Кровь, пот и большая куча золота

Не думал не гадал я, что стены крепости начнут соблазнять меня похлеще самой красивой в Миртане девицы. Это вам по ту сторону книги, устроив задницу в кресле, легко осуждать меня, называть слабаком. Поглядел бы я на вас, если бы вам пришлось провести ночь под дождём, который полился в середине ночи и затекал во все щели в доспехах. До самого утра я отплясывал, потому что голые деревья не спасали от потоков воды. Даже костёр не разжечь! А ведь рыцари и прочие королевские жополизы, чтоб их орки нагнули, если не дрыхли, то наверняка грелись у очага, потягивали пиво из кружек и заедали куском сочного мяса, а не жёсткой, прожаренной кое-как кротокрысятиной, о которую легко сломать зубы. Пока одни рискуют шкурой и валят сильных тварей, заполонивших Рудниковую долину, эти ублюдки жируют. А потом наверняка в Венгард улетит письмо, дескать, они молодцы, драконью угрозу ликви… Ох уж эти мудрёные словечки. Ладно, хрен с ними. «Завалили драконов» — так, думаю, понятнее. К утру я дозрел до того, чтобы внять совету моего нанимателя и отправиться в крепость, а на вопрос стража: «Какого хрена ты сюда припёрся?» — не рявкнуть: «Не твоё собачье дело!», — а, сжав ладони в кулаки, чтобы подавить желание набить морду, ответить: «Друга ищу. Знаю, что он у вас». Не подумайте, наниматель мне другом не стал. Если я признаюсь, что работаю на него, значит, получаю монеты, а их всякий первый встречный ублюдок норовит выманить. Королевские прихвостни и вовсе могут сослаться на некий королевский указ, из которого следует, что я им не обязан разве что своим рождением. В крепость, само собой, я не сунулся — не потому, что гордость взыграла, а потому что прорываться к ней через полчище орков стал бы либо отчаянный смельчак, либо полный дурак. Скажете, ночь может укрыть от чужих, в том числе и орочьих, глаз? Ха, если у вас беда с памятью, в таком случае напомню, что на мне красовались доспехи отнюдь не кожаные охотничьи, а тяжёлые, из пластин. Как думаете, смог бы я передвигаться бесшумно? Если бы и смог, то напомню, что орки прибыли не одни. Они взяли своих псин, которые учуяли бы мой запах. К рассвету дождь перестал идти, но стояла такая зябкость и сырость, что я отплясывал, чтобы согреться. Шнапса бы, да где его взять в этой жопе мира? Только в крепости, на крышу над головой в которой я бы променял самую красивую бабу мира. Спрятанные в её стенах ублюдки, конечно, постараются содрать с меня как можно больше денег, но чем не пожертвуешь, чтобы согреться? Шлюху, увы, я вряд ли там встречу, а вот на окорок рассчитывать могу. Может, и баня там отыщется… От воспоминаний о еде у меня даже слюни потекли и в животе заурчало. Голод не мешал думать, напротив, заставлял башку работать лучше: чем скорее раздобуду еду, тем быстрее набью брюхо, сами понимаете. Орочий рёв и варжий лай дали понять, что придётся рассчитывать на себя и жрать полусырое вчерашнее мясо. Этим я и занялся: срезал кусок и начал медленно, потому что из-за холода разнылся зуб, его жевать. Зато перед королевскими жополизами не надо пресмыкаться, успокоил я себя (хотя и не из той породы тру́сов, кто кланяется в ножки. Я обычно бью в морду). И ни в тюрьму, ни в рудники не угожу. Мало мне дождя, так ещё и чьи-то шаги вынудили напрячься, бросить еду и взять в руки топор. Драться, по счастью, не пришлось. Пришёл не орк и не учуявшая мой запах зверюга. — Сначала я решил проверить, не добрался ли ты сюда, — просиял мой наниматель. Его рожа светилась, словно он друга увидел, а не наёмника, честное слово! — Как видишь. — Я только опустил топор, хотя, признаюсь, был рад увидеть этого ублюдка с увесистой торбой. — Это хорошо, что не придётся за тобой тащиться до хижины. Наш путь лежит в другую сторону. Там, — мой наниматель указал пальцем, — в крепости, обосновался ещё один дракон. …а вместе с ним — и сокровища… …мысли о которых не приводили меня в такой восторг, как раньше. Не скажу, неудачный опыт с драконом разочаровали меня или что-то другое. — Это хорошо. Но пожрать-то мне можно?! — возмутился я. — Хм, почему нет? Жри! — Этот сукин сын попросту решил пожадничать и скосил глаза на нанизанное на ветку полусырое мясо. За что я, спрашивается, рискую своей башкой и жопой? Я уже пожелал ему провалиться в чертоги Белиара, как он всё же вспомнил, что наёмник ему нужен сильным и здоровым, а не полудохлым от голода и дрожащим от холода. Со словами: «Я кое-что прихватил для тебя!» — он вынул из сумки завёрнутую в тряпицу снедь и шнапс — подумать только: целую бутылку! — и протянул мне. В такой миг я был готов считать его своим другом, но первый же глоток крепкого пойла не только согрел меня, но и, как ни странно, привёл мысли в порядок. Если наниматель платит наёмнику, то друг другу — нет… …а разного рода бескорыстными отношениями я в своё время пресытился.