Лаванда
Находясь в крайней степени охуения, Лаванда покинула смотровую площадку Астрономической башни. Все, что произошло там, ещё несколько минут назад казалось ей нереальным. Когда до неё дошло, что она сделала, начиная с очередной попытки самоубийства и заканчивая сексом с Малфоем (особенно секс с Малфоем), она мгновенно протрезвела. Стараясь сохранить спокойствие и равнодушный вид, Браун кое-как совладала со своим телом, растаявшим мороженкой, и ретировалась с опасной территории. Как только чёртова башня осталось достаточно далеко, Лаванда бросилась в сторону гриффиндорской гостиной. Она бежала быстро, не обращая внимание на колющую боль в боку. И как назло, никто не поймал её и не наказал отработкой. Именно сейчас ей до одури не хватало Снейпа. Больше никто из профессоров не патрулировал коридоры в столь поздний час. О, как бы она хотела быть пойманной именно им, чтобы едкие слова о её тупости и гриффиндорском слабоумии прозвучали в царившей тишине, а не только в собственной голове. Разбудив Полную Даму и выслушав нелестные слова в свой адрес, Браун проскользнула в проём за портретом. Как и ожидалось, в комнате никого не было. Большие часы над камином показывали четвертый час ночи. Несмотря на позднее время, она направилась к душевым. Нужно было, просто необходимо, смыть с себя запах Малфоя. И секса. Зло скрипнув зубами, девушка встала под тугие и горячие струи воды. Она стояла так некоторое время, ковыряясь ржавым ножичком в собственных мозгах. Анализировать Лаванда никогда не любила. Не потому что не получалось, а в силу собственного характера. Она не относилась к любителям рефлексировать, но сейчас это было необходимым. Хорошенько взвесив собственную реакцию, она пришла к неутешительному выводу — ей понравилось. Пиздец, просто, как понравилось. Весь предыдущий опыт интимной близости состоял из двух невнятных перепихонов с Уизли, когда она даже не успела понять, что вообще происходит, и надругательства Сивого. От последнего воспоминания её пробила холодная дрожь. И вообще как она могла допустить до себя кого-то? Вспомнился Макс и его попытки её поцеловать, тогда её тело ясно дало понять, что это немыслимо и невозможно. Но этим вечером всё было совершенно по-другому. Она хотела умереть, она почти это сделала, откинула все прошлое и свои душевные муки. Стоя над бездной, ей было так легко, так спокойно. Стоп. Лаванда замерла на секунду, а потом откинула влажные волосы назад. О чем она думала прежде, чем захотела спрыгнуть? Малфой сразу отодвинулся на задний план. Мысли в голове метались подобно стае испуганных птиц, но она не сдавалась и продолжала искать нужную. Ещё чуть-чуть. И… До неё дошло — она смирилась с тем, что прежняя жизнь утеряна безвозвратно. И она до конца осознала, что в ней живет животное, хищный неведомый зверь. Нет, она не волк, но что-то похожее или даже худшее. А внутренний страх, который могла испытывать прежняя Лаванда, в тот миг диктовал единственно верное решение. Смерть. А что, если она ошиблась тогда? Что если она не хотела умирать? А что, если пришло время принимать себя такой, какой она стала? И если это не сделать, то либо она сойдет с ума, либо повторит попытку. Иногда очень тяжело принимать решения. И тяжело взрослеть. А взрослеть нужно. Тряхнув головой, как норовистая лошадь, девушка сжала кулаки и с титаническим трудом согласилась с внутренним зверем. Она хотела жить, теперь точно не было никаких сомнений. Особенно если вспомнить реакцию собственного тела и волну удовольствия, которая накрыла её с головой и чуть не утопила. И, чего греха таить, глубоко внутри она хотела бы снова это испытать. А чтобы жить, нужно принять себя. Лаванда выключила воду и подошла к запотевшему зеркалу. Стерев капельки воды со стекла, она уставилась на своё отражение, которое не так давно стало ей ненавистно. Вроде лицо её, но и не её одновременно. Она долго вглядывалась, чтобы найти отличия от прежней себя. И дело было не в худобе, выраженной заострившимся подбородком и резким очертанием скул. Глаза. Это были чужие глаза — болотно-зелёные с янтарными вкраплениями, жестко смотрящие и порой полыхающие фосфоресцирующим огнем. Когда она ловила свой новый взгляд в отражении стекла или зеркале, давящий ужас пронизывал душу. Она отрицала себя, до сумасшествия отказывалась принимать, что это не чужой человек, что это она, она и никто больше. Сейчас же пришло время смириться. Там за зеркальной гранью она. И только она. И нет смысла отпираться дальше. — Ты — Лаванда Браун, — хрипло произнесла она, глядя в глаза своему зеркальному двойнику, по губам которого она прочла те же слова. Легкая полуулыбка тронула её губы и глаза. Фосфоресцирующий огонь перестал обжигать, когда в зелёном пламени появились светлые искорки. Она долго стояла и изучала своё отражение. И чем дольше всматривалась, тем меньше сомнений оставалось, что там за гранью и внутри неё самой, враг. Может быть, это её тёмная сторона? Но они едины, а значит зеркальная Лаванда никогда не причинит ей вреда. Высушив себя заклинанием, она надела школьную рубашку, а всё остальное собрала в кучу. Быстро прошмыгнув в спальню, она завалилась на свою кровать, продолжая самоанализ. От ткани форменной блузки пахло потом: её и её любовника. Малфой. Память быстренько подкинула яркие картинки: яростный взгляд, перемешанный с паникой, когда он её материл; потом странное удивлённое выражение лица, которое она не могла припомнить у него; а потом поцелуй, добавивший в бурлящую кровь сжигающее желание. Лаванда признавала, что у неё просто сорвало крышу. И теперь лёжа под одеялом в кровати и перебирая воспоминания, она чувствовала отголоски тех ощущений. Её сердцебиение ускорилось, а внизу живота возникла ноющая тяжесть. — Да, бля, дура, что с тобой? — она злобно прошипела, обращаясь к себе самой. — Это же слизеринский мудак! Перевернувшись на бок и обняв подушку, девушка выгнала все мысли из своей головы и попыталась заснуть. Сон медленно опутывал её, расслаблял мышцы. Уже проваливаясь в лёгкую негу, Лаванда вдруг резко открыла глаза. Внезапное озарение молнией согнало дрему. Они не предохранялись. — Чёрт. Чёрт. Чёрт. Нужного зелья у неё не было. И ингредиентов тоже. Да и уверенности, что она сможет его сварить. Идти к Помфри — равно нарваться на разговор с деканом и директрисой. Никто не запрещал совершеннолетним волшебникам столь близкое общение, но по негласным правилам школы любой секс — это нарушение правил. И в некоторых случаях за это можно схлопотать исключение. Тем более, последние два курса в Хогвартсе были необязательны. Лаванда, в принципе, уже имела минимальное образование, что давало директору право со спокойной душой избавиться от опасного и не совсем уравновешенного элемента. Даже если и заказать нужный эликсир в Лютном, то сова доставит его только к концу недели. Смысла в его приёме уже не будет. Так рисковать Лаванда не хотела. — Думай, Лаванда! А если попросить у кого-нибудь? Патил сразу отпадала. Во-первых, они не общались, и мириться с индианкой у Браун не было никакого желания, а, во-вторых, у той все равно не было нужного зелья — слишком строгие семейные традиции. Данбар. Фей с прошлого года встречалась с Симусом. И Лаванда часто чувствовала запах Финнигана от соседки, с которой, к тому же, она не успела разосраться, как с остальными.***
Утро встретило Лаванду головной болью и недовольным голосом Данбар, нередко будившей её в последнее время. — Браун, опоздаешь на завтрак, — крикнула гриффиндорка, открывая дверь комнаты. Патил уже ушла, её запах еле угадывался в спальне. — Данбар, стой, — быстро среагировала Лаванда. — Чего тебе? — недовольно спросила девушка, прикрывая дверь. Несмотря на сложившееся отношение на факультете к Браун, Данбар старалась быть в стороне. Стадным инстинктом она не страдала, но и лезть на рожон не хотела, поэтому девушки общались исключительно наедине. В целях предосторожности. Фей ясно дала понять, что неприязни к Лаванде не испытывает, но и портить отношение с остальными не хочет. Лаванда отдернула полог, схватив и накинув мантию, встала с кровати. — У тебя есть зелье? — шёпотом спросила Браун. — Зелье? — не поняла Данбар. — Зелье, — повторила Браун, закатив глаза. — Ах, зе-е-елье. Ухмыльнувшись, Фей вернулась к своей кровати, доставая серо-зелёный флакон из тумбочки. С понимающей полуулыбкой она передала эликсир соседке. — Сколько я тебе должна? — Нисколько, — недовольно проговорила девушка. — Мы с Симусом расстались. Так что мне это теперь не нужно. Всё равно испортится. Данбар направилась к выходу. — Спасибо, — окликнула её Лаванда. — Не за что, — ехидно заметила гриффиндорка, повернув голову. Её фиалковые глаза расширились, и она елейным голосом спросила: — Была бурная ночка? Судя по засосу — весьма. Надеюсь, мазь у тебя есть. Когда Данбар покинула комнату, Лаванда трясущимися руками нашла маленькое зеркальце и в панике уставилась на свою шею. На бледной коже с розовыми шрамами красовалась багровая отметка. Выпив зелье, девушка долго рылась, пока не нашла вонючую мазь от синяков. Пока она приводила себя в порядок, время неумолимо подходило к завтраку. Если вечером Лаванда не задумывалась о том, что ей предстоит пересекаться с чёртовым слизеринцем, то сейчас её сковал страх. К собственному удивлению, стыда она не испытывала, но ей всё равно не хотелось, чтобы Малфой растрепал о произошедшем всей школе. Успокоив себя тем, что репутация и так уже испорчена, Лаванда невозмутимо зашла в Большой зал. К её счастью, никто не шептался и не поглядывал в её сторону с ехидными рожами. Конечно, ещё не вечер, но у неё появилась надежда на благоразумие Малфоя. Завтрак прошёл более-менее успешно. Она быстро перекусила яичницей с беконом, а потом пошла на первую пару. Всё было, как всегда. Сначала продвинутые зелья, потом травология и обед. На ЗОТИ Лаванду поставили в пару с Данбар отрабатывать защитные чары. Гриффиндорка ни словом, ни намеком не показала, что узнала о ночных похождениях Браун. Когда Лаванда расслабилась, то заметила, что её щит стал мощнее, и её напарнице ни разу не удалось его пробить. Ещё на пятом курсе, когда Браун участвовала в нелегальном отряде Дамблдора, её попытки создать полноценную защиту были не то, чтобы провальные, но и успешными их назвать было трудно. Сейчас же Протего удавалось не просто с первой попытки, а даже с не до конца выполненным росчерком палочки. — Профессор Люпин, — раздался поучительный голосок откуда-то сзади. — Браун не правильно ставит щит. Грейнджер. У Лаванды свело челюсть от желания сказать что-то неприятное старосте. — В самом деле? — Люпин подплыл из другого конца аудитории. — Мисс Браун, наколдуйте Протего ещё раз. Приподнятое настроение от того, что у неё получалась хорошая защита, мгновенно снизилось на пару градусов. Лаванде ничего не оставалось, кроме как снова поставить щит. Правда она сначала попыталась вспомнить движение из учебника, но под пристальным взглядом декана и надменным старосты у неё это, естественно, не получилось. Плюнув на всё, девушка махнула палочкой так же, как и до этого, и произнесла формулу. — Любопытно, — заметил профессор, разглядывая серо-голубое защитное поле, закрывающее Браун коконом. Он заинтересованно обошел её по кругу, а затем бросил несколько простых атакующих заклинаний, которые отскочили от поверхности щита. — Весьма недурно, мисс Браун. Десять балов Гриффиндору за мощный щит. Грейнджер задохнулась от возмущения. — Но Браун поставила щит неправильно! — Не спорю, мисс Грейнджер, но её заклинание эффективно несмотря на небольшие недочеты. Мисс Браун, мисс Данбар, продолжайте. Люпин удалился вместе с возмущающейся Грейнджер. Браун похвалила себя за сдержанность, хотя в душе ей хотелось попробовать что-нибудь не очень приятное на старосте. Несмотря на это, похвала профессора заживляющим бальзамом пролилась и частично заживила раны, нанесенные ей самой же своей верой в собственные неполноценность и никчемность.***
Лаванда почти поверила в то, что этот день прошёл более или менее хорошо. Но вся надежда на то, что всё стало налаживаться, разрушилась от ощущения пристального взгляда. Она уже знала зловредный источник, но всё равно подняла голову и напоролась на ядовитую усмешку. Малфой. Его вид был абсолютно такой же, как и всегда. Но шестое чувство подсказывало, что это напускное. Лаванда пристально посмотрела в серые глаза, и её снова накрыло чувство присутствия в голове, такое же как прошлой ночью. Все звуки смазались, лишь кровь стучала в висках. И она увидела чужие обрывки мыслей: «Сейчас. Астрономическая Башня». Дёрнув головой, девушка скинула наваждение. Малфой поднялся из-за стола и вальяжной походкой направился на выход. Его окликнула Паркинсон, но он что-то сказал в ответ, и она отвернулась, обиженно поджав губы. Браун проводила его недоверчивым взглядом, спрятанным за чёлкой. В словах, прозвучавших в голове и сказанных голосом Малфоя, явно слышался приказ. Лаванда разрывалась между желанием узнать, чего он хочет и откровенным игнором. Собственно, их ничего не связывает, а подчиняться слизеринскому принцу она не собиралась. Аппетит пропал, рот наполнился слюной, а горло начало саднить, ей до жути захотелось затянуться сигаретой. Решив, что она пойдет на площадку Астрономической башни и заодно послушает, что ей скажет Малфой, Лаванда неторопливо поднялась и последовала в след за ним, глубоко засунув свой внутренний голос. — Я думал, что ты не придешь, — растягивая слова, заметил куривший у парапета Малфой. — Что тебе нужно? — безразлично задала вопрос Браун, поджигая заранее приготовленную сигарету. Малфой уничтожил окурок и подошел к девушке, доставая из кармана пузырёк. Он протянул ей серо-зелёный флакончик, такой же, какой она опустошила утром. Лаванда с недоверием уставилась на парня. — Ты издеваешься? — выдавила из себя девушка. — Я лишь исправляю свой просчет. — Можешь не беспокоиться. На бледном лице нарисовалась гаденькая улыбка. В этот момент Лаванде очень хотелось залепить слизеринцу звонкую пощечину, но она во второй раз за сегодня сдержалась. А парень тем временем заметил: — Не знал, что гриффиндорки сами заботятся о таких мелочах. — Что ты имеешь ввиду, Малфой? — она чувствовала, что теряет терпение. — Лишь то, что на твоем факультете нет джентльменов. Едкое и ёмкое замечание кольнуло в груди. Намёк на Уизли был настолько прозрачен, что его можно было и не заметить. Но Лаванда нутром чуяла, что он хотел сказать и знал, как побольнее ударить. Возмущение накрыло её с головой. Она кожей чувствовала напряжение, витавшее вокруг них, не хуже, чем её Протего несколькими часами ранее. — Иди к чёрту, Малфой! — выплюнула она ему в лицо, покидая смотровую площадку и трясясь от целого коктейля самых разных эмоций.