Кровь, пот и большая куча золота

Я не раз убеждался, что по одному дню знакомства о человеке ничего узнать нельзя. Мой наниматель вчера мне показался нетрепливым, и сегодня моё мнение ничуть не изменилось. Он открывал рот лишь тогда, когда доставал карту с прорисованными на ней красными штрихами, обозначавшими путь, и указывал, куда нам идти. То, что маршрут проложен, это хорошо, если бы не… — Здесь… — мой наниматель тычет пальцем с коротким, обломанным до самого мяса ногтем в место на карте, — орочья засада. …поэтому нам придётся нарезать добрый круг. Но ничего не попишешь: вдвоём против орков попёрли бы либо безумцы, либо те, кому надоело жить. Я не сбрендил и подыхать тоже не хотел. Парень — я ничуть не сомневался — тоже. Удручало одно — путь лежал через реку, но — тут и дурак догадается — мосты охранялись. Переход вброд удручал — болячка на губе уже выскочила, осталось обморозить яйца так, что они, чего доброго, отвалятся! Самое поганое, что придётся искупаться несколько раз. Было бы хорошо, если бы стояли жаркие дни, но ими Рудниковая долина похвастать, увы, не могла. В дурном настроении, потому что нам пришлось вернуться (какого хрена, если уж на то пошло, вообще понадобилось вчера переходить реку?!) к месту с растерзанными — дурной, ох, дурной знак — шныжьими трупами. Берег, куда мы пришли, открыт, а вот противоположный с его нагромождением валунов… — Хм-м! — услышал я. Мой наниматель поглаживал бородку. Ход его мыслей понять несложно. — Мракорисы хотя и плавают хорошо, но воду не любят и, по возможности, в неё не лезут, — решил я блеснуть познаниями. — К тому же они плотоядные, но не трупоеды. Надеюсь, вы понимаете, что я намекал на какую-то иную тварину — либо одну большую, либо на стаю мелких. Одно другого не лучше, к тому же каменистый берег следов не оставлял. — Как думаешь, кто их пожрал? — То, что парень советуется со мной, хорошо. Если бы, правда, я знал ответ… Меньше, чем болтовню, я люблю пустую болтовню, поэтому не стал строить догадки, только отрезал: — Что бы это ни было, оно может учуять наши запахи. — С тех пор, как появились невиданные доселе твари, я не удивляюсь ничему и никому. — Хм-м, твоя правда! — хмыкает парень. — Не думаю, что оно опаснее хотя бы одного орка. С этими словами он полез в реку, причём не с опаской, а будто в бадью с тёплой водой окунулся. Да кто же он такой — безумец, или ему просто надоело жить? Я, разумеется, не отставал от него, но, признаюсь, дыхание у меня спёрло, и я даже почувствовал, как поджались мои яйца. Ну не хотели они обморозиться и отвалиться, верите? Впрочем, ни обморозиться, ни отвалиться им не суждено, потому что на другом берегу нам выпала возможность согреться. Привал мы не устроили и костёр не развели. Нам пришлось схватиться за оружие — только и всего. Потому что прямо на нас из-за нагромождения валунов выскочило два глорха. И каких! Не обычных, а покрытых тёмной чешуёй, в придачу с выростами на теле. Мы-то их одолели. Не знаю, как мой спутник, но я вспотел. — Вот срань! Вчера этих тварюг не было. — Мой наниматель потянул носом. То ли ещё будет… — Мне почему-то кажется, что я продешевил, согласившись за такую мелочь лезть в самую задницу мира, — протянул я, глядя сверху вниз на глорха, из чьей размозжённой башки медленно вытекала густая кровь. Неясно, удастся ли разжиться драконьими сокровищами. Довольствоваться мелочью от этого сосунка, который не горел желанием платить сверх оговорённой суммы, судя по недовольному взгляду и поджатым губам, я не намерен. Вот и поглядим, на кого я нарвался — на очередного ублюдка, желавшего получить хорошего бойца-наёмника, но ни хрена не платить, или на честного парня. Во втором случае скидку на честность ему в любом случае не видать. Уж что, а свою выгоду я не упущу. И пусть он, как и все, сколько влезет называет меня непомерно жадным ублюдком.