Кровь, пот и большая куча золота

Похлёбка из мяса падальщика (если выбросить из головы мысли, чей труп он жрал при жизни) оказалась по вкусу далеко не великолепной — я ел вкуснее, — но сытной. У костра было тепло, и я отогрелся — настолько, что отсыревший нос начал чувствовать запахи, и я учуял вонь болота. Несомненно, я не ждал, что путь к большой куче золота окажется гладким, потому что в этом случае даже слабаки растащили бы её. Более того, отдавал себе отчёт, что за блестящими монетами и слитками мне придётся лезть в самую жопу мира. Я был бы не я, если бы не побывал в разных передрягах и не хлебнул дерьма, и всё же мысль, что завтра придётся лезть в вонючую жижу по самые яйца, испортила настроение. В придачу Маркус подозрительно косился на меня прежде, чем отвечал на вопросы моего нанимателя после недолгого молчания, и в такие моменты мне хотелось опустить ему забрало, но не потому, что его заросшая тёмной бородой рожа мне не нравилась (ему моя, уверен, тоже). Если бы не возобновившийся дождь снаружи, я бы отправился к хижине, занял единственную кровать. Какая, к херам, разница, в болото придётся лезть за золотом или взбираться на гору? Недоверие рыцарей было мне на руку — часовой не сомкнёт глаз. Под его неусыпным взором можно дрыхнуть без задних ног, но не мне. Привычка спать чутко заставит вскочить, а пытаться избавиться от неё, конечно, не буду. Не самоубийца же я, в самом-то деле! После еды и у костра, признаюсь, я разомлел, и шнапс тут ни при чём. Ублюдочный наниматель-то слово сдержал, но нацедил мне три капли, бросив при этом: — Неизвестно, когда удастся раздобыть ещё хоть бутылку. Если бы он не тратил пойло на рыцарей, мне досталось бы больше. Брататься я не стал бы с ними даже будучи крепко пьяным, но не сделал им ничего дурного, более того, молчал, потому что — повторюсь — терпеть не могу пустую болтовню. И всё равно я ухитрился — подумать только! — намозолить Маркусу глаз одним своим присутствием! — Ты уверен, что поступаешь правильно, доверяя этому сброду? — бросил он после того, как желание отлить подняло меня на ноги и вынудило покинуть пещеру. Вернуться я не торопился, хотя быстро справился с несложной задачей. Любопытно стало: что ответит мой наниматель? — Полегче, приятель. Я уже говорил в крепости — повторюсь и здесь: в отличие от лорда Хагена, охотники на драконов здесь. — Так-то так, но за всё время не подох ни один дракон! Двое окопались неподалёку от болота и не торопятся на него поохотиться! Маркус, конечно, ублюдок и ссыкун, потому что не в лицо мне бросил недовольство, а за глаза, но кое-что я выяснил. Выходит, скоро встречу кого-то из старых знакомых. Уж не Сильвио ли с Булко? Этих двоих ублюдков сложно представить порознь. Если первого мы выперли из отряда, то второй поплёлся за ним — ни дать ни взять орочий ручной варг! Пока я вспоминал, кто из охотников на драконов если не сдружились, то стали добрыми приятелями, мой наниматель отвлёк меня от моих же мыслей: — Полегче, приятель! Я что, по-твоему, буду якшаться со всяким сбродом? — Как знаешь, но не ной, что тебя не предупреждали. Эти охотники на драконов, как они себя называют, обычная шайка преступников, — буркнул Маркус — и замолчал ровнёхонько тогда, когда вернулся я, только глаза недобро сверкнули из-под шлема. Я упоминал неоднократно, что не люблю трепаться, и, если бы меня одолевало только желание выведать имена, я бы промолчал. Какая разница, если завтра я встречусь с этими ребятами, и неважно, Сильвио ли это с Булко или кто-то ещё? Мне захотелось научить королевского жополиза если не держать язык за зубами, то хотя бы говорить тише. Ошибка — считать «сброд» слепоглухонемыми дураками. — Ну и кто эти двое, что окопались у болота? — уточнил я. — Мне почём знать? — Маркус бросил это как ни в чём не бывало. Значит, сукин сын, говорил нарочно так, чтобы я услышал. — Пусть не попадаются мне на глаза. А так на что мне их имена? Я, признаюсь, заметил, что он какой-то дёрганый, но вопросом, что тут делают рыцари, не задался. Если даже дверь сколотил знакомый по колонии моего нанимателя, значит, за ней можно что-то спрятать. Если этот — Кавалорн, да — использовал пещеру как склад, то и другие могли. Я понимал, что мои попытки быстро пресекутся, если попытаюсь выяснить, что за той дверью. Понимал и то, что вряд ли тут спрятана большая куча золота. Поэтому просто бросил на пол несколько облезлых шкур, найденных в этой же пещере, и улёгся. Отдых, как правило, порождал мысли. Я признал себе, как мне польстило, что мой наниматель слишком дорого ценил себя, чтобы связываться со всяким сбродом.