Лилия алая Листья роняет, Словно любовница платья…
***
Отвратительно. Не представляю, какие жестокости творятся за стенами этого дворца, богатого и роскошного обиталища лже — Бога. Ураюме тащит меня за собой в купальню, презрительно скривив тонкие губы и пребольно сжав запястье. Ей совсем не хотелось возиться со мной и приказ Сукуны был слишком унизительным для ледяного мага. Её дело сопровождать Господина и готовить харчи, а не таскать по дворцу незнакомую девицу, которая явно приглянулась повелителю. Злость мага забавляла, отчего на лице само собой расцвела неконтролируемая злорадная улыбка. Ты ещё помучаешься за моих любимых студентов, крыса белобрысая. Это я тебе обещаю. Для тебя Ад покажется Раем, после того, что я устрою в этой обители зла и пороков. Особенно греет мысль, что я могу одним словом сжечь здесь всё дотла, оставить лишь жалкое пепелище на месте дворца, но я вынуждена скрывать свои колдовские силы. Пока. Ураюме одним рывком открывает сёдзи, вталкивая меня внутрь. Купальня, да ещё и общая для наложниц. Правда, на данный момент она пуста, поскольку девушки развлекают себя пением и танцами, а до ночи ещё достаточно далеко. — Сейчас тебе принесут горячей воды и полотенца. Не смей никуда выходить! — прошипела маг и скрылась за дверкой. Со скучающим выражением лица, я села на скамью дожидаться мало — мальских удобств. С гигиеной в Древней Японии дела обстояли не очень славно, но, по-моему мнению, несколько лучше чем во многих местах средневековой Европы. Наверняка, неподалеку, могли находится геотермальные источники, откуда слуги и набирали воду. Богачам в этом плане было намного легче. Они имели свои «банные залы» в домах и пользовались горячей водой и полотенцами, а беднякам оставалось посещать общественные бани, для экономии воды. — «Великолепный век» какой — то, — вслух произнесла я, проматывая перед глазами увиденную роскошь дворца, слуг — лизоблюдов и ревнивых наложниц. — Что же, мне всегда нравилась Хюррем Хасеки Султан. Спустя полчаса в купальню влетает чем — то рассерженная Ураюме, за которой плелись слуги, несущие в кадушках горячую воду, которую наливали в деревянное о — фуро. Оставив служанок с наказом помочь мне при омовении, бросив на меня недовольный взгляд, Ураюме вышла из купальни со слугами, оставив меня с парой девушек. — Ктара — сан, позвольте помочь Вам снять одежду и омыть своё уставшее тело, — робко обратилась одна из служанок. — Благодарю за помощь. Как ваше имя? — Юки, госпожа, а мою сестру зовут Юи. Позволив снять с меня потрепанное платье, я залезла в о — фуро, почти полностью погрузившись в горячую воду. Какое блаженство. Юки взяла в руки ковш и принялась обливать голову, аккуратно растирая кожу и волосы рисовой шелухой с древесной золой. Этот древний способ «намыливания» хоть и казался диким, но был достаточно эффективен. Кожа и волосы после этой смеси были чистыми и гладкими. После омовения, девушки поднесли мне чистое полотенце и помогли обтереть тело от лишней влаги. Данное услужливое поведение не было в новинку для меня. Ещё будучи человеком, в то время, когда я жила в родовом замке Сеймур, наши горничные и служанки помогали принимать ванну. Юи подала легкое кимоно, которое явно предназначалась для того, чтобы Сукуна мог наслаждаться прекрасными видами на плечи и ноги наложниц. Надев на себя это подобие кимоно и подпоясавшись поясом — косоды, я взяла второе полотенце и принялась высушивать длинные волосы, которые грозились обсыхать не менее трех часов. Рожденная на стыке Средневековья и Новой истории, я была влюблена в современный мир с его технологиями и уровнем жизни, а не вот в эти лишения в виде отсутствия столь удобного фена и элементарного водопровода. Купальню вновь посетила Ураюме, готовая сопроводить меня к остальным наложницам. Служанки поклонились и упорхнули, оставляя меня наедине с андрогинного вида мегерой. Несмотря на внешнее спокойствие, я остро ощущала волны неприязни от ледяного мага. Мне было абсолютно все равно на мечущую из глаз молнии девчонку, я абсолютно не боялась и любую атаку могла с легкостью парировать, а после, оторвать ей светлую головушку и на копье внести в опочивальню Сукуны. Не став упрямиться и упираться, молча последовала за ней по коридору, который привел в просторный зал, где находились наложницы, обсуждающие нечто очень веселое. Заливистый смех юности был наверняка слышен по всему дворцу. Разговоры резко стихли, когда на пороге появилась Ураюме, а следом и я. — Иди, — в приказном тоне обратилась повариха, указывая рукой на то место, где сидела молодая девушка с высокой прической и таком же откровенном кимоно, разве что, оттенок ткани был совершенно другим. Хмыкнув, я пошла на указанное мне место, сопровождаемая взглядами наложниц. Некоторые смотрели на меня с интересом и дружелюбием, кто — то был совершенно равнодушен, а Кадзуми, и сидящие рядом с ней четверо девушек, с презрением и ненавистью. Еще ничего не сделав плохого по — отношению к ним, я уже заслужила негативные эмоции. Это однозначно, успех. Как сказал мой Учитель: «Тебя можно либо любить, либо ненавидеть. Но равнодушным не останешься никогда». Тихо сев на циновку, поджав под себя ноги, уставилась на ещё стоящую на пороге Ураюме — Нигер — Калфу, по другому я её теперь не воспринимала. Съежившись в плечах, маг закрыла сёдзи, оставляя нас одних. — Как тебя зовут? — тихо задала вопрос соседка, которая встретила дружелюбной улыбкой. — Ктара. А тебя? — Какое необычное имя. Ты, наверное, иноземка? Моё имя Азуми. Я здесь самая старшая, если тебе нужна помощь или совет, то обращайся ко мне. — Спасибо, Азуми, — поблагодарила я наложницу. Весьма милая и приятной наружности девушка, была искренна со мной. Скорее всего, в этом серпентарии, она единственная, кто сохранил человечность. Кадзуми и её «припевалы» явно терроризировали остальных пятерых наложниц, так как, они не смели поднимать на них взгляд. Эти пятеро не были злыми или огрубевшими душой, но такая жизнь заставила быть лицемерными, старающимися усидеть на двух стульях сразу. Поморщилась, отсканировав эмоциональный фон окружающих меня девушек. Эмпатия хорошая способность, но её минусом является сильная пропускная способность чужих эмоций, что вредит своим собственным. Пока я «считывала» эмоции и мысли, заботливая Азуми подала мне пиалу со свежим ароматным чаем. — Ты очень добра, Азуми. Удивительно, как ты ещё держишься среди этих мелких интриг. — Я здесь уже десять лет, — неожиданно начала рассказ девушка. — Я попала сюда, когда мне было пятнадцать. Я дочь одного разорившегося даймё. У отца было много долгов и когда пришло время отдавать их, то он предложил Господину меня, в качестве уплаты долга. Наш Господин тогда ещё только — только стал правителем. Он забрал меня и простил долг отцу. — Мерзко. Продать собственного ребёнка на утехи. — Я не могу судить своего отца, просто не имею права, — мягко возразила Азуми. — Должно быть, ты любимица Господина, — подметила я. — Нет, — ответила девушка, на что я вопросительно подняла бровь. — Я была любимицей, когда — то, пока Господин не привёл Кадзуми в нашу тихую и спокойную обитель. — Расскажи поподробнее, — попросила я, доверительно положив свою ладонь на её. — Кадзуми попала сюда два года назад. В отличие от меня и всех остальных, она не знатного происхождения, но взамен, Боги дали ей красоту, равную им самим. Благодаря ей она и попала сюда. Мы радушно приняли её, помогая принять новый дом и обстоятельства. Все мы сначала проходили через отрицание и ненависть, но она… Она была рада, что попала во дворец к Господину, она старалась из — за всех сил, чтобы стать достойной его внимания, пока ей это не удалось, сместив меня с места любимой наложницы Господина. Вот уже два года она является его любимой женщиной, не давая другим девушкам возможности удостоится чести быть любимой Им. Являясь его любимицей, она имеет много привилегий, которые нам не доступны: она вольна выходить из дворца без разрешения, будь — то это сад или городской рынок, она прислуживает Господину на званных встречах, развлекая гостей пением и танцами, она ходит в лучших материалах, которые заказывают лично для неё и может совместно ужинать вместе с Сукуной. Он даже берёт её с собой в горячие источники, где никто, кроме него и Ураюме не имеет права находится. — И никто не пытался противодействовать ей? — Полгода назад Ураюме привела одну девушку, дочь купца, она понравилась Господину и он позвал её провести ночь с ним. Она пришла к нам с дорогим головным украшением, которое он лично преподнёс ей. Кадзуми это очень не понравилось, она воспылала ненавистью к ней и на следующее утро, бездыханное тело бедняжки было найдено в саду. Тело было обезображено, покрыто ужасными черными линиями. Не сложно догадаться, чьих рук это дело. — Кадзуми отравила девушку? — Предположительно, — кивнула Азуми. — Поэтому, будь осторожна, не ровен час, она и тебя изведёт. Все заметили, что Господин Сукуна проявил к тебе своё внимание. Тебе выпала большая честь, Ктара. — Я не просила о ней. — Ну полно говорить глупости. Многие из нас мечтают, чтобы он хотя бы взглянул краешком глаз, а ты имела возможность прикоснутся к нему. Если не сопротивляться, то он страстный и заботливый любовник. Фраза «если не сопротивляться» больно кольнула где — то внизу живота. Я посмотрела на улыбающеюся Азуми и спросила: — Что бывает, если наложница отказывается от близости? Он берёт силой или отправляет несчастную на казнь? — Они сами виноваты… Как можно сопротивляться желанию Бога? Его слово для нас закон. — Азуми, женщина никогда не виновата, если мужчина посмел это сделать без её разрешения. Мы не вещь, которой можно пользоваться на своё усмотрение! — я крепко сжала ей запястье, отчего она ойкнула от боли. Извинившись за грубость, я отпустила посиневшее запястье. Сжав его еще сильнее, я бы сломала кость. Больше мы не разговаривали ни о Кадзуми, ни о Сукуне. Азуми слушала мои рассказы о далёких землях, восторгаясь и высказав желание когда — нибудь побывать на земле могущественных духов. От её желания меня охватила грусть, ведь я ничего не могла сделать для неё. Когда я выполню свою миссию, я вернусь к Лорин и остальным, оставляя Азуми лишь в воспоминаниях. Так и прошёл наш вечер, к концу которого мы с Азуми стали подругами. Скоро мы должны были отходить ко сну, как на пороге появилась Ураюме. — Господин хочет видеть у себя одну из нас, — объясняла Азуми. — Правда его послания всегда предназначаются для Кадзуми. Последняя, к слову, со счастливой улыбкой на губах, встала с циновки, горделиво подняв голову. Она не сомневалась, что маг пришла за ней и посмотрев сверху вниз на остальных, сделала пару шагов к ледяному магу. — Счастливица, — завистливо протянула одна из её «подружек» Кадзуми снисходительно глянула её, ощущая свое мнимое превосходство. И почти доходя до Ураюме, она, неожиданно, была остановлена словами поварихи. — Сядь на место. Господин не тебя желает видеть. Среди наложниц прошелся вздох удивления и легкий ропот: впервые за два года, Кадзуми была отвергнута. С широко раскрытыми глазами, в которой отражалось непонимание, она обратилась к Ураюме. — Ты должно быть что — то путаешь. Господин лишь меня желает видеть, поскольку знает, что никого достойнее меня здесь нет. — Не тебе решать, рабыня, кого Господин Сукуна желает видеть в своей опочивальне, — отрезвила ее Ураюме. — Сядь на место или будешь подвергнута бичеванию. Отвернувшись от глубоко шокированной девушки, маг посмотрела на меня и произнесла: — Пошли. Господин желает провести с тобой время, Ктара. Головы всех присутствующих синхронно повернулись ко мне. Такого быстрого развития событий я не ожидала.