не «Гиби», не «кузина», и даже не «львёнок», а «Габриэль» — Джеймс Флимонт Поттер очень сердился на меня и три парня были полностью на его стороне. Сейчас он всё выдавит из меня, а я нарушу слово данное директору. Ни в коем случае нельзя говорить о произошедшем ночью. Но помощь пришла оттуда, откуда не ждали. За спинами парней снова распахнулся портрет, они расступились, и в гостиную вплыла немного взъерошенная Лили Эванс. Ей потребовалась секунда, чтобы оценить обстановку. — Какого черта здесь происходит? — очень строгим тоном старосты полюбопытствовала она, оттягивая меня за шиворот кардигана, буквально пряча за своей хрупкой фигуркой. На ней было теплое голубое вязанное платье, которое ей неимоверно шло. — Беседую с Габриэль, а ты мешаешь, — неожиданно резко ответил ей Джеймс, даже не прокомментировав её внешний вид. — Это что запрещено, Эванс? От такого тона Лили растерялась, потому что впервые Поттер посмел с ней так говорить. Никакого мягкого снисходительного тона, нет флирта, и это резкое «Эванс» резануло по ушам девушки. Даже Сириус как-то странно покосился на друга. Обстановка всё сильнее набирала обороты. — Отойди в сторону. Я должен знать, кто сделал это с моей кузиной, — грубо бросил Джеймс, тыча пальцем мне в лицо, пытаясь протиснуться мимо Лили, но она его оттолкнула. — Потому что только ты с дружками имеешь законное право её обижать? — гневно спросила староста нашего факультета. — Вы все, — она описала пальцем каждого из мародеров, — каждый курс безнаказанно отправляете её в больничное крыло из-за своих шалостей, а тут кто-то посмел вас опередить? — Да как ты смеешь? — взревел Джеймс. Тут то и произошло несколько действий одновременно. Яблоком раздора я уж точно не собиралась выступать, особенно между кузеном и любви всей его жизни. Я сзади обхватила обеими руками талию девушки и оттащила её на несколько шагов назад, надеясь улизнуть. Люпин, молчавший весь конфликт и успевший избавиться от кружек, схватил кузена за предплечье и дернул в сторону так сильно, что Джеймс едва устоял на ногах. Он видимо, как и я, опасался, что тот наговорит лишнего, а потом сильно пожалеет об этом. Римус буквально утащил разгневанного Джеймса вверх по лестнице. Питер, всё так же зажимая в руках кружки, сконфужено улыбаясь, наверное, пытаясь хоть как-то исправить ужасную ауру, витающую вокруг нас, поспешил за друзьями. Сириус тяжко вздохнул, проведя ладонью по чёрным волосам. — Прошу тебя, Лили, не злись на него, — взмолилась я, пытаясь обелить Джеймса в её глазах, — он сейчас очень зол из-за меня. — Всегда ты его выгораживаешь! — закричала она, отрывая мои руки от талии. Её волосы встали дыбом, и она была разъярена словно фурия. — Ни в коем случае не хочу его оправдывать, но львёнок права, — нерешительно начал Сириус, но наткнувшись на молнии, метавшие взгляд Эванс, выставил ладони в примирительном жесте и тут же ретировался за остальными мародерами. — Джеймс всегда старается всё держать под контролем, эта привычка у него с самого детства, — пожала плечами я, рассказывая правду о кузене, ведь мы выросли вместе. — Поверь, каждая его шалость, в которую я попала, произошла совершенно случайно и только из-за меня. Не знаю почему, но я всегда оказываюсь не в том месте и не в то время. Даже вчера на астрономической башне. — И что же случилось на астрономической башне? — зацепилась за возможность Лили, но я отрицательно покачала головой. — Я не могу сказать. Прости. Дамблдор запретил. Опустив плечи, девушка без сил упала в ближайшее глубокое кресло у камина. Она устало сжала пальцами переносицу. — Я просто впервые увидела его таким… — тихонько прошептала она. — Злым? — спросила я, моля всю магию во Вселенной, чтобы моё предположение оказалось ложным. И, о звёзды, Лили отрицательно покачала головой. — Обеспокоенным, — она отняла пальцы от лица и её зеленые глаза блестели. — Он был очень расстроен. Сегодня Лили Эванс смогла без прикрас рассмотреть одну из настоящих сторон характера Джеймса Флимонта Поттера.***
В субботний полдень школьная библиотека относительно пустовала. Лишь несколько семикурсников по маленьким группкам, в основном из факультета Когтевран, готовились к предстоящим итоговым выпускным экзаменам. Я с легкостью увернулась от пролетающего мимо учебника по истории магии, занимая своё любимое место в левом углу, напротив массивного окна. Пейзаж из него открывался умопомрачительным: высокие темные верхушки деревьев Запретного леса переливались градиентом желтого, розового, красного и вечно зеленого. Меня беспокоила сцена, разыгравшаяся в нашей гостиной. Я знала, что кузен не обрадуется тому, что я умудрилась пораниться, но то что он так агрессивно накинется, да ещё и на покрывавшую меня Лили, оказалось большим сюрпризом. Вероятно, это всё из-за стресса из-за завтрашней игры «Гриффиндор-Когтевран». Квиддич достаточно опасная и агрессивная игра, а Джеймс слишком серьезно воспринял новое назначение капитаном команды. Я бросила на стол два огромных, сшитых между собой, толстых тома газеты «Ежедневный Пророк» за один год, которая выходила с завидной регулярностью с 1743 года. Моей задачей на сегодня стало изучить частоту нападений и попытаться выяснить закономерность, или хотя бы осознать реальность происходящего. К сожалению, не смотря на то, что моя мама работает журналистом в этой газете, я на неё не подписана и пропустила все основные выпуски. Устроившись поудобней, я приступила к изучению и почти сразу натолкнулась на очень интересные, но ужасающие статьи. «УБИТА СЕМЬЯ МАГЛОВ!» 6 января 1976 года. «В глубинке деревни Касл Комб, рано утром соседями было обнаружено три мертвых тела принадлежащих семейству Уоррен. Пожилые супруги и их одиннадцатилетний внук, прибывший к ним на рождественские каникулы, были обнаружены мертвыми без телесных повреждений. Предположительно ночью с 5 на 6 января 1976 года к ним было применено одно из непростительных заклятий. В небе над домом располагалась Тёмная Метка, что указывала на причастность запрещенной организации экстремистов Пожирателей Смерти». «НАПАДЕНИЕ НА МАГЛОРОЖДЕННЫХ ВОЛШЕБНИКОВ ПРОДОЛЖАЮТСЯ!» 23 января 1976 года. «Сегодня на рассвете был подвержен жестоким пыткам Форкнай Саруэт, владелец лавки «Многолетние растения и мгновенные семена». Его измученное тело было обнаружено в нижнем Лондоне и доставлено в больницу Святого Мунго. Нападавших он описывает как высоких темных фигур в чёрных мантиях». «ОБРУШЕНИЕ МОСТА В ГРАФСТВЕ КЕНТ ПРИЗНАНО ДИВЕРСИЕЙ!» 12 февраля 1976 года. «В час пик был разрушен автомобильный мост, идущий через Темзу. Пострадало около сорока восьми маглов. Полиция Кент признала обрушение ошибкой постройки конструкции моста. Самое удивительно, что этот мост простоял более пятидесяти лет и ни разу не дал ни единой трещины! Перед обрушением в районе моста очевидцы видели чёрный, стремительно летящий дым. Министерство Магии и Глава Мракоборческого отдела подтвердили злонамеренные чары и причастность Пожирателей Смерти к катастрофе». «ПОЖИРАТЕЛИ СМЕРТИ ДЕРЖАТ В УЖАСЕ КАРДИФ!» 8 марта 1976 года. «На протяжении семи ночей в Кардифе происходят возмутительные нападения на маглов, жертвы избирательно женского пола. Кровавая расправа произошла уже с девятью представителями немагического мира. Органы местного правопорядка (констебли полиции) высказывают опасения, что в их районе появился маньяк». «ГРЯЗНОКРОВКИ ДОЛЖНЫ УМЕРЕТЬ!» 9 мая 1976 года. «Именно с таким скандальным заявлением выступил заместитель Министра Магии Эвертон Мальсибер на очередном собрании по магическому правопорядку. Позднее было доказано, что он находился под воздействием заклятия Империус. Но, разве не его устами сейчас глаголет истина?» «НАПАДЕНИЯ ПРОДОЛЖАЮТСЯ!» 11 июня 1976 года. «Ночью в Ламберхерсте были обнаружены изувеченные тела пяти членов семейства Шоттенстоун, предположительно маглорожденные. Очевидно, перед смертью их пытали одним из запрещенных заклятий. Министерство продолжает бездействовать? Глава Мракоборческого отдела Ольгерд фон Эверек отказался комментировать происшествие» «МРАКОБОРЦАМ РАЗРЕШЕНО ИСПОЛЬЗОВАНИЕ НЕПРОСТИТЕЛЬНЫХ ЗАКЛЯТИЙ!!!» 17 июля 1976 года. «Решением Министра Магии Максимилиана Крауди №362 от 16.07.1976 в целях максимальной защиты волшебного и магловского населения, выявление и уничтожения представителей запрещенной организации, созданной Томом Реддлом, именуемым себя Лорд Волан-де-Морт, мракоборцам любой категории и стажа работы, разрешается использование трех непростительных заклятий против Пожирателей Смерти и их пособников. Глава Мракоборческого отдела Ольгерд фон Эверек прокомментировал указ министра, как единственное верное решение в данное непростое для Англии время». Я хлопнула рукой по бумаге, выныривая из ужасающих фотографий изображающих Тёмную Метку, рвано выдыхая и зажмуривая глаза. Всё оказалось куда хуже, чем я предполагала.