Я такая злющая, ведьма всемогущая, то никто мне не указ. Если мне захочется, сказка ваша кончится, прямо здесь и сейчас! Вы убеждены сейчас, что оберегают вас Ваша дружба и любовь! Я же так не думаю, скоро правоту мою жизнь докажет вам вновь!
Сбежать от судьбы или верните нам прошлого ректора
Прекрасный, отвратительный день. Вчерашнее солнце сменилось продувным ветром и бушующей грозой. Намеченная для гарема прогулка в саду была отменена Сукуной и наложницам ничего не оставалось, как остаться в своей печальной обители. Я сидела рядом с Азуми, отпивая горячий чай из пиалы. Ветер был такой силы, что его грозные завывания было слышно даже в этом помещение, расположенном точно в центре дворца. Испуганные стихией девушки жались к друг другу. Гроза не пугала меня, скорее наоборот, была приятна. Хлипкое седзи распахивается и на пороге появляется Ураюме. Ее хмурый взгляд прошелся по нам и поджав губы, она заявила: — Господин пожелал устроить для вас обед в трапезной, дабы печаль покинула ваши лица. Он сожалеет, что погода испортила долгожданное посещение сада. — Господин будет обедать с нами? — поинтересовалась Кадзуми, чье угрюмое лицо в миг посветлело. — Да, он будет присутствовать. — Господин заботится о нас, — благовейно сказала Акико, одна из «подпевал» Кадзуми. На ее реплику я издала лишь смешок. Они действительно настолько глупы или настолько погрязли в лицемерии? Азуми тихонько ударила локтем под ребра, стоило только Ураюме посмотреть в нашу сторону, неодобрительно сщурив глаза. Пожала плечами, ставя пиалу на сервировочный столик и всем своим видом выражаю совершеннейшее безразличие. Кадзуми кидает презрительные взгляды, которые встречаю совершенно твердо, не скрывая злобной усмешки. После того званного пира, наша взаимная неприязнь вышла на новый уровень. Если раньше мы обменивались злобными взглядами, то сейчас перекидывались едкими фразами. Колоть ее больное самолюбие — истинное удовольствие. Смотреть, как пунцовеют напудренные щеки, а прекрасное лицо искривляется в оскале, превращаясь в нечто отвратительное. В эти моменты истинное «Я» проявляется во всей красе, позволяя понять, насколько гнилая душа этой девушки. Остальные наложницы с испугом смотрели на нас, ожидая очередной скандал, который снова придется разгребать порядком уставшей от нас Ураюме. В последний раз она пустила изморозь под наши ноги, остужая агрессивный пыл. — Идемте, не будем заставлять ждать Господина, — ледяной маг резко развернулась в дверном проеме. Первая встала Кадзуми и пошла за ней, следом ее «подружки». Потом двинулись мы с Азуми, а за нами остальные наложницы. Решение Сукуны настораживало, хотя я могла ошибаться и маг был просто в хорошем расположении духа. Трапезная была украшена икебаной и освещена явно китайскими фонариками. Они давали скудный, но все же, какой-то свет. Во главе стола восседал на татами сам Сукуна, одетый в светлое мужское кимоно. Скользнул по нам взглядом и остановился на мне. На губах расцвела улыбка, полная удовлетворения, стоило ему увидеть подаренную им заколку в моих волосах. Сукуна жестом показал на стол, приглашая присоединится к нему. Кадзуми села по правую сторону, сразу же, после него, подчеркивая свой статус любимой наложницы. Я с Азуми села в конец, ни на что не претендуя. Все остальные расселись в отдалении от Господина, под пристальные взгляды Кадзуми, которая зорко следила, чтобы не одна из них не приблизилась к ее Богу. Стол был буквально завален всевозможными традиционными сладостями и фруктами, что было очень удивительно для этого времени года, поскольку фруктовые и ягодные деревья еще цвели или только завязывали маленькие плоды. Скорее всего, на деревья подействовали специфической проклятой техникой, ускоряя их рост и развитие. Сукуна что-то тихо сказал Ураюме, которая кивнув головой, пошла в нашу сторону, преследуемая взглядами остальных. Остановившись у нас, она произнесла: — Господин хочет, чтобы вы сели рядом с ним. Поднесенная к вазе с фруктами рука Кадзуми остановилась, подрагивая в воздухе. Слова Ураюме неприятно поразили ее. Сукуна снисходительно положил ладонь на ее макушку и ласково потрепал. Переглянувшись с Азуми, мы перешли на начало стола, по левую руку Сукуны. Если бы Кадзуми могла изрыгать пламя, то я бы в одну секунду обратилась бы пеплом. Потемневшее от злости лицо мигом приняло фальшивое доброжелательное выражение. Сукуна отвернулся, переговариваясь с Ураюме. Кадзуми взяла самый большой персик с вазы и подала мне. — Милая Ктара, возьми этот персик, он спел и нежен, — гаденькая улыбочка растянула губы девушки. Я взяла персик, поблагодарив, ожидая пакость с ее стороны. Надкусив сочный с виду фрукт, я вскрикнула, отбросив плод. Сердцевина была прогнившая, словно персик долго лежал на земле под проливным осенним дождем. А на месте косточки сидел крупный жук, укусивший меня за кончик языка. Подружки Кадзуми мерзенько захихикали, поддерживая выкрутасы Кадзуми. «Сумеречный взгляд» безошибочно определил проклятую энергию вложенную во фрукт, которая моментально исчезла, до того, как Сукуна взял плод в руки и осмотрел. Не оставалось сомнений: Кадзуми — маг, а ее проклятая техника связана либо с ядами, либо с распадом и разложением. Кроме того, следы от нее моментально исчезают, отчего невозможно поймать наложницу за руку. Знал ли Сукуна о ее особенности или она умело скрывает их от сильнейшего мага эпохи? Именно так она убила соперницу, о которой в первый день рассказывала Азуми. Ремен нежно коснулся моего лица, словно успокаивая. — Покажи язык, — властно потребовал мужчина. Послушно открываю рот, показывая распухший кончик языка, который болел, словно его цапнула безжалостная пчела. Рука мага засветились под действием проклятой техники и осторожно скользнув большим пальцем по языку, он исцелил укус. Боль прошла. — Что ты желаешь? — Сукуна провел рукой над столом. — Данго, Господин. Маг взял самую большую шпажку, на которую были нанизаны крупные кусочки моти, облитые сиропом и подал мне. Сукуна открыто проявлял ко мне внимание, показушнически заботясь и всячески показывал особое отношение ко мне. Азуми придвинулась ближе ко мне и зашептала на ухо: — Ктара, ты его новая любимица. Господин так заботлив по отношению к тебе, не сомневаюсь, скоро тебя ждет ночь с Ним. Мне так нравится смотреть на Кадзуми, которая скоро лопнет от ненависти. Она так долго считала себя исключительной, что совсем забыла о том, что она такая же рабыня во дворце, как и мы. Госпожой ей никогда не стать, а ты, не будь глупа и ретива и тогда Господин освободит тебя и сделает Госпожой Дворца. — Думаешь? — с сомнением ответила я. — Уверена. Смотри, не упусти шанс. Кивнула на ее слова, продолжая есть данго. Обед плавно перетек в ужин, после которого Сукуна начал отправлять нас ко сну. Ураюме на все его слова молча кивала головой или сухо отвечала. Мы начали собираться, рассыпаясь в благодарностях Ремену. Когда я пошла за удаляющейся ко входу Азуми, Сукуна обратился ко мне: — Ктара, я хочу, чтобы ты осталась. Эту ночь ты проведешь здесь.